Неточные совпадения
— А как ее
фамилия и где она проживает? —
спросил Чичиков.
— А я об вас еще от покойника тогда же слышала… Только не знала тогда еще вашей
фамилии, да и он сам не знал… А теперь пришла… и как узнала вчера вашу
фамилию… то и
спросила сегодня: тут господин Раскольников где живет?.. И не знала, что вы тоже от жильцов живете… Прощайте-с… Я Катерине Ивановне…
Дождавшись конца кадрили, Ситников подвел Аркадия к Одинцовой; но едва ли он был коротко с ней знаком: и сам он запутался в речах своих, и она глядела на него с некоторым изумлением. Однако лицо ее приняло радушное выражение, когда она услышала
фамилию Аркадия. Она
спросила его, не сын ли он Николая Петровича?
— Тэ-тэ-тэ-тэ… То-то я все себя
спрашивал: где слышал я эту
фамилию: Базаров?.. Николай, помнится, в батюшкиной дивизии был лекарь Базаров?
«Как спокойно он ведет себя», — подумал Клим и, когда пристав вместе со штатским стали
спрашивать его, тоже спокойно сказал, что видел голову лошади за углом, видел мастерового, который запирал дверь мастерской, а больше никого в переулке не было. Пристав отдал ему честь, а штатский
спросил имя,
фамилию Вараксина.
Толпа зрителей росла; перед Самгиным встал высокий судейский чиновник, с желчным лицом, подошел знакомый адвокат с необыкновенной
фамилией Магнит. Он поздоровался с чиновником, толкнул Самгина локтем и
спросил...
— Любимова, это
фамилия по отцу? —
спросил он, когда Долганов задохнулся.
— Де Лярош-Фуко, — объяснял Бердников, сняв шляпу, прикрывая ею лицо. — Маркиза или графиня… что-то в этом роде. Моралистка. Ханжа. Старуха — тоже аристократка, — как ее? Забыл
фамилию… Бульон, котильон… Крильон? Деловая, острозубая, с когтями, с большим весом в промышленных кругах, черт ее… Филантропит… Нищих подкармливает… Вы, господин Самгин, моралист? —
спросил он, наваливаясь на Самгина.
Стояли они в два ряда, царь
спрашивает одного: «Ваша
фамилия?» — «Набгольц».
Однажды незаконнорожденный, скуластый и угрюмый мальчуган,
фамилия которого была Иноков,
спросил Клима...
— Ваша
фамилия? —
спросил его жандармский офицер и, отступив от кровати на шаг, встал рядом с человеком в судейском мундире; сбоку от них стоял молодой солдат, подняв руку со свечой без подсвечника, освещая лицо Клима; дверь в столовую закрывала фигура другого жандарма.
— Ваша
фамилия? —
спросил молодой чиновник с кадыком, необыкновенно легко и грациозно переходя от дам к Нехлюдову.
— Как его
фамилия? —
спросил он, держа на ладони несколько ягод.
Вздумалось ей
спросить меня, как мое имя, то есть не
фамилия, а имя.
У окна сидел, развалясь, какой-то «друг дома», лакей или дежурный чиновник. Он встал, когда я взошел, вглядываясь в его лицо, я узнал его, мне эту противную фигуру показывали в театре, это был один из главных уличных шпионов, помнится, по
фамилии Фабр. Он
спросил меня...
Хозяйка усадила меня на диван, узнав, что я из Москвы,
спросила — видел ли я в Москве г. Кабрита? Я ей сказал, что никогда и
фамилии подобной не слыхал.
В самом начале урока он взял в руки список и стал громко читать
фамилии. — Поляк? —
спрашивал он при этом. — Русский? — Поляк? — Поляк?
— Кто такой? —
спросил он несколько скрипучим высоким тенором. — А, новый? Как
фамилия? Сма — а-три ты у меня!
— Не он? —
спросил мой товарищ. Оказалось, однако, что
фамилия нового учителя была все-таки Гюгенет, но это была уже гимназия, казенное учреждение, в котором веселый Гюгенет тоже стал казенным.
Что такое, в самом деле, литературная известность? Золя в своих воспоминаниях, рассуждая об этом предмете, рисует юмористическую картинку: однажды его, уже «всемирно известного писателя», один из почитателей просил сделать ему честь быть свидетелем со стороны невесты на бракосочетании его дочери. Дело происходило в небольшой деревенской коммуне близ Парижа. Записывая свидетелей, мэр, местный торговец, услышав
фамилию Золя, поднял голову от своей книги и с большим интересом
спросил...
— Как он сказался по фамилии-то? —
спрашивал Лиодор кучера.
Если в толпе арестантов хотят узнать известного преступника и
спрашивают про него громко, называя по
фамилии, то это причиняет ему сильную боль.
— Я только хотел
спросить вас, господин… Ипполит… извините, я забыл вашу
фамилию.
Князь Юсупов (во главе всех, про которых Грибоедов в «Горе от ума» сказал: «Что за тузы в Москве живут и умирают»), видя на бале у московского военного генерал-губернатора князя Голицына неизвестное ему лицо, танцующее с его дочерью (он знал, хоть по
фамилии, всю московскую публику),
спрашивает Зубкова: кто этот молодой человек? Зубков называет меня и говорит, что я — Надворный Судья.
— Вы хотели ехать в Польшу? —
спросил Райнер, возвращая Агате письмо Помады, подписанное чужою
фамилиею.
— Нет, в самом деле, Василий Иванович, будто вашего нового секретаря
фамилия Дюмафис? —
спрашивал Зарницын.
— Да, вот и кстати! Доктор, может ли быть у секретаря консистории
фамилия Дюмафис? —
спросил Зарницын.
Случалось, просто подходили среди бела дня где-нибудь на малолюдной улице к человеку и
спрашивали: «Как твоя
фамилия?» — «Федоров».
— Но какое же собственно ваше звание и
фамилия ваша? —
спросил он незнакомца с несколько уже провинциальным любопытством.
— А вы все пожираете глазами madame Соколову (
фамилия актрисы)? —
спросил его Абреев.
— Как твоя
фамилия? —
спросил полковник служивого, видя, как тот все проворно и молодецки делает.
Она
спросила: кто я, и, услышав
фамилию, сказала, что он ждет меня, но что теперь спит в своей комнате, куда меня и повела.
— Что-то знакомая
фамилия? —
спрашивал Лаптев. — Я точно где-то ее слышал…
— Небось людей совсем задергали шагистикой. Эх, вы, Аники-воины. А
спроси у вас… да вот, позвольте, как этого молодчика
фамилия?
Зыков жил на дворе в четвертом этаже; на дверях его квартиры вместо медной дощечки был просто приклеен лоскуток бумаги с написанной на нем
фамилией; но еще более удивился Калинович, когда на звонок его дверь отворила молодая дама в холстинковом платье, шерстяном платке и с какой-то необыкновенно милой и доброй наружностью. Догадываясь, что это, должно быть, жена хозяина, он вежливо
спросил...
— Как
фамилия нашего ротного командира? —
спросил Пест у юнкера, который лежал рядом с ним, — какой он храбрый!
Когда Любецкая случайно повторила его
фамилию, граф
спросил, не родня ли ему Петр Иваныч.
Ошарашенный этой грозной вспышкой, батальон двинулся послушно и бодро, точно окрик послужил ему хлыстом. Имя юнкера-протестанта так и осталось неизвестным, вероятно, он сам сначала опешил от своей бессознательно вырвавшейся дерзости, а потому ему стало неловко и как-то стыдно сознаться, тем более что об этом никто уже больше не
спрашивал.
Спроси Паша сразу на месте — кто осмелился возразить ему из строя, виновник немедленно назвал бы свою
фамилию: таков был строгий устный адат училища.
— Дома, — отвечал швейцар, одетый в почтамтскую форму и как бы смахивающий своим лицом на Антипа Ильича, камердинера Марфина. — А ваша
фамилия? —
спросил он, совлекая с Крапчика его модный белый сюртук.
— Как
фамилия? —
спросил Николай.
— Как
фамилия? —
спросил он.
— Позвольте
спросить вас, — сказал я, нерешительно выступая вперед, — сейчас вы изволили упомянуть о Фоме Фомиче; кажется, его
фамилия, если только не ошибаюсь, Опискин. Вот видите ли, я желал бы… словом, я имею особенные причины интересоваться этим лицом и, с своей стороны, очень бы желал узнать, в какой степени можно верить словам этого доброго человека, что барин его, Егор Ильич Ростанев, хочет подарить одну из своих деревень Фоме Фомичу. Меня это чрезвычайно интересует, и я…
Я не знал, кто она, но начал догадываться, когда, услышав мою
фамилию, она
спросила, знаю ли я Томаса Гарвея, жившего в Лиссе.
— Зачем это тебе? — удивился я… (Надо заметить, что Ярмола считается самым бедным и самым ленивым мужиком во всем Переброде: жалованье и свой крестьянский заработок он пропивает; таких плохих волов, как у него, нет нигде в окрестности. По моему мнению, ему-то уж ни в каком случае не могло понадобиться знание грамоты.) Я еще раз
спросил с сомнением: — Для чего же тебе надо уметь писать
фамилию?
Попадаю на кухню, называю свою
фамилию и
спрашиваю именинницу.
Дебют был удачен. На другой день шла «Свадьба Кречинского». Я играл купца Щебнева и удостоился вызова. Вчера я выходил вместе с Далматовым под
фамилией Никольского, а сегодня Погодин, не
спросив меня, поставил мою настоящую
фамилию, чему я, в конце концов, был рад. Мне стали давать роли, отношение товарищей прекрасное. Завелись приятные знакомства.
— Столяру
фамилия Зимин? —
спросил Евсей ещё раз.
— Понимаешь, — иду бульваром, вижу — толпа, в середине оратор, ну, я подошёл, стою, слушаю. Говорит он этак, знаешь, совсем без стеснения, я на всякий случай и
спросил соседа: кто это такой умница? Знакомое, говорю, лицо — не знаете вы
фамилии его?
Фамилия — Зимин. И только это он назвал
фамилию, вдруг какие-то двое цап меня под руки. «Господа, — шпион!» Я слова сказать не успел. Вижу себя в центре, и этакая тишина вокруг, а глаза у всех — как шилья… Пропал, думаю…
— Ваша
фамилия? —
спросил подмастерье опять тем же тоном недоумения.
— Ваша
фамилия? —
спросила ее княгиня.