Неточные совпадения
При взгляде на тендер и на рельсы, под влиянием
разговора с знакомым, с которым он не встречался после своего несчастия, ему вдруг вспомнилась она, то есть то, что оставалось еще от нее, когда он, как сумасшедший, вбежал в казарму железнодорожной станции: на столе казармы бесстыдно растянутое посреди чужих окровавленное тело, еще полное недавней жизни; закинутая назад уцелевшая голова с своими тяжелыми косами и вьющимися волосами на висках, и на прелестном лице, с полуоткрытым румяным ртом, застывшее
странное, жалкое в губках и ужасное в остановившихся незакрытых глазах, выражение, как бы словами выговаривавшее то страшное слово — о том, что он раскается, — которое она во время ссоры сказала ему.
Разговор между обедавшими, за исключением погруженных в мрачное молчание доктора, архитектора и управляющего, не умолкал, где скользя, где цепляясь и задевая кого-нибудь за живое. Один раз Дарья Александровна была задета за живое и так разгорячилась, что даже покраснела, и потом уже вспомнила, не сказано ли ею чего-нибудь лишнего и неприятного. Свияжский заговорил о Левине, рассказывая его
странные суждения о том, что машины только вредны в русском хозяйстве.
Княжне начинает нравиться мой
разговор; я рассказал ей некоторые из
странных случаев моей жизни, и она начинает видеть во мне человека необыкновенного.
При ней как-то смущался недобрый человек и немел, а добрый, даже самый застенчивый, мог разговориться с нею, как никогда в жизни своей ни с кем, и —
странный обман! — с первых минут
разговора ему уже казалось, что где-то и когда-то он знал ее, что случилось это во дни какого-то незапамятного младенчества, в каком-то родном доме, веселым вечером, при радостных играх детской толпы, и надолго после того как-то становился ему скучным разумный возраст человека.
Раскольников не мог не засмеяться. Но в ту же минуту
странными показались ему его собственное одушевление и охота, с которыми он проговорил последнее объяснение, тогда как весь предыдущий
разговор он поддерживал с угрюмым отвращением, видимо из целей, по необходимости.
Ребенок тут, подле маменьки: он вглядывается в
странные окружающие его лица, вслушивается в их сонный и вялый
разговор. Весело ему смотреть на них, любопытен кажется ему всякий сказанный ими вздор.
Все
разговоры мои с ним носили всегда какую-то в себе двусмысленность, то есть попросту какую-то
странную насмешку с его стороны.
В его ушах еще стояла давешняя песня, а тут этот
странный тон
разговора…
Привалов так привык к выходкам этого
странного человека, что даже не обиделся на такой
странный оборот
разговора.
— Ох, сударь! Боязно вас и везти-то,
странный какой-то ваш
разговор…
Он представил его человеком слабоумным, с зачатком некоторого смутного образования, сбитого с толку философскими идеями не под силу его уму и испугавшегося иных современных учений о долге и обязанности, широко преподанных ему практически — бесшабашною жизнию покойного его барина, а может быть и отца, Федора Павловича, а теоретически — разными
странными философскими
разговорами с старшим сыном барина, Иваном Федоровичем, охотно позволявшим себе это развлечение — вероятно, от скуки или от потребности насмешки, не нашедшей лучшего приложения.
Верейский выслушал с глубоким вниманием, нашел все это очень
странным и переменил
разговор.
У Голяшкина была
странная манера во время
разговора придвигаться к собеседнику все ближе и ближе, что сейчас как-то особенно волновало Галактиона. Ему просто хотелось выгнать этого сладкого братца, и он с большим трудом удерживался. Они стояли друг против друга и смотрели прямо в глаза.
Он было вспомнил, что давеча говорил с половым в трактире за обедом об одном недавнем чрезвычайно
странном убийстве, наделавшем шуму и
разговоров.
— Гм, я полагал напротив. Собственно, и разговор-то зашел вчера между нами всё по поводу этой…
странной статьи в «Архиве». Я заметил ее нелепость, и так как я сам был личным свидетелем… вы улыбаетесь, князь, вы смотрите на мое лицо?
— Просто-запросто есть одно
странное русское стихотворение, — вступился наконец князь Щ., очевидно, желая поскорее замять и переменить
разговор, — про «рыцаря бедного», отрывок без начала и конца. С месяц назад как-то раз смеялись все вместе после обеда и искали, по обыкновению, сюжета для будущей картины Аделаиды Ивановны. Вы знаете, что общая семейная задача давно уже в том, чтобы сыскать сюжет для картины Аделаиды Ивановны. Тут и напали на «рыцаря бедного», кто первый, не помню…
«Какой
странный этот Райнер!» — думала Женни, засыпая в своей постельке после этого
разговора.
Еще в то время, когда они проходили коридором, Гладышева поразила
странная, молчаливая, напряженная суета в зале, топот ног и какие-то заглушенные, вполголоса, быстрые
разговоры.
Я забыл сказать, что оба брата Захаревские имеют довольно
странные имена: старший называется Иларион Ардальоныч, а младший — Виссарион Ардальоныч.
Разговор, разумеется, начался о моей ссылке и о причине, подавшей к этому повод. Иларион Захаревский несколько раз прерывал меня, поясняя брату с негодованием некоторые обстоятельства. Но тот выслушал все это весьма равнодушно.
Не могу удержаться от
странного и, может быть, совершенно не идущего к делу замечания. Из трехчасового моего
разговора с Катей я вынес, между прочим, какое-то
странное, но вместе с тем глубокое убеждение, что она до того еще вполне ребенок, что совершенно не знает всей тайны отношений мужчины и женщины. Это придавало необыкновенную комичность некоторым ее рассуждениям и вообще серьезному тону, с которым она говорила о многих очень важных вещах…
Мне пришлось недавно исчислить кривизну уличной мембраны нового типа (теперь эти мембраны, изящно задекорированные, на всех проспектах записывают для Бюро Хранителей уличные
разговоры). И помню: вогнутая, розовая трепещущая перепонка —
странное существо, состоящее только из одного органа — уха. Я был сейчас такой мембраной.
Странного рода чувства его волновали: в продолжение всего предыдущего
разговора ему ужасно хотелось поспорить с Белавиным и, если возможно, взять нотой выше его; но — увы! — при всем умственном напряжении, он чувствовал, что не может даже стать на равную с ним высоту воззрения.
Бледная, задумчивая девушка, по какому-то
странному противоречию с его плотной натурой, сделала на него сильное впечатление. Он на вечерах уходил из-за карт и погружался в непривычную думу, глядя на этот полувоздушный призрак, летавший перед ним. Когда на него падал ее томный взор, разумеется, случайно, он, бойкий гладиатор в салонных
разговорах, смущался перед робкой девочкой, хотел ей иногда сказать что-нибудь, но не мог. Это надоело ему, и он решился действовать положительнее, чрез разных теток.
Частые переходы от задумчивости к тому роду ее
странной, неловкой веселости, про которую я уже говорил, повторение любимых слов и оборотов речи папа, продолжение с другими начатых с папа
разговоров — все это, если б действующим лицом был не мой отец и я бы был постарше, объяснило бы мне отношения папа и Авдотьи Васильевны, но я ничего не подозревал в то время, даже и тогда, когда при мне папа, получив какое-то письмо от Петра Васильевича, очень расстроился им и до конца августа перестал ездить к Епифановым.
Потом только, услыхав в
разговоре от нее, что одно позволительное для девицы кокетство — это кокетство глаз, я мог объяснить себе эти
странные неестественные гримасы глазами, которые других, кажется, вовсе не удивляли.
Александров растерян. Кажется ему, что какой-то темный намек сквозил в небрежном
разговоре Дрозда, но как его понять? Он идет в барак, отыскивает в нем Жданова, замечательного разгадчика всех начальственных каверз и закавык, и передает ему всю свою
странную болтовню с Дроздом. Жданов саркастически улыбается...
Были и другие
разговоры, но не общие, а частные, редкие и почти закрытые, чрезвычайно
странные и о существовании которых я упоминаю лишь для предупреждения читателей, единственно ввиду дальнейших событий моего рассказа.
Этот
странный мальчик отличался необыкновенною молчаливостью; он мог просидеть десять вечеров сряду в шумной компании и при самых необыкновенных
разговорах, сам не говоря ни слова, а напротив, с чрезвычайным вниманием следя своими детскими глазами за говорившими и слушая.
Странное дело. Сусанна Николаевна, обыкновенно застенчивая до сих пор в
разговорах со всеми мужчинами, с Углаковым говорила как бы с очень близким ей родным и говорила даже несколько поучительным тоном.
При этом случилось нечто хоть и неважное, но в то же время весьма
странное: когда губернский предводитель, возражая губернатору, выразился, что Ченцова, как дворянина, нельзя изгонять, и в заключение своей речи воскликнул: «C'est impossible!» [Это невозможно! (франц.).], вдруг в
разговор их вмешался Тулузов, как бы отчасти понявший то, о чем говорилось на французском языке.
Уже было поздно. Вино горячило умы, и
странные слова проскакивали иногда среди
разговора опричников.
На этот раз
разговор исчерпался; но в то же утро, придя в губернское правление и проходя мимо шкафа с законами, помпадур почувствовал, что его нечто как бы обожгло. Подозрение, что в шкафу скрывается змий, уже запало в его душу и породило какое-то
странное любопытство.
Когда этот
разговор кончился, я, в
странной толпе чувств, стеснительной, как сдержанное дыхание, позвонил в отель «Дувр».
— Мне это стало известным… как видите. Наш последний
разговор получил под конец такое
странное направление… Я не хотел расстаться с вами, не выразив вам моего искреннего сочувствия.
После этого
разговора между ними почти сразу образовалось влечение друг к другу, и, день ото дня все развиваясь, оно вскоре приняло характер дружбы, хотя и
странной несколько.
По
странному стечению обстоятельств, барон в эти минуты думал почти то же самое, что и княгиня: в начале своего прибытия в Москву барон, кажется, вовсе не шутя рассчитывал составить себе партию с какой-нибудь купеческой дочкой, потому что, кроме как бы мимолетного вопроса князю о московском купечестве, он на другой день своего приезда ни с того ни с сего обратился с
разговором к работавшему в большом саду садовнику.
Невдолге после этого
разговора Домна Осиповна привезла Бегушеву довольно
странную новость.
Бегушев внимательно прислушивался к этому
разговору. Ему
странным казалось, что Домна Осиповна не прислала ему сказать, что она больна. «И отчего с ней могла случиться такая сильная истерика?.. Уж не произошло ли у ней что-нибудь неприятное с мужем?» — пришло ему в голову.
Тяжелый и опасный
разговор не возобновлялся по тайному соглашению матери и сына, а вскоре Елена Петровна и совсем позабыла о холодной и
странной вспышке.
Разговоры в совхозе приняли
странный и двусмысленный для Александра Семеновича оттенок, и в особенности потому, что со слов дяди, по прозвищу Козий Зоб, известного смутьяна и мудреца из Концовки, стало известно, что якобы все птицы собрались в косяки и на рассвете убрались куда-то из Шереметева вон, на север, что было просто глупо.
Все снова стали смеяться, затем между ними произошел
разговор, в котором я ничего не понял, но чувствовал, что говорят обо мне, — легонько подсмеиваясь или серьезно — я не разобрал. Лишь некоторые слова, вроде «приятное исключение», «колоритная фигура», «стиль», запомнились мне в таком
странном искажении смысла, что я отнес их к подробностям моего путешествия с Дюроком и Эстампом.
Ему даже пришло было в голову самому как-нибудь подбиться к чиновникам, забежать вперед зайцем, даже (там как-нибудь при выходе из должности или подойдя как будто бы за делами) между
разговором, и намекнуть, что вот, дескать, господа, так и так, вот такое-то сходство разительное, обстоятельство
странное, комедия пасквильная, — то есть подтрунить самому над всем этим, да и зондировать таким образом глубину опасности.
Я вслушивался в эти
разговоры, и желчь все сильнее и сильнее во мне кипела. Я не знаю, испытывал ли читатель это
странное чувство самораздражения, когда в человеке первоначально зарождается ничтожнейшая точка, и вдруг эта точка начинает разрастаться, разрастаться, и наконец охватывает все помыслы, преследует, не дает ни минуты покоя. Однажды вспыхнув, страсть подстрекает себя сама и не удовлетворяется до тех пор, пока не исчерпает всего своего содержания.
Надо заметить, весь
разговор происходил на
странном каком-то языке. Варвара коверкала слова, произнося их на чухонский лад; Беккер скорее мычал, чем говорил, отыскивая русские слова, выходившие у него не то немецкими, не то совершенно неизвестного происхождения.
Савелий слушал со вниманием и только изредка делал небольшие замечания, и —
странное дело! — при каждом из этих замечаний, сказанном простым и необразованным человеком, Эльчанинов сбивался с толку, мешался и принужден был иногда переменять предмет
разговора.
Она слушала его внимательно, посмеивалась, качала головой, то соглашалась, то спорила с ним, притворялась недоверчивой…
Разговор, часто прерываемый подходившими кавалерами и дамами, принял под конец направление несколько
странное… Владимир Сергеич стал уже расспрашивать Надежду Алексеевну о ней самой, об ее характере, об ее симпатиях… Она сперва отшучивалась, потом вдруг, совершенно неожиданно для Владимира Сергеича, спросила его, когда он едет.
Из фуры слышался живой
разговор на каком-то
странном, диком языке.
Мне показалось, что все заметили мою неловкую застенчивость в то время, как я говорила с принцем, заметили его
странный поступок; бог знает, как они могли объяснять это: уж не знают ли они нашего
разговора с мужем?
Константин. Об этом
разговор после. Вы бы, тетенька, покормили странных-то!..
Печорин, не зная, как начать
разговор, стал перелистывать книгу, лежавшую на столе; он думал вовсе не о книге, но
странное заглавие привлекло его внимание: «Легчайший способ быть всегда богатым и счастливым» сочинение Н. П. Москва, в тип.