Неточные совпадения
Впереди всех стоял молодой
парень лет двадцати, не более, по прозванию Колесов; он держал себя очень развязно, и тогда как прочие арестанты оказывали при расспросах более или менее смущения и вообще отвечали не совсем охотно, он сам вступал в
разговор и вел себя как джентельмен бывалый, которому на все наплевать.
— Вона! вона! мотри-ка, никак наши старочки из лесу выходят! — вскрикивает внезапно молодой
парень с добродушнейшею физиономией, доселе не принимавший никакого участия в
разговоре.
И он сел на свою кровать против американского господина, вдобавок еще расставивши ноги. Матвей боялся, что американец все-таки обидится. Но он оказался
парень простой и покладливый. Услыхав, что
разговор идет о Тамани-холле, он отложил газету, сел на своей постели, приветливо улыбнулся, и некоторое время оба они сидели с Дымой и пялили друг на друга глаза.
Под шум
разговора молодой
парень Кузьма, должно быть, ущипнул Наталью; она, глухо охнув, бросила ложку и сунула руки под стол.
— Знамо, здорово… Не о том речь, не тот, примерно, наш
разговор был — вот что! Сказывал, на другой день придешь; а где он, тот день-то?..
Парня нарочно посылал; прождал все утро; время только напрасно прошло…
В эти пять дней он неоднократно урывался, однако ж, на маленькое озеро; но свидания с дочкой рыбака — свидания, которые ограничивались одними
разговорами, клятвами и уверениями, начинали с некоторых пор прискучивать молодому
парню.
Оба так усердно заняты были своим делом, что, казалось, не слушали
разговора. Этот короткий, но проницательный взгляд, украдкою брошенный старым рыбаком на молодых
парней, высказал его мысли несравненно красноречивее и определеннее всяких объяснений; глаза Глеба Савинова, обратившиеся сначала на сына, скользнули только по белокурой голове Вани: они тотчас же перешли к приемышу и пристально на нем остановились. Морщины Глеба расправились.
Во все продолжение предыдущего
разговора он подобострастно следил за каждым движением Нефеда, — казалось, с какою-то даже ненасытною жадностию впивался в него глазами; как только Нефед обнаруживал желание сказать слово, или даже поднять руку, или повернуть голову, у молодого
парня были уже уши на макушке; он заранее раскрывал рот, оскаливал зубы, быстро окидывал глазами присутствующих, как будто хотел сказать: «Слушайте, слушайте, что скажет Нефед!», и тотчас же разражался неистовым хохотом.
Его голос покрыл шум
разговора. [Гости замолчали] Лунёв сконфузился, чувствуя их взгляды на лице своём, и тоже исподлобья оглядел их. На него смотрели недоверчиво, видимо, каждый сомневался в том, что этот широкоплечий, курчавый
парень может сказать что-нибудь интересное. Неловкое молчание наступило в комнате.
Идет
разговор со стариком, который кивнул головой на молодого парня-ямщика.
Обруганный
парень бормотал что-то вполголоса, изредка бросая на босяка косые взгляды. У него смешно надулись щеки, оттопырились губы и суженные глаза как-то чересчур часто и смешно помаргивали. Он, очевидно, не ожидал, что его
разговор с этим усатым оборванцем кончится так быстро и обидно.
Во время этого
разговора к воротам постоялого двора подъехала телега; в ней сидели два мужика: один молодой,
парень лет восемнадцати, другой — старик. Последний, казалось, успел уже ни свет ни заря заглянуть под елку и был сильно навеселе.
Мавра Тарасовна. Погоди, твоя речь впереди! Чтоб не было пустых
разговоров, я вам расскажу, что и как тут случилось. Вышла Поликсеночка погулять вечером да простудилась, и должна теперь, бедная, месяца два-три в комнате сидеть безвыходно, а там увидим, что с ней делать.
Парень этот ни в чем не виноват, на него напрасно сказали; яблоков он не воровал — взял, бедный, одно яблочко, да и то отняли, попробовать не дали. И отпустили его домой с миром. Вот только и всего, больше ничего не было — так вы и знайте!
Ну,
парень ничего, и на
разговор как по писаному режет.
Весь этот
разговор, близкий ссоре, навеял на душу мне и грусть и бодрость: жалко было мужиков, моргали они глазами, как сычи на свету, и понимал я, что каждый из них много перемолол в душе тоски и горя, прежде чем решиться пойти к
парням, которых они помнили бесштанными. Нравилось мне внимательное и грустное молчание Вани, смущал Авдей жадными глазами своими, и не совсем понятна была опасная прямота Егора.
— Разве говорю я, что
разговорами размыкаешь его? Твое горе только годы размы́кать могут, — молвил Колышкин. — А надо тебе мыслями перескочить на что на другое… Коли про дела говорить не можешь, расспроси
парня, каково съездил, кого видел, что говорил…
И́дут, а сами то и дело по сторонам оглядываются, не улизнула ли которая белица в лесную опушку грибы сбирать, не подвернулся ли к которой деревенский
парень, не завел ли с ней греховодных
разговоров.
Идут у них
разговоры веселые про житье-бытье обительское, про гулянки с
парнями за околицами, про гостей — молодых «благодетелей», — приезжавших в скиты из разных городов.
— Постой,
парень!.. Постой… Ты это не тово! — разводя руками, вмешался в
разговор захмелевший приказчик. — Мы тоже на этот счет не безызвестны!.. Нам старики тоже сказывали, как в двенадцатым годе этого самого Бонапартия мы метлой из Расеи погнали; и он, значит, за это за самое, опричь одной злобы, ничего к нам питать не может!
— Так вот что:
парень ты речистый,
разговоры водить мастер. Такого мне теперь и надо, — сказал Марко Данилыч. — Сегодня вечером приходи в Рыбный трактир, там будут все наши. А дело будет тебе вот какое…
Оба они лежат рядом. Степан, стройный
парень с низким лбом и светлыми усиками, старается
разговорами расшевелить неподвижно-задумчивого Андрея. Когда им приносят обедать, Степан, уплетая сам свой бульон или яйцо всмятку, увещевает соседа...
В дыры его грязной холщовой рубахи глядело бронзовое тело, лицо было почти черное от загара. Огромный и оборванный, с обмотанною тряпками ногою, он блестел белками злых глаз и исподлобья поглядывал вокруг.
Парень подсел к нему с
разговором. Мужик порывисто встал и, не отвечая, высунулся из окна.
Ванька в мужицком кафтане начал прислушиваться к их
разговору. Его пошевни стояли поодаль от саней молодого
парня. На эту биржу заехал он покормить лошадь и уже подвязал ей торбу… Он замечал, что лихачи на него косятся, и уехал бы, да надо было дать лошаденке пожевать овсеца.
Парень послушался и ушел. В коридор вышел Шерстобитов с беспартийным
парнем, и сквозь перегородку Женькиной комнаты нам слышен был
разговор. Шерстобитов бил себя кулаком в грудь и орал басом...
Привыкшая к поклонению великосветских лакеев, она не обращала никакого внимания на глазеющих на нее
парней, не только деревенских, но даже и дворовых, совершенно «неполированных», как определила их в
разговоре с княгиней «питерская принцесса», — насмешливое прозвище, присвоенное Аннушке этими же «неполированными»
парнями.
Она по целым часам задерживала Кузьму в беседке и в
разговорах с ним, что называется, «отводила душу»; она жаловалась ему на следователей, на людскую несправедливость, на свою горькую долю «беззащитной вдовы». Полупьяный
парень тупо слушал ее, со своей стороны пускался в россказни о своих скитаниях по Москве, о приятелях и собутыльниках.