Неточные совпадения
Обед был накрыт на четырех. Все уже собрались, чтобы выйти в маленькую столовую, как приехал Тушкевич с поручением к Анне от княгини Бетси. Княгиня Бетси
просила извинить, что она не приехала проститься; она нездорова, но
просила Анну приехать к ней между половиной седьмого и девятью часами. Вронский взглянул на Анну при этом определении времени, показывавшем, что были приняты меры, чтоб она никого не
встретила; но Анна как будто не заметила этого.
Проходя через первую гостиную, Левин
встретил в дверях графиню Боль, с озабоченным и строгим лицом что-то приказывавшую слуге. Увидав Левина, она улыбнулась и
попросила его в следующую маленькую гостиную, из которой слышались голоса. В этой гостиной сидели на креслах две дочери графини и знакомый Левину московский полковник. Левин подошел к ним, поздоровался и сел подле дивана, держа шляпу на колене.
Когда он рассказывал ей о своих
встречах и беседах с партийными людями, Никонова слушала как будто не так охотно, как его философические размышления. Она никогда не расспрашивала его о людях. И только один раз, когда он сказал, что Усов
просит не присылать к нему «бестолковую» даму, она живо спросила...
Так как видеть Крафта в настоящих обстоятельствах для меня было капитально важно, то я и
попросил Ефима тотчас же свести меня к нему на квартиру, которая, оказалось, была в двух шагах, где-то в переулке. Но Зверев объявил, что час тому уж его
встретил и что он прошел к Дергачеву.
Они
просили нас не тотчас ехать вслед за ними, чтоб успеть приехать вовремя и
встретить нас.
Кричат и секунданты, особенно мой: «Как это срамить полк, на барьере стоя, прощения
просить; если бы только я это знал!» Стал я тут пред ними пред всеми и уже не смеюсь: «Господа мои, говорю, неужели так теперь для нашего времени удивительно
встретить человека, который бы сам покаялся в своей глупости и повинился, в чем сам виноват, публично?» — «Да не на барьере же», — кричит мой секундант опять.
Наконец стало светать. Вспыхнувшую было на востоке зарю тотчас опять заволокло тучами. Теперь уже все было видно: тропу, кусты, камни, берег залива, чью-то опрокинутую вверх дном лодку. Под нею спал китаец. Я разбудил его и
попросил подвезти нас к миноносцу. На судах еще кое-где горели огни. У трапа меня
встретил вахтенный начальник. Я извинился за беспокойство, затем пошел к себе в каюту, разделся и лег в постель.
Китайцы зарезали свинью и убедительно
просили меня провести у них завтрашний день. Наши продовольственные запасы истощились совсем, а перспектива
встретить Новый год в более культурной обстановке, чем обыкновенный бивак, улыбалась моим стрелкам. Я согласился принять приглашение китайцев, но взял со своих спутников обещание, что пить много вина они не будут. Мои спутники сдержали данное слово, и я ни одного из них не видел в нетрезвом состоянии.
Приходский дьякон получил от самого Пантелея Еремеича письмо, в котором тот извещал его о своем намерении прибыть в Бессоново и
просил его предуведомить прислугу — для устроения надлежащей
встречи.
В 2 часа мы дошли до Мяолина — то была одна из самых старых фанз в Иманском районе. В ней проживали 16 китайцев и 1 гольдячка. Хозяин ее поселился здесь 50 лет тому назад, еще юношей, а теперь он насчитывал себе уже 70 лет. Вопреки ожиданиям он
встретил нас хотя и не очень любезно, но все же распорядился накормить и позволил ночевать у себя в фанзе. Вечером он напился пьян. Начал о чем-то меня
просить, но затем перешел к более резкому тону и стал шуметь.
Сенатор, проходя по зале,
встретил компаньонку. «
Прошу не забываться!» — закричал он на нее, грозя пальцем. Она, рыдая, пошла в спальню, где княгиня уже лежала в постели и четыре горничные терли ей руки и ноги, мочили виски уксусом и капали гофманские капли на сахар.
— Что ж, милости
просим! буду сынка с колокольным звоном
встречать!
Это был кроткий молодой человек, бледный, худой, почти ребенок. Покорно переносил он иго болезненного существования и покорно же угас на руках жены, на которую смотрел не столько глазами мужа, сколько глазами облагодетельствованного человека. Считая себя как бы виновником предстоящего ей одиночества, он грустно вперял в нее свои взоры, словно
просил прощения, что
встреча с ним не дала ей никаких радостей, а только внесла бесплодную тревогу в ее существование.
В одно утро пан Уляницкий опять появился на подоконнике с таинственным предметом под полой халата, а затем, подойдя к нашему крыльцу и как-то особенно всматриваясь в наши лица, он стал уверять, что в сущности он очень, очень любит и нас, и своего милого Мамерика, которому даже хочет сшить новую синюю куртку с медными пуговицами, и
просит, чтобы мы обрадовали его этим известием, если где-нибудь случайно
встретим.
Проходит в бегах неделя-другая, редко месяц, и он, изнуренный голодом, поносами и лихорадкой, искусанный мошкой, с избитыми, опухшими ногами, мокрый, грязный, оборванный, погибает где-нибудь в тайге или же через силу плетется назад и
просит у бога, как величайшего счастья,
встречи с солдатом или гиляком, который доставил бы его в тюрьму.
Он обещал мне полное содействие, но
просил обождать: на Сахалине готовились к
встрече генерал-губернатора, и все были заняты.
— Я очень рад, что вас здесь
встретил, Коля, — обратился к нему князь, — не можете ли вы мне помочь? — Мне непременно нужно быть у Настасьи Филипповны. Я
просил давеча Ардалиона Александровича, но он вот заснул. Проводите меня, потому я не знаю ни улиц, ни дороги. Адрес, впрочем, имею: у Большого театра, дом Мытовцовой.
Встретив по дороге горничную, Петр Елисеич
попросил ее доложить о себе, а сам остался в громадной зале в два света, украшенной фамильными портретами Устюжаниновых.
Как быть! Надобно приняться за старину. От вас, любезный друг, молчком не отделаешься — и то уже совестно, что так долго откладывалось давнишнее обещание поговорить с вами на бумаге об Александре Пушкине, как, бывало, говаривали мы об нем при первых наших
встречах в доме Бронникова. [В доме Бронникова жил Пущин в Ялуторовске, куда приезжал в 1853–1856 гг. Е. И. Якушкин для свидания с отцом, декабристом И. Д. Якушкиным.]
Прошу терпеливо и снисходительно слушать немудрый мой рассказ.
31 генваря был у меня Корсаков, он уделил нам восемьчасов — это уже много, при их скачке. Видел моих родных, привез от них письма. В Нижнем не узнал Аннушку, которая его
встретила, когда он вошел к директрисе… И от нее был с ним листок. М. А.
просит, чтоб я Аннушку называл Ниной, в воспоминание ее дочери…
С самого начала, говоря откровенно, я не смел надеяться на полное выздоровление,
просил бога, чтобы он подкрепил страдалицу в борьбе с тяжкою болезнию. Она приготовилась к перевалу, хотя несознательно
встретила этот переход: всякая болезнь имеет своего рода конец.
…Не знаю, говорил ли тебе наш шафер, что я желал бы, чтоб ты, друг мой, с ним съездила к Энгельгардту… Надеюсь, что твое отвращение от новых
встреч и знакомств не помешает тебе на этот раз.
Прошу тебя! Он тебе покажет мой портрет еще лицейский, который у него висит на особой стенке между рисунками П. Борисова, представляющими мой петровский NoMep от двери и от окна. Я знаю, что и Егору Антоновичу и Марье Яковлевне будет дорого это внимание жены их старого Jeannot…
Сегодня мы нагнали Якушкина, и он
просил, чтоб вы им при случае сказали по получении сего письма, что он здоров, с помощью божьей спокоен. Вообрази, что они, несмотря на все неприятные
встречи, живут в Ярославле и снабжают всем, что нужно. Я истинно ее руку расцеловал в эту дверь… Я видел в ней сестру, и это впечатление надолго оставило во мне сладостное воспоминание, — благодарите их.
— Посоветуйте ей давать танцевальные уроки, — сказал шутя Розанов, у которого Райнер при
встрече просил, нельзя ли достать Бертольди каких-нибудь занятий.
— А какой случай! — сказал он. — Вчера я, возвращаясь от тебя,
встретил Захаревского с дочерью и, между прочим, рассказал им, что вот мы с тобой идем богу молиться; они стали, братец, проситься, чтобы и их взять, и особенно Юлия Ардальоновна. «Что ж, я говорю, мы очень рады». Ну, они и
просили, чтобы зайти к ним; хочешь — зайдем, не хочешь — нет.
Нелли замолчала; я отошел от нее. Но четверть часа спустя она сама подозвала меня к себе слабым голосом,
попросила было пить и вдруг крепко обняла меня, припала к моей груди и долго не выпускала меня из своих рук. На другой день, когда приехала Александра Семеновна, она
встретила ее с радостной улыбкой, но как будто все еще стыдясь ее отчего-то.
— Нет, Ваня, он не умер! — сказала она решительно, все выслушав и еще раз подумав. — Мамаша мне часто говорит о дедушке, и когда я вчера сказала ей: «Да ведь дедушка умер», она очень огорчилась, заплакала и сказала мне, что нет, что мне нарочно так сказали, а что он ходит теперь и милостыню
просит, «так же как мы с тобой прежде
просили, — говорила мамаша, — и все ходит по тому месту, где мы с тобой его в первый раз
встретили, когда я упала перед ним и Азорка узнал меня…»
— Объяснитесь, Наталья Николаевна, — подхватил князь, — убедительно
прошу вас! Я уже два часа слышу об этом загадки. Это становится невыносимо, и, признаюсь, не такой ожидал я здесь
встречи.
Тут вмешалась мать. Когда сын говорил о боге и обо всем, что она связывала с своей верой в него, что было дорого и свято для нее, она всегда искала
встретить его глаза; ей хотелось молча
попросить сына, чтобы он не царапал ей сердце острыми и резкими словами неверия. Но за неверием его ей чувствовалась вера, и это успокаивало ее.
Пришел я к ним этта с обыском; ну, она меня и
встречает, такая, знаете, ласковая…"Милости
просим, говорит, Иван Демьяныч, удостойте старуху своим посещением", — а сама, ваше высокоблагородие, и отворяет мне первую-то дверь.
— Что ж вы, болваны, не скажете?
Проси!.. — проговорил с беспокойством губернатор. — Как это, Николай Иваныч, вы не велите о себе сказывать… что за щепетильность пустая! —
встретил он Экзархатова.
— Милости
просим, милости
просим, Яков Васильич, — говорил Петр Михайлыч,
встречая гостя и вводя его в гостиную.
Он
попросил обеих женщин сесть, а сам стал перед ними — и, размахивая руками да ероша волосы, сообщил им все:
встречу с Полозовым, предполагаемую поездку в Висбаден, возможность продажи имения.
— Я желал бы не говорить об этом, — отвечал Алексей Нилыч, вдруг подымая голову и сверкая глазами, — я хочу оспорить ваше право, Липутин. Вы никакого не имеете права на этот случай про меня. Я вовсе не говорил моего всего мнения. Я хоть и знаком был в Петербурге, но это давно, а теперь хоть и
встретил, но мало очень знаю Николая Ставрогина.
Прошу вас меня устранить и… и всё это похоже на сплетню.
«Ах, говорит, братец, на тебе записку, ступай ты к частному приставу Адмиралтейской части, — я теперь, говорит, ему дом строю на Васильевском острову, — и
попроси ты его от моего имени разыскать твою жену!..» Господин частный пристав расспросил меня, как и что, и приказал мне явиться к ним дня через два, а тем временем, говорит, пока разыщут; туточе же, словно нарочно, наш один мужик встретился со мной в трактире и говорит мне: «Я, говорит, Савелий, твою жену
встретил, идет нарядная-пренарядная!..
Тщательно скрывая от дочерей положение несчастной горничной, она спешила ее отправить в деревню, и при этом не только что не бранила бедняжку, а, напротив, утешала,
просила не падать духом и беречь себя и своего будущего ребенка, а сама между тем приходила в крайнее удивление и восклицала: «Этого я от Аннушки (или Паши какой-нибудь) никак не ожидала, никак!» Вообще Юлия Матвеевна все житейские неприятности — а у нее их было немало —
встречала с совершенно искренним недоумением.
— Ах, господа, господа! —
встретил он нас, — предупреждал я вас! предостерегал!
просил!.. Что это… и руки связаны?.. вот вы до чего себя довели!
— Да как убили опричники матушку да батюшку, сестер да братьев, скучно стало одному на свете; думаю себе: пойду к добрым людям; они меня накормят, напоят, будут мне братьями да отцами!
Встретил в кружале вот этого молодца, догадался, что он ваш, да и
попросил взять с собою.
Бедная и вполне несчастливая женщина эта молилась, плакала и, на коленях стоя,
просила сына о даровании ей сего скелета для погребения и, натурально,
встретила в сем наирешительнейший отпор.
Вечером,
встретив её в кухне, он
попросил...
Степан Алексеевич, который после дядиной свадьбы еще много раз ссорился с Фомой Фомичом, но всегда кончал тем, что сам же
просил у него прощенья, в этот раз принялся за дело с необыкновенным жаром: он
встретил Фому с энтузиазмом, накормил на убой и тут же положил формально рассориться с дядей и даже подать на него просьбу.
У нее был небольшой жар — незначительная простуда. Я расстался под живым впечатлением ее личности; впечатлением неприкосновенности и приветливости. В Сан-Риоле я
встретил Товаля, зашедшего ко мне; увидев мое имя в книге гостиницы, он, узнав, что я тот самый доктор Филатр, немедленно сообщил все о вас. Нужно ли говорить, что я тотчас собрался и поехал, бросив дела колонии? Совершенно верно. Я стал забывать. Биче Каваз
просила меня, если я вас
встречу, передать вам ее письмо.
Солдаты,
встречая арбу,
просили у казачек винограда, и казачка, на ходу взлезая на арбу, брала охапку винограда и сыпала ее в полу солдата.
— Милости
прошу, Марфа Петровна, давненько не видались, —
встретила свою гостью Агнея Герасимовна. — Новенького чего нет ли? Больше нашего людей-то видите, — продолжала хозяйка, вперед знавшая, что недаром гостья тащилась такую даль.
Рюмин. Не любви
прошу — жалости! Жизнь пугает меня настойчивостью своих требований, а я осторожно обхожу их и прячусь за ширмы разных теорий, — вы понимаете это, я знаю… Я
встретил вас, — и вдруг сердце мое вспыхнуло прекрасной, яркой надеждой, что… вы поможете мне исполнить мои обещания, вы дадите мне силу и желание работать… для блага жизни!
Поляк, не отвечая ни слова, принялся есть, а Юрий, не переменяя положения, продолжал его потчевать. Бедный пан спешил глотать целыми кусками, давился. Несколько раз принимался он
просить помилования; но Юрий оставался непреклонным, и умоляющий взор поляка
встречал всякий раз роковое дуло пистолета, взведенный курок и грозный взгляд, в котором он ясно читал свой смертный приговор.
Князь Черкасский
встретил боярина Туренина и Милославского в дверях комнаты. Сказав несколько холодных приветствий тому и другому, он
попросил их садиться, и по данному знаку вошедший служитель поднес им и хозяину по кружке меду.
— Григорий Михайлыч, — заговорила она по-русски своим мягким и звонким голосом, — вот мы одни наконец, и я могу сказать вам, что я очень рада нашей
встрече, потому что она… она даст мне возможность… (Ирина посмотрела ему дрямо в лицо)
попросить у вас прощения. Литвинов невольно вздрогнул. Такого быстрого натиска он не ожидал. Он не ожидал, что она сама наведет речь на прежние времена.
— Мне, молодому тогда, и товарищам моим было особенно обидно слышать эти слова: они убивали наши надежды, наше желание лучшей жизни. Вот однажды я и Лукино, друг мой,
встретив его вечером в поле, когда он, не спеша, ехал куда-то верхом, сказали ему вежливо, но внушительно: «Мы
просим вас быть добрее к людям».
И потом так же спокойно рассказывает о
встрече со стариком, который
просит его подвезти. Предлагает ему сесть рядом с собой, но тот, бывший барский камердинер, после объявления воли выброшенный наследниками за старостью и недовольный всем, еще помнит барскую дисциплину и, отказавшись, садится рядом с ямщиком на облучок, ворчит и ругает все новое, даже волю.