Неточные совпадения
— А
на что мне тебя… гунявого? [Гуня́вый — гнусавый, в другом значении — плешивый, неуклюжий.] — отвечала Аленка, с наглостью
смотря ему в глаза, — у меня свой
муж хорош.
Еще отец, нарочно громко заговоривший с Вронским, не кончил своего разговора, как она была уже вполне готова
смотреть на Вронского, говорить с ним, если нужно, точно так же, как она говорила с княгиней Марьей Борисовной, и, главное, так, чтобы всё до последней интонации и улыбки было одобрено
мужем, которого невидимое присутствие она как будто чувствовала над собой в эту минуту.
Она
смотрела на него с насмешливою радостью. Видимо, она нашла еще смешные и уродливые стороны в
муже и ждала времени, чтоб их высказать.
Когда началась четырехверстная скачка с препятствиями, она нагнулась вперед и, не спуская глаз,
смотрела на подходившего к лошади и садившегося Вронского и в то же время слышала этот отвратительный, неумолкающий голос
мужа. Она мучалась страхом зa Вронского, но еще более мучалась неумолкавшим, ей казалось, звуком тонкого голоса
мужа с знакомыми интонациями.
Анна, не отвечая
мужу, подняла бинокль и
смотрела на то место, где упал Вронский; но было так далеко, и там столпилось столько народа, что ничего нельзя было разобрать. Она опустила бинокль и хотела итти; но в это время подскакал офицер и что-то докладывал Государю. Анна высунулась вперед, слушая.
— Да нет, я не могу его принять, и это ни к чему не… — Она вдруг остановилась и взглянула вопросительно
на мужа (он не
смотрел на нее). — Одним словом, я не хочу…
Спустясь в середину города, я пошел бульваром, где встретил несколько печальных групп, медленно подымающихся в гору; то были большею частию семейства степных помещиков; об этом можно было тотчас догадаться по истертым, старомодным сюртукам
мужей и по изысканным нарядам жен и дочерей; видно, у них вся водяная молодежь была уже
на перечете, потому что они
на меня
посмотрели с нежным любопытством: петербургский покрой сюртука ввел их в заблуждение, но, скоро узнав армейские эполеты, они с негодованием отвернулись.
— А вы убеждены, что не может? (Свидригайлов прищурился и насмешливо улыбнулся.) Вы правы, она меня не любит; но никогда не ручайтесь в делах, бывших между
мужем и женой или любовником и любовницей. Тут есть всегда один уголок, который всегда всему свету остается неизвестен и который известен только им двум. Вы ручаетесь, что Авдотья Романовна
на меня с отвращением
смотрела?
Кабанова. Что ты сиротой-то прикидываешься! Что ты нюни-то распустил? Ну, какой ты
муж?
Посмотри ты
на себя! Станет ли тебя жена бояться после этого?
Варвара. Ну, уж едва ли.
На мужа не смеет глаз поднять. Маменька замечать это стала, ходит да все
на нее косится, так змеей и
смотрит; а она от этого еще хуже. Просто мука глядеть-то
на нее! Да и я боюсь.
Пугачев
посмотрел на Швабрина и сказал с горькой усмешкою: «Хорош у тебя лазарет!» Потом, подошед к Марье Ивановне: «Скажи мне, голубушка, за что твой
муж тебя наказывает? в чем ты перед ним провинилась?»
— Но — нет! Хлыстовство — балаган. За ним скрывалось что-то другое. Хлыстовство — маскировка. Она была жадна, деньги любила.
Муж ее давал мне
на нужды партии щедрее. Я
смотрел на него как
на кандидата в революционеры. Имел основания. Он и о деревне правильно рассуждал, в эсеры не годился. Да, вот что я могу сказать о ней.
Она казалась весьма озабоченной делами школы, говорила только о ней, об учениках, но и то неохотно, а
смотрела на все, кроме ребенка и
мужа, рассеянным взглядом человека, который или устал или слишком углублен в себя.
— Просто — до ужаса… А говорят про него, что это — один из крупных большевиков… Вроде полковника у них.
Муж сейчас приедет, — его ждут, я звонила ему, — сказала она ровным, бесцветным голосом,
посмотрев на дверь в приемную
мужа и, видимо, размышляя: закрыть дверь или не надо? Небольшого роста, но очень стройная, она казалась высокой, в красивом лице ее было что-то детски неопределенное, синеватые глаза
смотрели вопросительно.
— Вы даже не понимаете, я вижу, как это оскорбительно! Осмелились бы вы глядеть
на меня этими «жадными» глазами, если б около меня был зоркий
муж, заботливый отец, строгий брат? Нет, вы не гонялись бы за мной, не дулись бы
на меня по целым дням без причины, не подсматривали бы, как шпион, и не посягали бы
на мой покой и свободу! Скажите, чем я подала вам повод
смотреть на меня иначе, нежели как бы
смотрели вы
на всякую другую, хорошо защищенную женщину?
С таким же немым, окаменелым ужасом, как бабушка, как новгородская Марфа, как те царицы и княгини — уходит она прочь, глядя неподвижно
на небо, и, не оглянувшись
на столп огня и дыма, идет сильными шагами, неся выхваченного из пламени ребенка, ведя дряхлую мать и взглядом и ногой толкая вперед малодушного
мужа, когда он, упав, грызя землю,
смотрит назад и проклинает пламя…
Нам хотелось поговорить, но переводчика не было дома. У моего товарища был портрет Сейоло, снятый им за несколько дней перед тем посредством фотографии. Он сделал два снимка: один себе, а другой так,
на случай. Я взял портрет и показал его сначала Сейоло: он
посмотрел и громко захохотал, потом передал жене. «Сейоло, Сейоло!» — заговорила она, со смехом указывая
на мужа, опять
смотрела на портрет и продолжала смеяться. Потом отдала портрет мне. Сейоло взял его и стал пристально рассматривать.
— Убили те, кто насильно вели их, — раздраженно сказал Нехлюдов, чувствуя, что она
смотрит и
на это дело глазами своего
мужа.
— Mнe Мика говорил, что вы заняты в тюрьмах. Я очень понимаю это, — говорила она Нехлюдову. — Мика (это был ее толстый
муж, Масленников) может иметь другие недостатки, но вы знаете, как он добр. Все эти несчастные заключенные — его дети. Он иначе не
смотрят на них. Il est d’une bonté [Он так добр…]…
Антонида Ивановна ничего не ответила
мужу, а только медленно
посмотрела своим теплым и влажным взглядом
на Привалова, точно хотела сказать этим взглядом: «Что же вы не предлагаете мне руки? Ведь вы видите, что я стою одна…» Привалов предложил руку, и Антонида Ивановна слегка оперлась
на нее своей затянутой выше локтя в белую лайковую перчатку рукой.
Антонида Ивановна полупрезрительно
посмотрела на пьяного
мужа и молча вышла из комнаты. Ей было ужасно жарко, жарко до того, что решительно ни о чем не хотелось думать; она уже позабыла о пьяном хохотавшем
муже, когда вошла в следующую комнату.
Привалов с недоумением
посмотрел на своего смущенного гостя и улыбнулся: ему сразу понравился этот бедный «
муж своей жены».
— Ах, самую простую вещь, Сергей Александрыч…
Посмотрите кругом, везде мертвая скука. Мужчины убивают время, по крайней мере, за картами, а женщинам даже и это плохо удается. Я иногда завидую своему
мужу, который бежит из дому, чтобы провести время у Зоси. Надеюсь, что там ему веселее, чем дома, и я нисколько не претендую
на него…
Но все-таки ей очень помогло то, что она постоянно думала о
муже, постоянно была с ним,
смотрела на него, думала с ним.
— Я не буду говорить вам, что брак не представляет такой страшной важности, если
смотреть на него хладнокровно: когда жена несчастна, почему ж ей не разойтись с
мужем?
Хозяйка дома с внутренней горестью
смотрела на подлые вкусы своего
мужа и уступала им так, как Людовик-Филипп в начале своего царствования, снисходя к своим избирателям, приглашал
на балы в Тюльери целые rez-de-chaussée [нижние этажи (фр.).] подтяжечных мастеров, москательных лавочников, башмачников и других почтенных граждан.
— Бабочка молодая, — говорили кругом, — а
муж какой-то шалый да ротозей.
Смотрит по верхам, а что под носом делается, не видит. Чем бы первое время после свадьбы посидеть дома да в кругу близких повеселить молодую жену, а он в Москву ее повез, со студентами стал сводить. Городят студенты промеж себя чепуху, а она сидит, глазами хлопает. Домой воротился, и дома опять чепуху понес. «Святая» да «чистая» — только и слов, а ей
на эти слова плюнуть да растереть. Ну, натурально, молодка взбеленилась.
Это был кроткий молодой человек, бледный, худой, почти ребенок. Покорно переносил он иго болезненного существования и покорно же угас
на руках жены,
на которую
смотрел не столько глазами
мужа, сколько глазами облагодетельствованного человека. Считая себя как бы виновником предстоящего ей одиночества, он грустно вперял в нее свои взоры, словно просил прощения, что встреча с ним не дала ей никаких радостей, а только внесла бесплодную тревогу в ее существование.
— Не об том я. Не нравится мне, что она все одна да одна, живет с срамной матерью да хиреет.
Посмотри,
на что она похожа стала! Бледная, худая да хилая, все
на грудь жалуется. Боюсь я, что и у ней та же болезнь, что у покойного отца. У Бога милостей много.
Мужа отнял, меня разума лишил — пожалуй, и дочку к себе возьмет. Живи, скажет, подлая, одна в кромешном аду!
Соседки расходились, и в сердце пьяницы поселялась робкая надежда. Давно, признаться, она уж начала мечтать о Михаиле Золотухине — вот бы настоящий для Клавденьки
муж! — да
посмотрит,
посмотрит на дочку, вспомнит о покойном
муже, да и задумается. Что, ежели в самом деле отец свой страшный недуг дочери передал? что, если она умрет? Куда она тогда с своей пьяной головой денется? неужто хоть одну минуту такое несчастье переживет?!
— Говорил: «Ты
посмотри на меня, Катерина, я хорош! Люди напрасно говорят, что я дурен. Я буду тебе славным
мужем.
Посмотри, как я поглядываю очами!» Тут навел он
на меня огненные очи, я вскрикнула и пробудилась.
Потом Харитина вдруг замолчала, пригорюнилась и начала
смотреть на Галактиона такими глазами, точно видела его в первый раз. Гость пил чай и думал, какая она славная, вот эта Харитина. Эх, если б ей другого
мужа!.. И понимает все и со всяким обойтись умеет, и развеселится, так любо
смотреть.
В сущности Харитина вышла очертя голову за Полуянова только потому, что желала хотя этим путем досадить Галактиону.
На, полюбуйся, как мне ничего не жаль! Из-за тебя гибну. Но Галактион, кажется, не почувствовал этой мести и даже не приехал
на свадьбу, а послал вместо себя жену с братом Симоном. Харитина удовольствовалась тем, что заставила
мужа выписать карету, и разъезжала в ней по магазинам целые дни. Пусть все
смотрят и завидуют, как молодая исправница катается.
— Поговорим, папа, серьезно… Я
смотрю на брак как
на дело довольно скучное, а для мужчины и совсем тошное. Ведь брак для мужчины — это лишение всех особенных прав, и твои принцы постоянно бунтуют, отравляют жизнь и себе и жене. Для чего мне муж-герой? Мне нужен тот нормальный средний человек, который терпеливо понесет свое семейное иго. У себя дома ведь нет ни героев, ни гениев, ни особенных людей, и в этом, по-моему, секрет того крошечного, угловатого эгоизма, который мы называем семейным счастьем.
Но все эти сомнения и недосказанные мысли разрешились сами собой, когда Серафима, краснея и заикаясь, призналась, что она беременна.
Муж посмотрел на нее непонимающими глазами, а потом так хорошо и любовно обнял и горячо поцеловал… еще в первый раз поцеловал.
Старушка любила пожаловаться новому зятю
на его предшественников, а он так хорошо умел слушать ее старческую болтовню. Да и вообще аккуратный человек, как его ни поверни. Анфусе Гавриловне иногда делалось смешно над Агнией, как она ухаживала за
мужем, — так в глаза и
смотрит. Насиделась в девках-то, так оно и любопытно с своим собственным
мужем пожить.
— А вот и нет… Сама Прасковья Ивановна. Да… Мы с ней большие приятельницы. У ней
муж горький пьяница и у меня около того, — вот и дружим… Довезла тебя до подъезда, вызвала меня и говорит: «
На, получай свое сокровище!» Я ей рассказывала, что любила тебя в девицах. Ух! умная баба!.. Огонь.
Смотри, не запутайся… Тут не ты один голову оставил.
Мне однажды пришлось записывать двух женщин свободного состояния, прибывших добровольно за
мужьями и живших
на одной квартире; одна из них, бездетная, пока я был в избе, всё время роптала
на судьбу, смеялась над собой, обзывала себя дурой и окаянной за то, что пошла
на Сахалин, судорожно сжимала кулаки, и всё это в присутствии
мужа, который находился тут же и виновато
смотрел на меня, а другая, как здесь часто говорят, детная, имеющая несколько душ детей, молчала, и я подумал, что положение первой, бездетной, должно быть ужасно.
В Андрее-Ивановском я видел чрезвычайно красивую татарку 15 лет, которую
муж купил у ее отца за 100 рублей; когда
мужа нет дома, она сидит
на кровати, а в дверь из сеней
смотрят на нее поселенцы и любуются.
— Это не так, это ошибка! — обратилась к нему вдруг Нина Александровна, почти с тоской
смотря на него. — Mon mari se trompe. [Мой
муж ошибается (фр.).]
Терешка-казак только
посмотрел на отца, — дескать, попробуй-ка сам зацепить проклятую бабу. Чтобы напустить «страховыну», Коваль схватился даже за свою черемуховую палку, как это делал сват Тит. Впрочем, Лукерья его предупредила. Она так завопила, как хохлы и не слыхивали, а потом выхватила палку у старика и принялась ею колотить
мужа.
На мосту ей попались Пашка Горбатый, шустрый мальчик, и Илюшка Рачитель, — это были закадычные друзья. Они ходили вместе в школу, а потом бегали в лес, затевали разные игры и баловались. Огороды избенки Рачителя и горбатовской избы были рядом, что и связывало ребят: вышел Пашка в огород, а уж Илюшка сидит
на прясле, или наоборот. Старая Ганна пристально
посмотрела на будущего
мужа своей ненаглядной Федорки и даже остановилась: проворный парнишка будет, ежели бы не семья ихняя.
Вы знаете, что я не большой поклонник г-жи Анненковой, но не могу не отдать ей справедливости: она с неимоверною любовью
смотрит на своего
мужа, которого женой я никак бы не хотел быть.
Варвара Ивановна
на другой день встала ранее обыкновенного. Она не позвала к себе ни
мужа, ни сына и страшно волновалась, беспрестанно
посматривая на часы. В одиннадцать часов она велела закладывать для себя карету и к двенадцати выехала из дома.
— Переломить надо эту фанаберию-то. Пусть раз спесь-то свою спрячет да вернется к
мужу с покорной головой. А то — эй,
смотри, Егор! —
на целый век вы бабенку сгубите. И что ты-то, в самом деле, за колпак такой.
— Господи! Как странно вы
смотрите, тетя,
на жизнь. Или будь деспотом, или рабом. Приказывай или повинуйся.
Муж глава, значит, как это читается.
— А Зинин
муж? — спросила мать Агния,
смотря на брата тем же проницательным взглядом и по-прежнему стуча спицами.
Видно, много выражалось удовольствия
на моем лице, потому что она, взглянув
на мужа, с удивлением сказала: «
Посмотри, Петр Иваныч, как Сережа нам обрадовался!» Петр Иваныч в первый раз обратил
на меня свое особенное вниманье и приласкал меня; в Уфе он никогда не говорил со мной.
Он полагал, что те с большим вниманием станут выслушивать его едкие замечания. Вихров начал читать: с первой же сцены Неведомов подвинулся поближе к столу. Марьеновский с каким-то даже удивлением стал
смотреть на Павла, когда он своим чтением стал точь-в-точь представлять и барь, и горничных, и мужиков, а потом, — когда молодая женщина с криком убежала от
мужа, — Замин затряс головой и воскликнул...
В том месте, где
муж героини едет в деревню к своей любовнице, и даже описывается самое свидание это, — Виссарион
посмотрел на сестру, а потом —
на брата; та немножко сконфузилась при этом, а по лицу прокурора трудно было догадаться, что он думал.