Неточные совпадения
Конечно, если бы даже целые годы
приходилось ему ждать удобного случая, то и тогда, имея замысел, нельзя было рассчитывать наверное на более очевидный шаг к успеху этого замысла, как тот, который представлялся вдруг сейчас. Во всяком случае,
трудно было бы узнать накануне и наверно, с большею точностию и с наименьшим риском, без всяких опасных расспросов и разыскиваний, что завтра, в таком-то часу, такая-то старуха, на которую готовится покушение, будет дома одна-одинехонька.
Но взмахи хвоста были так порывисты, что попасть в голову было
трудно и удары все
приходились по спине, а это ей, по-видимому, нипочем.
— Видишь, Надя, какое дело выходит, — заговорил старик, — не сидел бы я, да и не думал, как добыть деньги, если бы мое время не ушло. Старые друзья-приятели кто разорился, кто на том свете, а новых
трудно наживать. Прежде стоило рукой повести Василию Бахареву, и за капиталом дело бы не стало, а теперь… Не знаю вот, что еще в банке скажут: может, и поверят. А если не поверят, тогда
придется обратиться к Ляховскому.
От города до монастыря было не более версты с небольшим. Алеша спешно пошел по пустынной в этот час дороге. Почти уже стала ночь, в тридцати шагах
трудно уже было различать предметы. На половине дороги
приходился перекресток. На перекрестке, под уединенною ракитой, завиделась какая-то фигура. Только что Алеша вступил на перекресток, как фигура сорвалась с места, бросилась на него и неистовым голосом прокричала...
Я не знаю, что труднее — подъем или спуск. Правда, при подъеме в работе участвует дыхание, зато положение тела устойчивее. При спуске
приходится все время бороться с тяжестью собственного тела. Каждый знает, как легко подыматься по осыпям вверх и как
трудно по ним спускаться книзу.
Спускаться по таким оврагам очень тяжело. В особенности
трудно пришлось лошадям. Если графически изобразить наш спуск с Сихотэ-Алиня, то он представился бы в виде мелкой извилистой линии по направлению к востоку. Этот спуск продолжался 2 часа. По дну лощины протекал ручей. Среди зарослей его почти не было видно. С веселым шумом бежала вода вниз по долине, словно радуясь тому, что наконец-то она вырвалась из-под земли на свободу. Ниже течение ручья становилось спокойнее.
Разве
придется говорить о небольших кражах… но тут понятия так сбиты положением, что
трудно судить: человек-собственность не церемонится с своим товарищем и поступает запанибрата с барским добром.
— Для такого случая рассчитывать на себя не
приходится: можно ли перехватить где-нибудь, или что-нибудь продать. Занимать, впрочем, не советую; не
трудно и запутаться. Продай лучше пустошоночку, хоть Филипцево, например; тысячи полторы тебе с удовольствием Ермолаев даст. Вот ты и при деньгах.
Автомобиль бешено удирал от пожарного обоза, запряженного отличными лошадьми. Пока не было телефонов, пожары усматривали с каланчи пожарные. Тогда не было еще небоскребов, и вся Москва была видна с каланчи как на ладони. На каланче, под шарами, ходил день и ночь часовой.
Трудно приходилось этому «высокопоставленному» лицу в бурю-непогоду, особенно в мороз зимой, а летом еще труднее: солнце печет, да и пожары летом чаще, чем зимой, — только гляди, не зевай! И ходит он кругом и «озирает окрестности».
Мне далось очень
трудно это первое произведение в деловом стиле, и Балмашевскому
пришлось исправлять его.
По конкурсным делам Галактиону теперь
пришлось бывать в бубновском доме довольно часто. Сам Бубнов по болезни не мог являться в конкурс для дачи необходимых объяснений, да и дома от него
трудно было чего-нибудь добиться. На выручку мужа являлась обыкновенно сама Прасковья Ивановна, всякое объяснение начинавшая с фразы...
Мне не нравилось, что она зажимает рот, я убежал от нее, залез на крышу дома и долго сидел там за трубой. Да, мне очень хотелось озорничать, говорить всем злые слова, и было
трудно побороть это желание, а
пришлось побороть: однажды я намазал стулья будущего вотчима и новой бабушки вишневым клеем, оба они прилипли; это было очень смешно, но когда дед отколотил меня, на чердак ко мне пришла мать, привлекла меня к себе, крепко сжала коленями и сказала...
Четвертая строка: имя, отчество и фамилия. Насчет имен могу только вспомнить, что я, кажется, не записал правильно ни одного женского татарского имени. В татарской семье, где много девочек, а отец и мать едва понимают по-русски,
трудно добиться толку и
приходится записывать наугад. И в казенных бумагах татарские имена пишутся тоже неправильно.
Как ни кажется просторно вокруг селения, а всё же на каждого хозяина
приходится только 1/4 дес. пахотной земли и меньше чем 1/2 дес. покосной; значит, добыть больше негде или очень
трудно.
Не так еще давно одна добровольно следовавшая жена
приходилась на 30 преступников, в настоящее же время присутствие женщин свободного состояния стало типическим для колонии, и уже
трудно вообразить, например, Рыковское или Ново-Михайловку без этих трагических фигур, которые «ехали жизнь мужей поправить и свою потеряли».
Виноваты ли в этом естественные условия, которые на первых же норах встретили крестьян так сурово и недружелюбно, или же всё дело испортили неумелость и неряшливость чиновников, решить
трудно, так как опыт был непродолжителен, и к тому же еще
приходилось производить эксперимент над людьми, по-видимому, неусидчивыми, приобревшими в своих долгих скитаниях по Сибири вкус к кочевой жизни.
Добывать их очень
трудно: они почти всегда держатся в таких местах, где ни охотнику ходить, ни собаке отыскивать дичь не возможно; собаке
приходится не только вязнуть по горло, но даже плавать.
Трудно приходилось — молчал, хорошо — молчал, а потом превратился в живую машину.
— Нет, это
трудно для вас, Ниловна! — сухо сказал Николай. — Вам
пришлось бы жить за городом, прекратить свидания с Павлом и вообще…
Следственную часть вы знаете: в ней представляется столько искушений, если не для кармана, то для сердца, что
трудно овладеть собой надлежащим образом. И я вам откровенно сознаюсь, что эта часть не по нутру мне; вообще, я не люблю живого материяла, не люблю этих вздохов, этих стонов: они стесняют у меня свободу мысли. Расскажу вам два случая из моей полицейской деятельности, — два случая, которые вам дадут Понятие о том, с какими трудностями
приходится иногда бороться неподкупному следователю.
— Одна. Отец давно умер, мать — в прошлом году. Очень нам
трудно было с матерью жить — всего она пенсии десять рублей в месяц получала. Тут и на нее и на меня;
приходилось хоть милостыню просить. Я, сравнительно, теперь лучше живу. Меня счастливицей называют. Случай как-то помог, работу нашла. Могу комнату отдельную иметь, обед; хоть голодом не сижу. А вы?
Приходится рассказать об этом празднике, хотя, по-видимому,
трудно увязать репортерскую работу с гимнастикой!
— Теперь, моя прелесть, довольно поздно, — сказала в ответ на это gnadige Frau, — а об этом
придется много говорить; кроме того, мне
трудно будет объяснить все на словах; но лучше вот что… завтрашний день вы поутру приходите в мою комнату, и я вам покажу такой ковер, который я собственными руками вышила по канве.
Трудно описать хохот, который раздался между опричниками. Старицкий воевода был в немилости у царя. Насмешка слепого
пришлась как нельзя более кстати.
Подстеречь этот удар, сознать его приближение очень
трудно;
приходится просто и безмолвно покориться ему, ибо это тот самый удар, который недавнего бодрого человека мгновенно и безапелляционно превращает в развалину.
При таком беспрерывном поднимании довольно
трудно обойтись без подергиваний (я знал одного мудреца, который даже зажимал нос, как только
приходилось поднимать завесу будущего).
— Нет, я ведь не в укор тебе говорю, — так, к слову
пришлось… Теперь я понимаю, почему это было… А ведь сначала — право, даже смешно и вспомнить — я подумал, что ты обиделась на меня из-за урядника. И эта мысль меня сильно огорчала. Мне казалось, что ты меня таким далеким, чужим человеком считаешь, что даже простую дружескую услугу тебе от меня
трудно принять… Очень мне это было горько… Я ведь и не подозревал, Олеся, что все это от бабушки идет…
Делать нечего,
пришлось устраивать Маркушку в его теперешнем помещении, что было очень
трудно сделать.
Был он — бедный, жил — плохо… и когда
приходилось ему так уж
трудно, что хоть ложись да помирай, — духа он не терял, а всё, бывало, усмехался только да высказывал: «Ничего! потерплю!
Параша (берет палку). Новую мне жизнь, Гаврюша, начинать
приходится.
Трудно мне. Как ни говори, все-таки силы-то не мужские, Гаврюша.
Да и не
трудно было расплескать миллионы. Два сына Губонина были люди некоммерческие. Отцовское дело было с убытком ликвидировано. Гурзуф продан, из своего дома
пришлось выехать на квартиру, и братьев разорили ростовщики. Первое время, пока еще были средства, братья жили широко. Благотворительные генералы и дамы-благотворительницы обирали их вовсю, да вообще у них никому отказу не было в деньгах.
Он старался также незаметно держаться и в семье дяди, но здесь это было
трудно, —
приходилось обедать и ужинать вместе со всеми, а когда он сидел за столом, младший сын дяди, Яков, толстый и румяный, всячески старался задеть или рассмешить его, делал гримасы, показывал язык, толкал под столом ногами и щипал.
Домну Осиповну привели, наконец, в комнату приятельницы; гостья и хозяйка сначала обнялись, расцеловались и потом обе расплакались: кто из них несчастнее был в эти минуты — нищая ли Мерова, истерзанная болезнью, или Домна Осиповна, с каждым днем все более и более теряющая перья из своего величия, — сказать
трудно; еще за год перед тем Домна Осиповна полагала, что она после долгой борьбы вступила в сад, исполненный одних только цветов радости, а ей
пришлось наскочить на тернии, более колючие, чем когда-либо случалось проходить.
Произошла настоящая свалка, так что было уже
трудно разобрать, кто кого колотит. Ванька напрасно старался разнимать дравшихся и кончил тем, что сам принялся колотить всех, кто подвертывался ему под руку, и так как он был всех сильнее, то гостям
пришлось плохо.
— Дело только за маузерами, — сказал он. — Карты и все, того-этого, сведения у меня есть. Да, Саша, а от винных-то лавок нам
придется отказаться:
трудно будет народ, того-этого, оторвать от пойла; а ежели жечь, деревню спалишь.
— Был ведь он у меня… И такой странный: вынул из кармана бумажник и начал перед глазами махать им. А впрочем, день на день не
приходится. Я вообще
трудно решаюсь, все думаю: может, и еще Бог грехам потерпит! И вдруг выдастся час: возьми всё и отстань!
Времена усложняются. С каждым годом борьба с жизнью делается труднее для эмпириков и невежд. Но Митрофаны не унывают. Они продолжают думать, что карьера их только что началась и что вселенная есть не что иное, как выморочное пространство, которое им еще долго
придется наполнять своими подвигами. Каким образом могли зародиться все эти смелые надежды? где их отправный пункт? Увы! уследить за этим не только
трудно, но даже совсем невозможно.
Как ни хорошо устроилась Александра Васильевна, а все-таки, сидя в ее маленькой комнатке,
трудно было освободиться от тяжелого и гнетущего чувства; одна мысль, что человеку во цвете лет
приходится жить воспоминаниями прошлого счастья и впереди не оставалось ровно ничего, кроме занятий с детьми, — одна эта мысль заставляла сердце сжиматься. Точно угадывая мои мысли, Александра Васильевна с своей хорошей улыбкой проговорила...
Нил(с улыбкой). На помощь?
Трудно приходится! Сейчас!
«Ну только что скажу тебе, парень, — начинал Буран обычный унылый припев, — и тут
трудно, потому что мимо кордонов идти
придется, а в кордонах солдаты. Первый кордон Варки называется, предпоследний Панги, последний самый — Погиба. А почему Погиба? — больше всех тут нашему брату погибель. И хитро же у них кордоны поставлены: где этак узгорочек круто заворачивает, тут и кордон выстроен. Идешь, идешь да прямо на кордон и наткнешься. Не дай господи!»
Переярков. Наверное-то сказать
трудно, потому что во многих землях, где у нас запад, там у них восток
приходится. Да вот Ион много походов сломал, он нам скажет. Ну, как в Турции, где солнце садится?
Я сказал, что переправа, вероятно, очень трудна. На реке довольно крупное «сало». Ямщики на некоторых станках дежурят в «ямах». Людям
приходится очень
трудно. Он выслушал последнее замечание с небрежным видом и сказал...
Кончив кое-как часы, недовольный и сердитый, он поехал в Шутейкино. Еще осенью землекопы рыли около Прогонной межевую канаву и прохарчили в трактире 18 рублей, и теперь нужно было застать в Шутейкине их подрядчика и получить с него эти деньги. От тепла и метелей дорога испортилась, стала темною и ухабистою и местами уже проваливалась; снег по бокам осел ниже дороги, так что
приходилось ехать, как по узкой насыпи, и сворачивать при встречах было очень
трудно. Небо хмурилось еще с утра, и дул сырой ветер…
Я приподнимаюсь и сажусь. Это делается
трудно, когда обе ноги перебиты. Несколько раз
приходится отчаиваться; наконец со слезами на глазах, выступившими от боли, я сажусь.
И почему так
трудно понять это нам, которые с детства росли на «широких умственных горизонтах», когда это так хорошо понимают люди, которым каждую пядь этих горизонтов
приходится завоевывать тяжелым трудом?
Да, не нужно ничего принимать к сердцу, нужно стоять выше страданий, отчаяния, ненависти, смотреть на каждого больного как на невменяемого, от которого ничего не оскорбительно. Выработается такое отношение, — и я хладнокровно пойду к тому машинисту, о котором я рассказывал в прошлой главе, и меня не остановит у порога мысль о незаслуженной ненависти, которая меня там ждет. И часто-часто
приходится повторять себе: «Нужно выработать безразличие!» Но это так
трудно…
— Да-с. Сторож Николай сидел у ворот и сказал мне, что господ дома нет и что они на охоте. Я изнемогал от усталости, но желание видеть жену было сильнее боли.
Пришлось, ни минуты не отдыхая, идти пешком к месту, где охотились. По дороге я не пошел, а отправился лесочками… Мне каждое дерево знакомо, и заблудиться в графских лесах мне так же
трудно, как в своей квартире.
С непривычки это было очень
трудно, и внимание постоянно двоилось;
приходилось убеждать себя, что ведь это не мне больно, что ведь я совершенно здоров, а больно другому.
Если такой человек начнет богатеть, то он заводит себе любовницу и попадает к ней, к этой любовнице, в еще худшее рабство. Если он разбогатеет, то у него еще меньше свободы. И вот он начинает страдать и плакать. Когда же ему
приходится особенно
трудно, он вспоминает о прежнем своем рабстве и говорит...