Неточные совпадения
Страшный «Домнушкин
солдат» действительно сидел на лавке у самой двери и, завидев ее,
приподнялся и поклонился.
Французский офицер, которого не видно было (он лежал, укутавшись шинелью),
приподнялся и прошептал что-то товарищу. Долохов встал и кликнул
солдата с лошадьми.
Вдруг Милица насторожилась. Странная картина представилась ее глазам. У самой траншеи, y первого окопа неприятеля она увидела нечто такое жуткое, что сразу привело ее в себя. Она увидела, как один из лежавших тут неприятельских
солдат, которого она сочла мертвым в первую минуту, вдруг
приподнялся и пополз по направлению лежащего неподалеку от него русского офицера. Держа в зубах саблю, медленно и осторожно полз немец. Вот он почти достиг русского.
Этим воспользовался лежавший по соседству с офицером
солдат. Он
приподнялся на руках, и прежде, нежели убийца успел отпрянуть, грянул ружейный выстрел, и коварный тевтон растянулся на земле с простреленной головой.
Он торопливо вышел в дверь направо. Бледная кухарка тяжело вздыхала.
Солдаты смотрели на блестящий паркет, на большой черный рояль. Высокий подошел к двери налево и открыл ее. За ним оба другие пошли. На потолке висел розовый фонарь. Девушка, с обнаженными руками и плечами,
приподнявшись на постели, испуганно прислушивалась. Она вскрикнула и закрылась одеялом. Из темноты соседней комнаты женский голос спросил...
В углу на нарах лежал раненный в бедро
солдат, которого я только что перевязал. Смотрел он, смотрел на японца; смотрел, как тепло сверкало под водою его чистое, крепкое тело. Вдруг вздохнул, почесал в голове и решительно
приподнялся.
— Он русский! он наш! — говорит Вадбольский ослабевшим голосом, силясь
приподняться с земли; смотрит на знамя со слезами радости, становится на колена и молится. В этот самый миг прибегает несколько русских
солдат. Еще не успел Вадбольский их остеречь, как один из них, видя шведа с русским знаменем и не видя ничего более, наотмах ударяет Вольдемара прикладом в затылок. Вольдемар падает;
солдат хочет довершить штыком. Вадбольский заслоняет собою своего спасителя.
В битве при Кунерсдорфе атаку, решившую победу, повел с безумной отвагой молодой Лысенко, ставший за короткое время кумиром
солдат, не только той части, которая была под его начальством, но и других частей. Он шел все время вперед и упал с простреленной в нескольких местах грудью. Это не помешало ему
приподняться с трудом на коленях — и крикнуть...
— А ты чтò же думаешь? — вдруг
приподнявшись из-за костра, пискливым и дрожащим голосом заговорил востроносенький
солдат, которого называли ворона. — Кто гладок, так похудает, а худому смерть. Вот хоть бы я. Мòчи моей нет, — сказал он вдруг решительно, обращаясь к фельдфебелю; — вели в госпиталь отослать; ломота одолела; а то всё одно отстанешь…
Он
приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского
солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки, с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое, мрачное лицо, с насупленными бровями, ясно виднелось в свете угольев.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых
солдат, смотревших на Мореля. Старые
солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка,
приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и
приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое
солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
— Laissez cette femme! [ — Оставьте эту женщину!] — бешеным голосом прохрипел Пьер схватывая длинного сутуловатого
солдата за плечи и отбрасывая его.
Солдат упал,
приподнялся и побежал прочь. Но товарищ его, бросив сапоги, вынул тесак и грозно надвинулся на Пьера.
Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер
приподнялся и вздохнул.
Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.