Неточные совпадения
— Это я-с, — сказал твердый и
приятный женский
голос, и из-за двери высунулось строгое рябое лицо Матрены Филимоновны, нянюшки.
—
Приятное столкновенье, — сказал
голос того же самого, который окружил его поясницу. Это был Вишнепокромов. — Готовился было пройти лавку без вниманья, вдруг вижу знакомое лицо — как отказаться от
приятного удовольствия! Нечего сказать, сукна в этом году несравненно лучше. Ведь это стыд, срам! Я никак не мог было отыскать… Я готов тридцать рублей, сорок рублей… возьми пятьдесят даже, но дай хорошего. По мне, или иметь вещь, которая бы, точно, была уже отличнейшая, или уж лучше вовсе не иметь. Не так ли?
Губернаторша произнесла несколько ласковым и лукавым
голосом с
приятным потряхиванием головы: «А, Павел Иванович, так вот как вы!..» В точности не могу передать слов губернаторши, но было сказано что-то исполненное большой любезности, в том духе, в котором изъясняются дамы и кавалеры в повестях наших светских писателей, охотников описывать гостиные и похвалиться знанием высшего тона, в духе того, что «неужели овладели так вашим сердцем, что в нем нет более ни места, ни самого тесного уголка для безжалостно позабытых вами».
Уличным, дребезжащим, но довольно
приятным и сильным
голосом она выпевала романс, в ожидании двухкопеечника из лавочки.
В эту самую минуту раздался
приятный женский
голос: «Не бойтесь, она не укусит».
Говорили все и, как всегда, невнимательно слушая, перебивая друг друга, стремясь обнародовать свои мысли. Брюнетка, туго зажатая в гладкое, как трико, платье красного цвета, толстогубая, в пенсне на крупном носу, доказывала
приятным грудным
голосом...
Это было давно знакомо ему и могло бы многое напомнить, но он отмахнулся от воспоминаний и молчал, ожидая, когда Марина обнаружит конечный смысл своих речей. Ровный, сочный ее
голос вызывал у него состояние, подобное легкой дремоте, которая предвещает крепкий сон,
приятное сновидение, но изредка он все-таки ощущал толчки недоверия. И странно было, что она как будто спешит рассказать себя.
— Бог мой, это, кажется, не очень
приятная дама! — усталым
голосом сказала она. — Еврейка? Нет? Как странно, такая практичная. Торгуется, как на базаре. Впрочем, она не похожа на еврейку. Тебе не показалось, что она сообщила о Дмитрии с оттенком удовольствия? Некоторым людям очень нравится сообщать дурные вести.
Впрочем, Илье Ильичу снятся больше такие понедельники, когда он не слышит
голоса Васьки, приказывающего закладывать пегашку, и когда мать встречает его за чаем с улыбкой и с
приятною новостью...
Марфеньку всегда слышно и видно в доме. Она то смеется, то говорит громко.
Голос у ней
приятный, грудной, звонкий, в саду слышно, как она песенку поет наверху, а через минуту слышишь уж ее говор на другом конце двора, или раздается смех по всему саду.
— Прощайте, Дмитрий Иванович, — сказала она своим
приятным, ласкающим
голосом и, удерживая слезы, наполнившие ее глаза, убежала в сени, где ей можно было свободно плакать.
— Да, я самая, — сказала Лидия и, во весь рот открывая ряд прекрасных зубов, улыбнулась доброю, детскою улыбкой. — Это тетя очень хотела вас видеть. Тетя! — обратилась она в дверь
приятным нежным
голосом.
Аркадий Павлыч говорит
голосом мягким и
приятным, с расстановкой и как бы с удовольствием пропуская каждое слово сквозь свои прекрасные, раздушенные усы; также употребляет много французских выражений, как-то: «Mais c’est impayable!» [Забавно! (фр.)], «Mais comment donc!» [Как же! (фр.)] и пр.
Голос у него был довольно
приятный и сладкий, хотя несколько сиплый; он играл и вилял этим
голосом, как юлою, беспрестанно заливался и переливался сверху вниз и беспрестанно возвращался к верхним нотам, которые выдерживал и вытягивал с особенным стараньем, умолкал и потом вдруг подхватывал прежний напев с какой-то залихватской, заносистой удалью.
Звонкий и
приятный его
голос слышен весьма издалека.
Голос витютина по-настоящему нельзя назвать воркованьем: в звуках его есть что-то унылое; они протяжны и более похожи на стон или завыванье, очень громкое и в то же время не противное, а
приятное для слуха; оно слышно очень издалека, особенно по зарям и по ветру, и нередко открывает охотнику гнезда витютина, ибо он любит, сидя на сучке ближайшего к гнезду дерева, предпочтительно сухого, выражать свое счастие протяжным воркованьем или, что будет гораздо вернее, завываньем.
Красноножка имеет
приятный, звонкий и особенный свист или
голос; даже не видя его, знаешь издалека, по его крику, что он бродит где-нибудь по берегу пруда, озера или речного залива.
У куропаток есть три рода крика, или
голоса: первый, когда они целою станицей найдут корм и начнут его клевать, разгребая снег или землю своими лапками: тут они кудахчут, как куры, только гораздо тише и
приятнее для уха; второй, когда, увидя или услыша какую-нибудь опасность, собираются улететь или окликаются между собою, этот крик тоже похож несколько на куриный, когда куры завидят ястреба или коршуна; и, наконец, третий, собственно им принадлежащий, когда вспуганная стая летит со всею силою своего быстрого полета.
На следующий день, сидя на том же месте, мальчик вспомнил о вчерашнем столкновении. В этом воспоминании теперь не было досады. Напротив, ему даже захотелось, чтоб опять пришла эта девочка с таким
приятным, спокойным
голосом, какого он никогда еще не слыхал. Знакомые ему дети громко кричали, смеялись, дрались и плакали, но ни один из них не говорил так приятно. Ему стало жаль, что он обидел незнакомку, которая, вероятно, никогда более не вернется.
— Брат! — окликнул он
приятным, грудным
голосом. — Егорий, — опять воюешь?
Теплою июльскою ночью бричка, запряженная парою лошадей, остановилась на ночлег в поле, у опушки леса. Утром, на самой заре, двое слепых прошли шляхом. Один вертел рукоятку примитивного инструмента: деревянный валик кружился в отверстии пустого ящика и терся о туго натянутые струны, издававшие однотонное и печальное жужжание. Несколько гнусавый, но
приятный старческий
голос пел утреннюю молитву.
Тот изумился, начал было говорить; но вдруг оказалось, почти с первого слова, что надобно совершенно изменить слог, диапазон
голоса, прежние темы
приятных и изящных разговоров, употреблявшиеся доселе с таким успехом, логику, — всё, всё, всё!
Первое, что поразило Нюрочку, это удивительно
приятный женский
голос, который, казалось, наполнял всю избу вместе с ладаном.
— Пожалуйте, пожалуйте, Евграф Федорович сейчас выйдут, — крикнул сверху веселый женский
голос из разряда свойственных молодым москвичкам
приятных, хотя и довольно резких контральтов.
— До свиданья, позвольте мне бывать у вас и пользоваться вашими наставительными и
приятными беседами! — проговорил он почтительным
голосом.
Говорил он солидно и
приятным басом, но в
голосе звучала резкая подыскивающая нотка, от которой становилось неловко.
Они говорили друг другу незначительные, ненужные обоим слова, мать видела, что глаза Павла смотрят в лицо ей мягко, любовно. Все такой же ровный и спокойный, как всегда, он не изменился, только борода сильно отросла и старила его, да кисти рук стали белее. Ей захотелось сделать ему
приятное, сказать о Николае, и она, не изменяя
голоса, тем же тоном, каким говорила ненужное и неинтересное, продолжала...
Вообще, Порфирий Петрович составляет ресурс в городе, и к кому бы вы ни обратились с вопросом о нем, отвсюду наверное услышите один и тот же отзыв: «Какой
приятный человек Порфирий Петрович!», «Какой милый человек Порфирий Петрович!» Что отзывы эти нелицемерны — это свидетельствуется не только тоном
голоса, но и всею позою говорящего. Вы слышите, что у говорящего в это время как будто порвалось что-то в груди от преданности к Порфирию Петровичу.
— Ну, уж «
приятное» семейство! — раздается чей-то
голос в толпе.
И точно, в соседней комнате послышалась визгливая рулада, производимая не столько
приятным, сколько усердным
голосом третьей дочери, Клеопатры, которая, по всем вероятиям, репетировала арию, долженствовавшую восхитить всех слушателей.
Статный, стройный рост,
приятные, немного расплывчатые черты, ласковые голубоватые глазки, золотистые волосы, белизна и румянец кожи — а главное: то простодушно-веселое, доверчивое, откровенное, на первых порах несколько глуповатое выражение, по которому в прежние времена тотчас можно было признать детей степенных дворянских семей, «отецких» сыновей, хороших баричей, родившихся и утучненных в наших привольных полустепных краях; походочка с запинкой,
голос с пришепеткой, улыбка, как у ребенка, чуть только взглянешь на него… наконец, свежесть, здоровье — и мягкость, мягкость, мягкость, — вот вам весь Санин.
Во время чтения, слушая ее
приятный, звучный
голос, я, поглядывая то на нее, то на песчаную дорожку цветника, на которой образовывались круглые темнеющие пятна дождя, и на липы, по листьям которых продолжали шлепать редкие капли дождя из бледного, просвечивающего синевой края тучи, которым захватило нас, то снова на нее, то на последние багряные лучи заходившего солнца, освещающего мокрые от дождя, густые старые березы, и снова на Вареньку, — я подумал, что она вовсе не дурна, как мне показалось сначала.
— Совершенно верно, — отвечает ямщик, обминаясь на козлах.
Голос у него
приятный, уверенный и немного смешливый. — А вы откуда знаете?
— И-эх березыньки!.. — любовно протянул он нараспев, и тихая песня понеслась среди мертвого жужжания оводов. Он пел
приятной фистулой, обладавшей общим свойством ямщицких
голосов: песня звучала будто откуда-то издалека, точно ветер наносил ее с поля.
Солдаты говорили, что у нее не хватает ребра в правом боку, оттого она и качается так странно на ходу, но мне это казалось
приятным и сразу отличало ее от других дам на дворе — офицерских жен; эти, несмотря на их громкие
голоса, пестрые наряды и высокие турнюры, были какие-то подержанные, точно они долго и забыто лежали в темном чулане, среди разных ненужных вещей.
Мурин нравился ей гораздо больше. У него добродушное лицо, а Передонов и улыбаться не умеет. Нравился ей Мурин всем: большой, толстый, привлекательный, говорит
приятным низким
голосом и к ней очень почтителен. Вершина даже подумывала порой, не повернуть ли дело так, чтобы Мурин посватался не к Марте, а к ней. Но она всегда кончала свои размышления тем, что великодушно уступала его Марте.
Но вот по освещенным полосам на дворе пробежали длинные тени, захлопали двери, послышались за дверью на крыльце
голоса. Передонов оживился. «Идут!» — радостно подумал он, и
приятные мечты о красотках-сестрицах опять лениво зашевелились в его голове, — паскудные детища его скудного воображения.
Но от этих мелких чёрненьких слов, многократно перечёркнутых, видимо писанных наспех, веяло знакомым
приятным теплом её
голоса и взгляда. Прочитав письмо ещё раз, он вспомнил что-то, осторожно, концами пальцев сложил бумагу и позвал...
Инсаров говорил по-русски совершенно правильно, крепко и чисто произнося каждое слово; но его гортанный, впрочем
приятный,
голос звучал чем-то нерусским.
— Милый… какой ты хороший! Какой ты добрый! — говорила она дрожащим
голосом. — Я сейчас шла и подумала: как ты меня любишь!.. И знаешь, мне ужасно хочется сделать тебе что-нибудь очень, очень
приятное.
Голос был молодой и
приятный, но его обладательница имела уже блеклый вид в той мере, в какой он нравится совсем неопытным юношам. На мой немой вопрос она объяснила...
Кроткий и вместе величественный вид старца, его блестящие умом и исполненные добросердечия взоры,
приятный, благозвучный
голос, а более всего известные всем русским благочестие и пламенная любовь к отечеству — все возбуждало в душе Юрия чувство глубочайшего почтения к сему бессмертному сподвижнику добродетельного Дионисия. Помолчав несколько времени, Милославский сказал робким
голосом...
— Аминь! — отвечал кто-то
приятным и звучным
голосом внутри кельи.
Захар веселел с каждым новым глотком. Прошел какой-нибудь получас с тех пор, как ушли женщины, но времени этого было достаточно ему, чтобы спеть несколько дюжин самых разнообразнейших песен. Песни эти, правда, редко кончались и становились нескладнее; но зато
голос певца раздавался все звончее и размашистее. Изредка прерывался он, когда нужно было вставить в светец новую лучину. Он совсем уже как будто запамятовал происшествие ночи; самые
приятные картины рисовались в его воображении…
Илья вдыхал сладкий запах духов, разливавшийся в воздухе вокруг этой женщины, смотрел на неё сбоку и вслушивался в её
голос. Говорила она удивительно спокойно и ровно, в её
голосе было что-то усыпляющее, и казалось, что слова её тоже имеют запах,
приятный и густой…
Голос был небольшой, весьма
приятный тенор, пел, когда, как говорится, разойдется, под гитару, без устали.
Насыщая себя
приятной горечью порицания людей, он уже ничего не слушал, не видел. Вдруг над ухом его раздался весёлый
голос...
Рядом со своею высокою и красивою сестрой он казался слабым, жидким; и бородка у него была жидкая, и
голос тоже — жиденький тенорок, довольно, впрочем,
приятный.
— Да, но, может быть, вас согревает в Останкине
приятная атмосфера, которая вас окружает! — произнесла Анна Юрьевна лукавым
голосом.
—
Приятная семейная картина! — произнес он негромким
голосом.