Неточные совпадения
Хлестаков. Возьмите, возьмите; это порядочная сигарка. Конечно, не то, что в Петербурге. Там, батюшка, я куривал сигарочки по
двадцати пяти
рублей сотенка, просто ручки потом себе поцелуешь, как выкуришь. Вот огонь, закурите. (Подает ему свечу.)
Добчинский (смотря в бумажник).
Двадцать пять
рублей всего.
Городничий. Жаловаться? А кто тебе помог сплутовать, когда ты строил мост и написал дерева на
двадцать тысяч, тогда как его и на сто
рублей не было? Я помог тебе, козлиная борода! Ты позабыл это? Я, показавши это на тебя, мог бы тебя также спровадить в Сибирь. Что скажешь? а?
И сукно такое важное, аглицкое! рублев полтораста ему один фрак станет, а на рынке спустит
рублей за
двадцать; а о брюках и говорить нечего — нипочем идут.
Теперь, когда лошади нужны были и для уезжавшей княгини и для акушерки, это было затруднительно для Левина, но по долгу гостеприимства он не мог допустить Дарью Александровну нанимать из его дома лошадей и, кроме того, знал, что
двадцать рублей, которые просили с Дарьи Александровны за эту поездку, были для нее очень важны; а денежные дела Дарьи Александровны, находившиеся в очень плохом положении, чувствовались Левиными как свои собственные.
Когда Татарин явился со счетом в
двадцать шесть
рублей с копейками и с дополнением на водку, Левин, которого в другое время, как деревенского жителя, привел бы в ужас счет на его долю в четырнадцать
рублей, теперь не обратил внимания на это, расплатился и отправился домой, чтобы переодеться и ехать к Щербацким, где решится его судьба.
Дома было ясно, что на шесть кофточек нужно было
двадцать четыре аршина нансуку по 65 копеек, что составляло больше 15
рублей, кроме отделки и работы, и эти 15
рублей были выгаданы.
Но следующая, размененная на покупку провизии к обеду для родных, стоившей
двадцать восемь
рублей, хотя и вызвала в Левине воспоминание о том, что
двадцать восемь
рублей — это девять четвертей овса, который, потея и кряхтя, косили, вязали, молотили, веяли, подсевали и насыпали, — эта следующая пошла всё-таки легче.
— Оттого, что у него стачки с купцами; он дал отступного. Я со всеми ими имел дела, я их знаю. Ведь это не купцы, а барышники. Он и не пойдет на дело, где ему предстоит десять, пятнадцать процентов, а он ждет, чтобы купить за
двадцать копеек
рубль.
В прежние года покосы разбирались мужиками по
двадцати рублей за десятину.
Когда Левин взял именье в управление, он, осмотрев покосы, нашел, что они стоят дороже, и назначил цену за десятину
двадцать пять
рублей.
— Семьдесят восемь, семьдесят восемь, по тридцати копеек за душу, это будет… — здесь герой наш одну секунду, не более, подумал и сказал вдруг: — это будет
двадцать четыре
рубля девяносто шесть копеек! — он был в арифметике силен.
Чичиков выпустил из рук бумажки Собакевичу, который, приблизившись к столу и накрывши их пальцами левой руки, другою написал на лоскутке бумаги, что задаток
двадцать пять
рублей государственными ассигнациями за проданные души получил сполна. Написавши записку, он пересмотрел еще раз ассигнации.
— Крестьян накупили на сто тысяч, а за труды дали только одну беленькую. [Беленькая — ассигнация в
двадцать пять
рублей.]
— То есть
двадцать пять
рублей? Ни, ни, ни, даже четверти угла не дам, копейки не прибавлю.
— А ведь будь только
двадцать рублей в кармане, — продолжал Ноздрев, — именно не больше как
двадцать, я отыграл бы всё, то есть кроме того, что отыграл бы, вот как честный человек, тридцать тысяч сейчас положил бы в бумажник.
Когда брат Натальи Савишны явился для получения наследства и всего имущества покойной оказалось на
двадцать пять
рублей ассигнациями, он не хотел верить этому и говорил, что не может быть, чтобы старуха, которая шестьдесят лет жила в богатом доме, все на руках имела, весь свой век жила скупо и над всякой тряпкой тряслась, чтобы она ничего не оставила. Но это действительно было так.
Да ведь косыночки всего только
двадцать рублей в год прибавляют к ста двадцати-то
рублям, это мне известно.
— Да вот тебе еще
двадцать копеек на водку. Ишь сколько денег! — протянул он Заметову свою дрожащую руку с кредитками, — красненькие, синенькие,
двадцать пять
рублей. Откудова? А откудова платье новое явилось? Ведь знаете же, что копейки не было! Хозяйку-то небось уж опрашивали… Ну, довольно! Assez cause! [Довольно болтать! (фр.)] До свидания… приятнейшего!..
Действительно, на них ухлопаны были чуть ли не десять
рублей из
двадцати с лишком, полученных от Раскольникова собственно на похороны Мармеладова.
Что ж она, на кого же надеется: на сто
двадцать рублей пенсиона, с вычетом на долг Афанасию Ивановичу?
— Вот-с, батюшка: коли по гривне в месяц с
рубля, так за полтора
рубля причтется с вас пятнадцать копеек, за месяц вперед-с. Да за два прежних
рубля с вас еще причитается по сему же счету вперед
двадцать копеек. А всего, стало быть, тридцать пять. Приходится же вам теперь всего получить за часы ваши
рубль пятнадцать копеек. Вот получите-с.
«Я, дескать, боюсь: у меня родственница одна
двадцать пять
рублей таким образом намедни потеряла»; и историю бы тут рассказал.
Денег было
двадцать пять
рублей.
Когда же, шесть дней назад, я первое жалованье мое —
двадцать три
рубля сорок копеек — сполна принес, малявочкой меня назвала: «Малявочка, говорит, ты эдакая!» И наедине-с, понимаете ли?
Вот тут…
двадцать рублей, кажется, — и если это может послужить вам в помощь, то… я… одним словом, я зайду, — я непременно зайду… я, может быть, еще завтра зайду…
Николай Петрович сказал ему, что брат сам себя поранил по неосторожности, на что доктор отвечал: «Гм!» — но, получив тут же в руку
двадцать пять
рублей серебром, промолвил: «Скажите! это часто случается, точно».
С обедом, чаем или кофе, с ужином она взимает по
двадцать пять
рублей — деньги дешевы.
— Я оплачу хлопоты, — сказал Самгин, протянув ему билет в
двадцать пять
рублей.
— Слышали? — спросил Трифонов, подмигивая Варваре и усмехаясь. — Это он
двадцать пять
рублей желает, а кордон тут, за холмами, версты полторы ходу! Вот как!
— Вот тут… десять,
двадцать, вот двести
рублей… да вот
двадцать. Еще тут медные были… Захар, Захар!
— В самом деле, — обрадовался Обломов, вспомнив про эти деньги. — Так вот, извозчику тридцать да, кажется,
двадцать пять
рублей Тарантьеву… Еще куда?
— Я отпустил его. — Как за что? И то не хотел везти: «по песку-то?» — говорит. Да отсюда три целковых — вот
двадцать два
рубля!
Услыхав, что один из окрестных молодых помещиков ездил в Москву и заплатил там за дюжину рубашек триста
рублей,
двадцать пять
рублей за сапоги и сорок
рублей за жилет к свадьбе, старик Обломов перекрестился и сказал с выражением ужаса, скороговоркой, что «этакого молодца надо посадить в острог».
— Еще сто
двадцать один
рубль восемнадцать копеек хлебнику да зеленщику.
А он не так воображал себе разговор с Захаром. Он вспомнил, как торжественно хотел он объявить об этом Захару, как Захар завопил бы от радости и повалился ему в ноги; он бы дал ему
двадцать пять
рублей, а Анисье десять…
Потом скажу Захару: он поклонится в ноги и завопит от радости, дам ему
двадцать пять
рублей.
— Какие тут еще сомнения, вопросы, тайны! — сказал он и опять захохотал, качаясь от смеха взад и вперед. — Статуя! чистота! красота души! Вера — статуя! А он!.. И пальто, которое я послал «изгнаннику», валяется у беседки! и пари свое он взыскал с меня, двести
двадцать рублей да прежних восемьдесят… да, да! это триста
рублей!.. Секлетея Бурдалахова!
Он принимался чуть не сам
рубить мачтовые деревья, следил прилежнее за работами на пильном заводе, сам, вместо приказчиков, вел книги в конторе или садился на коня и упаривал его, скача верст по
двадцати взад и вперед по лесу, заглушая свое горе и все эти вопросы, скача от них дальше, — но с ним неутомимо, как свистящий осенний ветер, скакал вопрос: что делается на той стороне Волги?
— Ведомости о крестьянах, об оброке, о продаже хлеба, об отдаче огородов… Помнишь ли, сколько за последние года дохода было? По тысяче четыреста
двадцати пяти
рублей — вот смотри… — Она хотела щелкнуть на счетах. — Ведь ты получал деньги? Последний раз тебе послано было пятьсот пятьдесят
рублей ассигнациями: ты тогда писал, чтобы не посылать. Я и клала в приказ: там у тебя…
Он чуть не в драку полез с нею и после отчаянной схватки, поторговавшись с час, выручил от нее двести
двадцать рублей, не доторговавшись до трехсот, лишь бы скорее кончить.
— За что содрал? Он обещал обедать отдельно, с афинскими женщинами, а вместо женщин подал рябого, и, кроме того, я не доел и промерз на морозе непременно на восемнадцать
рублей. Семь
рублей за ним оставалось — вот тебе ровно и
двадцать пять.
Марье он подарил
двадцать рублей, и потом, через день, когда совершилась кража документа, вторично посетил Марью и уже тут договорился с нею радикально и обещал ей за услугу двести
рублей.
— Vingt cinq roubles! [
Двадцать пять
рублей! (франц.)] — указал Андреев Тришатову на кредитку, которую еще давеча сорвал с Ламберта.
Это много тебе; ты и весь таких денег не стоишь, совсем не к лицу тебе будет: десять
рублей с костей долой, а
двадцать девять получай“.
— А ведь ты их боишься? — продолжал я дразнить его (и уж наверно был тогда гаже его самого). — Андреев сбил с тебя шляпу, а ты ему
двадцать пять
рублей за то дал.
В самую последнюю минуту я вдруг выиграл
двадцать рублей.
— Вот мама посылает тебе твои шестьдесят
рублей и опять просит извинить ее за то, что сказала про них Андрею Петровичу, да еще
двадцать рублей. Ты дал вчера за содержание свое пятьдесят; мама говорит, что больше тридцати с тебя никак нельзя взять, потому что пятидесяти на тебя не вышло, и
двадцать рублей посылает сдачи.
— Я бы должен был спросить
двадцать пять
рублей; но так как тут все-таки риск, что вы отступитесь, то я спросил только десять для верности. Не спущу ни копейки.
Про старичка, какого-нибудь Кузьму Петровича, скажут, что у него было душ
двадцать, что холера избавила его от большей части из них, что землю он отдает внаем за двести
рублей, которые посылает сыну, а сам «живет в людях».