Неточные совпадения
Они были на другом конце леса, под старою липой, и звали его. Две
фигуры в темных платьях (они прежде были в
светлых) нагнувшись стояли над чем-то. Это были Кити и няня. Дождь уже переставал, и начинало
светлеть, когда Левин подбежал к ним. У няни низ платья был сух, но на Кити платье промокло насквозь и всю облепило ее. Хотя дождя уже не было, они всё еще стояли в том же положении, в которое они стали, когда разразилась гроза. Обе стояли, нагнувшись над тележкой с зеленым зонтиком.
Люди судорожно извивались, точно стремясь разорвать цепь своих рук; казалось, что с каждой секундой они кружатся все быстрее и нет предела этой быстроте; они снова исступленно кричали, создавая облачный вихрь, он расширялся и суживался, делая сумрак
светлее и темней; отдельные
фигуры, взвизгивая и рыча, запрокидывались назад, как бы стремясь упасть на пол вверх лицом, но вихревое вращение круга дергало, выпрямляло их, — тогда они снова включались в серое тело, и казалось, что оно, как смерч, вздымается вверх выше и выше.
—
Светлее стало, — усмехаясь заметил Самгин, когда исчезла последняя темная
фигура и дворник шумно запер калитку. Иноков ушел, топая, как лошадь, а Клим посмотрел на беспорядок в комнате, бумажный хаос на столе, и его обняла усталость; как будто жандарм отравил воздух своей ленью.
Невыспавшиеся девицы стояли рядом, взапуски позевывая и вздрагивая от свежести утра. Розоватый парок поднимался с реки, и сквозь него, на
светлой воде, Клим видел знакомые лица девушек неразличимо похожими; Макаров, в белой рубашке с расстегнутым воротом, с обнаженной шеей и встрепанными волосами, сидел на песке у ног девиц, напоминая надоевшую репродукцию с портрета мальчика-итальянца, премию к «Ниве». Самгин впервые заметил, что широкогрудая
фигура Макарова так же клинообразна, как
фигура бродяги Инокова.
Это был чистый,
светлый образ, как Перуджиниевская
фигура, простодушно и бессознательно живший и любивший, с любовью пришедший в жизнь и с любовью отходящий от нее, да с кроткой и тихой молитвой.
— Лучше всего этот
светлый фон в воздухе и в аксессуарах. Вся
фигура от этого легка, воздушна, прозрачна: вы поймали тайну
фигуры Марфеньки. К цвету ее лица и волос идет этот легкий колорит…
Красноватые пятна огней становились всё больше и
светлей; стали видны пали ограды, черная
фигура движущегося часового, полосатый столб и будка.
На
светлом фоне неба отчетливо вырисовывалась его
фигура с котомкой за плечами, с сошками и с ружьем в руках.
В
светлой полосе появляется странная
фигура Дидонуса.
Мне нравились его крутой лоб,
светлые глаза, то сверкавшие шаловливым весельем, то внезапно тускневшие и заволакивавшиеся непонятным мне и загадочным выражением, его широкоплечая
фигура с тонким станом, в узком старом мундирчике, спокойная самоуверенность и чувство какого-то особого превосходства, сквозившее во всех его приемах.
И вдруг все это
светлое будущее, обогатившее бы и заводовладельца и заводское население, заслонено сейчас одною
фигурой крепостного управляющего Луки Назарыча.
Однажды Вихров, идя по Невскому, увидел, что навстречу ему идут какие-то две не совсем обычные для Петербурга
фигуры, мужчина в фуражке с кокардой и в черном, нескладном, чиновничьем, с
светлыми пуговицами, пальто, и женщина в сером и тоже нескладном бурнусе, в маленькой пастушечьей соломенной шляпе и с короткими волосами.
Матери хотелось сказать ему то, что она слышала от Николая о незаконности суда, но она плохо поняла это и частью позабыла слова. Стараясь вспомнить их, она отодвинулась в сторону от людей и заметила, что на нее смотрит какой-то молодой человек со
светлыми усами. Правую руку он держал в кармане брюк, от этого его левое плечо было ниже, и эта особенность
фигуры показалась знакомой матери. Но он повернулся к ней спиной, а она была озабочена воспоминаниями и тотчас же забыла о нем.
Но вот огни исчезают в верхних окнах, звуки шагов и говора заменяются храпением, караульщик по-ночному начинает стучать в доску, сад стал и мрачнее и
светлее, как скоро исчезли на нем полосы красного света из окон, последний огонь из буфета переходит в переднюю, прокладывая полосу света по росистому саду, и мне видна через окно сгорбленная
фигура Фоки, который в кофточке, со свечой в руках, идет к своей постели.
Не для услады своей и читателя рассказывает все это автор, но по правдивости бытописателя, ибо картина человеческой жизни представляет не одни благоухающие сердечной чистотой
светлые образы, а большею частию она кишит
фигурами непривлекательными и отталкивающими, и в то же время кто станет отрицать, что на каждом авторе лежит неотклонимая обязанность напрягать все усилия, чтобы открыть и в неприглядной группе людей некоторые, по выражению Егора Егорыча, изящные душевные качества, каковые, например, действительно и таились в его племяннике?
Хотя няня, тоже поэт в душе, клала на все самые мягкие краски, выделяя лишь
светлые образы дорогого ее крепостническому сердцу прошлого, но и в ее передаче эта
фигура рисовалась некоторой тенью…
Ее вопли будили меня; проснувшись, я смотрел из-под одеяла и со страхом слушал жаркую молитву. Осеннее утро мутно заглядывает в окно кухни, сквозь стекла, облитые дождем; на полу, в холодном сумраке, качается серая
фигура, тревожно размахивая рукою; с ее маленькой головы из-под сбитого платка осыпались на шею и плечи жиденькие
светлые волосы, платок все время спадал с головы; старуха, резко поправляя его левой рукой, бормочет...
А за окном весь мир представлялся сплошною тьмой, усеянной
светлыми окнами. Окна большие и окна маленькие, окна светились внизу, и окна стояли где-то высоко в небе, окна яркие и веселые, окна чуть видные и будто прижмуренные. Окна вспыхивали и угасали, наконец, ряды окон пролетали мимо, и в них мелькали, проносились и исчезали чьи-то
фигуры, чьи-то головы, чьи-то едва видные лица…
Везде перед глазами у Передонова ходили карточные
фигуры, как живые — короли, крали, хлапы. Ходили даже мелкие карты. Это — люди со
светлыми пуговицами: гимназисты, городовые. Туз — толстый, с выпяченным пузом, почти одно только пузо. Иногда карты обращались в людей знакомых. Смешивались живые люди и эти странные оборотни.
Шагов я не слышал. Внизу трапа появилась стройная, закутанная
фигура, махнула рукой и перескочила в шлюпку точным движением. Внизу было
светлее, чем смотреть вверх, на палубу. Пристально взглянув на меня, женщина нервно двинула руками под скрывавшим ее плащом и села на скамейку рядом с той, которую занимал я. Ее лица, скрытого кружевной отделкой темного покрывала, я не видел, лишь поймал блеск черных глаз. Она отвернулась, смотря на корабль. Я все еще удерживался за трап.
Так исчез в жизни Владимира этот
светлый и добрый образ воспитателя. «Где-то наш monsieur Joseph?» [господин Жозеф (фр.).] — часто говаривали мать или сын, и они оба задумывались, и в воображении у них носилась кроткая, спокойная и несколько монашеская
фигура, в своем длинном дорожном сюртуке, пропадающая за гордыми и независимыми норвежскими горами.
Изо всех собравшихся на станции только один этот человек, с чахоточной
фигурой и лицом старой обезьяны, сохранял свою обычную невозмутимость. Он приехал позднее всех и теперь медленно ходил взад и вперед по платформе, засунув руки по локоть в карманы широких, обвисших брюк и пожевывая свою вечную сигару. Его
светлые глаза, за которыми чувствовался большой ум ученого и сильная воля авантюриста, как и всегда, неподвижно и равнодушно глядели из-под опухших, усталых век.
Подозрительные
фигуры, похожие на монахов, на
светлом фоне ночи кажутся чернее и смотрят угрюмее.
Вот вдруг ему представляется тройка потных лошадей и красивая, сильная
фигура Илюшки с
светлыми кудрями, весело блестящими, узкими голубыми глазами, свежим румянцем и
светлым пухом, только что начинающим покрывать его губу и подбородок.
Муж Татьяны, Кирик Никодимович Автономов, был человек лет двадцати шести, высокий, полный, с большим носом и чёрными зубами. Его добродушное лицо усеяно угрями, бесцветные глаза смотрели на всё с невозмутимым спокойствием. Коротко остриженные
светлые волосы стояли на его голове щёткой, и во всей грузной
фигуре Автономова было что-то неуклюжее и смешное. Двигался он тяжело и с первой же встречи почему-то спросил Илью...
Мы были в конце аллеи и уселись в тени на скамейке. В другом конце дорожки генерал с дочерью повернули обратно, и опять пятна света мелькали на серой тужурке генерала и на
светлой дамской
фигуре… Они тихо приближались к нашему концу.
На клоке марли на столе лежал шприц и несколько ампул с желтым маслом. Плач конторщика донесся из-за двери, дверь прикрыли,
фигура женщины в белом выросла у меня за плечами. В спальне был полумрак, лампу сбоку завесили зеленым клоком. В зеленоватой тени лежало на подушке лицо бумажного цвета.
Светлые волосы прядями обвисли и разметались. Нос заострился, и ноздри были забиты розоватой от крови ватой.
Лунный свет, пробиваясь сквозь листья и цветы яблони, самыми причудливыми,
светлыми пятнышками разбегался по лицу и всей
фигуре лежавшей навзничь Катерины Львовны; в воздухе стояло тихо; только легонький теплый ветерочек чуть пошевеливал сонные листья и разносил тонкий аромат цветущих трав и деревьев. Дышалось чем-то томящим, располагающим к лени, к неге и к темным желаниям.
Вообще он казался гораздо развязнее, чем вчера, и в то же время проглядывало, что он и робел еще больше вчерашнего. Наружный вид его был особенно любопытен. Г-н Трусоцкий был не только прилично, но и франтовски одет — в легком летнем пиджаке, в
светлых брюках в обтяжку, в
светлом жилете; перчатки, золотой лорнет, для чего-то вдруг появившийся, белье — были безукоризненны; от него даже пахло духами. Во всей
фигуре его было что-то и смешное и в то же время наводившее на какую-то странную и неприятную мысль.
Становилось
светлее; роса налегла матово-белою пеленой на зелень. Оркестр смолк. Первые лучи солнца освещали две угрюмые
фигуры, неподвижно сидевшие на перекрестке.
Когда же оно налетело на луну, то мельник уже ясно понял, что это за история, потому что на
светлом месяце так и вырезались черные крылья, а под ними еще что-то и какая-то скрюченная людская
фигура, с длинною, трясущеюся бородою…
Женщина, вспоминая множество обид, нанесенных ей этим человеком и другими, всё говорила, чувствуя в груди неиссякаемый прилив силы и бесстрашия. Развалившееся по стулу жидкое тело с каждой минутой словно всё более расплывалось, теряя очертания человеческой
фигуры. Глаза Лодки стали
светлыми, и голос звенел всё яснее.
В нем можно было разглядеть шкап с книгами, большой диван, еще кое-какую мебель, зеркало на стене с отражением
светлого письменного стола и высокую
фигуру, беспокойно метавшуюся по комнате из одного угла в другой, восемь шагов туда и восемь назад, всякий раз мелькая в зеркале.
На том берегу, в доме Копылова, зажгли огонь,
светлая полоса легла по дороге к мосту, и в свете чётко встали три тёмные
фигуры, в одной из них Николай сразу узнал Степана, а другая показалась похожею на Христину.
На дворе было темно, но
светлее, чем в передней. В темноте уже ясно вырисовывалась высокая сутуловатая
фигура доктора с длинной, узкой бородой и с орлиным носом. У Абогина, кроме бледного лица, теперь видна была его большая голова и маленькая, студенческая шапочка, едва прикрывавшая темя. Кашне белело только спереди, позади же оно пряталось за длинными волосами.
При воспоминании о милом Бестуди я невольно перенеслась мыслью далеко, далеко, за тысячи верст. В моем воображении встала чудная картина летней Дагестанской ночи… О, как сладко пахнет кругом персиками и розами! Месяц бросает
светлые пятна на кровли аулов… На одной из них — закутанная в чадру
фигура… Узнаю ее, маленькую, хрупкую… Это Гуль-Гуль! Подруга моя, Гуль-Гуль!
Мне видно было, как при лунном, застилаемом метелью свете невысокая
фигура ямщика с кнутовищем в руке, которым он ощупывал снег впереди себя, двигалась взад и вперед в
светлой мгле, снова подходила к саням, вскакивала бочком на передок, и слышались снова среди однообразного свистения ветра ловкое, звучное покрикиванье и звучание колокольчиков.
Музыкант Альберт играет на скрипке. «Лицо сияло непрерывною, восторженною радостью: глаза горели
светлым сухим блеском, ноздри раздувались, вся
фигура выражала восторженную жадность наслаждения. Встряхнув волосами, он опустил скрипку и с улыбкою гордого величия и счастия оглянул присутствующих…
Это не была Александра Ивановна, это легкая, эфирная, полудетская
фигура в белом, но не в белом платье обыкновенного покроя, а в чем-то вроде ряски монастырской белицы. Стоячий воротничок обхватывает тонкую, слабую шейку, детский стан словно повит пеленой и широкие рукава до локтей открывают тонкие руки, озаренные трепетным светом горящих свеч. С головы на плечи вьются
светлые русые кудри, два черные острые глаза глядят точно не видя, а уста шевелятся.
В это время на ступенях крыльца дома, занимаемого генералом, показалась высокая женская
фигура в
светлом платье, без шляпы и без всякого выходного убора.
Из всех этих отрождений Льва Яковлевича я не мог никого отличить одного от другого: все они были точно семья боровых грибов, наплодившихся вокруг дрябнувшего матерого боровика. Все они были одной масти и одного рисунка — все одинаковы и ростом, дородством, лицом, красотою; все были живые друг друга подобия: одни и те же окорочные
фигуры, и у каждого та же самая на
светлых местах коричневая сальнистая закопченность.
Я различал уже зеленые лафеты и ящики, покрытую туманной сыростью медь орудий, знакомые, невольно изученные до малейших подробностей
фигуры моих солдат, гнедых лошадей и ряды пехоты с их
светлыми штыками, торбами, пыжовниками и котелками за спинами.
Когда Серафима надела капот — голубой с кружевом, еще из своего приданого — и подошла к трюмо, чтобы распустить косу, она, при свете одной свечи, стоявшей на ночном столике между двумя кроватями, глядела на отражение спальни в зеркале и на свою
светлую, рослую
фигуру, с обнаженной шеей и полуоткрытыми руками.
Покажись на верху обрыва
светлое платье Сани — он бы вскочил и окликнул ее. Как будто что-то виднеется за деревьями. Не ищут ли его? Мелькнуло что-то темное. Он стал пристально всматриваться и узнал
фигуру Хрящева.
Изящный овал лица, белизна кожи и яркий румянец, горевший на полных щеках, в соединении с нежными, правильными, как бы выточенными чертами лица, густыми дугами соболиных бровей и
светлым взглядом темно-карих глаз, полузакрытых густыми ресницами, высокой, статной
фигурой, мягкостью очертаний открытой шеи, стана и полных, белоснежных рук, видневшихся до локтя из-под широкого рукава сарафана, ни единым штрихом не нарушали гармонию в этом положительном идеале русской красоты, выдающеюся представительницей которого и была княжна Евпраксия Прозоровская.
Невысокого роста, средней полноты, с
фигурой, о которой русский народ говорит «неладно скроен, да крепко сшит», с обстриженными в кружок русыми волосами и длинной бородой, в которой только изредка мелькали серебристые нити седых волос, с открытым, чисто русским лицом и
светлыми, почти юношескими глазами, он производил впечатление добродушного, отзывчивого, готового всегда на всякую помощь, «души-человека».
Оба друга остановились как вкопанные невдалеке от входа в нее. Они оба увидели, что на одной из скамеек, стоявших внутри беседки, сидели близко друг к другу две человеческие
фигуры, мужчина и женщина. Абрисы этих
фигур совершенно ясно выделялись при слабом лунном свете, рассмотреть же их лица и подробности одежды не было возможности. Оба друга заметили только, как потом и передавали друг другу, что эти одежды состояли из какой-то прозрачной
светлой материи.
С миниатюрной, грациозной
фигурой, с точно выточенным из мрамора личиком, белизна которого оттенялась черными, как смоль, волосами, а самое лицо как бы солнечными лучами освещалось
светлыми, как майское небо, голубыми глазами, Кора, как звала ее тетка, производила обаятельное впечатление на всех, кто ее видел.
Худощавая, своеобразная
фигура Ахлёстина выделялась перед ним на фоне кресла, обитого
светлою старинною материей. Он часто двигал свободною правою рукой: лицо его смеялось, а в глазах была какая-то смесь мечтательности и юмора с чисто русским оттенком.
По лицу Ермака во время горячей речи его друга и помощника пробежали мрачные тени. Он как бы слышал в этих словах упрек самому себе. Ведь он был почти рад этой отсрочке похода, выговоренной Семеном Иоаникиевичем. А все из-за чего? А из-за того, чтобы лишний раз увидеть в окне верхнего этажа хором строгановских стройную
фигуру девушки, почувствовать хоть издали на себе взгляд ее
светлых очей да ходючи в хоромы, быть может, ненароком встретить ее на одно мгновенье, поймать мимолетную улыбку уст девичьих.