Неточные совпадения
Не одни сестры, приятельницы и родные следили за всеми подробностями священнодействия; посторонние женщины, зрительницы, с волнением, захватывающим дыхание, следили, боясь упустить каждое движение, выражение лица жениха и невесты и с досадой не отвечали и часто не слыхали
речей равнодушных
мужчин, делавших шутливые или посторонние замечания.
И ныне музу я впервые
На светский раут привожу;
На прелести ее степные
С ревнивой робостью гляжу.
Сквозь тесный ряд аристократов,
Военных франтов, дипломатов
И гордых дам она скользит;
Вот села тихо и глядит,
Любуясь шумной теснотою,
Мельканьем платьев и
речей,
Явленьем медленным гостей
Перед хозяйкой молодою,
И темной рамою
мужчинВкруг дам, как около картин.
В двери, точно кариатида, поддерживая шум или не пуская его в соседнюю комнату, где тоже покрикивали, стояла Тося с папиросой в зубах и, нахмурясь, отмахивая рукою дым от лица, вслушивалась в неторопливую, самоуверенную
речь красивого
мужчины.
— Сегодня — пою! Ой, Клим, страшно! Ты придешь? Ты —
речи народу говорил? Это тоже страшно? Это должно быть страшнее, чем петь! Я ног под собою не слышу, выходя на публику, холод в спине, под ложечкой — тоска! Глаза, глаза, глаза, — говорила она, тыкая пальцем в воздух. — Женщины — злые, кажется, что они проклинают меня, ждут, чтоб я сорвала голос, запела петухом, — это они потому, что каждый
мужчина хочет изнасиловать меня, а им — завидно!
Прекрасная Елена,
Хочу спросить у вас, у женщин, лучше
Известны вам сердечные дела:
Ужли совсем не стало той отваги
В сердцах
мужчин, не стало тех
речей,
Пленительно-лукавых, смелых взоров,
Которыми неотразимо верно,
Бывало, мы девиц и жен прельщали?
Прекрасная Елена, укажи,
Кого избрать из юных берендеев,
Способного свершить желанный подвиг?
Я сказала сейчас, что женщины любят то, что в порядочном обществе известно под именем causerie. [легкой беседы (франц.)] Наедине с женщиной
мужчина еще может, a la rigueur, [в крайнем случае (франц.)] ограничиться вращением зрачков, но в обществе он непременнодолжен уметь говорить или, точнее, — занимать. Поэтому ему необходимо всегдаиметь под руками приличный сюжет для разговора, чтобы не показаться ничтожным в глазах любимой женщины. Ты понимаешь, надеюсь, к чему я веду свою
речь?
— Но я этого не сделала, потому что воспитана не в тех правилах, какие здесь, в Москве, у многих женщин! — текла, как быстрый ручей,
речь Миропы Дмитриевны. — Они обыкновенно сближаются с
мужчинами, забирают их в свои ручки и даже обманут их, говоря, что им угрожает опасность сделаться матерями…
Об отношениях
мужчин к женщинам она говорила всегда изумительно грязно; сначала ее
речи вызывали у меня отвращение, но скоро я привык слушать их внимательно, с большим интересом, чувствуя за этими
речами какую-то тяжкую правду.
Он приезжал, собственно, для Елены, но разговаривал больше с Зоей, которой он очень понравился. «Das ist ein Mann!» [Это настоящий
мужчина! (нем.)] — думала она про себя, глядя на его смуглое и мужественное лицо, слушая его самоуверенные, снисходительные
речи.
Бодаев. Извините! Не об вас
речь! Вы не рассердитесь, пожалуйста! Но действительно у нас много дворянских имений вконец разорено бабами. Если
мужчина мотает, все-таки в его мотовстве какой-нибудь смысл есть; а бабьей глупости меры не положено. Нужно любовнику халат подарить, она хлеб продает не вовремя за бесценок; нужно любовнику ермолку с кисточкой, она лес продает, строевой, береженый, первому плуту.
— Это уж, братец, твое дело. Я и сам говорю: вместо того, чтоб дома скромненько сидеть, вы все, точно сбесились, на неприятности лезете! Но не об том
речь. Узнал ли ты, по крайней мере, кто этот
мужчина был?
Ещё в деревне он знал грубую правду отношений между
мужчиной и женщиной; город раскрасил эту правду грязью, но она не пачкала мальчика, — боязливый, он не смел верить тому, что говорилось о женщинах, и
речи эти вызывали у него не соблазн, а жуткое отвращение.
Кончив свою
речь, она с очаровательно ясной улыбкой спросила у
мужчин...
Варенька бывала часто. Они катались по реке вдвоём или втроём с сестрой, но никогда с Бенковским; гуляли по лесу, однажды ездили в монастырь вёрст за двадцать. Девушка продолжала нравиться ему и возмущать его своими дикими
речами, но с нею всегда было приятно. Её наивность смешила его и сдерживала в нём
мужчину; цельность её натуры вызывала в нём удивление.
Входя в столовую, она просто и дружески протянула мне руку и улыбалась мне так же приветливо, как и Ивану Иванычу, — это понравилось мне; но она, разговаривая, двигала пальцами, часто и резко откидывалась на спинку стула и говорила быстро, и эта неровность в
речах и движениях раздражала меня и напоминала мне ее родину — Одессу, где общество
мужчин и женщин когда-то утомляло меня своим дурным тоном.
— Э, полноте! — перебил он. — Раз женщина видит во мне не человека, не равного себе, а самца и всю свою жизнь хлопочет только о том, чтобы понравиться мне, т. е. завладеть мной, то может ли тут быть
речь о полноправии? Ох, не верьте им, они очень, очень хитры! Мы,
мужчины, хлопочем насчет их свободы, но они вовсе не хотят этой свободы и только делают вид, что хотят. Ужасно хитрые, страшно хитрые!
Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая
мужчину, — не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того, чтобы обогатить свой ум, или сообщить поскорее свои умные
речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслаждение, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасывания в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях
мужчины».
Собеседники снова вместе засмеялись и Бодростина, не отрицая настояний Жозефа, что он «скверно создан», отвечала, что женщины гораздо покорнее
мужчин воле Промысла, устроившего все так, как оно устроено, и затем прямо поворотила
речи к насущному вопросу дня, то есть к тому, как быть с собою злополучному Иосафу?
Мужчины повернулись и, сопровождаемые Иосафом Платоновичем, уселись к столу. Завязался общий разговор.
Речь зашла о провинции и впечатлениях провинциальной жизни. Горданов говорил сдержанно и осторожно.
Горечь и ядовитые тирады прорывались у него в Париже, когда
речь заходила о разных"особах"из высших сфер,
мужчинах и дамах, — как они льстили ему когда-то, а потом вели себя как доносчики и клеветники.
Все они могли иметь честные идеи, изящные вкусы, здравые понятия, симпатичные стремления; но они все были продукты старого быта, с привычкой
мужчин их эпохи-и помещиков, и военных, и сановников, и чиновников, и артистов, и даже профессоров — к «скоромным»
речам. У французских писателей до сих пор — как только дойдут до десерта и ликеров — сейчас начнутся разговоры о женщинах и пойдут эротические и прямо «похабные» словца и анекдоты.
Катков тогда смотрел еще совсем не старым
мужчиной с лицом благообразного типа, красивыми глазами, тихими манерами и спокойной
речью глуховатого голоса. Он похож был на профессора гораздо больше, чем на профессионального журналиста. Разговорчивостью и он не отличался. За столом что-то говорили об Англии, и сразу чувствовалось, что это — главный конек у этих англоманов и тогда самой чистой водылибералов русской журналистики.
При людях образец скромности, слова свободного не проронит, очей не поднимет на
мужчину, от нескромных
речей вся горит.
— Не след бы тебе, девушка, с глазу на глаз, в пустынном месте, чуть не ночью, с молодым
мужчиной речи заводить праздные. Иди-ка, куда шла, своей дорогою.
Образ красивого, статного юноши, воспеваемого песнями, лишь порой мелькал в ее девичьем воображении. Более всех из виденных ею
мужчин под этот образ подходил Яков Потапович, но его, товарища детских игр, она считала за родного, чуть не за сводного брата и не могла даже вообразить себе его как своего суженого, как того «доброго молодца», что похищает, по песне, «покой девичьего сердца». Спокойно, до последнего времени, встречала она его ласковый взгляд и слушала его тихую, сладкую
речь.
Теперь, когда он рассказывал всё это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая
мужчину, — не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, чтò им говорят, для того чтоб обогатить свой ум и, при случае, пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные
речи, выработанные в своем маленьком, умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, чтò только есть в проявлениях
мужчины.