Неточные совпадения
Аммос Федорович (строит всех полукружием).Ради бога, господа, скорее в
кружок, да побольше порядку! Бог с ним: и во дворец ездит, и государственный совет распекает! Стройтесь на военную ногу, непременно на военную ногу! Вы, Петр Иванович, забегите с этой стороны, а вы, Петр Иванович,
станьте вот тут.
Теперь же, по возвращении из Москвы,
кружок этот ей
стал невыносим.
Еще и теперь у редкого из них не было закопано добра —
кружек, серебряных ковшей и запястьев под камышами на днепровских островах, чтобы не довелось татарину найти его, если бы, в случае несчастья, удалось ему напасть врасплох на Сечь; но трудно было бы татарину найти его, потому что и сам хозяин уже
стал забывать, в котором месте закопал его.
Самгин ушел, удовлетворенный ее равнодушием к истории с
кружком Пермякова. Эти маленькие волнения ненадолго и неглубоко волновали его; поток, в котором он плыл,
становился все уже, но — спокойнее, события принимали все более однообразный характер, действительность устала поражать неожиданностями,
становилась менее трагичной, туземная жизнь текла так ровно, как будто ничто и никогда не возмущало ее.
Потом, закуривая, вышел в соседнюю, неосвещенную комнату и, расхаживая в сумраке мимо двух мутно-серых окон,
стал обдумывать. Несомненно, что в речах Безбедова есть нечто от Марины. Она — тоже вне «суматохи» даже и тогда, когда физически находится среди людей, охваченных вихрем этой «суматохи». Самгин воспроизвел в памяти картину собрания
кружка людей, «взыскующих града», — его пригласила на собрание этого
кружка Лидия Варавка.
Он чувствовал себя окрепшим. Все испытанное им за последний месяц утвердило его отношение к жизни, к людям. О себе сгоряча подумал, что он действительно независимый человек и, в сущности, ничто не мешает ему выбрать любой из двух путей, открытых пред ним. Само собою разумеется, что он не пойдет на службу жандармов, но, если б издавался хороший, независимый от
кружков и партий орган, он, может быть,
стал бы писать в нем. Можно бы неплохо написать о духовном родстве Константина Леонтьева с Михаилом Бакуниным.
По вечерам, не часто, Самгин шел к Варваре, чтоб отдохнуть часок в привычной игре с нею, поболтать с Любашей, которая, хотя несколько мешала игре, но
становилась все более интересной своей осведомленностью о жизни различных
кружков, о росте «освободительного», — говорила она, — движения.
Тогда Борис приступил к историческому роману, написал несколько глав и прочел также в
кружке. Товарищи
стали уважать его, «как надежду», ходили с ним толпой.
Даже пресную воду
стали выдавать по порциям: сначала по две, потом по одной
кружке в день на человека, только для питья.
Напиток был совсем холоден и отзывался больше жестью, чем чаем, но Маслова налила
кружку и
стала запивать калач.
Познакомившись с редакциями, Иван Федорович все время потом не разрывал связей с ними и в последние свои годы в университете
стал печатать весьма талантливые разборы книг на разные специальные темы, так что даже
стал в литературных
кружках известен.
У меня мелькнула мысль, что я причина его страха. Мне
стало неловко. В это время Аринин принес мне
кружку чая и два куска сахара. Я встал, подошел к китайцу и все это подал ему. Старик до того растерялся, что уронил
кружку на землю и разлил чай. Руки у него затряслись, на глазах показались слезы. Он опустился на колени и вскрикнул сдавленным голосом...
Я вылил в
кружку весь ром и подал ему. В глазах китайца я прочел выражение благодарности. Он не хотел пить один и указывал на моих спутников. Тогда мы все сообща
стали его уговаривать. После этого старик выпил ром, забрался в свой комарник и лег спать. Я последовал его примеру.
Он горячо принялся за дело, потратил много времени, переехал для этого в Москву, но при всем своем таланте не мог ничего сделать. «Москвитянин» не отвечал ни на одну живую, распространенную в обществе потребность и,
стало быть, не мог иметь другого хода, как в своем
кружке. Неуспех должен был сильно огорчить Киреевского.
Кружок сделался самым модным буржуазным клубом, и помещение у Елисеева опять
стало тесно.
Когда предреволюционная температура 1905 года
стала быстро подниматься, это отразилось и в
Кружке ярче, чем где-нибудь.
В этой комнате стояла широкая бадья с холодной водой, и отец, предварительно проделав всю процедуру над собой, заставил нас по очереди входить в бадью и, черпая жестяной
кружкой ледяную воду,
стал поливать нас с головы до ног.
Вместо них
стали употреблять так называемые рубленые пыжи, но вернее сказать — вырубаемые
кружки из старых шляп и тонких войлоков посредством особенной железной формы, края которой так остры, что если наставить ее на войлок и стукнуть сверху молотком, то она вырубит войлочный
кружок, который, входя в дуло несколько натуге, весьма удобно и выгодно заменяет все другого рода пыжи.
Вместе со стуком кремня об огниво, брызнувшими от
стали искрами, воспламенением пороха на полке, что, конечно, совершается в одну секунду — исчезает шея и голова гоголя, и дробь ударяет в пустое место, в
кружок воды, завертевшийся от мгновенного его погружения.
Слушая этот горький рассказ, я сначала решительно как будто не понимал слов рассказчика, — так далека от меня была мысль, что Пушкин должен умереть во цвете лет, среди живых на него надежд. Это был для меня громовой удар из безоблачного неба — ошеломило меня, а вся скорбь не вдруг сказалась на сердце. — Весть эта электрической искрой сообщилась в тюрьме — во всех
кружках только и речи было, что о смерти Пушкина — об общей нашей потере, но в итоге выходило одно: что его не
стало и что не воротить его!
Более Райнер держался континентального революционного
кружка и знакомился со всеми, кто мало-мальски примыкал к этому
кружку. Отсюда через год у Райнера составилось весьма обширное знакомство, и кое-кто из революционных эмигрантов
стали поглядывать на него с надеждами и упованиями, что он будет отличный слуга делу.
Даже не только они попадали в эти
кружки, но нередко
становились во главе их и делались их генералами.
Вскоре по приезде его в Петербург он встретился случайно с Лизой,
стал навещать ее вечерами, перезнакомился со всем
кружком, к которому судьба примкнула Бахареву, и сам сделался одним из самых горячих членов этого
кружка.
Затем из нагретой перекиси марганца, смешанного с песком, был добыт при помощи аптекарского пузырька, гуттаперчивого конца от эсмарховой
кружки, таза, наполненного водой, и банки из-под варенья — кислород. Разожженная пробка, уголь и проволока горели в банке так ослепительно, что глазам
становилось больно. Любка хлопала в ладоши и визжала в восторге...
В.М. Лавров — страстный любитель литературы и театра, он познакомился с М.И. Писаревым и сделался своим в
кружке артистов. Там он встретился с С.А. Юрьевым и
стал издателем «Русской мысли».
Особенно резки были
статьи Виктора Александровича Гольцева, сделавшие с первых номеров газету популярной в университете: студенты зачитывались произведениями своего любимого профессора и обсуждали в своих
кружках затронутые им вопросы.
Цензура придиралась, закрывая розницу, лишала объявлений. Издательские карманы
стали это чувствовать, что отозвалось и на сотрудниках. Начались недоумения, нелады:
кружок марксистов держался особняком, кое-кто из сотрудников ушел. Цензура свирепствовала, узнав, какие враги существующего порядка состоят в редакции. Гранки, перечеркнутые цензурой, возвращались пачками, а иногда и самого редактора вызывали в цензуру и, указывая на гранки, обвиняли чуть не в государственном преступлении.
Являлись к нам в
кружок и случайные гости; ходил жидок Лямшин, ходил капитан Картузов. Бывал некоторое время один любознательный старичок, но помер. Привел было Липутин ссыльного ксендза Слоньцевского, и некоторое время его принимали по принципу, но потом и принимать не
стали.
— Запнулся! — захохотал Ставрогин. — Нет, я вам скажу лучше присказку. Вы вот высчитываете по пальцам, из каких сил
кружки составляются? Всё это чиновничество и сентиментальность — всё это клейстер хороший, но есть одна штука еще получше: подговорите четырех членов
кружка укокошить пятого, под видом того, что тот донесет, и тотчас же вы их всех пролитою кровью, как одним узлом, свяжете. Рабами вашими
станут, не посмеют бунтовать и отчетов спрашивать. Ха-ха-ха!
Пары
стали устанавливаться в кадриль, и пока музыканты усаживались на свои места, в углу залы между двумя очень уж пожилыми чиновниками, бывшими за несколько минут перед тем в
кружке около Марфина, начался вполголоса разговор, который считаю нужным передать.
—
Стало быть, существуют такие
кружки? — спросил как бы все еще находившийся в сомнении Аггей Никитич.
Стал он бить соколов, сбил Смышляя и
Кружка, да и давай тягу!
Так и вышло. Поговоривши с немцем, кабатчик принес четыре
кружки с пивом (четвертую для себя) и
стал разговаривать. Обругал лозищан дураками и объяснил, что они сами виноваты. — «Надо было зайти за угол, где над дверью написано: «Billetenkasse». Billeten — это и дураку понятно, что значит билет, a Kasse так касса и есть. А вы лезете, как стадо в городьбу, не умея отворить калитки».
Негр покачал головой. «Вот ведь какой честный народ», — подумал Матвей и опять хотел взгромоздиться на стул, но в это время какой-то господин сел раньше его, а прибежавший мальчишка принес негру
кружку пива. Негр
стал пить пиво, а мальчишка принялся ваксить сапоги новоприбывшего американца. Волосы у Матвея
стали подыматься под шапкой.
Молодой малый, белесоватый и длинный, в синих узких портках и новых лаптях, снял с шеи огромную вязку кренделей. Другой, коренастый мужик, вытащил жестяную
кружку, третий выворотил из-за пазухи вареную печенку с хороший каравай, а четвертый, с черной бородой и огромными бровями,
стал наливать вино, и первый стакан поднесли деду, который на зов подошел к ним.
— Не слыхал, так другие от тебя услышат.
Становитесь же в
кружок, не говорите ни слова, смотрите вниз, а если покажется из земли огонек, тотчас зачурайтесь.
Лаптев сам побежал в столовую, взял в буфете, что первое попалось ему под руки, — это была высокая пивная
кружка, — налил воды и принес брату. Федор
стал жадно пить, но вдруг укусил
кружку, послышался скрежет, потом рыдание. Вода полилась на шубу, на сюртук. И Лаптев, никогда раньше не видавший плачущих мужчин, в смущении и испуге стоял и не знал, что делать. Он растерянно смотрел, как Юлия и горничная сняли с Федора шубу и повели его обратно в комнаты, и сам пошел за ними, чувствуя себя виноватым.
Имя княжны Осининой, окруженное блеском, отмеченное особенною печатью,
стало чаще и чаще упоминаться даже в губернских
кружках.
После Коренной ярмарки князь увлекся театром, бросил придворную службу, переехал в Москву и неожиданно для «высочайшего двора», с которым он порвал все отношения,
стал играть в любительских
кружках.
Скромнейшим образом возился он с листочками да корешочками, и никому решительно не была известна мера его обширных знаний естественных наук; но когда Орсини бросил свои бомбы под карету Наполеона III, а во всех
кружках затолковали об этих ужасных бомбах и недоумевали, что это за состав был в этих бомбах, Кирилл Александрович один раз вызвал потихоньку в сад свою сестру,
стал с ней под окном каменного грота, показал крошечную, черненькую грушку, величиною в маленький женский наперсток и, загнув руку, бросил этот шарик на пол грота.
Бабушка, еще вращавшаяся тогда в высших
кружках, чувствовала, что ее мужу изменяет фортуна, что он входит в немилость, и не
стала лавировать и поправлять интригами падающее положение, а, расставшись равнодушно со светом, уехала к себе в Протозаново с твердою решимостью не выезжать оттуда.
В пятидесятых годах он, наконец, сделался известен в литературных
кружках и прослыл там человеком либеральнейшим, так что, при первом же более свободном дыхании литературы, его пригласили к сотрудничеству в лучшие журналы, и он начал то тут, то там печатать свои критические и памфлетические
статьи.
Тит что-то кричал, шум усиливался, слышался смех и школьнические выходки. Собрание очевидно расстраивалось. Москвичи и кое-кто из местных
стали расходиться. Несколько человек из
кружка прошли в ту комнату, где мы сидели…
К утру Колесникову
стало лучше. Он пришел в себя и даже попросил было есть, но не мог; все-таки выпил
кружку теплого чая. От сильного жара лошадиные глаза его блестели, и лицо, покраснев, потеряло страшные землистые тени.
Один
стал в дверях спиною к костру и, заложив руки назад,
стал рассказывать что-то, должно быть очень интересное, потому что, когда Самойленко подложил хворосту и костер вспыхнул, брызнул искрами и ярко осветил сушильню, было видно, как из дверей глядели две физиономии, спокойные, выражавшие глубокое внимание, и как те, которые сидели в
кружок, обернулись и
стали прислушиваться к рассказу.
Ее материнское сердце сжалось, но вскоре мысль, что он не вытерпит мучений до конца и выскажет ее тайну, овладела всем ее существом… она и молилась, и плакала, и бегала по избе, в нерешимости, что ей делать, даже было мгновенье, когда она почти покушалась на предательство… но вот сперва утихли крики; потом удары… потом брань… и наконец она увидала из окна, как казаки выходили один за одним за ворота, и на улице, собравшись в
кружок,
стали советоваться между собою.
Вадим, сказал я, почувствовал сострадание к нищим, и
становился, чтобы дать им что-нибудь; вынув несколько грошей, он каждому бросал по одному; они благодарили нараспев, давно затверженными словами и даже не подняв глаз, чтобы рассмотреть подателя милостыни… это равнодушие напомнило Вадиму, где он и с кем; он хотел идти далее; но костистая рука вдруг остановила его за плечо; — «постой, постой, кормилец!» пропищал хриплый женский голос сзади его, и рука нищенки всё крепче сжимала свою добычу; он обернулся — и отвратительное зрелище представилось его глазам: старушка, низенькая, сухая, с большим брюхом, так сказать, повисла на нем: ее засученные рукава обнажали две руки, похожие на грабли, и полусиний сарафан, составленный из тысячи гадких лохмотьев, висел криво и косо на этом подвижном скелете; выражение ее лица поражало ум какой-то неизъяснимой низостью, какой-то гнилостью, свойственной мертвецам, долго стоявшим на воздухе; вздернутый нос, огромный рот, из которого вырывался голос резкий и странный, еще ничего не значили в сравнении с глазами нищенки! вообразите два серые
кружка, прыгающие в узких щелях, обведенных красными каймами; ни ресниц, ни бровей!.. и при всем этом взгляд, тяготеющий на поверхности души; производящий во всех чувствах болезненное сжимание!..
Для него были ясны только циркуляры и газетные
статьи, в которых запрещалось что-нибудь. Когда в циркуляре запрещалось ученикам выходить на улицу после девяти часов вечера или в какой-нибудь
статье запрещалась плотская любовь, то это было для него ясно, определенно; запрещено — и баста. В разрешении же и позволении скрывался для него всегда элемент сомнительный, что-то недосказанное и смутное. Когда в городе разрешали драматический
кружок, или читальню, или чайную, то он покачивал головой и говорил тихо...
Особенное благорасположение великого князя оказало свое влияние на Брянчанинова в том смысле, что он вдруг как бы ускоренно созрел и сделался еще серьезнее.
Кружок его состоял человек из десяти, и из них особенною дружбой Брянчанинова сразу
стал пользоваться Миша Чихачев, которому Брянчанинов и открывал свою душу и заповедные думы, выражавшие его направления и цели.
Возвыситься над мелкими интересами
кружков,
стать выше угождения своекорыстным требованиям меньшинства, к сожалению, не умела еще до сих пор ни одна европейская литература.