Неточные совпадения
Из нее
вышел человек среднего
роста, в татарской бараньей шапке; он махнул рукою, и все трое принялись вытаскивать что-то из лодки; груз был так велик, что я до сих пор
не понимаю, как она
не потонула.
Из двери дома быстро, почти наскочив на Самгина,
вышла женщина в белом платье, без шляпы, смерила его взглядом и пошла впереди,
не торопясь. Среднего
роста, очень стройная, легкая.
С этой минуты настойчивый взгляд Ольги
не выходил из головы Обломова. Напрасно он во весь
рост лег на спину, напрасно брал самые ленивые и покойные позы —
не спится, да и только. И халат показался ему противен, и Захар глуп и невыносим, и пыль с паутиной нестерпима.
— Сделайте одолжение, — прибавила тотчас же довольно миловидная молоденькая женщина, очень скромно одетая, и, слегка поклонившись мне, тотчас же
вышла. Это была жена его, и, кажется, по виду она тоже спорила, а ушла теперь кормить ребенка. Но в комнате оставались еще две дамы — одна очень небольшого
роста, лет двадцати, в черном платьице и тоже
не из дурных, а другая лет тридцати, сухая и востроглазая. Они сидели, очень слушали, но в разговор
не вступали.
Как стал от игумена
выходить, смотрю — один за дверь от меня прячется, да матерой такой, аршина в полтора али больше
росту, хвостище же толстый, бурый, длинный, да концом хвоста в щель дверную и попади, а я
не будь глуп, дверь-то вдруг и прихлопнул, да хвост-то ему и защемил.
Не успел я ему ответить,
не успела собака моя с благородной важностью донести до меня убитую птицу, как послышались проворные шаги, и человек высокого
росту, с усами,
вышел из чащи и с недовольным видом остановился передо мной. Я извинился, как мог, назвал себя и предложил ему птицу, застреленную в его владениях.
— Слушай-ка ты меня! — уговаривала ее Акулина. — Все равно тебе
не миновать замуж за него
выходить, так вот что ты сделай: сходи ужо к нему, да и поговори с ним ладком. Каковы у него старики, хорошо ли живут, простят ли тебя, нет ли в доме снох, зятевей. Да и к нему самому подластись. Он только
ростом невелик, а мальчишечка — ничего.
Нам
не случилось до сих пор упомянуть о его наружности. Это был человек большого
роста, белый, сытый, как говорит простонародье, почти жирный, с белокурыми жидкими волосами, лет тридцати трех и, пожалуй, даже с красивыми чертами лица. Он
вышел в отставку полковником, и если бы дослужился до генерала, то в генеральском чине был бы еще внушительнее и очень может быть, что
вышел бы хорошим боевым генералом.
— Если взять за бока академию… — вслух думал Пепко. — Гришук выше тебя
ростом, Фрей толще, Порфирыч санкюлот… гм… Ничего
не выйдет, как ни верти. Молодин куда-то пропал… Да и неловко с такими франтиками амикошонствовать… Знаешь что, Вася…
Вечера с Васей мы проводили за бильярдом, а весь день с утра читали,
не выходя из библиотеки. До григорьевской библиотеки, со времени гимназии, я ни одной книги в руки
не брал и теперь читал без передышки. Пьяная компания перевелась. Евстигнеев опять поступил на телеграф, Дорошка Рыбаков женился на актрисе Орловой и с ней вошел в состав нашей летней труппы. Оба крошечного
роста, невзрачные и удивительно скромные и благовоспитанные. Рассказывали, что, когда их венчали, священник сказал им вместо поучения...
В вагон входили и
выходили едущие на короткие расстояния, но трое ехало, так же как и я, с самого места отхода поезда: некрасивая и немолодая дама, курящая, с измученным лицом, в полумужском пальто и шапочке, ее знакомый, разговорчивый человек лет сорока, с аккуратными новыми вещами, и еще державшийся особняком небольшого
роста господин с порывистыми движениями, еще
не старый, но с очевидно преждевременно поседевшими курчавыми волосами и с необыкновенно блестящими глазами, быстро перебегавшими с предмета на предмет.
Вероятно, он хотел, чтоб Панкрат прекратил всю суету, которой он вообще никогда
не любил. Но Панкрат ничего уже
не мог поделать. Грохот кончился тем, что двери института растворились и издалека донеслись хлопушечки выстрелов, а потом весь каменный институт загрохотал бегом, выкриками, боем стекол. Марья Степановна вцепилась в рукав Персикова и начала его тащить куда-то, он отбился от нее, вытянулся во весь
рост и, как был, в белом халате,
вышел в коридор.
Учитель гимназии
вышел из сарая. Это был человек небольшого
роста, толстый, совершенно лысый, с черной бородой чуть
не по пояс; и с ним
вышли две собаки.
За этим представлением на сцену появилось другое. К старичку небольшого
роста Субочеву, очевидно достаточно побывавшему в буфете, подступил молодой забавник Бельков, говоря: «Ведь вот видите, как мы все вас уважаем, да и нельзя
не уважать, Так как вы в 12-м году достославно исполнили поручение дворянства по сдаче в Москву сапогов для армии. Всё бы хорошо было, но одно
вышло нежадно».
О, если б этот офицер был из тех, которые соглашались
выходить на дуэль! Но нет, это был именно из тех господ (увы! давно исчезнувших), которые предпочитали действовать киями или, как поручик Пирогов у Гоголя, — по начальству. На дуэль же
не выходили, а с нашим братом, с штафиркой, считали бы дуэль во всяком случае неприличною, — да и вообще считали дуэль чем-то немыслимым, вольнодумным, французским, а сами обижали довольно, особенно в случае десяти вершков
росту.
Итак, Анне жилось изрядно; но прошел год, другой, и вдруг, совершенно опять неожиданно, объявила она, что
выходит замуж. «Как? Что? За кого?..» — послышалось с разных сторон. На этот раз жених оказался подмастерьем из портных. Каким образом, где сделано было знакомство, — никто
не знал. Все окончательно только ахнули, увидев жениха — человека
ростом с наперсток, съеженного, с лицом желтым, как испеченная луковица, притом еще прихрамывающего на левую ногу, — ну, словом, как говорится, совершенного михрютку.
Этого довольно, чтоб открыть глаза слепому. Но ее спас сам Молчалин, то есть его ничтожество. Она в увлечении поспешила нарисовать его портрет во весь
рост, может быть в надежде примирить с этой любовью
не только себя, но и других, даже Чацкого,
не замечая, как портрет
выходит пошл...
Вдруг вижу я что же? Вижу, что с этого с озера поднимается туман, такой сизый, легкий туман, и, точно настоящая пелена, так по полю и расстилается. А тут под туманом на самой на середине озера вдруг кружочек этакой, как будто рыбка плеснулась, и
выходит из этого кружочка человек, так маленький,
росту не больше как с петуха будет; личико крошечное; в синеньком кафтанчике, а на головке зеленый картузик держит.
Жених! жених! Коляска под крыльцом.
Отец и дочка входят с офицером. —
Не вышел ростом,
не красив лицом,
Но мог бы быть товарищам примером:
Весь раздушон, хохол торчит вихром,
Торчат усы изысканным манером,
И воротник как жар, и белый кант,
И сахара белее аксельбант.
— А отчего ж бы ей
не пойти? — возразил Поликарп Андреич. — Чем парень
не вышел? Взял и
ростом, и дородством,
не обидел его Господь и красой, и разумом. Отборный жених. А главное то возьми в расчет, что ведь миллионщица! После отца одной ей все достанется.
— Этот
ростом выше того, а красотой
не вышел.
Николай
Ростов смеется: «У нее своих слов нет, она так его словами и говорит». Но он ничего
не знает о той таинственной лаборатории, из которой
вышли эти слова. Пусть они формулированы Пьером, это
не значит, что они только его, а
не Наташины также.
Мы
вышли под руку, как пара совершенно равных друг другу людей. Мой
рост уже совершенно позволил мне вести ее под руку: я был кавалер, она моя дама, — и, вспоминая теперь всю прошедшую жизнь мою, я уверен, что рука моя, на которую впоследствии опиралось немало дам, никогда уже
не вела женщины столь возвышенной и прекрасной, несмотря на тогдашние тридцать шесть лет, которые имела моя превосходная мать.
Когда они подъехали и Николай слез с козел, из ворот
вышла его жена Анисья, женщина еще
не старая на вид, небольшого
роста, благообразная, в повойнике и ситцевом сарафане и, по-домашнему, босая.
Послышались шлепающие шаги, и к Теркину
вышла старушка, очень бедно,
не по-крестьянски одетая, видом няня, без чепца, с седыми как лунь волосами, завернутыми в косичку на маковке, маленького
роста, сгорбленная, опрятная. Старый клетчатый платок накинут был на ситцевый капот. — Господин Аршаулов? — переспросил Теркин. — Здесь, если
не ошибаюсь?
Красивым его лицо нельзя было назвать, но я редко видал более характерную голову с такой своеобразной, живой физиономией, с острыми и блестящими глазами, с очертаниями насмешливого рта, с этим лбом и седеющей шевелюрой. Скульптор Забелло сумел схватить посадку головы и всю фигуру со сложенными на груди руками в статуе, находящейся на кладбище в Ницце, только, как это
вышло и на памятнике Пушкина в Москве, Герцен кажется выше
ростом. Он был немного ниже среднего
роста,
не тучной, но плотной фигуры.
Различие для нас рождения разумного сознания от видимого нами плотского зарождения в том, что, тогда как в плотском рождении мы видим во времени и пространстве, из чего и как и когда и что рождается из зародыша, знаем, что зерно есть плод, что из зерна при известных условиях
выйдет растение, что на нем будет цвет и потом плод такой же, как зерно (в глазах наших совершается весь круговорот жизни), —
рост разумного сознания мы
не видим во времени,
не видим круговорота его.
Через пять минут Данило с Уваркой стояли в большом кабинете Николая. Несмотря на то, что Данило был
не велик
ростом, видеть его в комнате производило впечатление подобное тому, как когда видишь лошадь или медведя на полу между мебелью и условиями людской жизни. Данило сам это чувствовал и, как обыкновенно, стоял у самой двери, стараясь говорить тише,
не двигаться, чтобы
не поломать как-нибудь господских покоев, и стараясь поскорее всё высказать и
выйти на простор, из-под потолка под небо.
Толстый, выше обыкновенного
роста, широкий, с огромными красными руками, он, как говорится,
не умел войти в салон и еще менее умел из него
выйти, то есть перед выходом сказать что-нибудь особенно приятное.
Отходя от Мальвинцевой,
Ростов хотел вернуться к танцам, но маленькая губернаторша положила свою пухленькую ручку на рукав Николая и сказав, что ей нужно поговорить с ним, повела его в диванную, из которой бывшие в ней
вышли тотчас же, чтобы
не мешать губернаторше.
Всё с тем же говором и хохотом, офицеры поспешно стали собираться; опять поставили самовар на грязной воде. Но
Ростов,
не дождавшись чаю, пошел к эскадрону. Уже светало; дождик перестал, тучи расходились. Было сыро и холодно, особенно в непросохшем платье.
Выходя из корчмы,
Ростов и Ильин оба в сумерках рассвета заглянули в глянцовитую от дождя, кожаную докторскую кибитку, из под фартука которой торчали ноги доктора и в середине которой виднелся на подушке чепчик докторши и слышалось сонное дыхание.
Историки эти подобны тому ботанику, который, приметив, что некоторые растения
выходят из семени с двумя долями-листиками, настаивал бы на том, что всё, чтò растет, растет только раздвояясь на два листка; и что пальма, и гриб, и даже дуб, разветвляясь в своем полном
росте и
не имея более подобия двух листиков, отступают от теории.
Ростов перед открытием кампании получил письмо от родителей, в котором, кратко извещая его о болезни Наташи и о разрыве с князем Андреем (разрыв этот объясняли ему отказом Наташи), они опять просили его
выйти в отставку и приехать домой. Николай, получив это письмо, и
не попытался проситься в отпуск или отставку, а написал родителям, что очень жалеет о болезни и разрыве Наташи с ее женихом, и что он сделает всё возможное для того, чтобы исполнить их желание. Соне он писал отдельно.
Это был он. Я погрозил ему пальцем, но, как и вчера, он ничего
не ответил и продолжал стоять неподвижно. Теперь я ясно увидел, что он действительно обладает чрезвычайно и даже неестественно высоким
ростом и стоит на земле; и, вместо того чтобы испугать, это как-то странно успокоило меня. И опять я подумал, что надо
выйти во двор и поймать его, и опять при этой мысли, точно услыхав ее, он повернулся от окна и
не торопясь пошел вдоль дома. Одеваться? — Нет,
не стоит, все равно
не успею.
«Нет, тут ничего
не сделаешь», подумал
Ростов, опустив глаза, и хотел уже
выходить, но с правой стороны он чувствовал устремленный на себя значительный взгляд и оглянулся на него.
Давно уже
Ростов не испытывал такого наслаждения от музыки, как в этот день. Но как только Наташа кончила свою баркароллу, действительность опять вспомнилась ему. Он, ничего
не сказав,
вышел и пошел вниз в свою комнату. Через четверть часа старый граф, веселый и довольный, приехал из клуба. Николай, услыхав его приезд, пошел к нему.
Государь в Преображенском мундире, в белых лосинах и высоких ботфортах, со звездой, которую
не знал
Ростов (это была légion d’honneur) [звезда почетного легиона]
вышел на крыльцо, держа шляпу под рукой и надевая перчатку.