Неточные совпадения
Когда Анна вошла в комнату, Долли
сидела в маленькой гостиной с белоголовым пухлым мальчиком, уж теперь похожим на отца, и слушала его
урок из французского чтения. Мальчик читал, вертя в руке и стараясь оторвать чуть державшуюся пуговицу курточки. Мать несколько раз отнимала руку, но пухлая ручонка опять бралась
за пуговицу. Мать оторвала пуговицу и положила ее в карман.
— То-то само!
Сидел бы дома да твердил
уроки, чем бегать по улицам! Вот когда Илья Ильич опять скажет, что ты по-французски плохо учишься, — я и сапоги сниму: поневоле будешь
сидеть за книжкой!
Мировой Нефедов усмехнулся, да и рассердился сейчас на себя
за то, что усмехнулся: «Я вас, — говорит мне, — сейчас же вашему начальству аттестую, чтобы вы в такие проекты впредь не пускались, вместо того чтобы
за книгами
сидеть и
уроки ваши учить».
Раз пять или шесть Лопухов был на своем новом
уроке, прежде чем Верочка и он увидели друг друга. Он
сидел с Федею в одном конце квартиры, она в другом конце, в своей комнате. Но дело подходило к экзаменам в академии; он перенес
уроки с утра на вечер, потому что по утрам ему нужно заниматься, и когда пришел вечером, то застал все семейство
за чаем.
Правда, он мало занимался воспитанием маленького Саши, давал ему полную свободу повесничать и не строго взыскивал
за уроки, задаваемые только для формы, зато с большим прилежанием следовал
за музыкальными успехами своей ученицы и часто по целым часам
сиживал с нею
за фортепьяно.
Когда мы вернулись в пансион, оба провинившиеся были уже тут и с тревогой спрашивали, где Гюгенет и в каком мы его оставили настроении. Француз вернулся к вечернему чаю; глаза у него были веселые, но лицо серьезно. Вечером мы по обыкновению
сидели в ряд
за длинными столами и, закрыв уши, громко заучивали
уроки. Шум при этом стоял невообразимый, а мосье Гюгенет, строгий и деловитый, ходил между столами и наблюдал, чтобы не было шалостей.
В пансионе Окрашевской учились одни дети, и я чувствовал себя там ребенком. Меня привозили туда по утрам, и по окончании
урока я
сидел и ждал, пока
за мной заедет кучер или зайдет горничная. У Рыхлинскогс учились не только маленькие мальчики, но и великовозрастные молодые люди, умевшие уже иной раз закрутить порядочные усики. Часть из них училась в самом пансионе, другие ходили в гимназию. Таким образом я с гордостью сознавал, что впервые становлюсь членом некоторой корпорации.
К семи часам ученики, жившие на общих квартирах, должны были
сидеть за столами и готовить
уроки.
Девочка точно исполнила свое обещание и даже раньше, чем Петрусь мог на это рассчитывать. На следующий же день,
сидя в своей комнате
за обычным
уроком с Максимом, он вдруг поднял голову, прислушался и сказал с оживлением...
Бывало, по вечерам все повторяют или учат
уроки; я
сижу себе
за разговорами или вокабулами, шевельнуться не смею, а сама все думаю про домашний наш угол, про батюшку, про матушку, про мою старушку няню, про нянины сказки… ах, как сгрустнется!
— Да-с, так вот
сидим мы однажды с деточками в классе и переводим:"время, нами переживаемое"… И вдруг — инспектор-с. Посидел, послушал. А я вот этой случайности-то и не предвидел-с. Только прихожу после
урока домой, сел обедать — смотрю: пакет! Пожалуйте! Являюсь."Вы в Пинеге бывали?" — Не бывал-с. — "Так вот познакомьтесь". Я было туда-сюда:
за что? — "Так вы не знаете? Это мне нравится! Он… не знает! Стыдитесь, сударь! не увеличивайте вашей вины нераскаянностью!"
Как нарочно все случилось: этот благодетель мой, здоровый как бык, вдруг ни с того ни с сего помирает, и пока еще он был жив, хоть скудно, но все-таки совесть заставляла его оплачивать мой стол и квартиру, а тут и того не стало:
за какой-нибудь полтинник должен был я бегать на
уроки с одного конца Москвы на другой, и то слава богу, когда еще было под руками; но проходили месяцы, когда
сидел я без обеда, в холодной комнате, брался переписывать по гривеннику с листа, чтоб иметь возможность купить две — три булки в день.
— Друзья мои, — учил он нас, — наша национальность, если и в самом деле «зародилась», как они там теперь уверяют в газетах, — то
сидит еще в школе, в немецкой какой-нибудь петершуле,
за немецкою книжкой и твердит свой вечный немецкий
урок, а немец-учитель ставит ее на колени, когда понадобится.
Ярцева дома не было. Рассудина села
за рояль и принялась
за скучные, трудные экзерцисы, приказав Лаптеву не мешать ей. И он не развлекал ее разговорами, а
сидел в стороне и перелистывал «Вестник Европы». Проиграв два часа, — это была ее дневная порция, — она поела чего-то в кухне и ушла на
уроки. Лаптев прочел продолжение какого-то романа, потом долго
сидел, не читая и не испытывая скуки и довольный, что уже опоздал домой к обеду.
Илья и раньше замечал, что с некоторого времени Яков изменился. Он почти не выходил гулять на двор, а всё
сидел дома и даже как бы нарочно избегал встречи с Ильёй. Сначала Илья подумал, что Яков, завидуя его успехам в школе, учит
уроки. Но и учиться он стал хуже; учитель постоянно ругал его
за рассеянность и непонимание самых простых вещей. Отношение Якова к Перфишке не удивило Илью: Яков почти не обращал внимания на жизнь в доме, но Илье захотелось узнать, что творится с товарищем, и он спросил его...
Заработался совсем, отдыху себе не знаю. Утром в присутствие, днем на
уроках, ночью
за делами
сижу: беру выписки составлять — порядочно платят. А ты, Полина, вечно без работы, вечно сложа руки
сидишь! Никогда тебя
за делом не застанешь.
Автономии его решительно не существовало, и жизнь он вел прегорькую-горькую. Дома он
сидел за работой, или выходил на
уроки, а не то так, или сопровождал жену, или занимал ее гостей. Матроска и Юлинька, как тургеневская помещица, были твердо уверены, что супруги
— Вот видишь:
за три-то тысячи таскаться всю жизнь по
урокам! А я
сижу себе да посматриваю: хочу — делаю, хочу — нет; если бы фантазия пришла хоть целый день в потолок плевать, и то можно. А денег… денег столько, что они — «вещь для нас пустая».
Батюшка никогда не
сидел на кафедре. Перед его
уроком к первой скамейке среднего ряда придвигался маленький столик, куда клались учебники, журнал и ставилась чернильница с пером для отметок. Но батюшка и
за столом никогда не
сидел, а ходил по всему классу, останавливаясь в промежутках между скамейками. Особенно любил он Нину и называл ее «чужестраночкой».
В десять часов нас повели в церковь — слушать часы и обедню.
Уроков не полагалось целую неделю, но никому и в голову не приходило шалить или дурачиться — все мы были проникнуты сознанием совершающегося в нас таинства. После завтрака Леночка Корсак пришла к нам с тяжелой книгой Ветхого и Нового завета и читала нам до самого обеда. Обед наш состоял в этот день из жидких щей со снетками, рыбьих котлет с грибным соусом и оладий с патокой.
За обедом
сидели мы необычайно тихо, говорили вполголоса.
Насколько чинно все
сидели за французским
уроком, настолько шумно
за уроком чистописания. Маленькая, худенькая, сморщенная учительница напрасно кричала и выбивалась из сил. Никто ее не слушал; все делали, что хотели. Классную даму зачем-то вызвали из класса, и девочки окончательно разбушевались.
Петр Петрович Васютин своей подпрыгивающей походкой обошел учебные столы,
за которыми
сидели девочки во время
уроков, и, заметя новую ученицу, Тасю, спросил...
Тогдашний обычай позволял ученикам и ученицам выбирать себе профессора и, ходя на
уроки других преподавателей, держаться преподавания одного профессора. Меня свободно допускали в классы, и даже служители каждый раз ставили мне кресло около столика,
за которым
сидели профессора.
Катя Николаева
сидела у стола
за книгой, — должно быть,
урок учила.
В классной комнате
за столом, на котором разложена карта,
сидят трое мальчиков, внимательно слушая
урок, задаваемый им учителем истории и географии.
«Надеюсь, это будет ему
уроком… Несчастному еще
сидеть три дня… Ну, да ничего… Упал — больно, встал — здоров… Чутье, однако, не обмануло меня, Сиротинин не виновен… То-то обрадуется его невеста, эта милая девушка», — думал между тем судебный следователь, когда
за Алфимовым захлопнулась дверь его камеры.
У Даши в комнате, скорее похожей на маленькую коробочку-угловушку, до сих пор игравшей роль гардеробной и теперь предложенной новой жилице, горит лампа. Даша
сидит за столом и учит к завтрашнему дню
уроки. Все они легки и возни с ними немного. Вот только французский. Задана басня Лафонтена на французском языке. И французский, и немецкий языки не даются Даше. Готовить их самой было нелегко.
И все воюют, берут на себя и грех и муку, а я один, как отставной учитель,
сижу по ночам и наставления пишу, преподаю
уроки, которых никто не слушает, и баллы ставлю
за поведение.
В середине зимы она
сидела в классной, следя
за уроками племянника, когда ей пришли доложить о приезде Ростова. С твердым решением не выдавать своей тайны и не выказать своего смущения, она пригласила m-lle Bourienne и с нею вместе вышла в гостиную.