Неточные совпадения
Садясь за четверговый обед, юнкера находят на столах музыкальную программу, писанную круглым военно-писарским «рондо» и оттиснутую гектографом. В нее обыкновенно входили новые штраусовские вальсы, оперные увертюры и попурри, легкие
пьесы Шуберта, Шумана, Мендельсона и Вагнера. Оркестр Крейнбринга был так на
славу выдрессирован, что исполнял самые деликатные подробности, самое сладкое пиано с тонким совершенством хорошего струнного оркестра.
— Ни, ни! — закачал Паша головою. — Что я с ними буду делать? мне они незачем. А вот место евнуха в султановом гареме, да еще с порядочным жалованием, от этого я бы не отказался… — Будь им с нынешнего числа, — сказал посол. — Я вовсе не посол, а сам султан. Ты нравишься мне, Берди. Идем-ка вместе в трактир.
Пьеса окончена. Что? Хорошо я играл, господа почтенные зрители?
Главной
пьесой шла комедия «На хуторе», в котором Пальм-Швейцарская пленяла даже своих хулителей изяществом, грацией и пикантностью, особенно на сцене в саду, качаясь в гамаке.
Неточные совпадения
Как только зазвучали первые аккорды пианино, Клим вышел на террасу, постоял минуту, глядя в заречье, ограниченное справа черным полукругом леса, слева — горою сизых облаков, за которые уже скатилось солнце. Тихий ветер ласково гнал к реке зелено-седые волны хлебов. Звучала певучая мелодия незнакомой, минорной
пьесы. Клим
пошел к даче Телепневой. Бородатый мужик с деревянной ногой заступил ему дорогу.
И не спеша, люди, окружавшие Самгина, снова
пошли в Леонтьевский, оглядываясь, как бы ожидая, что их позовут назад; Самгин
шел, чувствуя себя так же тепло и безопасно, как чувствовал на Выборгской стороне Петербурга. В общем он испытывал удовлетворение человека, который, посмотрев репетицию, получил уверенность, что в
пьесе нет моментов, терзающих нервы, и она может быть сыграна очень неплохо.
Оркестры, один за другим, становились у дворца, играли две-три
пьесы и потом
шли в казармы.
— Обворовываю талантливых авторов! Ведь на это я
пошел, когда меня с квартиры гнали… А потом привык. Я из-за куска хлеба, а тот имя свое на
пьесах выставляет,
слава и богатство у него. Гонорары авторские лопатой гребет, на рысаках ездит… А я? Расходы все мои, получаю за
пьесу двадцать рублей, из них пять рублей переписчикам… Опохмеляю их, оголтелых, чаем пою… Пока не опохмелишь, руки-то у них ходуном ходят…
Через неделю я принес. Похвалил, дал денег и еще
пьесу. А там и
пошло, и
пошло: два дня — трехактный фарс и двадцать пять рублей.
Пьеса его и подпись его, а работа целиком моя.