Неточные совпадения
«Стой! — крикнул укорительно
Какой-то попик седенький
Рассказчику. — Грешишь!
Шла борона прямехонько,
Да вдруг махнула в сторону —
На камень зуб попал!
Коли взялся рассказывать,
Так
слова не выкидывай
Из песни: или странникам
Ты
сказку говоришь?..
Я знал Ермилу Гирина...
— Вот ваше письмо, — начала она, положив его на стол. — Разве возможно то, что вы пишете? Вы намекаете на преступление, совершенное будто бы братом. Вы слишком ясно намекаете, вы не смеете теперь отговариваться. Знайте же, что я еще до вас слышала об этой глупой
сказке и не верю ей ни в одном
слове. Это гнусное и смешное подозрение. Я знаю историю и как и отчего она выдумалась. У вас не может быть никаких доказательств. Вы обещали доказать: говорите же! Но заранее знайте, что я вам не верю! Не верю!..
Они рассказывали о своей скучной жизни, и слышать это мне было очень печально; говорили о том, как живут наловленные мною птицы, о многом детском, но никогда ни
слова не было сказано ими о мачехе и отце, — по крайней мере я этого не помню. Чаще же они просто предлагали мне рассказать
сказку; я добросовестно повторял бабушкины истории, а если забывал что-нибудь, то просил их подождать, бежал к бабушке и спрашивал ее о забытом. Это всегда было приятно ей.
Сказки она сказывает тихо, таинственно, наклонясь к моему лицу, заглядывая в глаза мне расширенными зрачками, точно вливая в сердце мое силу, приподнимающую меня. Говорит, точно поет, и чем дальше, тем складней звучат
слова. Слушать ее невыразимо приятно. Я слушаю и прошу...
Петрунька чувствовал себя очень скверно и целые дни прятался от сердитой баушки, как пойманный зверек. Он только и ждал того времени, когда Наташка укладывала его спать с собой. Наташка целый день летала по всему дому стрелой, так что ног под собой не слышала, а тут находила и ласковые
слова, и
сказку, и какие-то бабьи наговоры, только бы Петрунька не скучал.
Разумеется, потом я забыл свой рассказ; но теперь, восстановляя давно прошедшее в моей памяти, я неожиданно наткнулся на груду обломков этой
сказки; много
слов и выражений ожило для меня, и я попытался вспомнить ее.
Старик и мальчик легли рядом на траве, подмостив под головы свои старые пиджаки. Над их головами шумела темная листва корявых, раскидистых дубов. Сквозь нее синело чистое голубое небо. Ручей, сбегавший с камня на камень, журчал так однообразно и так вкрадчиво, точно завораживал кого-то своим усыпительным лепетом. Дедушка некоторое время ворочался, кряхтел и говорил что-то, но Сергею казалось, что голос его звучит из какой-то мягкой и сонной дали, а
слова были непонятны, как в
сказке.
— Так как же быть? — начал хозяин. — В моей первой любви тоже не много занимательного: я ни в кого не влюблялся до знакомства с Анной Ивановной, моей теперешней женой, — и все у нас шло как по маслу: отцы нас сосватали, мы очень скоро полюбились друг другу и вступили в брак не мешкая. Моя
сказка двумя
словами сказывается. Я, господа, признаюсь, поднимая вопрос о первой любви, — надеялся на вас, не скажу старых, но и не молодых холостяков. Разве вы нас чем-нибудь потешите, Владимир Петрович?
Иногда образ сына вырастал перед нею до размеров героя
сказки, он соединял в себе все честные, смелые
слова, которые она слышала, всех людей, которые ей нравились, все героическое и светлое, что она знала. Тогда, умиленная, гордая, в тихом восторге, она любовалась им и, полная надежд, думала...
Мать старалась не двигаться, чтобы не помешать ему, не прерывать его речи. Она слушала его всегда с бо́льшим вниманием, чем других, — он говорил проще всех, и его
слова сильнее трогали сердце. Павел никогда не говорил о том, что видит впереди. А этот, казалось ей, всегда был там частью своего сердца, в его речах звучала
сказка о будущем празднике для всех на земле. Эта
сказка освещала для матери смысл жизни и работы ее сына и всех товарищей его.
Меня и на деревне знали; и не пьяница я был, и не вор, а вот сделал же такое дело… ну, да уж бог с ним! из
сказки слова не выкинешь…
Содержание этих
сказок я излагать здесь не буду (это завлекло бы меня, пожалуй, за пределы моих скромных намерений), но, признаюсь откровенно, все они имели в своем основании
слово «погодить».
Так повествовала Арина Петровна, и, надо сказать правду, редкий рассказчик находил себе таких внимательных слушателей. Евпраксеюшка старалась не проронить
слова, как будто бы перед ней проходили воочию перипетии какой-то удивительной волшебной
сказки; что же касается до Улитушки, то она, как соучастница большей части рассказываемого, только углами губ причмокивала.
Я уже не спал, наблюдая, как сквозь щели дровяника пробиваются ко мне на постель лучи солнца, а в них пляшет какая-то серебряная пыль, — эти пылинки — точно
слова в
сказке. В дровах шуршат мыши, бегают красненькие букашки с черными точками на крыльях.
В ярких речах отца жизнь рисовалась подобной игре и
сказке, в
словах солдата она смотрела сурово, требовала терпения и покорности, — мальчик не мог примирить это явное противоречие.
— Я те прямо скажу, — внушал мощный, кудрявый бондарь Кулугуров, — ты, Кожемякин, блаженный! Жил ты сначала в мурье [Мурья — лачуга, конура, землянка, тесное и тёмное жильё, пещерка — Ред.], в яме, одиночкой, после — с чужими тебе людьми и — повредился несколько умом. Настоящих людей — не знаешь, говоришь — детское. И помяни моё
слово! — объегорят тебя, по миру пойдёшь! Тут и
сказке конец.
Романа не начав, я знал уже развязку
И для других сердец твердил
Слова любви, как няня
сказку.
Бывалый человек этот старик Суслик — и тоже, кроме
сказок, живого
слова не добьешься. А зато как рассказывал! Старую-престарую
сказку, ну хоть о Бабе-Яге расскажет, а выходит что-то новое. Чего-чего тут не приплетет он!
Поляки отвечали довольно вежливо на поклон Милославского; а пан Тишкевич, оборотясь к Копычинскому, спросил сердитым голосом: как он смел сочинить ему такую
сказку? Копычинский не отвечал ни
слова; устремя свои бездушные глаза на Юрия, он стоял как вкопанный, и только одна лихорадочная дрожь доказывала, что несчастный хвастун не совсем еще претворился в истукана.
— Из
сказки слова не выкинешь, матушка Аграфена Власьевна.
Должно быть, он испытывал большое удовольствие, перечисляя имена угодников и города, — лицо у него было сладкое, глаза смотрели гордо.
Слова своей речи он произносил на тот певучий лад, которым умелые рассказчики сказывают
сказки или жития святых.
При жизни мать рассказала Евсею несколько
сказок. Рассказывала она их зимними ночами, когда метель, толкая избу в стены, бегала по крыше и всё ощупывала, как будто искала чего-то, залезала в трубу и плачевно выла там на разные голоса. Мать говорила
сказки тихим сонным голосом, он у неё рвался, путался, часто она повторяла много раз одно и то же
слово — мальчику казалось, что всё, о чём она говорит, она видит во тьме, только — неясно видит.
Климков слушал чтение и беседу, как
сказку, и чувствовал, что
слова входят в голову ему и навсегда вклеиваются в памяти. Полуоткрыв рот, он смотрел выкатившимися глазами то на одного, то на другого, и, даже когда тёмный взгляд горбатого ощупал его лицо, он не мигнул, очарованный происходившим.
Вдруг вкусишь блаженство, какое, точно, бывает только разве в
сказках, которого просто даже не выразишь, да и
слов не найдешь, чтобы выразить.
— Зачем ты чернишь себя, Василий? Эта
сказка совсем к тебе не идет. И вообще ты напрасно весь день сегодня бросал
слово «разбойник»: мы не в разбойники идем. У разбойника личное, а где оно у тебя? Что тебе нужно: богатство? слава? вино и любовь?
Я размышлял о
словах Дюрока про Ганувера: «Его ум требовал живой
сказки; душа просила покоя».
Необходимо, впрочем, помнить еще следующее: в представлении о государстве ты не встретишься ни с подблюдными, ни со свадебными песнями, ни со
сказками, ни с былинами, ни с пословицами, —
словом сказать, ни с чем из всего цикла тех нежащих явлений, которые обдают тебя теплом, когда ты мыслишь себя лицом к лицу с отечеством.
Солдаты укладывались спать. В нашей палатке, где, как и в других, помещалось шестеро на пространстве двух квадратных сажен, мое место было с краю. Я долго лежал, смотря на звезды, на костры далеких войск, слушая смутный и негромкий шум большого лагеря. В соседней палатке кто-то рассказывал
сказку, беспрестанно повторяя
слова «наконец того», произнося не «тово», а «того».
В критике своей Любослов делает много верных заметок, например, восстает против употребления окончания глаголов на ти вместо тъ, против неправильных ударений в стихах, против неверной расстановки
слов, против подобных фраз «избол глаза», «отверзив двери», «ты пишешь в
сказках поучений», «отроча рождеи» и пр.
Удивительно просто сказала она эти светлые
слова, — так ребёнок не скажет «мама». Обогател я силой, как в
сказке, и стала она мне с того часа неоценимо дорога. Первый раз сказала, что любит, первый раз тогда обнял я её и так поцеловал, что весь перестал быть, как это случалось со мной во время горячей молитвы.
Полтора Тараса выразил робкое желание послушать
сказку, но дьякон вступил в спор с Кубарем о преимуществах худых женщин пред толстыми и не обратил внимания на
слова друга, доказывая Кубарю свой взгляд с ожесточением и горячностью человека, глубоко убежденного в правоте своих взглядов.
Для нас, не посвященных в простое таинство души заклинателя — в его власть над
словом, превращающую
слово в дело, — это может быть смешно только потому, что мы забыли народную душу, а может быть, истинную душу вообще; для непосвященного с простою душой, более гармоничной, менее охлажденной рассудком, чем наша, — такое таинство страшно; перед ним — не мертвый текст, с гордостью записанный со
слов деревенского грамотея, а живые, лесные
слова; не догматический предрассудок, но суеверная
сказка, а творческий обряд, страшная быль, которая вот сейчас вырастет перед ним, заколдует его, даст или отнимет благополучие или, еще страшнее, опутает его неизвестными чарами, если того пожелает всемогущий кудесник.
Сказки эти, совершенно далекие от действительного быта, изображающие какой-то фантастический, неясный мир чудес и мечтаний, где все делается не по естественным законам, а по щучьему веленью да по «заветному»
слову, — эти
сказки, не требуя для понимания их особенного научного приготовления, пришлись как раз по плечу мальчику Кольцову.
Понимаете, этого слова-то «Сезам; отворись», что в
сказке говорится, его-то и нет!
Виденное овладело ею, она начала говорить быстро, захлёбываясь
словами и взвизгивая. Догнали нас пешие, заглядывают в лица нам и прислушиваются к страшной
сказке, сдерживая свой говор и топот ног.
… Гляжу в окно — под горою буйно качается нарядный лес, косматый ветер мнёт и треплет яркие вершины пламенно раскрашенного клёна и осин, сорваны жёлтые, серые, красные листья, кружатся, падают в синюю воду реки, пишут на ней пёструю
сказку о прожитом лете, — вот такими же цветными
словами, так же просто и славно я хотел бы рассказать то, что пережил этим летом.
В кругу обманщиц милых я напрасно
И глупо юность погубил,
Любим был часто, нежно, страстно
И ни одну из них я не любил;
Романа не начав, я знал уже развязку
И для других сердец твердил
Слова любви, как няня
сказку.
И молвил Орша: «Скучно мне,
Всё думы черные одне.
Садись поближе на скамью,
И речью грусть рассей мою…
Пожалуй,
сказку ты начни
Про прежние златые дни,
И я, припомнив старину,
Под говор
слов твоих засну».
И на скамью присел Сокол
И речь такую он завел...
Чужды виденья, и чужды
слова.
Сказкой твоею дышу —
Не уходи от меня.
— А коли ты посланником прислан, так басен-то не плети!.. — резко сказала Василию Борисычу мать Нонна, игуменья гордеевская, кидая на него гневные взоры. — Не малым ребятам
сказки рассказываешь!.. Послуха поставь, очевидца, да Святым Писанием
слова его укрепи!.. Вот что!..
А была б у нас
сказка теперь, а не дело, — продолжала Фленушка взволнованным голосом и отчеканивая каждое
слово, — был бы мой молодец в самом деле Иваном-царевичем, что на сивке, на бурке, на вещей каурке, в шапке-невидимке подъехал к нам под окно, я бы сказала ему, всю бы правду свою ему выпела: «Ты не жди, Иван-царевич, от меня доброй доли, поезжай, Иван-царевич, по белому свету, поищи себе, царевич, жены по мысли, а я для тебя не сгодилась, не такая я уродилась.
— Говорят: «
Сказка — складка, а песня — быль», — усмехнулся, вслушавшись в Наташины
слова, Марко Данилыч. — Пожалуй, скоро и в самом деле сбудется, про что в песне поется. Так али нет, Татьяна Андревна?..
И мастерица же рассказывать Варварушка! Каких только
сказок она не знает! И про Илью Муромца и Соловья Разбойника, и про Бову-Королевича, и про Принца, обороченного медведем; про красавицу Золушку, мачехину падчерицу,
словом, про все то, что так жадно глотается разгоревшимися ушками малюток-стрижек.
Но я и на такие курбеты была неспособна: сидеть с вашими стрижеными, грязношеими барышнями и слушать их бесконечные
сказки «про белого бычка», Да склонять от безделья
слово «труд», мне наскучило; ходить по вашим газетным редакциям и не выручать тяжелою работой на башмаки я считала глупым, и в том не каюсь…
До тех пор никаким сочинительством я не занимался. Раз только, когда мне было лет девять, я сшил себе хорошенькую тетрадку, старательно ее разлиновал, на первую страницу «свел» очень красивый букет из роз, — сводные картинки у нас почему-то назывались хитрым и непонятным
словом «деколькомани», — надписал заглавие: «
Сказка» и дальше стал писать так...
— Уж одно то, что молодую хозяйку увидим, чего стоит! — вставил
слово князь Вяземский. — Слухом земля полнится: говорят, такая красота, что ни в
сказке рассказать, ни пером написать!
— Одним
словом, ни в
сказке рассказать, ни пером описать, — засмеялся граф Свиридов.
Еще урок, еще откровение!.. Это уж отзывается древней fatalité [рок (фр.).]. Но какой урок!.. Вот она правдивая-то повесть женской души. Это не выдумка, не сочинение, не
сказка. Это — было. Это все правда, от первого
слова до последнего…