Неточные совпадения
По жилам ходит чарочка,
Рекою
льется речь.
Он проворно сел за свои тетради, набросал свои мучения, сомнения и как они разрешились. У него
лились заметки, эскизы, сцены,
речи. Он вспомнил о письме Веры, хотел прочесть опять, что она писала о нем к попадье, и схватил снятую им копию с ее письма.
Товарищ прокурора говорил очень долго, с одной стороны стараясь вспомнить все те умные вещи, которые он придумал, с другой стороны, главное, ни на минуту не остановиться, а сделать так, чтобы
речь его
лилась, не умолкая, в продолжение часа с четвертью.
Голос ее
лился ровно, слова она находила легко и быстро низала их, как разноцветный бисер, на крепкую нить своего желания очистить сердце от крови и грязи этого дня. Она видела, что мужики точно вросли там, где застала их
речь ее, не шевелятся, смотрят в лицо ей серьезно, слышала прерывистое дыхание женщины, сидевшей рядом с ней, и все это увеличивало силу ее веры в то, что она говорила и обещала людям…
Речь его
лилась тяжело, но свободно, он гладил бороду черной рукою и пристально смотрел в лицо Павла.
В комнате непрерывно звучали два голоса, обнимаясь и борясь друг с другом в возбужденной игре. Шагал Павел, скрипел пол под его ногами. Когда он говорил, все звуки тонули в его
речи, а когда спокойно и медленно
лился тяжелый голос Рыбина, — был слышен стук маятника и тихий треск мороза, щупавшего стены дома острыми когтями.
Речь его
лилась спокойно и отталкивала куда-то в сторону тревогу ожидания обыска, выпуклые глаза светло улыбались, и весь он, хотя и нескладный, был такой гибкий.
Они
лились, точно журчание мутного ручейка, и при этом тусклые глаза глядели на слушателя, как бы стараясь вложить в его душу неуловимый смысл длинной
речи.
А другой раз случалось и так, что голова словно в огне горит, ничего кругом не видишь, и все будто неповинная кровь перед тобою
льется, и кроткие
речи в ушах слышатся, а в углу будто сам Деоклитиян-царь сидит, и вид у него звероподобный, суровый.
Речь его, проникнутая благочестием, укрепила упавший дух молодой женщины, и хотя слезы ее
лились теперь сильнее, может быть, прежнего, но она не произносила уже бессвязных слов, не предавалась безумному отчаянию.
Владимир Сергеич застал, как и в первое свое посещение, Ипатова за шашками с Складною Душою. Старик ему обрадовался; Владимиру Сергеичу показалось, однако, лицо его озабоченным, и
речь его не
лилась свободно и охотно, как прежде.
Он говорил вообще мало и с заметным затруднением; но когда одушевлялся,
речь его
лилась свободно и — странное дело! — голос его становился еще тише, взор его как будто уходил внутрь и погасал, а все лицо слабо разгоралось.
Речь у него
лилась плавно и страстно, слова гнались одно за другим вперегонку и потом становились длинными, стройными рядами.
И
льется речь его потоком,
И вкруг себя блестящим оком
Печально водит он порой.
Но как иногда яркий солнечный луч проникает меж туч черно-сизых, так и теперь перед очами его омраченной души девственной прелести полный величаво вставал светозарный образ Дуни, и разумные, скромные
речи ее слово за слово вспадали на память ему и, ровно целебный бальзам, капля за каплей в разбитое сердце
лились…
А у самого на уме: «Девицы красавицы стаей лебединой пируют у Фленушки,
льются речи звонкие, шутками да смехами
речь переливается, горят щечки девушек, блестят очи ясные, высокие груди, что волны, тихо и мерно колышутся…» И сколь было б ему радостно в беседе девичьей, столь же скучно, не́весело было сидеть в трапезе обительской!
Лилось вино.
Лились речи, по тогдашнему времени, конечно, совершенно «недозволенные цензурою». Было уютно, хорошо, дружно. Подвыпивший старичок-редактор слушал, моргал глазами, — расчувствовался и со стаканчиком вина поднялся, чтобы тоже сказать
речь. И сказал...
Потом говорил Мороз, Перевозчиков. Опять я говорил, уже без маскарада. Меня встретила буря оваций. И говорил я, как никогда. Гордые за меня лица наших. Жадно хватающее внимание серых слушателей. Как морской прилив, сочувствие сотен душ поднимало душу, качало ее на волнах вдохновения и радости. С изумлением слушал я сам себя, как бурно и ярко
лилась моя
речь, как уверенно и властно.
Мамаев. Быть так. Спрашивает меня набольший-то: «У тебя дочка барышня?» А голос-то у него так в душу теплою струею и
льется. — Зовут ее барышней, ваше превосходительство, а доля у ней хуже крестьянской. «Любит ли она Резинкина? будет ли с ним счастлива?» — спрашивает меня. — Души друг в друге не чают; а где любовь, там и счастье, — говорю я. Знаешь, Груня, вспомнил прошлые золотые деньки мои с покойной твоей матерью. — Тут он повел
речь к ней (указав на Резинкину); говори, сватья!
Гневно сверкали глаза великого князя, и
речь его
лилась подобно огненному потоку лавы. Иоанн кончил, в палате воцарилась та же невозмутимая тишина, которая казалась теперь еще торжественней.
Речь Пятова так и
лилась. Он ласково улыбался глазами и пальцами правой руки все дотрагивался до борта сюртука Заплатина.
И здесь, за столиками, отвратительно сервированными, с салфетками, напоминающими плохо выстиранные солдатские онучи, снова
льются горячие
речи, вместе с замороженным вином, продаваемым за баснословную цену.
— Да так, к слову пришлось. А теперь, когда я доподлинно знаю, что слова мои не сочтешь за язык трусости, я далее поведу
речь свою. Широки здесь края гарцевать молодцам, много можно побрать золота, вино
льется рекой, да и в красотках нет недостатка, но в родимых теремах и солнышко ярче, и день светлее, да и милые милей. Брат Чурчило, послушайся приятеля, твоего верного собрата и закадычного друга: воротимся.
— Да так, к слову пришлось. А теперь, когда я доподлинно знаю, что слова мои не сочтешь за язык трусости, я далее поведу
речь свою. Широки здесь края гарцевать молодцам, много можно набрать золота, вино
льется рекой, да и в красотках нет недостатка, но в родимых теремах и солнышко ярче, и день светлее, да и милая милей. Брат Чурчила, послушайся приятеля, твоего верного собрата и закадычного друга: воротимся.
Их
речи и воспоминания
льются без конца.