Неточные совпадения
Как только зазвучали первые аккорды пианино, Клим вышел на террасу, постоял минуту, глядя в заречье, ограниченное справа черным полукругом леса, слева — горою сизых облаков, за которые уже скатилось солнце. Тихий ветер ласково гнал к реке зелено-седые волны хлебов. Звучала певучая мелодия незнакомой, минорной
пьесы. Клим
пошел к даче Телепневой. Бородатый мужик с деревянной ногой заступил ему дорогу.
И не спеша, люди, окружавшие Самгина, снова
пошли в Леонтьевский, оглядываясь, как бы ожидая, что их позовут назад; Самгин
шел, чувствуя себя так же тепло и безопасно, как чувствовал на Выборгской стороне Петербурга. В общем он испытывал удовлетворение человека, который, посмотрев репетицию, получил уверенность, что в
пьесе нет моментов, терзающих нервы, и она может быть сыграна очень неплохо.
Оркестры, один за другим, становились у дворца, играли две-три
пьесы и потом
шли в казармы.
— Обворовываю талантливых авторов! Ведь на это я
пошел, когда меня с квартиры гнали… А потом привык. Я из-за куска хлеба, а тот имя свое на
пьесах выставляет,
слава и богатство у него. Гонорары авторские лопатой гребет, на рысаках ездит… А я? Расходы все мои, получаю за
пьесу двадцать рублей, из них пять рублей переписчикам… Опохмеляю их, оголтелых, чаем пою… Пока не опохмелишь, руки-то у них ходуном ходят…
Через неделю я принес. Похвалил, дал денег и еще
пьесу. А там и
пошло, и
пошло: два дня — трехактный фарс и двадцать пять рублей.
Пьеса его и подпись его, а работа целиком моя.
Прямо-таки сцена из
пьесы «Воздушный пирог», что с успехом
шла в Театре Революции. Все — как живые!.. Так же жестикулирует Семен Рак, так же нахальничает подкрашенная танцовщица Рита Керн… Около чувствующего себя неловко директора банка Ильи Коромыслова трется Мирон Зонт, просящий субсидию для своего журнала… А дальше секретари, секретарши, директора, коммерсанты обрыдловы и все те же Семены раки, самодовольные, начинающие жиреть…
Не знаю, имел ли автор в виду каламбур, которым звучало последнее восклицание, но только оно накинуло на всю
пьесу дымку какой-то особой печали, сквозь которую я вижу ее и теперь… Прошлое родины моей матери, когда-то блестящее, шумное, обаятельное, уходит навсегда, гремя и сверкая последними отблесками
славы.
Любочка или ходит взад и вперед по комнате, заложив за спину руки, дожидаясь того, чтоб
пошли в сад, или играет на фортепьяно какую-нибудь
пьесу, которой я давно знаю каждую нотку.
— Ни, ни! — закачал Паша головою. — Что я с ними буду делать? мне они незачем. А вот место евнуха в султановом гареме, да еще с порядочным жалованием, от этого я бы не отказался… — Будь им с нынешнего числа, — сказал посол. — Я вовсе не посол, а сам султан. Ты нравишься мне, Берди. Идем-ка вместе в трактир.
Пьеса окончена. Что? Хорошо я играл, господа почтенные зрители?
Садясь за четверговый обед, юнкера находят на столах музыкальную программу, писанную круглым военно-писарским «рондо» и оттиснутую гектографом. В нее обыкновенно входили новые штраусовские вальсы, оперные увертюры и попурри, легкие
пьесы Шуберта, Шумана, Мендельсона и Вагнера. Оркестр Крейнбринга был так на
славу выдрессирован, что исполнял самые деликатные подробности, самое сладкое пиано с тонким совершенством хорошего струнного оркестра.
К А.В. Насонову
шли все охотно. Музыкальным отделом заведовал старый профессор Московской консерватории, композитор А.И. Дюбюк, выпускавший ежемесячным бесплатным приложением музыкальные
пьесы.
Градов-Соколов в какой-то
пьесе «обыграл» Писарева. Последний обозлился и предложил Бренко выписать Андреева-Бурлака, о котором уже
шла слава.
Понадобилась новая
пьеса. Бренко обратилась к А.А. Потехину, который и дал ей «Выгодное предприятие», но с тем, чтобы его дочь, артистка-любительница, была взята на сцену. Условие было принято: г-же Потехиной дали роль Аксюши в «Лесе», которая у нее
шла очень плохо, чему способствовала и ее картавость. После Аксюши начали воздерживаться давать роли Потехиной, а она все требовала — и непременно героинь.
Осторожно вынув у нее из рук газету, он укрыл ее пледом, потушил свечи и
пошел к себе в спальню. Ложась, он думал об исторической
пьесе, и из головы у него все не выходил мотив: «Мой друг, мой нежный друг…»
Поезд отходит через два часа, в одиннадцать ночи.
Пошел в «Славянский базар» поесть да с Лубянской площади вдруг и повернул на Солянку. Думаю: зайду на Хиву, в «вагончик», где я жил, угощу старых приятелей и прямо на курьерский, еще успею. А на другой день проснулся на нарах в одной рубашке… Друзья подпустили ко мне в водку «малинки». Даже сапог и шпор не оставили… Как рак мели. Теперь переписываю
пьесы — и счастлив.
Шли годы. Шагнули в двадцатое столетие. М. Горький ставил «На дне», и меня В. И. Немирович-Данченко просил показать Хитровку для постановки
пьесы. Назначен был день «похода», и я накануне зашел узнать, в той ли еще они квартире. Тот же флигель, та же квартира во втором этаже, те же лампочки-коптишки у нищих и большая висячая лампа с абажуром над рабочим столом. Кое-кто из стариков цел, но уже многих нет.
Пьеса «На пороге к делу», которая
шла с Ермоловой в Малом театре, сделала в первые дни приезда гастролеров огромный сбор и показала публику совершенно особую.
В этот сезон В. П. Далматов закончил свою
пьесу «Труд и капитал», которая была, безусловно, запрещена и после уже, через несколько лет,
шла под каким-то другим названием. В этот же год он начал повесть и вывел в ней актера-бродягу, который написал «Катехизис актера».
За это время она стала известна и сама как драматург: восемь
пьес ее
шли на сцене. К ней приходили люди нуждавшиеся, и никому, пока у нее были средства, отказа не было. В ее гостиной устраивались вечера в пользу политических ссыльных, она много помогала учащейся молодежи.
— Возьми своего друга в помощники и первым делом сделай из него сценариуса. Завтра
идет «Свадьба Кречинского». Он будет следить за выходами.
Пьеса легкая. Она у всех на слуху.
Именно о ней речь
шла. Жандарм возмутился выбором для бенефиса такой революционной
пьесы и припомнил ее участие на студенческих вечерах. Князь продолжал о бенефисе. Рассказал сюжет «Овечьего источника», рассказал о детстве Ермоловой и ее дебюте, о ее нарастающем успехе.
Все эти
пьесы оставшейся труппой, кроме меня, новичка, были играны-переиграны и
шли гладко, почти без суфлера.
Он умер в 1876 году, то есть года за три до нашего сезона, но
пьесы eгo в Воронеже
шли.
В гостиной заиграла на рояле Зинаида Федоровна, стараясь вспомнить
пьесу Сен-Санса, которую играл Грузин. Я
пошел и лег на постель, но, вспомнив, что мне пора уходить, поднялся через силу и с тяжелою, горячею головой опять
пошел к столу.
Выпущенная по красному зверю Аксинья Тимофеевна
шла верхним чутьем и работала как нельзя лучше; заложенная шуба тоже служила Юлии не хуже, как Кречинскому его бычок, и тепло прогревала бесхитростное сердце Долинского. Юлия Азовцова, обозрев поле сражения и сообразив силу своей тактики и орудий с шаткой позицией атакованного неприятеля, совершенно успокоились. Теперь она не сомневалась, что, как по нотам, разыграет всю свою хитро скомпонованную
пьесу.
Они сами начали снимать театры, сами играли главные роли и сильно сбавили оклады. Время
шло. Избалованная публика, привыкшая к богатой обстановке
пьес при помещиках-антрепренерах, меньше и меньше посещала театры, а общее безденежье, тугие торговые дела и неурожай довершили падение театров. Дело начало падать. Начались неплатежи актерам, между последними появились аферисты, без гроша снимавшие театры; к довершению всех бед великим постом запретили играть.
Дни проводил я в этой тишине, в церковных сумерках, а в длинные вечера играл на бильярде или ходил в театр на галерею в своей новой триковой паре, которую я купил себе на заработанные деньги. У Ажогиных уже начались спектакли и концерты; декорации писал теперь один Редька. Он рассказывал мне содержание
пьес и живых картин, какие ему приходилось видеть у Ажогиных, и я слушал его с завистью. Меня сильно тянуло на репетиции, но
идти к Ажогиным я не решался.
Прибыльщик обиделся и отказался от
пьесы. Тогда кто-то предложил ему роль в
пьесе, которая
шла в тот же спектакль на французском языке.
Помните, что сегодня
идет «Barbe bleue», [«Синяя борода».] а чтоб эту
пьесу просмаковать, нужно, чтоб голова была светла да и светла!
— Вы знаете, какой огромный талант у madame Чуйкиной, ей стыдно закапывать его;
пьеса скоро будет поставлена на сцену, автору она доставит
славу, а madame Чуйкиной прибавит еще новую ветвь к ее лавровому венку!.. — расписывал Хвостиков.
Актриса с заметной гримасой встала и нехотя
пошла за хозяйкой, которая, как ни раздосадована была всеми этими ломаньями Чуйкиной, посадила ее опять рядом с собой, а по другую сторону Татьяны Васильевны поместился граф Хвостиков и стал ее просить позволить ему взять
пьесу с собой, чтобы еще раз ее прочесть и сделать об ней заранее рекламу.
Медведенко. Да. Играть будет Заречная, а
пьеса сочинения Константина Гавриловича. Они влюблены друг в друга, и сегодня их души сольются в стремлении дать один и тот же художественный образ. А у моей души и у вашей нет общих точек соприкосновения. Я люблю вас, не могу от тоски сидеть дома, каждый день хожу пешком шесть верст сюда да шесть обратно и встречаю один лишь индифферентизм с вашей стороны. Это понятно. Я без средств, семья у меня большая… Какая охота
идти за человека, которому самому есть нечего?
Дорн(один). Не знаю, быть может, я ничего не понимаю или сошел с ума, но
пьеса мне понравилась. В ней что-то есть. Когда эта девочка говорила об одиночестве и потом, когда показались красные глаза дьявола, у меня от волнения дрожали руки. Свежо, наивно… Вот, кажется, он
идет. Мне хочется наговорить ему побольше приятного.
Но ежедневные музыкальные мучения нисколько не подвигали дела, и казалось, что чем более я повторял заученные по пальцам
пьесы, тем чаще пальцы мои сбивались с толку; так что однажды Крюммер за завтраком при всех учителях громко через всю залу спросил меня: «Ты, большун, или это все та же
пьеса, которую ты два года играешь?» Чаша горести перелилась через край: на другой день, набравшись храбрости, я
пошел в кабинет директора и объявил ему, что готов
идти в карцер и куда угодно, но только играть больше не буду.
Людовик. Твердо веря в то, что в дальнейшем ваше творчество
пойдет по правильному пути, я вам разрешаю играть в Пале-Рояле вашу
пьесу «Тартюф».
Между тем интрига любви
идет своим чередом, правильно, с тонкой психологической верностью, которая во всякой другой
пьесе, лишенной прочих колоссальных грибоедовских красот, могла бы сделать автору имя.
Читатель помнит, конечно, все, что проделал Чацкий. Проследим слегка ход
пьесы и постараемся выделить из нее драматический интерес комедии, то движение, которое
идет через всю
пьесу, как невидимая, но живая нить, связывающая все части и лица комедии между собою.
Несмотря на то, всякий раз, однако, когда меняется персонал в ролях, и те и другие судьи
идут в театр, и снова поднимаются оживленные толки об исполнении той или другой роли и о самых ролях, как будто в новой
пьесе.
И Кольцов действительно умел воспользоваться всем, что было близко к нему. Он прекрасно понимал не только русскую жизнь, но и характер русского народа, и умел его выразить в своих песнях. Так, у него прекрасно высказывается широкий разгул русского человека, эта удаль, которая
идет на все и которой все нипочем. Это можно видеть в
пьесах:, «Как здоров да молод», «Расчет с жизнью», «Дума сокола».
Пьесы ставились, как на курьерских. Небольшие драмы и комедии
шли с одной репетиции, «Смерть Иоанна Грозного» и «Новый мир» — с двух, «Измаил», сочинение господина Бухарина, потребовал трех репетиций, и то благодаря тому, что в нем участвовало около сорока статистов из местных команд: гарнизонной, конвойной и пожарной.
Но по мере того как
шла репетиция, со мной стала происходить странная история: я, неожиданно для себя самого, начал дробиться и множиться. Например: матрона Вероника кончает свои слова. Самойленко, который следил за
пьесой по подлиннику, хлопает в ладоши и кричит...
Между тем
пьеса развивалась, обвинение
шло вперед, бальи [судья (от фр. bailli).] хотел его для наказания неприступной красавицы; черные люди суда мелькали по сцене, толковали так глубокомысленно, рассуждали так здраво, — потом осудили невинную Анету, и толпа жандармов повела ее в тюрьму… да, да, вот как теперь вижу, бальи говорит: «Господа служивые, отведите эту девицу в земскую тюрьму», — и бедная
идет!
Все лица этой
пьесы оставляют какое-то тяжелое впечатление — гофмаршал, и леди, и старик камердинер, у которого дети
пошли добровольно в Америку… и милые дети, Фердинанд и Луиза.
Я писал реальнейшую
пьесу, сущность которой считаю долгом изложить перед вами в немногих словах: дело
идет о взаимной любви двух юных душ!
Сообщалось, что
пойдет пьеса «В старые годы» с участием лучших сил труппы и что затем выступит В.И. Белозеров в любимейших номерах своего репертуара.
Только что сошел в преждевременную могилу А.Е.Мартынов, и заменить его было слишком трудно: такие дарования родятся один — два на целое столетие. Смерть его была тем прискорбнее, что он только что со второй половины 50-х годов стал во весь рост и создал несколько сильных, уже драматических лиц в
пьесах Чернышева, в драме По-техина «Чужое добро впрок не
идет» и, наконец, явился Тихоном Кабановым в «Грозе».
Пьесы из современной жизни
шли в обстановке только приличной, но без всех тех бесконечных деталей, которыми жрецы нового искусства желают вызывать в публике ряд психических"настроений".
И в жанровом театре «Gymnase»
шла другая
пьеса Сарду — «Старые холостяки» с таким же почти, как ныне выражаются, «фурорным» успехом.
Дирекция, по оплошности ли автора, когда комедия его
шли на столичных сценах, или по чему другому — ничего не платила ему за
пьесу, которая в течение тридцати с лишком лет дала ей не один десяток тысяч рублей сбору.
На большую
пьесу в пяти действиях полагалась одна неделя, и порядочных репетиций
шло три-четыре.