Неточные совпадения
Их дочки Таню обнимают.
Младые грации Москвы
Сначала молча озирают
Татьяну с ног до головы;
Ее находят что-то
странной,
Провинциальной и жеманной,
И что-то бледной и худой,
А впрочем, очень недурной;
Потом, покорствуя природе,
Дружатся с ней, к себе ведут,
Целуют, нежно руки жмут,
Взбивают кудри ей по моде
И поверяют нараспев
Сердечны
тайны,
тайны дев.
Счастье в эту минуту представлялось мне в виде возможности стоять здесь же, на этом холме, с свободным настроением, глядеть на чудную красоту мира, ловить то
странное выражение, которое мелькает, как дразнящая
тайна природы, в тихом движении ее света и теней.
И он был с этою
тайной наедине несколько кратких мгновений… Впоследствии от них осталось только чувство какого-то удовлетворения и
странная уверенность, что тогда он видел.
Она и мне никогда об этом не говорит. Тут какая-то семейная
тайна. При всей мнимой моей близости со вдовою, я не считал себя вправе спрашивать и допрашивать. Между тем на меня делает
странное впечатление эта холодная скрытость с близким ей человеком. Воображение худо как-то при этом рисует ее сердце.
Не могу удержаться от
странного и, может быть, совершенно не идущего к делу замечания. Из трехчасового моего разговора с Катей я вынес, между прочим, какое-то
странное, но вместе с тем глубокое убеждение, что она до того еще вполне ребенок, что совершенно не знает всей
тайны отношений мужчины и женщины. Это придавало необыкновенную комичность некоторым ее рассуждениям и вообще серьезному тону, с которым она говорила о многих очень важных вещах…
С точки зрения матерьялистической это кажется
странным, но дело в том, что эти люди в высшей степени обладают
тайною de la jolie seduction.
Странное дело! эта мысль подсказывала ей совсем не те слова, которые она произносила: она подсказывала:"Да куда ж я, черт побери, денусь, коли имение-то все раздам! все жила, жила да командовала, а теперь, на-тко, на старости-то лет да под команду к детям идти!"И вследствие этого
тайного рассуждения слезы текли еще обильнее, а материнское горе казалось еще горчее и безысходнее.
И в этом мягком воздухе, полном
странных весенних ароматов, в этой тишине, темноте, в этих преувеличенно ярких и точно теплых звездах — чувствовалось
тайное и страстное брожение, угадывалась жажда материнства и расточительное сладострастие земли, растений, деревьев — целого мира.
Тайная радость,
тайное удовольствие, что я легко читала доселе в его
странных ухватках, гримасничанье, подмигиванье левым глазком, исчезли.
Но в то время как служебная деятельность была разлита таким образом по всем судебным и административным артериям, в обществе распространилась довольно
странная молва: Сашка Козленев, как известный театрал, знавший все закулисные
тайны, первый начал ездить по городу и болтать, что новый губернатор — этот идеал чиновничьего поведения — тотчас после отъезда жены приблизил к себе актрису Минаеву и проводит с ней все вечера.
То были, — так как теперь это не
тайна, — во-первых, Липутин, затем сам Виргинский, длинноухий Шигалев — брат госпожи Виргинской, Лям-шин и, наконец, некто Толкаченко —
странная личность, человек уже лет сорока и славившийся огромным изучением народа, преимущественно мошенников и разбойников, ходивший нарочно по кабакам (впрочем, не для одного изучения народного) и щеголявший между нами дурным платьем, смазными сапогами, прищуренно-хитрым видом и народными фразами с завитком.
Иногда в мозг вонзаются какие-то
странные слова — «метафизика», «хилиазм», «чартист», — они нестерпимо беспокоят меня, растут чудовищно, все заслоняют, и мне кажется, что я никогда не пойму ничего, если мне не удастся открыть смысл этих слов, — именно они стоят сторожами на пороге всех
тайн.
Написав эти строки, он поглядел на них, прищурясь, с тоскою чувствуя, что слова, как всегда, укоротили, обесцветили мысли, мучившие его, и задумался о
тайном смысле слов, порою неожиданно открывавших пред ним свои ёмкие души и
странные связи свои друг с другом.
Я не знаю и не могу сказать, обладала ли Олеся и половиной тех секретов, о которых говорила с такой наивной верой, но то, чему я сам бывал нередко свидетелем, вселило в меня непоколебимое убеждение, что Олесе были доступны те бессознательные, инстинктивные, туманные, добытые случайным опытом,
странные знания, которые, опередив точную науку на целые столетия, живут, перемешавшись со смешными и дикими поверьями, в темной, замкнутой народной массе, передаваясь как величайшая
тайна из поколения в поколение.
Всемерно заботясь о сохранении своей
тайны, Ольга Федотовна, по
странному противоречию, в то же время приходила в негодование, что ее не замечают.
Тяжелый и опасный разговор не возобновлялся по
тайному соглашению матери и сына, а вскоре Елена Петровна и совсем позабыла о холодной и
странной вспышке.
Я подумал… Нет, я ничего не подумал. Но это было
странное появление, и, рассматривая неизвестных, я на один миг отлетел в любимую страну битв, героев, кладов, где проходят, как тени, гигантские паруса и слышен крик — песня — шепот: «
Тайна — очарование!
Тайна — очарование!» «Неужели началось?» — спрашивал я себя; мои колени дрожали.
В 1870 г. в «Иллюстрированной газете» г. В. Зотова было напечатано известие о смерти некоего Артура Бенни, человека, приобревшего себе некогда в некоторых петербургских и московских кружках самую быструю и
странную известность. Он слыл то за герценовского эмиссара и предпринимателя, то за англичанина и
тайного агента одного из административных русских учреждений.
Повествователи и романисты одного довольно
странного литературного направления долго рассказывали о каких-то непоседливых людях, которые всё будто уезжали из Петербурга в глубь России и делали там какие-то «предприятия»; но, к сожалению, ни один из писателей этого одностороннего направления не воспроизвел сколько-нибудь осязательного типа упомянутых им предпринимателей, и
тайна, в чем именно заключаются так называемые их «предприятия», остается для всех до такой степени
тайною, что множество людей даже сомневаются в том, были ли в действительности самые предприниматели?
Странные были наши отношения: мы обе страстно любили друг друга… страстно и безнадежно; мы обе словно хранили и скрывали от самих себя общую нам
тайну, упорно молчали о ней, хотя знали, знали все, что происходило в глубине сердец наших!
Такого не имеется. Итак, вы изволите видеть, какими побуждениями мы руководствовались, пригласив вас столь
странным способом на
тайное заседание. Здесь, маркиз, лица вашего круга, и вы сами понимаете, как нам неприятно…
Доктор, принявший на себя обязанность его пользовать и уже несколько наслышавшийся о
странной его истории, старался всеми силами отыскать
тайное отношение между грезившимися ему привидениями и происшествиями его жизни, но ничего не мог успеть.
Ему доставляло
странное, очень смутное для него самого наслаждение проникнуть в
тайные, недопускаемые комнаты человеческой души, увидеть скрытые, иногда мелочные, иногда позорные, чаще смешные, чем трогательные, пружины внешних действий — так сказать, подержать в руках живое, горячее человеческое сердце и ощутить его биение.
— Вы здесь, — произнесла она тихо. — Я буду откровенна перед вами: вам, верно,
странными показались обстоятельства нашей встречи. Неужели вы думаете, что я могу принадлежать к тому презренному классу творений, в котором вы встретили меня? Вам кажутся
странными мои поступки, но я вам открою
тайну: будете ли вы в состоянии, — произнесла она, устремив пристально на его глаза свои, — никогда не изменить ей?
Через час — я буду или действительно мертв, или вместо меня народится на свет мещанин Иван Иванов, существо скрытное, преследуемое, обозленное, которому предстоит двойная,
странная жизнь, полная неведомых приключений и
тайны.
Но этому была еще причина
тайная,
странная, глупая, которую я таил, за которую дрожал, как кащей, и даже при одной мысли о ней, один на один с опрокинутой моей головою, где-нибудь в таинственном, темном углу, куда не посягал инквизиторский, насмешливый взгляд никакой голубоокой плутовки, при одной мысли об этом предмете я чуть не задыхался от смущения, стыда и боязни, — словом, я был влюблен, то есть, положим, что я сказал вздор: этого быть не могло; но отчего же из всех лиц, меня окружавших, только одно лицо уловлялось моим вниманием?
А я влюблена — в «Цыган»: в Алеко, и в Земфиру, и в ту Мариулу, и в того цыгана, и в медведя, и в могилу, и в
странные слова, которыми все это рассказано. И не могу сказать об этом ни словом: взрослым — потому что краденое, детям — потому что я их презираю, а главное — потому что
тайна: моя — с красной комнатой, моя — с синим томом, моя — с грудной ямкой.
Мучило же меня другое: всё время мне казалось
странным, что люди глядят на меня, как на обыкновенного человека; ни одна живая душа ни разу за все восемь лет пытливо не взглянула на меня; мне казалось
странным, что мне не нужно прятаться; во мне сидит страшная
тайна, и вдруг я хожу по улицам, бываю на обедах, любезничаю с женщинами!
— Но согласитесь, мое проживание у вас может казаться весьма
странным… Оно не может же остаться
тайною для всех. Ваша прислуга… наконец, кто-нибудь из ваших знакомых как и чем они могут объяснить себе мое
странное присутствие в вашем доме?
— Трудно, милая, трудно, — отвечала Марья Ивановна. — В
тайны сокровенные надо входить постепенно, иначе трудно понять их… Вам
странными, непонятными показались мои слова, что надо умереть прежде смерти… А для меня это совершенно ясно… Ну поймете ли вы, ежели я вам скажу: не той смертью, после которой мертвого в землю зарывают, надо умереть, а совсем иною —
тайною смертью.
Все дивились перемене в образе жизни Луповицких, но никто не мог разгадать ее причины. Через несколько лет объяснилась она. Был в Петербурге «духовный союз» Татариновой. Принадлежавшие к нему собирались в ее квартире и совершали
странные обряды. С нею через одного из вельможных однополчан познакомился и Александр Федорыч. Вскоре и сам он и жена его, женщина набожная, кроткая и добрая, вошли в союз, а воротясь в Луповицы, завели у себя в доме
тайные сборища.
Властитель этот неотступно стоит перед всеми «безбожниками» Достоевского. Достоевский любит выводить безбожников, но безбожники его очень
странные. Для них бог — не пустота, не слово без содержания. Все они видят бога, только не смотрят на него. Сквозь заявления их о своем неверии у каждого неожиданно прорывается слово или действие, выдающее
тайное их настроение.
Мне рассказывала одна моя знакомая: до семнадцати лет она безвыездно жила в городе, животных, как все горожане, видела мало и знала еще меньше. Когда она в первый раз стала читать Толстого и через него почувствовала животных, ее охватил непередаваемый,
странный, почти мистический ужас. Этот ужас она сравнивает с ощущением человека, который бы увидел, что все неодушевленные предметы вокруг него вдруг зашевелились, зашептались и зажили неожиданною,
тайною жизнью.
И Кишенский, державший венец над Фигуриной, и Горданов, стоявший сзади Висленева, оба зорко наблюдали и за женихом, и за смятенным священником, не постигавшим
тайн этого
странного бракосочетания, и за народом, который собрался в церковь и шептался по случаю такой невиданной свадьбы.
Когда стоишь так один, не шевелясь, лицом к лицу с природой, то овладевает
странное чувство; кажется, что она не замечает тебя, и ты, пользуясь этим, вот-вот сейчас увидишь и узнаешь какую-то самую ее сокровенную
тайну.
От Катры получил
странную записку, где настойчиво она звала меня прийти вечером. Пришел я поздно. Было много народу. Кончили ужинать, пили шампанское. По обычному пряно чувствовалась
тайная влюбленность всех в Катру. Катра была задорно весела, смеялась заражающим смехом, глаза горячо блестели. Каждый раз она другая.
В эту ночь я грежу детскими радостными снами: веселыми бубенцами, быстрым бегом коней, белой скатертью дороги. И над всем этим, как
странное, красиво-таинственное видение, витает легким призраком пленительный своей
тайной образ молчаливой графини Коры…
Но в кватроченто появляются болезненные художники, раздвоенные, с
тайным недугом, мешающим им до конца осуществить свои великие задачи, со
странной и трагической судьбой.
У всех есть только одно «дело» — разгадать
тайну Версилова, загадку его личности, его
странной судьбы.
Если в письме была
тайна, то он унес ее в могилу. Княгиня долго ломала голову над тем, что могло означать это
странное, короткое письмо.