Неточные совпадения
Да, это была одна из
светлых эпох нашей жизни, от
прошлых бурь едва оставались исчезавшие облака; дома, в кругу друзей, была полная гармония!
Я несчастлив, и потому очень понятно, что для меня всякая подробность
прошлого имеет цену
светлого воспоминания.
Человек видел свои желания и думы в далеком, занавешенном темной, кровавой завесой
прошлом, среди неведомых ему иноплеменников, и внутренне, — умом и сердцем, — приобщался к миру, видя в нем друзей, которые давно уже единомышленно и твердо решили добиться на земле правды, освятили свое решение неисчислимыми страданиями, пролили реки крови своей ради торжества жизни новой,
светлой и радостной.
Жизнь становилась все унылее и унылее. Наступила осень, вечера потемнели, полились дожди, парк с каждым днем все более и более обнажался; потом пошел снег, настала зима.
Прошлый год обещал повториться в мельчайших подробностях, за исключением той единственной
светлой минуты, которая напоила ее сердце радостью…
Хотя няня, тоже поэт в душе, клала на все самые мягкие краски, выделяя лишь
светлые образы дорогого ее крепостническому сердцу
прошлого, но и в ее передаче эта фигура рисовалась некоторой тенью…
Притупленное воображение силилось создать какие-то образы, помертвелая память пробовала прорваться в область
прошлого, но образы выходили разорванные, бессмысленные, а
прошлое не откликалось ни единым воспоминанием, ни горьким, ни
светлым, словно между ним и настоящей минутой раз навсегда встала плотная стена.
Её тонкие пальцы шевелились, точно играя на невидимых гуслях или вышивая
светлыми шелками картины
прошлой жизни народа в Новгороде и во Пскове, глаза горели детской радостью, всё лицо сияло.
Я был
светлою личностью… Нельзя сострить ядовитей! Теперь мне сорок семь лет. До
прошлого года я так же, как вы, нарочно старался отуманивать свои глаза вашею этою схоластикой, чтобы не видеть настоящей жизни, — и думал, что делаю хорошо. А теперь, если бы вы знали! Я ночи не сплю с досады, от злости, что так глупо проворонил время, когда мог бы иметь все, в чем отказывает мне теперь моя старость!
«Что в моем
прошлом не порок?» — спрашивал он себя, стараясь уцепиться за какое-нибудь
светлое воспоминание, как падающий в пропасть цепляется за кусты.
До недавнего времени наше внимание привлекалось только
светлою стороною последней половины
прошлого века.
Отвороти свой взор
От
прошлого. Широкая река,
Несущая от края и до края
Судов громады, менее ль светла
Тем, что ее источники, быть может,
В болотах дальних кроются? Ирина,
Гляди вперед! Гляди на
светлый путь
Передо мной! Что в совести моей
Схоронено, что для других незримо —
Не может то мне помешать на славу
Руси царить!
Платонов. Пошлость! Быть молодым и в то же время не быть
светлою личностью! Какая глубокая испорченность! (Садится.) Как противны нам люди, в которых мы видим хоть намек на свое нечистое
прошлое! Я когда-то был немного похож на этого… Ох!
Но, закрыв глаза и припоминая
прошлое, я вижу радугу, какую дает солнечный спектр… Да, там бурно, но там
светлее…
Так она и жила, «отряхнувшись», и не хотела жить иначе, и, несмотря на все ее «порядочное болото в
прошлом», личность ее стала казаться
светлою и получила такую привлекательность, что к ней широко запылала любовь во множестве сердец.
Ночь… Тихо вздыхает рядом костлявая Васса… В головах ровно дышит голубоглазая Дуня, Наташина любимица… Дальше благоразумная, добрая и спокойная Дорушка… Все спят… Не спится одной Наташе. Подложив руку под кудрявую голову, она лежит, вглядываясь неподвижно в белесоватый сумрак весенней ночи. Картины недалекого
прошлого встают
светлые и мрачные в чернокудрой головке. Стучит сердце… Сильнее дышит грудь под напором воспоминаний… Не то тоска, не то боль сожаления о минувшем теснит ее.
Молодежь Ростовых сидит на диване в темной комнате, в окна падает на пол серебряный свет месяца. Все разговаривают шепотом, охваченные
светлым, таинственным настроением. Вспоминают впечатления самого дальнего
прошлого, где сновидения сливаются с действительностью, — и тихо смеются, радуясь чему-то.
— Да, и законы контраста. При темном
прошлом светлое настоящее… понимаете? Но Я уже сказал вам, Магнус, что из Моей затеи ничего не вышло. В наших местах имеют не совсем верное представление об удовольствиях, доставляемых здешней игрою. Надо будет это растолковать, когда вернусь. На несколько минут Мне понравилась бритая обезьяна, но ее способ околпачивать людей слишком стар и слишком верен… как монетный двор. Я люблю риск.
Литература тщательно оплевывала в
прошлом все
светлое и сильное, но оплевывала наивно, сама того не замечая, воображая, что поддерживает какие-то «заветы»; прежнее чистое знамя в ее руках давно уже обратилось в грязную тряпку, а она с гордостью несла эту опозоренную ею святыню и звала к ней читателя; с мертвым сердцем, без огня и без веры, говорила она что-то, чему никто не верил…
Париж в
светлую осеннюю погоду, со всем своим историческим
прошлым, с кипучей уличной жизнью, красивостью, грацией, тысячью оригинальных картинок, штрихов, деталей, оставлял позади все, что было пережито и в России, и по дороге до Франции.
Даже в самые яркие весенние дни он кажется покрытым густою тенью, а в
светлые, лунные ночи, когда деревья и обывательские домишки, слившись в одну сплошную тень, погружены в тихий сон, он один как-то нелепо и некстати, давящим камнем высится над скромным пейзажем, портит общую гармонию и не спит, точно не может отделаться от тяжелых воспоминаний о
прошлых, непрощённых грехах.
— Все прощаю, — нежно сказала она, обнимая его за шею, — надо забыть
прошлое и в будущем новом, лучшем, надо стараться, чтобы ничего не напоминало. Ты был один, а теперь не один. Не скрывать ничего, а говорить правду. Какая бы она не была… Не стыдиться, знать, что тебя поймут… Теперь должно наступить другое… около тебя есть любящее существо, которое всю жизнь свою готово отдать, чтобы огородить, уберечь тебя от всего дурного… Себя отдать одной цели: чтобы жилось тебе лучше, легче,
светлее…
Екатерина Петровна, со своей стороны, напрягала все свои усилия, чтобы побороть охватившее ее внутреннее волнение при встрече со своей бывшей подругой, и при этих словах Натальи Федоровны, видимо, забывшей все зло, сделанное ей Бахметьевой и сохранившей в своей памяти лишь
светлые черты их отношений в те
прошлые далекие годы.
— Я должен покончить со всем своим
прошлым, — произнес он с чувством. — Не на свежей же могиле сына приносить жертвы мщения. Может быть, скоро предстану перед
светлым ликом Вышнего Судьи. Повергну себя перед Ним и скажу ему: «Отче мой, отпусти мне долги мои, как я отпустил их должникам моим». Пускай придет. Да покараульте дочь мою и Тони. Потрудитесь, мой друг, передать им, что я занят с нужным человеком.
С развитием этого, охватывавшего его все более и более чувства, ему сделалась противна его
прошлая жизнь, и ему казалось, что прелесть жизни началась с той минуты, когда он впервые увидал
светлый, чистый образ Мадлен де Межен.
Марья Петровна сидела на скамье в заброшенной сторожке и думала о своем
прошлом, о
светлых днях своей давно минувшей молодости.
Эту сплошную тучу перерезывают порой лучи света, лучи искреннего раскаяния в
прошлом, лучи
светлой надежды на будущее, но мрак, страшный мрак этого
прошлого борется с этими проблесками света, и в этой борьбе, кажется, сгущается вокруг нее еще сильнее, еще тяжелей ложится на ее душу, давит ее, и со дня на день невыносимее становится жить ей, особенно, когда гнетущие воспоминания так ясно и рельефно восстают перед нею, как теперь…
С
прошлого года завод обслуживала великолепная нарпитовская столовая, занимавшая левое крыло нововыстроенного универмага. Большой,
светлый зал, кафельный пол, чистота.
Только четверо лиц
светлыми точками блестели на темном горизонте ее
прошлого: это был ее отец, мать, Зарудин и Кудрин, несмотря на то, что последнего она видела всего несколько раз.
Она медленно начала свой рассказ. Подробно останавливалась она на своих мечтах, разбившихся мечтах… воспроизвела свое свидание с Минкиной, вероломство Бахметьевой и письмо Настасьи, полученное ею вчера… Она ни одним словом, ни намеком не дала понять ему о своей
прошлой, не только настоящей любви к нему, но он понял это душою в тоне ее исповеди и какое-то почти
светлое, радостное чувство охватило все его существо.
Доктор непрерывно курил и пил стакан за стаканом очень крепкий чай. Марья Сергеевна рассказывала о
прошлом времени, о работе на голоде и холере, о своих занятиях в воскресной школе. И лицо ее все больше
светлело и молодело. Выражения переставали быть шаблонными.