Неточные совпадения
Карл Иваныч
снял халат, надел синий фрак
с возвышениями и сборками на
плечах, оправил перед зеркалом свой галстук и повел нас вниз — здороваться
с матушкой.
Через полчаса нищий сидел в трактире за столом
с дюжиной рыбаков. Сзади их, то дергая мужей за рукав, то
снимая через их
плечо стакан
с водкой, — для себя, разумеется, — сидели рослые женщины
с густыми бровями и руками круглыми, как булыжник. Нищий, вскипая обидой, повествовал...
Выгнув грудь, закинув руки назад, офицер встряхнул
плечами, старый жандарм бережно
снял с него пальто, подал портфель, тогда офицер, поправив очки, тоже спросил тоном старого знакомого...
— Вот мы и у пристани! Если вам жарко — лишнее можно
снять, — говорил он, бесцеремонно сбрасывая
с плеч сюртук. Без сюртука он стал еще более толстым и более остро засверкала бриллиантовая запонка в мягкой рубашке. Сорвал он и галстук, небрежно бросил его на подзеркальник, где стояла ваза
с цветами. Обмахивая платком лицо, высунулся в открытое окно и удовлетворенно сказал...
Озябшими руками Самгин
снял очки, протер стекла, оглянулся: маленькая комната, овальный стол, диван, три кресла и полдюжины мягких стульев малинового цвета у стен, шкаф
с книгами, фисгармония, на стене большая репродукция
с картины Франца Штука «Грех» — голая женщина,
с грубым лицом, в объятиях змеи, толстой, как водосточная труба, голова змеи — на
плече женщины.
Утром подул горячий ветер, встряхивая сосны, взрывая песок и серую воду реки. Когда Варавка,
сняв шляпу, шел со станции, ветер забросил бороду на
плечо ему и трепал ее. Борода придала краснолицей, лохматой голове Варавки сходство
с уродливым изображением кометы из популярной книжки по астрономии.
Город уже проснулся, трещит,
с недостроенного дома
снимают леса, возвращается
с работы пожарная команда, измятые, мокрые гасители огня равнодушно смотрят на людей, которых учат ходить по земле
плечо в
плечо друг
с другом, из-за угла выехал верхом на пестром коне офицер, за ним, перерезав дорогу пожарным, громыхая железом, поползли небольшие пушки, явились солдаты в железных шлемах и прошла небольшая толпа разнообразно одетых людей, впереди ее чернобородый великан нес икону, а рядом
с ним подросток тащил на
плече, как ружье, палку
с национальным флагом.
Она тоже как будто улыбалась, тонкогубый рот ее, разрезав серые щеки, стал длиннее, голос мягче.
Снимая пальто
с плеч Дронова, она заговорила...
Ей становится тяжело, что-то давит грудь, беспокоит. Она
снимет мантилью, косынку
с плеч, но и это не помогает — все давит, все теснит. Она бы легла под дерево и пролежала так целые часы.
После завтрака все окружили Райского. Марфенька заливалась слезами: она смочила три-четыре платка. Вера оперлась ему рукой на
плечо и глядела на него
с томной улыбкой, Тушин серьезно. У Викентьева лицо дружески улыбалось ему, а по носу из глаз катилась слеза «
с вишню», как заметила Марфенька и стыдливо
сняла ее своим платком.
— Ну, так останьтесь так. Вы ведь недолго проносите свое пальто, а мне оно года на два станет. Впрочем — рады вы, нет ли, а я его теперь
с плеч не
сниму, — разве украдете у меня.
Боже мой! что оно делает
с человеком? как облегчит от всякой нравственной и физической тягости! точно
снимет ношу
с плеч и
с головы, даст свободу дыханию, чувству, мысли…
Но уже доктор входил — важная фигура в медвежьей шубе,
с длинными темными бакенбардами и
с глянцевито выбритым подбородком. Ступив через порог, он вдруг остановился, как бы опешив: ему, верно, показалось, что он не туда зашел: «Что это? Где я?» — пробормотал он, не скидая
с плеч шубы и не
снимая котиковой фуражки
с котиковым же козырьком
с своей головы. Толпа, бедность комнаты, развешанное в углу на веревке белье сбили его
с толку. Штабс-капитан согнулся перед ним в три погибели.
Одет он был в куртку и штаны из выделанной изюбровой кожи и сохатиные унты, на голове имел белый капюшон и маленькую шапочку
с собольим хвостиком. Волосы на голове у него заиндевели, спина тоже покрылась белым налетом. Я стал усиленно трясти его за
плечо. Он поднялся и стал руками
снимать с ресниц иней. Из того, что он не дрожал и не подергивал
плечами, было ясно, что он не озяб.
Как только мы вошли в лес, сразу попали на тропинку. После недавних дождей в лесу было довольно сыро. На грязи и на песке около реки всюду попадались многочисленные следы кабанов, оленей, изюбров, козуль, кабарожки, росомах, рысей и тигров. Мы несколько раз подымали
с лежки зверей, но в чаще их нельзя было стрелять. Один раз совсем близко от меня пробежал кабан. Это вышло так неожиданно, что, пока я
снимал ружье
с плеча и взводил курок, от него и след простыл.
Незадолго перед этим Коляновской привезли в ящике огромное фортепиано. Человек шесть рабочих
снимали его
с телеги, и когда
снимали, то внутри ящика что-то глухо погромыхивало и звенело. Одну минуту, когда его поставили на край и взваливали на
плечи, случилась какая-то заминка. Тяжесть, нависшая над людьми, дрогнула и, казалось, готова была обрушиться на их головы… Мгновение… Сильные руки сделали еще поворот, и мертвый груз покорно и пассивно стал подыматься на лестницу…
Ечкину оставалось только пожимать
плечами, точно его просили
снять с неба луну.
Любовь Андреевна(глядит в окно на сад). О, мое детство, чистота моя! В этой детской я спала, глядела отсюда на сад, счастье просыпалось вместе со мною каждое утро, и тогда он был точно таким, ничто не изменилось. (Смеется от радости.) Весь, весь белый! О сад мой! После темной ненастной осени и холодной зимы опять ты молод, полон счастья, ангелы небесные не покинули тебя… Если бы
снять с груди и
с плеч моих тяжелый камень, если бы я могла забыть мое прошлое!
— Отец, лошадь выведи! — хрипя, кашляя, кричала она. —
Снимите с плеч-то, — горю, али не видно!..
Рожков и Ноздрин молчали. Не давая им опомниться, я быстро пошел назад по лыжнице. Оба они
сняли лямки
с плеч и пошли следом за мной. Отойдя немного, я дождался их и объяснил, почему необходимо вернуться назад. До Вознесенского нам сегодня не дойти, дров в этих местах нет и, значит, остается один выход — итти назад к лесу.
Стрелок
снял винтовку
с плеча, и я слышал, как он взвел курок затвора.
— Угодно пятьдесят рублев за вашу мантилью! — протянул он вдруг деньги девушке. Покамест та успела изумиться, пока еще собиралась понять, он уже всунул ей в руку пятидесятирублевую,
снял мантилью
с платком и накинул всё на
плечи и на голову Настасье Филипповне. Слишком великолепный наряд ее бросался в глаза, остановил бы внимание в вагоне, и потом только поняла девушка, для чего у нее купили,
с таким для нее барышом, ее старую, ничего не стоившую рухлядь.
— Извините, господа, я разденусь, — сказал Лихонин и,
сняв с себя пиджак, набросил его на
плечи проститутке. — Тамара, дай ей шоколада и вина.
— Одевайся же, Володя, — сказал Дубков, схватывая его за
плечи и
снимая с него сюртук. — Игнат, одеваться барину!
— Я знала это! — просто выговорила Саша, но лицо у нее побледнело. Она расстегнула пуговицы пальто и, снова застегнув две, попробовала
снять его
с плеч. Это не удалось ей. Тогда она сказала...
Они обе молчали, тесно прижавшись друг к другу. Потом Саша осторожно
сняла с своих
плеч руки матери и сказала вздрагивая...
Дело было весеннее: на полях травка только что показываться стала, и по ночам морозцем еще порядочно прихватывало.
Снял он
с себя мерлушчатый тулупчик, накинул ей на
плеча, да как стал застегивать, руки-то и не отнимаются; а коленки пуще дрожат и подгибаются. А она так-то ласково на него поглядывает да по головке рукой гладит.
В этот момент она,
сняв руку
с плеча юнкера, поправляет волосы над лбом.
И батальон, как один человек, останавливался в два темпа, а в три других темпа,
сняв ружье
с плеча, ставил его прикладом на землю. И тотчас уже опять...
— Возьмите, забыла отдать, не сердитесь за неучтивость, —
сняла она вдруг
с плеч своих черную шаль, надетую на нее давеча Варварой Петровной.
Он не изменял завету предков, не
снимал с головы ермолки, ни длиннополого заношенного ламбсердака
с плеч, не обрезывал пейсов и по целым вечерам, обливаясь слезами, пел псалмы, возвещавшие и славу Иерусалима, и его падение.
А когда мы взяли Маметкула, так он уж не знал, как и честить его;
с своих
плеч шубу
снял и надел на царевича.
— Вот как! — сказал Иоанн и
снял руку
с плеча Серебряного, — это значит, мы не угодны его княжеской милости! Должно быть,
с ворами оставаться честнее, чем быть моим оружничим! Ну что ж, — продолжал он насмешливо, — я никому в дружбу не набиваюсь и никого насильно не держу. Свыклись вместе, так и служите вместе! Доброго пути, разбойничий воевода!
Несколько шагов мы прошли молча и вдруг в яме от палатки увидали человека: он сидел на дне ямы, склонясь набок, опираясь
плечом на стенку окопа, пальто у него
с одной стороны взъехало выше ушей, точно он хотел
снять его и не мог.
Порохонцев подошел поспешно к скамье, еще собственноручно пошатал ее и сел не прежде, как убедясь, что скамья действительно стоит крепко. Едва только барин присел, Комарь взял его сзади под
плечи, а Комарева жена, поставив на ковер таз
с мочалкой и простыней, принялась разоблачать воинственного градоначальника. Сначала она
сняла с него ермолку, потом вязаную фуфайку, потом туфли, носки, затем осторожно наложила свои ладони на сухие ребра ротмистра и остановилась, скосив в знак внимания набок свою голову.
Мишка сбросил
с плеч лохмотье,
снял с головы шапку, кинул её за
плечо и вызывает...
— А я, сударь мой, сёдни ночью такое видел, что не знаю, чему и приписать: иду будто мимо храма какого-то белого и хотел
снять шапку, да вместе
с ней и
сними голову
с плеч! Стою это, держу голову в руках и не знаю — чего делать мне?
Да, дело лежало у него на
плечах, занимало все его умственные способности и не давало ему предаться пагубному пьянству, которое, отнимая у него ум,
снимало узду
с его страстей, чудовищных, бесчеловечных.
Меня всегда терзает зависть, когда я вижу людей, занятых чем-нибудь, имеющих дело, которое их поглощает… а потому я уже был совершенно не в духе, когда появился на дороге новый товарищ, стройный юноша, в толстой блузе, в серой шляпе
с огромными полями,
с котомкой за
плечами и
с трубкой в зубах; он сел под тень того же дерева; садясь, он дотронулся до края шляпы; когда я ему откланялся, он
снял свою шляпу совсем и стал обтирать пот
с лица и
с прекрасных каштановых волос.
— Надо, брат, эту темноту-то свою белоглинскую
снимать с себя, — говорил Вукол Шабалин, хлопая Гордея Евстратыча по
плечу. — По-настоящему надо жить, как прочие живут… Первое, одеться надо как следует. Я тебе порекомендую своего портного в Петербурге… Потом надо компанию водить настоящую, а не
с какими-нибудь Пазухиными да Колпаковыми. Тут, брат, всему выучат.
Старинный наш знакомец, Алексей, находился также в толпе граждан, которые теснились
с приношениями вокруг Лобного места. Обшарив свои карманы и не найдя в них ничего, кроме нескольких мелких монет, он
снимал уже
с себя серебряный крест, как вдруг кто-то, ударив его по
плечу, сказал...
Вера Сергеевна постояла несколько минут и, не
снимая своей правой руки
с локтя брата, левую сильно положила на
плечо Долинского, и, нагнувшись к его голове, сказала ласково...
— Что, братец,
сняли голову
с плеч, да и только.
Они пошли дальше вверх по реке и скоро скрылись из виду. Кучер-татарин сел в коляску, склонил голову на
плечо и заснул. Подождав минут десять, дьякон вышел из сушильни и,
снявши черную шляпу, чтобы его не заметили, приседая и оглядываясь, стал пробираться по берегу меж кустами и полосами кукурузы;
с деревьев и
с кустов сыпались на него крупные капли, трава и кукуруза были мокры.
У меня были уже небольшие усы: начала также пушиться нежная борода, такая жалкая, что я усердно
снимал ее бритвой. Иногда я
с достоинством посматривал в зеркало, сжимал губы и двигал
плечом, —
плечи стали значительно шире.
Ну-с,
снял он
с себя сюртучок, полотенце через
плечо и давай бороться.
— Слушай, ты, разбойник ты этакой! — начал господин Голядкин, задыхаясь, теряясь от бешенства. — Что ты сделал со мной! Говори ты мне, что ты сделал со мной! Срезал ты меня, злодей ты такой! Голову
с плеч моих
снял, Иуда ты этакой!
Кончив
с своей ниткой, он медленно привстал
с места, медленно отодвинул стул, медленно
снял очки, медленно пересчитал деньги и, наконец, спросив меня через
плечо: взять ли полную порцию? медленно вышел из комнаты.
Чтобы как-нибудь не вздумал удерживать хозяин, он вышел потихоньку из комнаты, отыскал в передней шинель, которую не без сожаления увидел лежавшею на полу, стряхнул ее,
снял с нее всякую пушинку, надел на
плеча и опустился по лестнице на улицу.
Я подошел к кучке. Все, молча и
сняв шапки, смотрели на лежавшие рядом на песке тела. Иван Платоныч, Стебельков и Венцель тоже были здесь. Иван Платоныч сердито нахмурился, кряхтели отдувался; Стебельков
с наивным ужасом вытягивал из-за его
плеча тонкую шею; Венцель стоял, глубоко задумавшись.