Неточные совпадения
X л е с т а к о в (принимая деньги).Покорнейше благодарю. Я вам тотчас
пришлю их
из деревни… у меня это вдруг… Я вижу, вы благородный человек. Теперь другое дело.
Хлестаков. Я, знаете, в дороге издержался: то да се… Впрочем, я вам
из деревни сейчас их
пришлю.
— А вот другой Дон-Кишот просвещенья: завел школы! Ну, что, например, полезнее человеку, как знанье грамоты? А ведь как распорядился? Ведь ко мне
приходят мужики
из его
деревни. «Что это, говорят, батюшка, такое? сыновья наши совсем от рук отбились, помогать в работах не хотят, все в писаря хотят, а ведь писарь нужен один». Ведь вот что вышло!
Он решился поехать к Ивану Герасимовичу и отобедать у него, чтоб как можно менее заметить этот несносный день. А там, к воскресенью, он успеет приготовиться, да, может быть, к тому времени
придет и ответ
из деревни.
Он решил, что до получения положительных известий
из деревни он будет видеться с Ольгой только в воскресенье, при свидетелях. Поэтому, когда
пришло завтра, он не подумал с утра начать готовиться ехать к Ольге.
«Куда ж я дел деньги? — с изумлением, почти с ужасом спросил самого себя Обломов. — В начале лета
из деревни прислали тысячу двести рублей, а теперь всего триста!»
Пришел срок присылки денег
из деревни: Обломов отдал ей все. Она выкупила жемчуг и заплатила проценты за фермуар, серебро и мех, и опять готовила ему спаржу, рябчики, и только для виду пила с ним кофе. Жемчуг опять поступил на свое место.
— Постой! Дай вспомнить… Недавно
из деревни прислали тысячу, а теперь осталось… вот, погоди…
Илья Ильич выздоровел. Поверенный Затертый отправился в
деревню и
прислал вырученные за хлеб деньги сполна и был
из них удовлетворен прогонами, суточными деньгами и вознаграждением за труд.
Этот долг можно заплатить
из выручки за хлеб. Что ж он так приуныл? Ах, Боже мой, как все может переменить вид в одну минуту! А там, в
деревне, они распорядятся с поверенным собрать оброк; да, наконец, Штольцу напишет: тот даст денег и потом приедет и устроит ему Обломовку на славу, он всюду дороги проведет, и мостов настроит, и школы заведет… А там они, с Ольгой!.. Боже! Вот оно, счастье!.. Как это все ему в голову не
пришло!
Потом, когда он получил деньги
из деревни, братец
пришли к нему и объявили, что ему, Илье Ильичу, легче будет начать уплату немедленно
из дохода; что года в три претензия будет покрыта, между тем как с наступлением срока, когда документ будет подан ко взысканию,
деревня должна будет поступить в публичную продажу, так как суммы в наличности у Обломова не имеется и не предвидится.
Из деревни приходят от управляющего в контору деньги, а вам приносят на серебряном подносе, и вы, не считая, прячете в туалет…
— Эту лошадь — завтра в
деревню. Вчера на Конной у Илюшина взял за сорок рублей киргизку… Добрая. Четыре года. Износу ей не будет… На той неделе обоз с рыбой из-за Волги
пришел. Ну, барышники у них лошадей укупили, а с нас вдвое берут. Зато в долг. Каждый понедельник трешку плати. Легко разве? Так все извозчики обзаводятся. Сибиряки привезут товар в Москву и половину лошадей распродадут…
Делалось это под видом сбора на «погорелые места». Погорельцы, настоящие и фальшивые,
приходили и приезжали в Москву семьями. Бабы с ребятишками ездили в санях собирать подаяние деньгами и барахлом, предъявляя удостоверения с гербовой печатью о том, что предъявители сего едут по сбору пожертвований в пользу сгоревшей
деревни или села. Некоторые
из них покупали особые сани, с обожженными концами оглоблей, уверяя, что они только сани и успели вырвать
из огня.
Из разговоров старших я узнал, что это
приходили крепостные Коляновской
из отдаленной
деревни Сколубова просить, чтобы их оставили по — старому — «мы ваши, а вы наши». Коляновская была барыня добрая. У мужиков земли было довольно, а по зимам почти все работники расходились на разные работы. Жилось им, очевидно, тоже лучше соседей, и «щось буде» рождало в них тревогу — как бы это грядущее неизвестное их «не поровняло».
Кормилица моя была господская крестьянка и жила за тридцать верст; она отправлялась
из деревни пешком в субботу вечером и
приходила в Уфу рано поутру в воскресенье; наглядевшись на меня и отдохнув, пешком же возвращалась в свою Касимовку, чтобы поспеть на барщину.
Когда я глядел на
деревни и города, которые мы проезжали, в которых в каждом доме жило, по крайней мере, такое же семейство, как наше, на женщин, детей, которые с минутным любопытством смотрели на экипаж и навсегда исчезали
из глаз, на лавочников, мужиков, которые не только не кланялись нам, как я привык видеть это в Петровском, но не удостоивали нас даже взглядом, мне в первый раз
пришел в голову вопрос: что же их может занимать, ежели они нисколько не заботятся о нас? и
из этого вопроса возникли другие: как и чем они живут, как воспитывают своих детей, учат ли их, пускают ли играть, как наказывают? и т. д.
— До начальника губернии, — начал он каким-то размышляющим и несколько лукавым тоном, — дело это, надо полагать, дошло таким манером: семинарист к нам
из самых этих мест, где убийство это произошло, определился в суд; вот он
приходит к нам и рассказывает: «Я, говорит, гулял у себя в селе, в поле… ну, знаете, как обыкновенно молодые семинаристы гуляют… и подошел, говорит, я к пастуху попросить огня в трубку, а в это время к тому подходит другой пастух —
из деревни уж Вытегры; сельский-то пастух и спрашивает: «Что ты, говорит, сегодня больно поздно вышел со стадом?» — «Да нельзя, говорит, было: у нас сегодня ночью у хозяина сын жену убил».
Это уже
приходили мужики и бабы
из чужих, соседних
деревень и,
приходя, потихоньку что-то спрашивали у вихровских крестьян, а те утвердительно кивали им на это головой.
А.П. Сухов был сыном касимовского крестьянина, умершего в 1848 году от холеры. Похоронив мужа, вдова Сухова
пришла со своим десятилетним мальчиком
из деревни в Москву и поступила работницей в купеческую семью, а сына отдала к живописцу вывесок в ученье, где он и прожил горьких девять лет: его часто били, много и за все.
Пугачев сидел в деревянной клетке на двухколесной телеге. Сильный отряд при двух пушках окружал его. Суворов от него не отлучался. В
деревне Мостах (во сте сорока верстах от Самары) случился пожар близ избы, где ночевал Пугачев. Его высадили
из клетки, привязали к телеге вместе с его сыном, резвым и смелым мальчиком, и во всю ночь Суворов сам их караулил. В Коспорье, против Самары, ночью, в волновую погоду, Суворов переправился через Волгу и
пришел в Симбирск в начале октября.
Я понял
из этого затруднительность сельских общин в совершенстве и, удирая скорей домой в
деревню, всю дорогу не мог
прийти в себя.
Панауров, красивый, немножко наглый, закуривающий
из лампадки и посвистывающий, казался ее отцу совершенным ничтожеством, и, когда потом зять в своих письмах стал требовать приданого, старик написал дочери, что посылает ей в
деревню шубы, серебро и разные вещи, оставшиеся после матери, и 30 тысяч деньгами, но без родительского благословения; потом
прислал еще 20 тысяч.
Да вот еще тетенька отварных белых грибков
из деревни прислала!.. ах, тетенька!
Отбыв бал, на котором ничего не оставалось представить интересного государю, и выпроводив его
из губернии, Яков Львович сейчас же уехал к себе в
деревню и оттуда
прислал просьбу об отставке, которой очень многие были рады, и дядя скоро получил увольнение.
— Дальние будем; дальние, барин. Из-под Лаишева
пришли… — отвечал Силантий, надевая шапку. — Ну, Митрей, на седни потрапезовали, а к завтрю тебе промышлять пропитал… Дойди до
деревни, может, найдешь где еще корочек-то.
Народ, столпившийся перед монастырем, был
из ближней
деревни, лежащей под горой; беспрестанно
приходили новые помощники, беспрестанно частные возгласы сливались более и более в один общий гул, в один продолжительный, величественный рев, подобный беспрерывному грому в душную летнюю ночь… картина была ужасная, отвратительная… но взор хладнокровного наблюдателя мог бы ею насытиться вполне; тут он понял бы, что такое народ: камень, висящий на полугоре, который может быть сдвинут усилием ребенка, не несмотря на то сокрушает все, что ни встретит в своем безотчетном стремлении… тут он увидал бы, как мелкие самолюбивые страсти получают вес и силу оттого, что становятся общими; как народ, невежественный и не чувствующий себя, хочет увериться в истине своей минутной, поддельной власти, угрожая всему, что прежде он уважал или чего боялся, подобно ребенку, который говорит неблагопристойности, желая доказать этим, что он взрослый мужчина!
— Ну, скажи мне, — заговорил Челкаш, —
придешь ты в
деревню, женишься, начнешь землю копать, хлеб сеять, жена детей народит, кормов не будет хватать; ну, будешь ты всю жизнь
из кожи лезть… Ну, и что? Много в этом смаку?
Тентетников даже, — уж на что смирный, — и тот,
пришедши в департамент, почувствовал, что «как будто его за проступок перевели
из верхнего класса в нижний»; а приехавши в
деревню, скоро постарался, подобно Онегину и Обломову, раззнакомиться со всеми соседями, которые поспешили с ним познакомиться.
— Ну вот, матушка, дело-то все и обделалось, извольте-ка сбираться в
деревню, — объявила она,
придя к Бешметевой. — Ну уж, Юлия Владимировна, выдержала же я за вас стойку. Я ведь пошла отсюда к Лизавете Васильевне. Сначала было куды — так на стену и лезут… «Да что, говорю я, позвольте-ка вас спросить, Владимир-то Андреич еще не умер, приедет и
из Петербурга, да вы, я говорю, с ним и не разделаетесь за этакое, что называется, бесчестие». Ну, и струсили. «Хорошо, говорят, только чтобы ехать в
деревню».
«Выпрямилась», — подумал я по прочтении этого письма. Мне опять вспомнилась молодая искалеченная лиственница… Даже эти побои… Вероятно, Марье
приходит при этом в голову, что, — не будь всего того, что вырвало ее
из родной среды, — какой-нибудь «чоловiк Тимiш» где-нибудь в своей губернии так же напивался бы, так же куражился, так же поколачивал бы ее в родной
деревне… На то он «чоловiк», свой, родной, «законный».
Федор Иваныч. Да
пришли из нашей курской
деревни землю покупать; дело ночное, да и земляки. Один буфетному мужику отец. Ну и провели их в кухню. А тут случись угадыванье мыслей; спрятали вещь в кухню,
пришли все господа, увидала их барыня — беда! Как, говорит, люди, может быть, зараженные, а их в кухню!.. Очень она напугана заразой этой.
Поговорив весело о приданом, которое по молодости Наташи не было приготовлено и за которым надобно было ехать или посылать в Москву, об отделе дочери и устройстве особой
деревни, имеющей состоять
из двухсот пятидесяти душ, о времени, когда удобнее будет сыграть свадьбу, Болдухины
пришли к тому, как теперь поступить с Шатовым, которому дано слово не говорить с дочерью об его намерении до его отъезда.
И подавал запонки, портсигар или лампу; и я за это
присылал им
из деревни битую птицу, масло и цветы. Кстати сказать, оба они были состоятельные люди. В первое время я часто брал взаймы и был не особенно разборчив, брал, где только возможно, но никакие силы не заставили бы меня взять у Лугановичей. Да что говорить об этом!
Барыня разгневалась, расплакалась, велела отыскать его во что бы то ни стало, уверяла, что она никогда не приказывала уничтожить собаку, и наконец такой дала нагоняй Гавриле, что тот целый день только потряхивал головой да приговаривал: «Ну!», пока Дядя Хвост его не урезонил, сказав ему: «Ну-у!» Наконец
пришло известие
из деревни о прибытии туда Герасима.
Елена Ивановна и ее маленькая дочь
пришли в
деревню пешком. Они прогуливались. Как раз было воскресенье, и на улицу повыходили бабы и девушки в своих ярких платьях. Родион и Степанида, сидевшие на крыльце рядышком, кланялись и улыбались Елене Ивановне и ее девочке, уже как знакомым. И
из окон смотрело на них больше десятка детей; лица выражали недоумение и любопытство, слышался шёпот...
И что ведь досадно, знаете: все это делалось, по моему наблюдению, не от доброты: гостеприимства и радушья в нем совершенно не было; в
деревне соседей, которые победнее, не принимал даже;
из маленьких чиновников тоже —
придут к нему, рюмки водки не подаст, не посадит; а зато уж кто немного повыше, ничего не пожалеет.
Иду я на улицу-с; мужиков, баб толпа, толкуют промеж собой и
приходят по-прежнему на лешего; Аксинья мечется, как полоумная, по
деревне, все ищет, знаете. Сделалось мне на этого лешего не в шутку досадно: это уж значит из-под носу у исправника украсть. Сделал я тут же по всей
деревне обыск, разослал по всем дорогам гонцов — ничего нету; еду в Марково: там тоже обыск. Егор Парменыч дома, юлит передо мной.
— Ах, матушка Софья Ивановна, уж как же вы меня много обяжете… вы не поверите, сколько мне стоят эти лекарства; поверите ли, ведь
из чужих
деревень приходят; разумеется, больной принесет
из благодарности то яичек, то рыбки, то медку, да господь с ними, я ведь ничего не беру, народ бедный, а денежки-то всё идут да идут…
— А ты молчи, да слушай, что отец говорит. На родителя больше ты не работник, копейки с тебя в дом не надо. Свою деньгу наживай, на свой домок копи, Алексеюшка… Таковы твои годы
пришли, что пора и закон принять… Прежде было думал я
из нашей
деревни девку взять за тебя. И на примете, признаться, была, да вижу теперь, что здешние девки не пара тебе… Ищи судьбы на стороне, а мое родительское благословение завсегда с тобой.
Василий Борисыч вконец растерялся, стоит как вкопанный, придумать не может, что делать ему… Убежать — содому, окаянная, на весь дом, на всю
деревню наделает, перебудит всех… остаться —
придет кто-нибудь,
из окошка увидит.
Разве бабы когда
из деревни на поклон мужьям с «подсыпкой»
пришлют.
Между тем странник
пришел бос и наг в одну
деревню; добрые люди одели его и накормили; он за то пел им чудные песни; таким образом переходил он
из деревни в
деревню,
из города в город; и слава его разнеслась повсюду.
— По пословице, родной, по пословице. А ты, мой батюшка, все шалберничаешь, — погрозила она ему пальцем; — а нет того, чтобы зайти к старухе посидеть!..
Приходи, что ли; в бостон по старой памяти поиграем. А мне кстати
из деревни медвежьи окорока
прислали, ты ведь любишь пожрать-то?
Потому и завела у себя в избе посиделки; сходилась к ней вся ежовская молодежь,
приходили повеселиться и
из соседних
деревень.
Все село сошлось,
пришли даже толпы
из окольных
деревень — всякому в охоту было сытно поесть, пьяно попить на барском пиру-угощенье.
Собрались к Акулине девки ежовские, шишинские и других
деревень. Две
пришли из Осиповки. Разговоры зачались у них за рукодельем.
Между прочим, рассказал я и о своей первой стычке с председателем, после которой я
из «преданного своему делу врача» превратился в «наглого и неотесанного фрондера»; приехав в
деревню, где был мой пункт, принципал
прислал мне следующую собственноручную записку: «Председатель управы желает видеть земского врача Чеканова; обедает у князя Серпуховского».
— Заметили вы, как
деревня опустела? Вся молодежь ушла в горы. Это ответ
деревни на мобилизацию краевого правительства. Ни один не явился. Говорят,
пришлют чеченцев
из дикой дивизии для экзекуции, решено прибегнуть к самым суровым мерам.
Как уроженец Нижнего я с детства наслушался тамошнего народного говора на"он"и в городе, от дворовых, мещан, купцов, и в
деревне от мужиков. Но нижегородский говор отличается от костромского. Когда к нам в дом летом
приходили работники костромские (плотники
из Галичского уезда, почему народ, в том числе и наши дворовые, всегда звали их"галки"), я прислушивался к их говору и любил болтать с ними.