Неточные совпадения
Одно — вне ее присутствия, с доктором, курившим одну толстую папироску
за другою и тушившим их о край полной пепельницы, с Долли и с князем, где шла речь об
обеде, о политике, о болезни Марьи Петровны и где Левин вдруг на минуту совершенно забывал, что
происходило, и чувствовал себя точно проснувшимся, и другое настроение — в ее присутствии, у ее изголовья, где сердце хотело разорваться и всё не разрывалось от сострадания, и он не переставая молился Богу.
Варенька, услыхав голос Кити и выговор ее матери, быстро легкими шагами подошла к Кити. Быстрота движений, краска, покрывавшая оживленное лицо, — всё показывало, что в ней
происходило что-то необыкновенное. Кити знала, что̀ было это необыкновенное, и внимательно следила
за ней. Она теперь позвала Вареньку только затем, чтобы мысленно благословить ее на то важное событие, которое, по мысли Кити, должно было совершиться нынче после
обеда в лесу.
Разговор
за обедом происходил так же степенно и истово, как всегда, а Марья Степановна в конце стола казалась королевой.
За обедом дедушка сидит в кресле возле хозяйки. Матушка сама кладет ему на тарелку лучший кусок и затем выбирает такой же кусок и откладывает к сторонке, делая глазами движение, означающее, что этот кусок заповедный и предназначается Настасье.
Происходит общий разговор, в котором принимает участие и отец.
Присутствие матушки приводило их в оцепенение, и что бы ни говорилось
за столом, какие бы ни
происходили бурные сцены, они ни одним движением не выказывали, что принимают в происходящем какое-нибудь участие. Молча садились они
за обед, молча подходили после
обеда к отцу и к матушке и отправлялись наверх, чтоб не сходить оттуда до завтрашнего
обеда.
С этими словами она выбежала из девичьей и нажаловалась матушке.
Произошел целый погром. Матушка требовала, чтоб Аннушку немедленно услали в Уголок, и даже грозилась отправить туда же самих тетенек-сестриц. Но благодаря вмешательству отца дело кончилось криком и угрозами. Он тоже не похвалил Аннушку, но ограничился тем, что поставил ее в столовой во время
обеда на колени. Сверх того, целый месяц ее «
за наказание» не пускали в девичью и носили пищу наверх.
Ровно в двенадцать часов дедушка садится
за обед. Он обедает один в небольшой столовой, выходящей во двор. Настасья тоже обедает одна в своей комнате рядом со столовой.
Происходят переговоры.
Утром, сейчас после обедни,
происходит венчальный обряд, затем у родителей подается ранний
обед, и вслед
за ним новобрачные уезжают в город, — к себе.
Нередко
за обедом у нас
происходили такого рода разговоры.
Один местный чиновник, приезжавший к нам на пароход обедать, скучный и скучающий господин, много говорил
за обедом, много пил и рассказал нам старый анекдот про гусей, которые, наевшись ягод из-под наливки и опьяневши, были приняты
за мертвых, ощипаны и выброшены вон и потом, проспавшись, голые вернулись домой; при этом чиновник побожился, что история с гусями
происходила в де-Кастри в его собственном дворе.
Лиза была в это время в разладе с своими и не выходила
за порог своей комнаты. Полинька Калистратова навещала ее аккуратно каждое утро и оставалась у ней до
обеда. Бертольди Ольга Сергеевна ни
за что не хотела позволить Лизе принимать в своем доме; из-за этого-то и
произошла новая размолвка Лизы с матерью.
Потом воротились, кушали чай и кофе, потом был
обед,
за которым
происходило все точно то же, что я уже рассказывал не один раз: гости пили, ели, плакали, поминали и — разъехались.
Мы проговорили так до
обеда, который
происходил обыкновенным порядком в зале; кушаний было множество, и, кроме моей матери и отца, который и
за стол не садился, все кушали охотно и разговаривали довольно спокойно, только вполголоса.
Капитан вставал и почтительно ему кланялся. Из одного этого поклона можно было заключить, какое глубокое уважение питал капитан к брату.
За столом, если никого не было постороннего, говорил один только Петр Михайлыч; Настенька больше молчала и очень мало кушала; капитан совершенно молчал и очень много ел; Палагея Евграфовна беспрестанно вскакивала. После
обеда между братьями всегда почти
происходил следующий разговор...
Джемма поднялась молча; он подставил ей руку калачиком, она подала ему свою — и он направился к трактиру величественной походкой, которая, так же как и осанка его, становилась все величественней и надменней, чем более он удалялся от места, где
происходил обед. Бедный Эмиль поплелся вслед
за ними.
По Москве разнеслась страшная молва о том, акибы Лябьев, играя с князем Индобским в карты, рассорился с ним и убил его насмерть, и что это
произошло в доме у Калмыка, который, когда следствие кончилось, сам не скрывал того и
за одним из прескверных
обедов, даваемых Феодосием Гаврилычем еженедельно у себя наверху близким друзьям своим, подробно рассказал, как это случилось.
Таким образом, все это сделает совершенно понятною ту мрачную и тяжелую сцену, которая
произошла между отцом и дочерью
за обедом — единственным временем, когда они видались между собою.
Прямо из трактира он отправился в театр, где, как нарочно, наскочил на Каратыгина [Каратыгин Василий Андреевич (1802—1853) — трагик, актер Александринского театра.] в роли Прокопа Ляпунова [Ляпунов Прокопий Петрович (ум. в 1611 г.) — сподвижник Болотникова в крестьянском восстании начала XVII века, в дальнейшем изменивший ему.], который в продолжение всей пьесы говорил в духе патриотического настроения Сверстова и, между прочим, восклицал стоявшему перед ним кичливо Делагарди: «Да знает ли ваш пресловутый Запад, что если Русь поднимется, так вам почудится седое море!?» Ну, попадись в это время доктору его gnadige Frau с своим постоянно антирусским направлением, я не знаю, что бы он сделал, и не ручаюсь даже, чтобы при этом не
произошло сцены самого бурного свойства, тем более, что
за палкинским
обедом Сверстов выпил не три обычные рюмочки, а около десяточка.
После
обеда Глеб встал и, не сказав никому ни слова, принялся
за работу. Час спустя все шло в доме самым обыденным порядком, как будто в нем не
произошло никакого радостного события; если б не веселые лица баб, оживленные быстрыми, нетерпеливыми взглядами, если б не баранки, которыми снабдил Василий детей брата, можно было подумать, что сыновья старого Глеба не покидали крова родительского.
На небольшом клочке веленевой бумажки стояли следующие, карандашом начертанные слова:"Приходите сегодня вечером в семь часов ко мне на одну минуту, умоляю вас. Ирина". Литвинов сунул бумажку в карман и, обернувшись, усмехнулся опять… кому? зачем? Татьяна спиной к нему стояла.
Обед происходил за общим столом. Литвинов сидел между Капитолиной Марковной и Татьяной и, как-то странно оживившись, разговаривал, рассказывал анекдоты, наливал вина себе и дамам.
За обедом Литвинову довелось сидеть возле осанистого бель-ома с нафабренными усами, который все молчал и только пыхтел да глаза таращил… но, внезапно икнув, оказался соотечественником, ибо тут же с сердцем промолвил по-русски:"А я говорил, что не надо было есть дыни!"Вечером тоже не
произошло ничего утешительного: Биндасов в глазах Литвинова выиграл сумму вчетверо больше той, которую у него занял, но ни только не возвратил ему своего долга, а даже с угрозой посмотрел ему в лицо, как бы собираясь наказать его еще чувствительнее именно
за то, что он был свидетелем выигрыша.
Но во всех трех полосах жизни Игната не покидало одно страстное желание — желание иметь сына, и чем старее он становился, тем сильнее желал. Часто между ним и женой
происходили такие беседы. Поутру,
за чаем, или в полдень,
за обедом, он, хмуро взглянув на жену, толстую, раскормленную женщину, с румяным лицом и сонными глазами, спрашивал ее...
И сестра тоже жила своею особою жизнью, которую тщательно скрывала от меня. Она часто шепталась с Машей. Когда я подходил к ней, она вся сжималась, и взгляд ее становился виноватым, умоляющим; очевидно, в ее душе
происходило что-то такое, чего она боялась или стыдилась. Чтобы как-нибудь не встретиться в саду или не остаться со мною вдвоем, она все время держалась около Маши, и мне приходилось говорить с нею редко, только
за обедом.
Неужели лучше подвергаться недоразумениям или даже возможности такой сцены, какая
произошла вчера
за обедом?
Михей Михеич уже не так жестоко о нем отзывался, хоть и продолжал трунить над ним; может быть, это
происходило оттого, что Михей Михеич
за обедом выпил лишнюю рюмку.
Этот оживленный и оригинальный разговор занимал все общество во время закуски и продолжался
за обедом, и его, вероятно, еще стало бы надолго, если бы во время
обеда не
произошло одного нового, весьма странного обстоятельства.
Вошел господин Злыбин и дети. Девочка с ужасом ждала, что они сейчас же потребуют
обед и, не получив его, примутся
за нее. Но ничего подобного не случилось. Лицо старого фокусника было очень сосредоточенно и серьезно. Очевидно, что-то важное
произошло с ним в это утро. Так, по крайней мере, предполагала Тася и не ошиблась.
Вот эту «банду» и полюбил И. А. Гончаров, проживавший также в Берлине как раз в то время. Он, вероятно, отправлялся на какие-нибудь воды или на морские купанья, но не торопился туда ехать Берлин ему нравился, и он проводил время, с
обеда, почти исключительно в обществе «банды», к которой и я должен был пристать. Но наша встреча
произошла не в Hotel de Rome
за табльдотом, а на улице Под липами, когда члены «банды» отправлялись с ним на прогулку в Тиргартен.
Между этим-то Степаном-палачем и вновь поступившим вторым привратником Кузьмой, спустя весьма короткое время по поступлении последнего,
произошло крупное столкновение из-за упавшей деревянной ложки, во время
обеда, которую Кузьма нечаянно раздавил ногой. Ложка оказалась любимой ложкой Степана. Все сидевшие в застольной притихли, ожидая угрозы и даже с сочувствием поглядывая на Кузьму Терентьева.
Расчет
происходил за поздним
обедом в том же ресторане «Эрмитаж».
Все это
произошло до
обеда,
за которым получено было, как известно читателю из предыдущей главы, письмо Константина Павловича с решительным отречением от престола.
Это
происходило в декабре,
за два дня до Николы, часа
за два до
обеда, при довольно свежей погоде с забористым «московським» ветром, который тотчас же после выезда Агапа с Керасивною из хутора начал разыгрываться и превратился в жестокую бурю. Небо сверху заволокло свинцом; понизу завеялась снежистая пыль, и пошла лютая метель.