Неточные совпадения
Здесь Ноздрев захохотал тем звонким смехом, каким заливается только свежий, здоровый человек, у которого все до последнего выказываются белые, как сахар, зубы, дрожат и
прыгают щеки, и сосед за двумя дверями,
в третьей
комнате, вскидывается со сна, вытаращив очи и произнося: «Эк его разобрало!»
Вечером того же дня Одинцова сидела у себя
в комнате с Базаровым, а Аркадий расхаживал по зале и слушал игру Кати. Княжна ушла к себе наверх; она вообще терпеть не могла гостей, и
в особенности этих «новых оголтелых», как она их называла.
В парадных
комнатах она только дулась; зато у себя, перед своею горничной, она разражалась иногда такою бранью, что чепец
прыгал у ней на голове вместе с накладкой. Одинцова все это знала.
Какие светлые, безмятежные дни проводили мы
в маленькой квартире
в три
комнаты у Золотых ворот и
в огромном доме княгини!..
В нем была большая зала, едва меблированная, иногда нас брало такое ребячество, что мы бегали по ней,
прыгали по стульям, зажигали свечи во всех канделябрах, прибитых к стене, и, осветив залу a giorno, [ярко, как днем (ит.).] читали стихи. Матвей и горничная, молодая гречанка, участвовали во всем и дурачились не меньше нас. Порядок «не торжествовал»
в нашем доме.
Когда мы громко читали по вечерам, то Мури любил быть с нами, он всегда являлся, хотя бы спал
в другой
комнате, и
прыгал ко мне на колени.
Однажды, когда он весь погрузился
в процесс бритья и, взяв себя за кончик носа, выпятил языком подбриваемую щеку, старший брат отодвинул через форточку задвижку окна, осторожно спустился
в комнату и открыл выходную дверь. Обеспечив себе таким образом отступление, он стал исполнять среди
комнаты какой-то дикий танец:
прыгал, кривлялся, вскидывал ноги выше головы и кричал диким голосом: «Гол, шлеп, тана — на»…
— Мудрено! с Адама и Евы одна и та же история у всех, с маленькими вариантами. Узнай характер действующих лиц, узнаешь и варианты. Это удивляет тебя, а еще писатель! Вот теперь и будешь
прыгать и скакать дня три, как помешанный, вешаться всем на шею — только, ради бога, не мне. Я тебе советовал бы запереться на это время
в своей
комнате, выпустить там весь этот пар и проделать все проделки с Евсеем, чтобы никто не видал. Потом немного одумаешься, будешь добиваться уж другого, поцелуя например…
Кожемякин задремал, и тотчас им овладели кошмарные видения:
в комнату вошла Палага, оборванная и полуголая, с растрёпанными волосами, она на цыпочках подкралась к нему, погрозила пальцем и, многообещающе сказав: «подожди до света, верно говорю — до света!» перешагнула через него и уплыла
в окно; потом его перебросило
в поле, он лежал там грудью на земле, что-то острое кололо грудь, а по холмам,
в сумраке, к нему
прыгала, хромая на левую переднюю ногу, чёрная лошадь,
прыгала, всё приближаясь, он же, слыша её болезненное и злое ржание, дёргался, хотел встать, бежать и — не мог, прикреплённый к земле острым колом, пронизавшим тело его насквозь.
Огонь
в лампе то почти исчезал, то появлялся вновь, тьма
прыгала вокруг кровати, бросаясь к ней отовсюду, снова отскакивая
в углы
комнаты.
— Чик! чик! чик! — проговорил Автономов, целуя жену. А она смеялась. Заперев дверь за мужем, она тотчас же вскочила
в комнату Ильи и
прыгнула к нему на кровать, весело крикнув...
Я иду за своей женой, слушаю, что она говорит мне, и ничего не понимаю от волнения. По ступеням лестницы
прыгают светлые пятна от ее свечи, дрожат наши длинные тени, ноги мои путаются
в полах халата, я задыхаюсь, и мне кажется, что за мной что-то гонится и хочет схватить меня за спину. «Сейчас умру здесь, на этой лестнице, — думаю я. — Сейчас…» Но вот миновали лестницу, темный коридор с итальянским окном и входим
в комнату Лизы. Она сидит на постели
в одной сорочке, свесив босые ноги, и стонет.
Сменялась и эта картина, и шевелилось передо мною какое-то огромное, ослизшее, холодное чудовище, с мириадами газовых глаз на черном шевелящемся теле, по которому ползли, скакали,
прыгали и спотыкались куда-то вечно спешащие люди; слышались сиплые речи, детские голоса, распевающие под звуки разбитых шарманок, и темный угол моей
комнаты,
в окне которой слабо мерцал едва достигавший до нее свет уличного фонаря.
В это же мгновение Истомин резко оттолкнул ее и,
прыгнув на середину
комнаты, тревожно оглянулся на дверь.
— Крику — не верь, слезам — не верь. — Она, пошатываясь, вылезла из
комнаты, оставив за собою пьяный запах, а Петром овладел припадок гнева, — сорвав с ног сапоги, он метнул их под кровать, быстро разделся и
прыгнул в постель, как на коня, сцепив зубы, боясь заплакать от какой-то большой обиды, душившей его.
Еще быстрее
прыгнул Андрей Филиппович
в комнату и захлопнул дверь за собою.
Лодка бесшумно скользнула
в угол коридора, подождав, когда подруги выбежали на двор, прошла
в комнату Фелицаты, сбросила там изорванное белье и на минуту неподвижно замерла, точно готовясь
прыгнуть куда-то.
И, схватив ветку, она сильно тряхнула ее: жаба свалилась на землю и шлепнулась брюхом.
В ярости она было
прыгнула на девушку, но не могла подскочить выше края платья и тотчас далеко отлетела, отброшенная носком башмака. Она не посмела попробовать еще раз и только издали видела, как девушка осторожно срезала цветок и понесла его
в комнату.
Бледная искра спички коснулась смолистых игол и красный огонь
прыгнул по куче вереска, но тотчас же захлебнулся густым, желтым дымом, который было пополз сначала
в трубу, но потом внезапно метнулся назад и заслонил всю
комнату; послышался раздирающий писк, множество мелких существ зареяли, описывая
в воздухе косые линии.
Есть или, по крайней мере, были у нас на Руси сострадательные барышни, одну из каковых автор вспоминает
в эту минуту:
в ее девической
комнате постоянно можно было найти какую-нибудь калечку; на окне, например, сидел цыпленок с переломленною, перевязанною
в лубок ногой;
в шляпной коробке помещался гадостный больной котенок; под комодом
прыгал на нитке упавший из гнезда желтоносый галчонок: все это подбиралось сюда откуда попало и воспитывалось здесь до поправления сил, без всякого расчета на чью бы то ни было благодарность.
Андрей Иванович быстро расхаживал по
комнате. Он чувствовал такой прилив энергии и бодрости, какого давно не испытывал. Ему хотелось заниматься, думать, хотелось широких, больших знаний. Он сел к столу и начал читать брошюру.
В голове кружилось, буквы
прыгали перед глазами, но он усердно читал страницу за страницей.
Вся остальная мебель — кресла с ситцевой светлой обивкой, шкап, комод, пяльцы (тоже остались от ее мамы), письменный столик, купленный для нее
в губернском городе, — расставлена по стенам. Средина
комнаты покрыта ковром и свободна: она так любит, чтобы было больше места. Иногда на нее найдет — она начнет одна кружиться или
прыгать, воображая, что танцует с кавалером.
То лицо ее озаряется блаженной улыбкой, и она, сияющая, с блестящими глазами, начинает весело
прыгать по
комнате; то страшное, невыразимое отчаяние искажает черты ее лица, и она, схватив себя за голову, как безумная, шагает из угла
в угол…
Палтусов попал
в высокую
комнату, светло-зеленую, окнами на улицу. Одну стену занимала большая клетка, разделенная на отделения.
В одном
прыгали две крохотные обезьянки,
в другом щелкала белка,
в просторной половине скакали разноцветные птички. Он сейчас же заметил зеленых попугайчиков с красными головками.
Только я опять не разбираю, что они шепчут, и серые карлики с стальными копьями спрятались, и потом опять будто через неякое неопределенное время знову вижу ту же приятную
комнату, ко только уже теперь был день, и у того стола, где кошачьи лапки
прыгали, сидит дама
в темных очках и чулок вяжет.
Наташа отвернулась от него, взглянула на младшего брата, который, зажмурившись, трясся от беззвучного смеха, и, не
в силах более удерживаться,
прыгнула и побежала из
комнаты так скоро, как только могли нести ее быстрые ножки.
Дверь хлопает, впуская звуки. Они жмутся у дверей, — но там нет никого. Светло и пусто. Один за другим они крадутся к идиоту — по полу, по потолку, по стенам, — заглядывают
в его звериные глаза, шепчутся, смеются и начинают играть. Все веселее, все резвее. Они гоняются,
прыгают и падают; что-то делают
в соседней темной
комнате, дерутся и плачут. Нет никого. Светло и пусто. Нет никого.