Неточные совпадения
Как убившийся ребенок, прыгая, приводит в движенье свои мускулы, чтобы заглушить боль, так для Алексея Александровича было необходимо умственное движение, чтобы заглушить те
мысли о жене, которые в ее
присутствии и в
присутствии Вронского и при постоянном повторении его имени требовали к себе внимания.
Он спешил не потому, что боялся опоздать, — опоздать он не боялся, ибо председатель был человек знакомый и мог продлить и укоротить по его желанию
присутствие, подобно древнему Зевесу Гомера, длившему дни и насылавшему быстрые ночи, когда нужно было прекратить брань любезных ему героев или дать им средство додраться, но он сам в себе чувствовал желание скорее как можно привести дела к концу; до тех пор ему казалось все неспокойно и неловко; все-таки приходила
мысль: что души не совсем настоящие и что в подобных случаях такую обузу всегда нужно поскорее с плеч.
Сын ваш, — обратился он к Пульхерии Александровне, — вчера, в
присутствии господина Рассудкина (или… кажется, так? извините, запамятовал вашу фамилию, — любезно поклонился он Разумихину), обидел меня искажением
мысли моей, которую я сообщил вам тогда в разговоре частном, за кофеем, именно что женитьба на бедной девице, уже испытавшей жизненное горе, по-моему, повыгоднее в супружеском отношении, чем на испытавшей довольство, ибо полезнее для нравственности.
Я выслушал его молча и был доволен одним: имя Марьи Ивановны не было произнесено гнусным злодеем, оттого ли, что самолюбие его страдало при
мысли о той, которая отвергла его с презрением; оттого ли, что в сердце его таилась искра того же чувства, которое и меня заставляло молчать, — как бы то ни было, имя дочери белогорского коменданта не было произнесено в
присутствии комиссии.
То же
присутствие говорящей
мысли светилось в зорком, всегда бодром, ничего не пропускающем взгляде темных, серо-голубых глаз.
У всякого в голове, конечно, шевелились эти
мысли, но никто не говорил об этом и некогда было: надо было действовать — и действовали. Какую энергию, сметливость и
присутствие духа обнаружили тут многие! Савичу точно праздник: выпачканный, оборванный, с сияющими глазами, он летал всюду, где ветер оставлял по себе какой-нибудь разрушительный след.
Время от времени я выглядывал в дверь и видел старика, сидевшего на том же месте, в одной и той же позе. Пламя костра освещало его старческое лицо. По нему прыгали красные и черные тени. При этом освещении он казался выходцем с того света, железным человеком, раскаленным докрасна. Китаец так ушел в свои
мысли, что, казалось, совершенно забыл о нашем
присутствии.
Он опять сел к столу и задумался. Харитина ходила по комнате, заложив руки за спину. Его
присутствие начинало ее тяготить, и вместе с тем ей было бы неприятно, если бы он взял да ушел. Эта двойственность
мыслей и чувств все чаще и чаще мучила ее в последнее время.
Эти
мысли прошли в голове молодой девушки, пока она ходила рядом с Петром по аллее. Никогда еще не было так трудно заговорить с ним, овладеть его настроением. Однако она чувствовала, что ее
присутствие понемногу смягчает его мрачное раздумье.
Присутствие в доме слепого мальчика постепенно и нечувствительно дало деятельной
мысли изувеченного бойца другое направление. Он все так же просиживал целые часы, дымя трубкой, но в глазах, вместо глубокой и тупой боли, виднелось теперь вдумчивое выражение заинтересованного наблюдателя. И чем более присматривался дядя Максим, тем чаще хмурились его густые брови, и он все усиленнее пыхтел своею трубкой. Наконец однажды он решился на вмешательство.
Он даже высказал мне, что считал меня баловнем матери, матушкиным сынком, который отца своего не любит, а родных его и подавно, и всем в Багрове «брезгует»; очевидно, что это было ему насказано, а моя неласковость, печальный вид и робость, даже страх, внушаемый его
присутствием, утвердили старика в таких
мыслях.
Я с тем же искренним чувством любви и уважения целую его большую белую руку, но уже позволяю себе думать о нем, обсуживать его поступки, и мне невольно приходят о нем такие
мысли,
присутствие которых пугает меня.
Было уже без пяти минут три, когда я вернулся в класс. Учитель, как будто не замечая ни моего отсутствия, ни моего
присутствия, объяснял Володе следующий урок. Когда он, окончив свои толкования, начал складывать тетради и Володя вышел в другую комнату, чтобы принести билетик, мне пришла отрадная
мысль, что все кончено и про меня забудут.
Он чувствовал, что простая вежливость заставляла его спросить дядю о Мари, но у него как-то язык на это не поворачивался.
Мысль, что она не вышла замуж, все еще не оставляла его, и он отыскивал глазами в комнате какие-нибудь следы ее
присутствия, хоть какую-нибудь спицу от вязанья, костяной ножик, которым она разрезывала книги и который обыкновенно забывала в комнате дяди, — но ничего этого не было видно.
Я до такой степени привыкк ним, что, право, не приходит даже на
мысль вдумываться, в чем собственно заключаются те тонкости, которыми один обуздательный проект отличается от другого такового ж. Спросите меня, что либеральнее: обуздывать ли человечество при помощи земских управ или при помощи особых о земских провинностях
присутствий, — клянусь, я не найдусь даже ответить на этот вопрос.
— Я вас за что люблю? — неожиданно прервал Прозоров ход своих
мыслей. — Люблю за то именно, чего мне недостает, хотя сам я этого, пожалуй, и не желал бы иметь. Ведь вы всегда меня давили и теперь давите, даже давите вот своим настоящим милостивым
присутствием…
А тонкий вкус в еде и в винах, уменье рассказывать анекдоты, оживлять общество легкой беседой — скрепляют дружбу и сообщают ей оттенок
присутствия некоторого подобия
мысли.
При первом свидании было несколько странно видеть этих двух старых товарищей: один был только что не генерал, сидел в великолепном кабинете, на сафьяне и коврах, в бархатном халате; другой почтительно стоял перед ним в потертом вицмундире, в уродливых выростковых сапогах и с своим обычно печальным лицом, в тонких чертах которого все еще виднелось
присутствие доброй и серьезной
мысли.
Но это изречение не прекратило спора, а только навело меня на
мысль, что сторона Любовь Сергеевны и моего друга была неправая сторона. Хотя мне было несколько совестно присутствовать при маленьком семейном раздоре, однако и было приятно видеть настоящие отношения этого семейства, выказывавшиеся вследствие спора, и чувствовать, что мое
присутствие не мешало им выказываться.
Я находил большое удовольствие говорить при ней, слушать ее пение и вообще знать о ее
присутствии в той же комнате, в которой был я; но
мысль о том, какие будут впоследствии мои отношения с Варенькой, и мечты о самопожертвовании для своего друга, ежели он влюбится в мою сестру, уже редко приходили мне в голову.
По мере того как вы будете примечать сии движения и относить их к Христу, в вас действующему, он будет в вас возрастать, и наконец вы достигнете того счастливого мгновения, что в состоянии будете ощущать его с такой живостью, с таким убеждением в действительности его
присутствия, что с непостижимою радостью скажете: «так точно, это он, господь, бог мой!» Тогда следует оставить молитву умную и постепенно привыкать к тому, чтобы находиться в общении с богом помимо всяких образов, всякого размышления, всякого ощутительного движения
мысли.
Но всего более угнетало Кожемякина отношение окуровцев к женщине, оно с печальной ясностью обличало в тёмных душах людей
присутствие чего-то страшного, что — он чувствовал незаметно прилеплялось и к его душе грязным, ядовитым пятном, вызывая соблазнительные, тревожные
мысли и стыдное, болезненное напряжение в теле.
Присутствие постороннего лица было сперва даже приятно Елене, у которой кровинки в лице не осталось, как только она услышала походку Инсарова; но сердце у ней замерло при
мысли, что он может проститься, не поговоривши с ней наедине.
Мысль, что Алексей Степаныч нарочно медлит, не желая остаться с ней наедине, избегая объяснений;
мысль, что она, не облегчив своего сердца, переполненного разными мучительными ощущениями, не примирившись с мужем, увидится с ним в
присутствии враждебной семьи и должна будет притворяться целый вечер, эта
мысль сжимала ее сердце, бросала ее в озноб и жар…
Но Оленин слишком сильно сознавал в себе
присутствие этого всемогущего бога молодости, эту способность превратиться в одно желание, в одну
мысль, способность захотеть и сделать, способность броситься головой вниз в бездонную пропасть, не зная за чтò, не зная зачем.
— Не знаю цели, — заметил Круциферский, — с которой вы сказали последнее замечание, но оно сильно отозвалось в моем сердце; оно навело меня на одну из безотвязных и очень скорбных
мыслей, таких, которых
присутствие в душе достаточно, чтоб отравить минуту самого пылкого восторга. Подчас мне становится страшно мое счастие; я, как обладатель огромных богатств, начинаю трепетать перед будущим. Как бы…
Он был занят своими
мыслями и, если бы не Вася, то не заметил бы
присутствия Егорушки.
Юлия Сергеевна обыкновенно молчала в его
присутствии, и он странным образом, быть может чутьем влюбленного, угадывал ее
мысли и намерения. И теперь он сообразил, что если она после всенощной не пошла к себе переодеваться и пить чай, то, значит, пойдет сегодня вечером еще куда-нибудь в гости.
Как вы расцените на рубли влияние, которое хорошая женщина может иметь на вас, освежая ваш дух, поддерживая в вас бодрость, успокоивая вас лаской, одним словом — утешая вас своим
присутствием и поднимая вас и на работу, и на
мысль, и на все хорошее?
Бабушка, при всей своей проницательности, этого не замечала: она была так честна, что не могла подумать, чтобы кому-нибудь могла прийти в голову сатанинская
мысль вооружать дитя против матери. И из-за чего и для чего все это делалось? Кажется, единственно из-за того, что в нашем обществе всем тяжело переносить
присутствие лица с умом ясным и с характером твердым и открытым.
Но Елену в это время занимала совершенно другая
мысль: ей очень не понравилось
присутствие Петицкой около княгини.
Я просто обходил ее в своих
мыслях, но ее образ стоял в моей душе где-то в стороне, так что я чувствовал его
присутствие. Я только боялся взглянуть на него ближе, хотя и знал, что когда-нибудь это придется сделать… И тогда, быть может, серое пятно расползется и займет уже всю мою душу без остатка.
Она ухаживала за гостьей и в то же время жалела ее и страдала от
мысли, что Надежда Федоровна своим
присутствием может дурно повлиять на нравственность Кости и Кати, и радовалась, что ее Никодима Александрыча не было дома.
— Ольга, послушай, если хочешь упрекать… о! прости мне; разве мое поведение обнаружило такие
мысли? разве я поступал с Ольгой как с рабой? — ты бедна, сирота, — но умна, прекрасна; — в моих словах нет лести; они идут прямо от души; чуждые лукавства мои
мысли открыты перед тобою; — ты себе же повредишь, если захочешь убегать моего разговора, моего
присутствия; тогда-то я тебя не оставлю в покое; — сжалься… я здесь один среди получеловеков, и вдруг в пустыне явился мне ангел, и хочет, чтоб я к нему не приближался, не смотрел на него, не внимал ему? — боже мой! — в минуту огненной жажды видеть перед собою благотворную влагу, которая, приближаясь к губам, засыхает.
Иван Матвеич до самой смерти казался моложавым: щеки у него были розовые, зубы белые, брови густые и неподвижные, глаза приятные и выразительные — светлые черные глаза, настоящий агат; он вовсе не был капризен и обходился со всеми, даже со слугами, очень учтиво… Но боже мой! как мне было тяжело с ним, с какою радостью я всякий раз от него уходила, какие нехорошие
мысли возмущали меня в его
присутствии! Ах, я не была в них виновата!.. Не виновата я в том, что из меня сделали…
О художниках и об искусстве он изъяснялся теперь резко: утверждал, что прежним художникам уже чересчур много приписано достоинства, что все они до Рафаэля писали не фигуры, а селедки; что существует только в воображении рассматривателей
мысль, будто бы видно в них
присутствие какой-то святости; что сам Рафаэль даже писал не всё хорошо и за многими произведениями его удержалась только по преданию слава; что Микель-Анжел хвастун, потому что хотел только похвастать знанием анатомии, что грациозности в нем нет никакой и что настоящий блеск, силу кисти и колорит нужно искать только теперь, в нынешнем веке.
Да! должен же был, обязан же был, наконец, этот «вечный муж» хоть когда-нибудь да наказать себя за все окончательно, и чтоб наказать себя, он и схватился за бритву, — правда, нечаянно, но все-таки схватился! «Все-таки пырнул же ножом, все-таки ведь кончил же тем, что пырнул, в
присутствии губернатора!» А кстати, была ли у него хоть какая-нибудь
мысль в этом роде, когда он мне рассказывал свой анекдот про шафера?
Владимир. Так! заблуждение! заблуждение!.. Но скажите, может ли быть тот счастлив, кто своим
присутствием в тягость? — Я не сотворен для людей теперешнего века и нашей страны; у них каждый обязан жертвовать толпе своими чувствами и
мыслями; но я этого не могу, я везде одинаков — и потому нигде не гожусь; не правда ли, вот очень ясное доказательство…
Оба они во время пения не чувствовали
присутствия друг друга, стараясь излить в чужих словах пустоту и скуку своей тёмной жизни, хотели, быть может, оформить этими словами те полусознательные
мысли и ощущения, которые зарождались в их душах.
Эпизод с чашкой и
присутствие за стеной добродушного человека разогнали пока мои мрачные
мысли. Я лег и заснул вскоре крепким и беззаботным сном.
Присутствие человека, который ни в чем не разделял
мыслей и чувств окружавших его людей, мрачным кошмаром нависало над всеми и отнимало у праздника не только его радостный характер, но и самый смысл.
Мелькнула
мысль о том, что, если выкопать глубокую нору в сене и спрятать туда Милицу, то даже если бы в этот одинокий сеновал и заглянула неприятельская разведка, то ни в коем случае она не открыла бы здесь
присутствия девушки.
— Если они откроют наше
присутствие здесь, то, конечно, не пощадят и убьют, — вихрем пронеслась
мысль в разгоряченном мозгу девушки.
Если б она знала, как я была далека от истины! На глазах класса, в
присутствии ненавистной Крошки, ее оруженосца Мани и еще недавно мне милой, а теперь чужой и далекой Люды, я была настоящим сорвиголовою. Зато, когда дортуар погружался в сон и все утихало под сводами института, я долго лежала с открытыми глазами и перебирала в
мыслях всю мою коротенькую, но богатую событиями жизнь… И я зарывалась в подушки головою, чтобы никто не слышал задавленных стонов тоски и горя.
Овцы спали. На сером фоне зари, начинавшей уже покрывать восточную часть неба, там и сям видны были силуэты не спавших овец; они стояли и, опустив головы, о чем-то думали. Их
мысли, длительные, тягучие, вызываемые представлениями только о широкой степи и небе, о днях и ночах, вероятно, поражали и угнетали их самих до бесчувствия, и они, стоя теперь как вкопанные, не замечали ни
присутствия чужого человека, ни беспокойства собак.
У Васильева стучало сердце и горело лицо. Ему было и стыдно перед гостями за свое
присутствие здесь, и гадко, и мучительно. Его мучила
мысль, что он, порядочный и любящий человек (таким он до сих пор считал себя), ненавидит этих женщин и ничего не чувствует к ним, кроме отвращения. Ему не было жаль ни этих женщин, ни музыкантов, ни лакеев.
В
присутствии же Мейера он чувствовал необыкновенный подъем духа и наплыв
мыслей.
Последняя, несмотря на обрушившееся на нее страшное горе, не потеряла
присутствия духа, и первою ее
мыслью была
мысль не о дочери, а о лежавшем перед ней тяжело раненном молодом человеке, пошедшем на смерть, защищая честь этой дочери, честь семьи.
Иначе она не могла объяснить себе его
присутствие в ее кармане.
Мысли ее переносились на Николая Леопольдовича.
Присутствие дочери несколько отвлекло графиню от мрачных
мыслей, но не возвратило аппетита.