Неточные совпадения
Когда же юности мятежной
Пришла Евгению пора,
Пора надежд и грусти нежной,
Monsieur прогнали
со двора.
Вот мой Онегин на свободе;
Острижен по последней моде;
Как dandy лондонский одет —
И наконец увидел свет.
Он по-французски совершенно
Мог изъясняться и писал;
Легко мазурку танцевал
И кланялся непринужденно;
Чего ж вам больше? Свет решил,
Что он умен и очень мил.
Деревенское утро давно прошло, и петербургское было на исходе. До Ильи Ильича долетал
со двора смешанный шум человеческих и нечеловеческих голосов; пенье кочующих артистов, сопровождаемое большею частию лаем собак.
Приходили показывать и зверя морского, приносили и предлагали на разные голоса всевозможные продукты.
Я простился
со всеми: кто хочет проводить меня пирогом, кто
прислал рыбу на дорогу, и все просят непременно выкушать наливочки, холодненького… Беда с непривычки! Добрые приятели провожают с открытой головой на крыльцо и ждут, пока сядешь в сани, съедешь
со двора, — им это ничего. Пора, однако, шибко пора!
И вот только что съезжает
со двора Иван Федорович, как Смердяков, под впечатлением своего, так сказать, сиротства и своей беззащитности, идет за домашним делом в погреб, спускается вниз по лестнице и думает: «Будет или не будет припадок, а что, коль сейчас
придет?» И вот именно от этого настроения, от этой мнительности, от этих вопросов и схватывает его горловая спазма, всегда предшествующая падучей, и он летит стремглав без сознания на дно погреба.
Масленица-мокрохвостка!
Поезжай долой с
двора,
Отошла твоя пора!
У нас с гор потоки,
Заиграй овражки,
Выверни оглобли,
Налаживай соху!
Весна-Красна́,
Наша ладушка
пришла!
Масленица-мокрохвостка!
Поезжай долой
со двора,
Отошла твоя пора!
Телеги с повети,
Улья из клети.
На поветь санки!
Запоем веснянки!
Весна-Красна́,
Наша ладушка
пришла!
— На что же это по трактирам-то, дорого стоит, да и так нехорошо женатому человеку. Если не скучно вам
со старухой обедать — приходите-ка, а я, право, очень рада, что познакомилась с вами; спасибо вашему отцу, что
прислал вас ко мне, вы очень интересный молодой человек, хорошо понимаете вещи, даром что молоды, вот мы с вами и потолкуем о том о сем, а то, знаете, с этими куртизанами [царедворцами (от фр. courtisan).] скучно — все одно: об
дворе да кому орден дали — все пустое.
Осенью
пришли во
двор молодые с «музыками», а на посыпанной песком площадке
двора Иохим
со «свахами и дружинами» отплясывал такого казачка, какого я уже никогда не видывал впоследствии.
— Постой, — перебила мать, — теперь послушай меня. Вот около тебя новое платье (около меня действительно лежало новое платье, которое я с вечера бережно разложил на стуле). Если
придет кто-нибудь чужой
со двора и захватит… Ты захочешь отнять?..
Пришла зима. Выпал глубокий снег и покрыл дороги, поля, деревни. Усадьба стояла вся белая, на деревьях лежали пушистые хлопья, точно сад опять распустился белыми листьями… В большом камине потрескивал огонь, каждый входящий
со двора вносил с собою свежесть и запах мягкого снега…
Когда карета съехала
со двора и пропала из моих глаз, я
пришел в исступленье, бросился с крыльца и побежал догонять карету с криком: «Маменька, воротись!» Этого никто не ожидал, и потому не вдруг могли меня остановить; я успел перебежать через
двор и выбежать на улицу...
Гостей не мог терпеть;
со двора выходил только учить детей; косился даже на нее, старуху, когда она, раз в неделю,
приходила хоть немножко прибрать в его комнате, и почти никогда не сказал с нею ни единого слова в целых три года.
Придя домой, юноша
со стыдом почувствовал, что ему нестерпимо хочется есть; он видел, что поминки начнутся не скоро: рабочие остались врывать крест на кладбище, и нищих собралось мало. Тогда он тихонько стащил
со стола кусок ситного хлеба, ушёл в сад, там, спрятавшись в предбаннике, быстро съел его и, чувствуя себя виноватым, вышел на
двор.
Пришли поп, дьякон и дьячок Коренев; все гости ввалились
со двора в комнаты, толкаясь, уселись за стол и долго в молчании ели свадебную лапшу, курник [Большой слоёный пирог — Ред.], пили водку и разноцветные наливки.
— Так, Федорыч, Митя болтает что ему вздумается, а смерть
придет, как бог велит… Ты думаешь —
со двора, а голубушка — на
двор: не успеешь стола накрыть… Здравствуй, Дмитрич, — продолжал он, подойдя к Юрию. — И ты здесь попиваешь?.. Ай да молодец!.. Смотри не охмелей!
Бывало, при какой-нибудь уже слишком унизительной сцене: лавочник ли
придет и станет кричать на весь
двор, что ему уж надоело таскаться за своими же деньгами, собственные ли люди примутся в глаза бранить своих господ, что вы, мол, за князья, коли сами с голоду в кулак свищете, — Ирина даже бровью не пошевельнет и сидит неподвижно,
со злою улыбкою на сумрачном лице; а родителям ее одна эта улыбка горше всяких упреков, и чувствуют они себя виноватыми, без вины виноватыми перед этим существом, которому как будто с самого рождения дано было право на богатство, на роскошь, на поклонение.
Вечером этого дня Илья, устав бродить по
двору, сидел на полу около стола дяди и сквозь дрёму слушал разговор Терентия с дедушкой Еремеем, который
пришёл в трактир попить чайку. Тряпичник очень подружился с горбуном и всегда усаживался пить чай рядом
со столом Терентия.
—
Придем… Скоро уж звонок, побегу чижа продавать, — объявил Ежов, вытаскивая из кармана штанишек бумажный пакетик, в котором билось что-то живое. И он исчез
со двора училища, как ртуть с ладони.
Сеньор! Сеньор! Дворец ваш окружают
Со всех сторон святые familiares![21]
Весь
двор уж полон стражи; все ворота,
Все двери ими заняты! Сейчас
Арестовать
придет вас их начальник!
Когда возвращались из церкви, то бежал вслед народ; около лавки, около ворот и во
дворе под окнами тоже была толпа.
Пришли бабы величать. Едва молодые переступили порог, как громко, изо всей силы, вскрикнули певчие, которые уже стояли в сенях
со своими нотами; заиграла музыка, нарочно выписанная из города. Уже подносили донское шипучее в высоких бокалах, и подрядчик-плотник Елизаров, высокий, худощавый старик с такими густыми бровями, что глаза были едва видны, говорил, обращаясь к молодым...
Таким образом и устроилось, что комнаты его
приходила убирать каждое утро дворничихина сестра Мавра, которой он и ключ оставлял, выходя
со двора, и которая ровно ничего не делала, деньги брала и, кажется, воровала.
А на
дворе за церковью наш человек чтобы сейчас из той шинели икону взял и летел с нею сюда, на сей бок, и здесь изограф должен в продолжение времени, пока идет всенощная, старую икону
со старой доски снять, а подделок вставить, ризой одеть и назад
прислать, таким манером, чтобы Яков Яковлевич мог ее опять на окно поставить, как будто ничего не бывало.
И я ушел из усадьбы тою же дорогой, какой
пришел сюда в первый раз, только в обратном порядке: сначала
со двора в сад, мимо дома, потом по липовой аллее… Тут догнал меня мальчишка и подал записку. «Я рассказала все сестре, и она требует, чтобы я рассталась с вами, — прочел я. — Я была бы не в силах огорчить ее своим неповиновением. Бог даст вам счастья, простите меня. Если бы вы знали, как я и мама горько плачем!»
И произошло именно то, чего так боялся Яков:
приходил жандарм, урядник курил в молельной, и Аглая набросилась на него с бранью и нагрубила становому приставу, и когда потом Якова и Аглаю вели
со двора, у ворот толпились мужики и говорили: «Богомолова ведут!» — и казалось, все были рады.
Темнело. Где-то близко за стеною торопливо тикал маятник часов;
Со двора слышалось, как всей грудью и подолгу не переводя духу раздувал Никифор уголья в самоваре. Вдруг Авилову
пришла в голову мысль искупаться.
И точно, Ефим стал почти каждый день уходить
со двора, принарядившись;
приходил с песнею, и весь повеселел.
Как
пришла весна-матка, ни одна из трехсот животин и
со двора не идет, едва столкали; а чуть как с зимнего-то голоду отавы хватили, сначала одна ножки вздернула, потом другая, и сильнейший падеж, так что я не успел даже вызвать ветеринара, в неделю — ни одной животины.
Вдруг мне
приходит в голову такая мысль, словно дьявол ее подшепнул: жила на одном
со мной
дворе старушонка, обзывала себя торговкой, а почти что нищая была.
Вы живете на одном
со мной
дворе: здесь вам малый, мальчишка скажет, кто я и что я такое; но вы до сего дня слова
со мной об этом не говорили, а если я теперь в такое расстройство
пришел, так только единственно для вашего удовольствия.
— Теперь никак нельзя. Весь дом, пожалуй, перебулгачишь. Нет, уж вы лучше завтра утром пораньше
приходите. Хозяева примут вас
со всяким удовольствием — будьте в том несомненны. А поутру, как только проснется приезжая, я ей через комнатных девушек доведу, что вы ночью ее спрашивали, а сами пристали на постоялом
дворе супротив нас. Может, и сама к вам прибежит. Как только сказать-то ей про вас?
И рвет и мечет, на кого ни взглянет, всяк виноват.
Пришел в работную, и потолок и стены новой избы, ровно сажа. Развоевался на работников, будто они виноваты, что печи дымят. Кричит, лютует, то на того, то на другого кидается с бранью, с руганью, а сам рукава засучает. Но теперь не весна, работники окрысились, зашумели, загалдели, и, только что крикнул хозяин: «Сейчас велю всех
со двора долой!», они повскакали и закричали задорно в один голос: «Расчет давай, одного часа не хотим работать у облая».
Они всполошились, побросали ломы и хотели было бежать, но работников Патапа Максимыча набиралось на улице больше и больше, и, кроме ставших у каждого
двора, их
пришло еще по двое и по трое
со двора, они стали в каждом проулке между крестьянскими усадьбами, да, кроме того, на чапуринский
двор пришло немало батраков, а оттуда на усад, стали по его окраине, а сами вперед ни шагу.
Часто по вечерам, когда уже было темно, я
приходил к их дому и смотрел с Площадной на стрельчатые окна гостиной, как по морозным узорам стекол двигались смутные тени; и
со Старо-Дворянской смотрел, перешедши на ту сторону улицы, как над воротами
двора, в маленьких верхних окнах антресолей, — в их комнатах, — горели огоньки.
Девочки с гувернанткою уже
пришли. Я слышал в саду их голоса, различал голос Маши. Но долго еще взволнованно прихорашивался перед зеркалом, начесывал мокрою щеткою боковой пробор. Потом пошел на
двор, позвал Плутона и
со смехом,
со свистом, с весело лающим псом бурно побежал по аллее. Набежал на Плещеевых, — удивленно остановился, как будто и не знал, что Плещеевы у нас, — церемонно поздоровался.
— Ты что это о нем так сокрушаешься… Родной он тебе, што ли… — говорил он ей при свиданиях в прилегающей к барскому
двору роще, куда в тенистую прохладу
приходили они, один
со свободными, а другая с подневольными чувствами.
Скорбь епископа о побеге всех именитых друзей была велика, но он не мог предаваться ей долго в отчаянии: собранный на его
дворе черный народ настойчиво требовал пищи, и епископ поспешил немедленно распустить
со двора народ, пригласив всех опять
прийти завтра и обещаясь всем, что с утра на
дворе будут для всех изготовлены в изобилии пища и питье с растворенным вином.
Приходят люди во
двор, находят в этом
дворе всё, что нужно для их жизни: дом
со всею утварью, амбары, полные хлебом, погреба, подвалы
со всеми запасами; на
дворе — орудия земледельческие, снасть, сбруя, лошади, коровы, овцы, полное хозяйство — всё, что нужно для довольной жизни.