Неточные совпадения
Простоту, чистоту, законность этой
жизни он ясно чувствовал и был убежден, что он найдет в ней то удовлетворение, успокоение и достоинство, отсутствие которых он так болезненно чувствовал.
Поди ты сладь с человеком! не верит в Бога, а верит, что если почешется переносье, то непременно умрет; пропустит мимо создание поэта, ясное как день, все проникнутое согласием и высокою мудростью
простоты, а бросится именно на то, где какой-нибудь удалец напутает, наплетет, изломает, выворотит природу, и ему оно понравится, и он станет кричать: «Вот оно, вот настоящее знание тайн сердца!» Всю
жизнь не ставит в грош докторов, а кончится тем, что обратится наконец к бабе, которая лечит зашептываньями и заплевками, или, еще лучше, выдумает сам какой-нибудь декохт из невесть какой дряни, которая, бог знает почему, вообразится ему именно средством против его болезни.
Немец был человек дельный и строгий, как почти все немцы. Может быть, у него Илюша и успел бы выучиться чему-нибудь хорошенько, если б Обломовка была верстах в пятистах от Верхлёва. А то как выучиться? Обаяние обломовской атмосферы, образа
жизни и привычек простиралось и на Верхлёво; ведь оно тоже было некогда Обломовкой; там, кроме дома Штольца, все дышало тою же первобытною ленью,
простотою нравов, тишиною и неподвижностью.
Она с
простотою и добродушием Гомера, с тою же животрепещущею верностью подробностей и рельефностью картин влагала в детскую память и воображение Илиаду русской
жизни, созданную нашими гомеридами тех туманных времен, когда человек еще не ладил с опасностями и тайнами природы и
жизни, когда он трепетал и перед оборотнем, и перед лешим, и у Алеши Поповича искал защиты от окружавших его бед, когда и в воздухе, и в воде, и в лесу, и в поле царствовали чудеса.
Райский приласкал его и приласкался к нему, сначала ради его одиночества, сосредоточенности,
простоты и доброты, потом вдруг открыл в нем страсть, «священный огонь», глубину понимания до степени ясновидения, строгость мысли, тонкость анализа — относительно древней
жизни.
Он на каждом шагу становился в разлад с ними, но пока не страдал еще от этого разлада, а снисходительно улыбался, поддавался кротости,
простоте этой
жизни, как, ложась спать, поддался деспотизму бабушки и утонул в мягких подушках.
Райскому нравилась эта
простота форм
жизни, эта определенная, тесная рама, в которой приютился человек и пятьдесят — шестьдесят лет живет повторениями, не замечая их и все ожидая, что завтра, послезавтра, на следующий год случится что-нибудь другое, чего еще не было, любопытное, радостное.
И вдруг неожиданно суждено было воскресить мечты, расшевелить воспоминания, вспомнить давно забытых мною кругосветных героев. Вдруг и я вслед за ними иду вокруг света! Я радостно содрогнулся при мысли: я буду в Китае, в Индии, переплыву океаны, ступлю ногою на те острова, где гуляет в первобытной
простоте дикарь, посмотрю на эти чудеса — и
жизнь моя не будет праздным отражением мелких, надоевших явлений. Я обновился; все мечты и надежды юности, сама юность воротилась ко мне. Скорей, скорей в путь!
Я любовался тем, что вижу, и дивился не тропической растительности, не теплому, мягкому и пахучему воздуху — это все было и в других местах, а этой стройности, прибранности леса, дороги, тропинок, садов,
простоте одежд и патриархальному, почтенному виду стариков, строгому и задумчивому выражению их лиц, нежности и застенчивости в чертах молодых; дивился также я этим земляным и каменным работам, стоившим стольких трудов: это муравейник или в самом деле идиллическая страна, отрывок из
жизни древних.
Но пока она будет держаться нынешней своей системы, увертываясь от влияния иностранцев, уступая им кое-что и держа своих по-прежнему в страхе, не позволяя им брать без позволения даже пустой бутылки, она еще будет жить старыми своими началами, старой религией,
простотой нравов, скромностью и умеренностью образа
жизни.
— По единому моему простодушию. Да и никогда я в
жизни не представлялся в падучей нарочно, а так только, чтоб похвалиться пред вами, сказал. Одна глупость-с. Полюбил я вас тогда очень и был с вами по всей
простоте.
— Нет, ты не глупенькая, ты святая! Ты истина, ты добро, ты красота, и все это облеченное в покров
простоты! О святая! То, что таится во мне только в форме брожения, ты воплотила в
жизнь, возвела в перл создания!
Мы все любили его, но порой довольно жестоко шутили над его деревенской
простотой, которую он сохранил на всю
жизнь, и сохранил еще что-то особенное: как будто противоречия
жизни отпечатлелись бессознательно на слишком чуткой совести.
— А вы не сердитесь на нашу деревенскую
простоту, Харитина Харитоновна, потому как у нас все по душам… А я-то так кругом обязан Ильей Фирсычем, по гроб
жизни. Да и так люди не чужие… Ежели, напримерно, вам насчет денежных средств, так с нашим удовольствием. Конешно, расписочку там на всякий случай выдадите, — это так, для порядку, а только несумлевайтесь. Весь перед вами, в там роде, как свеча горю.
Или, может быть, у них не хватает ни времени, ни самоотверженности, ни самообладания вникнуть с головой в эту
жизнь и подсмотреть ее близко-близко, без предубеждения, без громких фраз, без овечьей жалости, во всей ее чудовищной
простоте и будничной деловитости.
Все это был крайне развязный и остроумный народ, обращавшийся с женщинами с той особенной милой
простотой, какая приобретается ранним знакомством с закулисной
жизнью маленьких театров, загородных гуляний и цирков.
Я недаром еще раньше говорил, что она была женщина, несмотря на свою грубоватую
простоту, тонко понимавшая
жизнь, особенно дела сердечного свойства, и ясно уразумела, что Сусанна Николаевна заискивает в ней, в надежде получать от нее сведения об Углакове, а что супруг ее хоть и умный, по слухам, мужик, но ничего того не зрит, да и ништо им, старым хрычам: не женитесь на молодых!
Мартын же Степаныч свои доктрины практиковал уже и в
жизни; отличительным свойством его была
простота и чистота сердечная, соединенная с возвышенным умом и с искренней восторженностью!
Годунов взглянул с удивлением на Никиту Романовича. Он не мог привыкнуть к
простоте князя, и равнодушие его к собственной
жизни показалось Годунову неестественным.
Этот пейзаж и жанр представляли собою
простоту старогородской
жизни, как увертюра представляет музыку оперы; но увертюра еще не окончена.
Эти его слова пролили предо мною свет на всю
жизнь и потрясли меня своею
простотой; открылось уязвлённое тоскою сердце, и начал я ему сказывать о себе.
Кончилось все это для меня тем, что я здесь впервые в
жизни ощутил влияние пиршества, в питье дошел до неблагопристойной потребности уснуть в чужом доме и получил от Трубицына кличку «Филимон-простота», — обстоятельство ничтожное, но имевшее для меня, как увидите, самые трагические последствия.
Безыскусственность
жизни,
простота отношений!
Жизнь старика отражалась, впрочем, еще яснее в светло-голубых глазах его, смотревших с какою-то детскою
простотою.
В старые времена не поступали в театр, а попадали, как попадают не в свой вагон, в тюрьму или под колеса поезда. А кто уж попал туда — там и оставался.
Жизнь увлекательная, работа вольная,
простота и перспектива яркого будущего, заманчивая и достижимая.
Зинаида Федоровна в
простоте сердца хочет заставить меня полюбить то, от чего я прятался всю свою
жизнь.
Меж горцев пленник наблюдал
Их веру, нравы, воспитанье,
Любил их
жизни простоту,
Гостеприимство, жажду брани,
Движений вольных быстроту,
И легкость ног, и силу длани...
Естественно, что при такой
простоте нравов остается только одно средство оградить свою
жизнь от вторжения неприятных элементов — это, откинув все сомнения, начать снова бить по зубам. Но как бить! Бить — без ясного права на битье; бить — и в то же время бояться, что каждую минуту может последовать приглашение к мировому по делу о самовольном избитии!..
Женщин же, которые его любили и которых он и сам в
простоте сердца называл своими «любовницами», он обыкновенно ставил в положения тайных наложниц — положения, исключающие из себя все, что вносит в
жизнь истинную поэзию и облагораживает ближайшие отношения женщины к человеку, перед которым она увольняет сдерживающую ее скромность.
Петр видел, что в иных государствах
жизнь идет иначе, чем у нас, и ему, конечно, понравилась
простота и бесцеремонность отношений между мужчинами и женщинами на Западе, радушные семейные беседы, веселые общественные развлечения, при постоянном участии женщины.
Эта
простота и ясность мышления заключает в себе задатки новой
жизни, не той, в условиях которой выросло современное общество…
Ольга, по своему развитию, представляет высший идеал, какой только может теперь русский художник вызвать из теперешней русской
жизни, оттого она необыкновенной ясностью и
простотой своей логики и изумительной гармонией своего сердца и воли поражает нас до того, что мы готовы усомниться в ее даже поэтической правде и сказать: «Таких девушек не бывает».
Неужели мы бились и мучились целую
жизнь, а ларчик так просто открывался?» Теперь еще они сколько-нибудь могут уважать науку, потому что надобно иметь некоторую силу, чтоб понять, как она проста, и некоторую сноровку, чтоб узнавать ясную истину под плевою схоластических выражений, а они и не догадываются об ее
простоте.
И вот — углубился я в чтение; целыми днями читал. Трудно мне и досадно: книги со мной не спорят, они просто знать меня не хотят. Одна книга — замучила: говорилось в ней о развитии мира и человеческой
жизни, — против библии было написано. Всё очень просто, понятно и необходимо, но нет мне места в этой
простоте, встаёт вокруг меня ряд разных сил, а я среди них — как мышь в западне. Читал я её раза два; читаю и молчу, желая сам найти в ней прореху, через которую мог бы я вылезти на свободу. Но не нахожу.
Он отстранил ее руками и отошел, и ей показалось, что лицо его выражало отвращение и досаду. В это время баба осторожно несла ему в обеих руках тарелку со щами, и Ольга Ивановна видела, как она обмочила во щах свои большие пальцы. И грязная баба с перетянутым животом, и щи, которые стал жадно есть Рябовский, и изба, и вся эта
жизнь, которую вначале она так любила за
простоту и художественный беспорядок, показались ей теперь ужасными. Она вдруг почувствовала себя оскорбленной и сказала холодно...
Мудрено сказать, кто первый и с какого резону вообразил, что в древней Руси господствовала такая
простота и чистота семейной
жизни; еще мудренее оставаться теперь в этом заблуждении после всего, что уже было писано о древней Руси.
— Вот видите… И с моей точки зрения ваше понятие о
простоте будет грубо. Но оставим это… Скажите — представляя себе
жизнь только механизмом, вырабатывающим всё — и в том числе идеи, — неужели вы не ощущаете внутреннего холода и нет в душе у вас ни капли сожаления о всём таинственном и чарующе красивом, что низводится вами до простого химизма, до перемещения частиц материи?
Почти все они имеют близкое отношение к
жизни и впечатлениям автора и потому дышат
простотою и наивностью выражения, искренностью чувства, не всегда глубокого, но всегда верного, не всегда пламенного, но всегда теплого и разнообразного…
И жалко стало Наташе своей девической, беззаботной
жизни, с ее
простотой и свободою; грустно стало, что мало будет слышать она болтовню своих маленьких братцев и сестриц, которые прежде надоедали ей, и жаль стало бесконечных рассказов мадам де Фуасье, также давно ей известных и также давно наскучивших.
Отличаясь
простотою и верностью фактам
жизни, согласный с высшим христианским взглядом вообще на личность человека, как существа самостоятельно-индивидуального, взгляд истинной науки отличается ещё одним преимуществом.
После этого собрания повадился ко мне Кузин и сидит, бывало, часа два-три, интересно рассказывая о старине. Мешает, а слушаешь внимательно, оторваться нельзя. Пьёт чай стакан за стаканом без конца, потеет, расстёгивает одёжу до ворота рубахи и вспоминает горькую старинку, страшную в
простоте своей русскую мужичью
жизнь. Неустанно гудит его крепкий, привычный к речам голос. Надо сказать, что, когда мужик тронется влево сердцем и умом, он немедля начинает говорить о себе как об известном бунтаре.
Простоте и свежести первых лет
жизни, первых впечатлений детства надо приписать еще и то, что она в этой обстановке не сделалась [подлой и] льстивой [холопкой, доносчицей и] смутьянкой [, подобной тем «благородным» приживалкам, тип которых находим мы в Василисе Перегриновне в «Воспитаннице» Островского].
Уроженец Малороссии, он обратил особое внимание на сынов ее, наблюдал их нравы, изображал частную
жизнь и мелкие домашние интересы их, разоблачал тайные разнообразные пружины действий человеческих, и все это выполнял с поразительной истиной и
простотою, какой ни у кого до него не было заметно.
Всё в
жизни кажется очень простым; всё связно, одного порядка и объясняется одно другим. Смерть же представляется чем-то совершенно особенным, нарушающим всё простое, ясное и понятное в
жизни. И поэтому люди большей частью стараются не думать о смерти. Это большая ошибка. Напротив, надо свести
жизнь со смертью так, чтобы
жизнь имела часть торжественности и непонятности смерти, и смерть — часть ясности,
простоты и понятности
жизни.
Особенная полояровская
простота воззрений на
жизнь и человеческие отношения делала ему все и ясным, и легким, и очень возможным — была бы лишь своя охота!
Да и не раз потом ему пришлось многому научиться у этого скромного старого матроса, то и дело открывавшего молодому барину неисчерпаемое богатство народной мудрости и нравственную прелесть самоотвержения и скромной
простоты. Благодаря Бастрюкову и близкому общению с матросами Ашанин оценил их, полюбил и эту любовь к народу сохранил потом на всю
жизнь, сделав ее руководящим началом всей своей деятельности.
Лежа в койке, он долго еще думал о том, как бы оправдать доверие Василия Федоровича, быть безукоризненным служакой и вообще быть похожим на него. И он чувствовал, что серьезно любит и море, и службу, и «Коршуна», и капитана, и товарищей, и матросов. За этот год он привязался к матросам и многому у них научился, главное — той
простоте отношений и той своеобразной гуманной морали, полной прощения и любви, которая поражала его в людях,
жизнь которых была не из легких.
Словом сказать, выросли Лиза с Наташей в строгой
простоте коренной русской
жизни, не испорченной ни чуждыми быту нашему верованиями, ни противными складу русского ума иноземными новшествами, ни доморощенным тупым суеверием, все порицающим, все отрицающим, о чем не ведали отцы и деды, о чем не писано в старых книгах.
Воодушевившейся, расчетливой Бодростиной и в ум не приходило в эту минуту, что поучение ее о
простоте, нападающей на мудрецов, может быть ни для кого не имеет столько подходящего значения, как для нее самой, с которой не спускает очей своего мщения униженный и оскорбленный и в
жизни никогда не прощавший ни одной своей обиды генерал Синтянин.
Что ж делать! Не заставишь себя верить ни по-мужицки, ни по-барски, ни с детской
простотой, ни с мрачным мистицизмом, все равно как не заставишь себя любить женщину. Это придет или не придет. Он ищет примирения с совестью, а не тупого отрешения от
жизни, с ее радостями и жаждой деятельного добра.