Неточные совпадения
И между тем душа в ней ныла,
И слез был полон томный взор.
Вдруг топот!.. кровь ее застыла.
Вот ближе!
скачут… и
на двор
Евгений! «Ах!» — и легче тени
Татьяна прыг в другие сени,
С крыльца
на двор, и
прямо в сад,
Летит, летит; взглянуть назад
Не смеет; мигом обежала
Куртины, мостики, лужок,
Аллею к озеру, лесок,
Кусты сирен переломала,
По цветникам летя к ручью,
И, задыхаясь,
на скамью...
Один только раз Тарас указал сыновьям
на маленькую, черневшую в дальней траве точку, сказавши: «Смотрите, детки, вон
скачет татарин!» Маленькая головка с усами уставила издали
прямо на них узенькие глаза свои, понюхала воздух, как гончая собака, и, как серна, пропала, увидевши, что козаков было тринадцать человек.
Их звали «фалаторы», они
скакали в гору, кричали
на лошадей, хлестали их концом повода и хлопали с боков ногами в сапожищах, едва влезавших в стремя. И бывали случаи, что «фалатор» падал с лошади. А то лошадь поскользнется и упадет, а у «фалатора» ноги в огромном сапоге или, зимнее дело, валенке — из стремени не вытащишь. Никто их не учил ездить, а
прямо из деревни сажали
на коня — езжай! А у лошадей были нередко разбиты ноги от скачки в гору по булыгам мостовой, и всегда измученные и недокормленные.
И ну-ну-ну, ну-ну-ну: по всем по трем, вплоть до Питера, к Корзинкину
прямо на двор. — Добро пожаловать. Куды какой его высокопревосходительство затейник, из-за тысячи верст шлет за какою дрянью. Только барин доброй. Рад ему служить. Вот устерсы теперь лишь с биржи. Скажи, не меньше ста пятидесяти бочка, уступить нельзя, самим пришли дороги. Да мы с его милостию сочтемся. — Бочку взвалили в кибитку; поворотя оглобли, курьер уже опять
скачет; успел лишь зайти в кабак и выпить два крючка сивухи.
Такими-то рассуждениями старался помочь Лаврецкий своему горю, но оно было велико и сильно; и сама, выжившая не столько из ума, сколько изо всякого чувства, Апраксея покачала головой и печально проводила его глазами, когда он сел в тарантас, чтобы ехать в город. Лошади
скакали; он сидел неподвижно и
прямо и неподвижно глядел вперед
на дорогу.
Эге! Вдруг слышу, кто-то около сторожки ходит… подошел к дереву, панского коня отвязал. Захрапел конь, ударил копытом; как пустится в лес, скоро и топот затих… Потом слышу, опять кто-то по дороге
скачет, уже к сторожке. Подскакал вплоть, соскочил с седла
на землю и
прямо к окну.
Шлагбаум был окрашен во все цвета национальной пестряди, состоящей из черных и белых полос с красными отводами, и еще не успел запылиться, как пронеслась весть, что губернатор уже выехал из соседнего города и держит путь
прямо на Солигалич. Тотчас же везде были поставлены махальные солдаты, а у забора бедной хибары Рыжова глодала землю резвая почтовая тройка с телегою, в которую Александр Афанасьевич должен был вспрыгнуть при первом сигнале и
скакать навстречу «надменной фигуре».
Он уже не улыбался, а все качал головой, и, наконец, сказал: «Нет, соколик, больно молодо, больно зелено, — надо долго еще учиться; ну куда тебе
на службу!» Стук подкатившихся дрожек перервал поучительную речь Евсеича, и через минуту я уже
скакал на Черное Озеро,
прямо к Панаеву.
Прямо на него
скакал одиночный всадник, вероятно отставший от товарищей.
Жилин видит — дело плохо. Ружье уехало, с одной шашкой ничего не сделаешь. Пустил он лошадь назад к солдатам — думал уйти. Видит, ему наперерез катят шестеро. Под ним лошадь добрая, а под теми еще добрее, да и наперерез
скачут. Стал он окорачивать, хотел назад поворотить, да уж разнеслась лошадь, не удержит,
прямо на них летит. Видит — близится к нему с красной бородой татарин
на сером коне. Визжит, зубы оскалил, ружье наготове.
Недели не прошло, спроведал князь про Чуркина, однодворца какого-то канифасом обмерил. Только услыхал про это, ту ж минуту
на конь,
прискакал на ярмонку,
прямо к Чуркину в лавку.
Обозы мчались…
На дороге было тесно, часть повозок свернула в сторону и
скакала прямо по полю, через грядки. Из лесу вылетел
на нашу дорогу артиллерийский парк. Двойные зеленые ящики были запряжены каждый в три пары лошадей, ездовые яростно хлестали лошадей по взмылившимся бокам. Ящики мчались, гремя огромными коваными колесами. Артиллеристы
скакали, как будто перед ними была пустая дорога, а она вся была полна обозами.
Мы возвращались в Гальсдорф, нам навстречу слуга с известием, что туда
прискакали татары: всё там жгут и грабят. Дышло
на поворот, и мы тоже
прямо в Дерпт.