Неточные совпадения
Вместо вопросов: «Почем, батюшка, продали меру овса? как воспользовались вчерашней порошей?» — говорили: «А что пишут
в газетах, не выпустили ли опять Наполеона из острова?» Купцы этого сильно опасались, ибо совершенно верили предсказанию одного пророка, уже три года сидевшего
в остроге; пророк
пришел неизвестно откуда
в лаптях и нагольном тулупе, страшно отзывавшемся тухлой рыбой, и возвестил, что Наполеон есть антихрист и держится на каменной цепи, за шестью стенами и семью морями, но после разорвет цепь и овладеет всем миром.
Долго бессмысленно смотрел я
в книгу диалогов, но от слез, набиравшихся мне
в глаза при мысли о предстоящей разлуке, не мог читать; когда же
пришло время говорить их Карлу Иванычу, который, зажмурившись, слушал меня (это был дурной признак), именно на том месте, где один говорит: «Wo kommen Sie her?», [Откуда вы идете? (нем.)] а другой отвечает: «Ich komme vom Kaffe-Hause», [Я иду из кофейни (нем.).] — я не мог более удерживать слез и от рыданий не мог произнести: «Haben Sie die Zeitung nicht gelesen?» [Вы не читали
газеты? (нем.)]
Но Дронов не
пришел, и прошло больше месяца времени, прежде чем Самгин увидел его
в ресторане «Вена». Ресторан этот печатал
в газетах объявление, которое извещало публику, что после театра всех известных писателей можно видеть
в «Вене». Самгин давно собирался посетить этот крайне оригинальный ресторан,
в нем показывали не шансонеток, плясунов, рассказчиков анекдотов и фокусников, а именно литераторов.
Он не знал, что молодая публиковалась
в газетах как учительница, но слышал, что к ним
приходил Версилов; это было
в его отсутствие, а ему передала хозяйка.
Мы
пришли на торговую площадь; тут кругом теснее толпились дома, было больше товаров вывешено на окнах, а на площади сидело много женщин, торгующих виноградом, арбузами и гранатами. Есть множество книжных лавок, где на окнах, как
в Англии, разложены сотни томов, брошюр,
газет; я видел типографии, конторы издающихся здесь двух
газет, альманахи, магазин редкостей, то есть редкостей для европейцев: львиных и тигровых шкур, слоновых клыков, буйволовых рогов, змей, ящериц.
Наконец
в газетах появился известный рескрипт генерал-губернатору Западного края. Полковник Гуслицын
прислал Пустотелову номер «Московских ведомостей»,
в котором был напечатан рескрипт, так что, по-настоящему, не оставалось и места для каких бы то ни было сомнений.
Я говорил уже, что философские мысли мне
приходили в голову
в условиях, которые могут показаться не соответствующими,
в кинематографе, при чтении романа, при разговоре с людьми, ничего философского
в себе не заключающем, при чтении
газеты, при прогулке
в лесу.
Устенька много читала, но это еще не было настоящим делом. Впрочем, ее скоро выручили полученные
в доме Стабровского знания. Раз она
пришла в библиотеку, и доктор Кочетов сразу предложил ей занятия при
газете.
— Грамоте-то, чай, изволите знать, — начал он гораздо более добрым и только несколько насмешливым голосом, — подите по улицам и глядите, где записка есть, а то ино ступайте
в трактир, спросите там
газету и читайте ее: сколько хошь —
в ней всяких объявлений есть. Мне ведь не жаль помещения, но никак невозможно этого: ну, я пьяный домой
приду, разве хорошо господину это видеть?
— Ничего стыдного нет. Рука у него теперь мягкая, словно бархат. И сам он добрее, мягче сделался. Бывало, глаза так и нижут насквозь, а нынче больше все под лоб зрачки-то закатывать стал. Очень уж, значит, за отечество ему прискорбно! Намеднись мы
в клубе были, когда
газеты пришли. Бросился, это, Удодов, конверт с «Ведомостей» сорвал:"Держится! — кричит, — держится еще батюшка-то наш!"Это он про Севастополь! Ну, да прощайте! Секрет!
Каждый раз, когда у Андрея собирались товарищи на чтение нового номера заграничной
газеты или брошюры,
приходил и Николай, садился
в угол и молча слушал час, два. Кончив чтение, молодежь долго спорила, но Весовщиков не принимал участия
в спорах. Он оставался дольше всех и один на один с Андреем ставил ему угрюмый вопрос...
Пришли, постреляли из пистолетов, а потом
в газетах сообщают протокол поединка: «Дуэль, по счастью, окончилась благополучно.
Подписчик драгоценен еще и
в том смысле, что он приводит за собою объявителя. Никакая кухарка, ни один дворник не пойдут объявлять о себе
в газету, которая считает подписчиков единичными тысячами. И вот из скромных дворнических лепт образуется ассигнационная груда. Найдут ли алчущие кухарки искомое место — это еще вопрос; но газетчик свое дело сделал; он спустил кухаркину лепту
в общую пропасть, и затем ему и
в голову не
придет, что эта лепта составляет один из элементов его благосостояния.
В октябре 1888 года по Москве разнесся слух о крушении царского поезда около станции Борки. Говорили смутно о злостном покушении. Москва волновалась. Потом из
газет стало известно, что катастрофа чудом обошлась без жертв. Повсюду служились молебны, и на всех углах ругали вслух инженеров с подрядчиками. Наконец
пришли вести, что Москва ждет
в гости царя и царскую семью: они приедут поклониться древним русским святыням.
Что, кроме анекдота, могло явиться
в печати под «пятой» правительства, боявшегося даже намека, и какая могла быть печать, если
газеты и журналы разрешались только тем, на кого твердо надеялось правительство, уверенное
в том, что оно разрешает только тому право на издание, у кого и мысли о каком-нибудь неугодном властям намеке
в голову
прийти не могло, и разве такой издатель
в свою
газету и журнал мог пригласить редактора, который был бы способен пропустить какой бы то ни было намек?
В контору
газеты, помню, при мне
пришли две старушки и заявили принимающей подписку...
Кормились объявлениями два мелких репортерчика Козин и Ломоносов. Оба были уже весьма пожилые. Козин служил писцом когда-то
в участке и благодаря знакомству с полицией добывал сведения для
газеты. Это был маленький, чистенький старичок, живой и быстрый, и всегда с ним неразлучно ходила всюду серенькая собачка-крысоловка, обученная им разным премудростям. И ее и Козина любили все.
Придет в редакцию — и всем весело. Сядет. Молчит. Собачка сидит, свернувшись клубочком, у его ноги. Кто-нибудь подходит.
Шли дни. Разговор — по всей Москве, а
в московских
газетах ни строчки об этом ужасном факте. Ко мне зашел сотрудник одной
газеты, человек весьма обделистый, и начал напевать о том, что я напрасно обидел фирму, что из провинции торговцы наотрез отказываются брать их чай и даже
присылают его обратно. Он мне открыто предложил взять взятку наличными деньгами и, кроме того, принять на несколько тысяч объявлений для
газеты.
Он уступил ей, но поставил условием — пусть она
приходит каждый день и сама читает ему. И вот она быстро и внятно читает шумный лист, а Кожемякин слушает, и ему кажется, что
в газете пишут Марк Васильев, Евгения, злой Комаровский, — это их мысли, их слова, и Люба принимает всё это без спора, без сомнений.
Раз только
в жизни он
пришел в волнение и оказал деятельность, а именно: он прочел
в газетах о новом инструменте на всемирной лондонской выставке: «контробомбардоне» и пожелал выписать себе этот инструмент, даже спрашивал, куда послать деньги и чрез какую контору?
Сходил бы
в редакцию «нашей уважаемой
газеты» покалякать, какие стоят на очереди реформы, но не дальше как час тому назад получил от редактора записку: «
Приходить незачем; реформ нет и не будет; калякать не об чем».
— Много удалось сделать, — заявил он. — Я был у следователя, и он обещал, что Биче будет выделена из дела как материал для
газет, а также
в смысле ее личного присутствия на суде. Она
пришлет свое показание письменно. Но я был еще кое-где и всюду оставлял деньги. Можно было подумать, что у меня карманы прорезаны. Биче, вы будете хоть еще раз покупать корабли?
Работа
в газете шла чередом. Я уже привык к ней и относился к печатным строчкам с гонорарной точки зрения. Во всяком случае, работа была интересная и очень полезная, потому что вводила
в круг новых знаний и новых людей. Своих товарищей-репортеров я видал очень редко, за исключением неизменного Фрея. «Академия» попрежнему сходилась
в трактире Агапыча или
в портерной.
Прихожу раз утром, незадолго до масленицы, с отчетом
в трактир.
— Так это вы? Мы все зачитываемся вашими корреспонденциями, какой ужас.
В других
газетах ничего нет. Нам ежедневно привозят «Листок» из Мценска. Очень, очень рад… Ну идите к Жозефине Антоновне, и я сейчас
приду к обеду, очень рад, очень…
Ему давно было известно, что у меня много знакомых среди самых отчаянных обитателей подземелий «Утюга» и «Старого оврага», с которыми я за «семикаторжным» столом его трактира не раз водку пивал: и Беспалый, и Зеленщик, и Болдоха, и Степка Махалкин, родной брат Васьки Чуркина, меня не стеснялись, сами мне давали наперебой материал и гордились, перечитывая
в газетах свои сообщения, от которых полиция
приходила в ужас.
— С трепетом сердца я
пришел в театр, но первое появление на сцене грациозной
в своей простоте девушки очаровало зал, встретивший ее восторженными аплодисментами… Успех был огромный. На другой день все
газеты были сплошной похвалой молодой артистке. Положение ее
в труппе сразу упрочилось… А там что ни новая роль, то новый успех.
Все этого человека знают,
в газетах портреты его печатаются, даже за границей известен, — а мы
пришли к нему ночью… совестно как-то!
Яичница. А по
газетам узнал я, что желаете вступить
в подряды насчет поставки лесу и дров, и потому, находясь
в должности экзекутора при казенном месте, я
пришел узнать, какого роду лес,
в каком количестве и к какому времени можете его поставить.
Нынче от писцов требуют, чтобы они были хоть сколько-нибудь грамотны, но русский литератор может быть даже безграмотен: корректор ему все поправит; а писать он тоже может всякую чепуху, какая только
придет ему
в голову, ибо эти тысячеустные дуры-газеты (так обыкновенно Миклаков называл
газеты) способны принять
в себя всякую дрянь и изрыгнуть ее перед русскою публикою.
Отчего она сегодня так долго не идет? Вот уже три месяца, как я
пришел в себя после того дня. Первое лицо, которое я увидел, было лицо Сони. И с тех пор она проводит со мной каждый вечер. Это сделалось для нее какой-то службой. Она сидит у моей постели или у большого кресла, когда я
в силах сидеть, разговаривает со мною, читает вслух
газеты и книги. Ее очень огорчает, что я равнодушен к выбору чтения и предоставляю его ей.
Ну, написали
в газете;
пришла полиция, санитарный, — дал я им всем вместе двадцать пять целкачей, и вот тебе, — он обвел рукою круг
в воздухе над головой своей, — видал?
Обеспокоенный анонимным письмом и тем, что каждое утро какие-то мужики
приходили в людскую кухню и становились там на колени, и тем, что ночью из амбара вытащили двадцать кулей ржи, сломав предварительно стену, и общим тяжелым настроением, которое поддерживалось разговорами,
газетами и дурною погодой, — обеспокоенный всем этим, я работал вяло и неуспешно.
Я читал тоже
в газетах о двух коровах, которые
пришли в лавку и спросили себе фунт чаю.
Это, вероятно, господин Андашевский представил все вашему сиятельству
в превратном виде; но
в этих статьях ни я, ни господин Шуберский нисколько не участвовали; а что они являются, так потому, что дело это огласилось на весь Петербург и что оно не выдумано, а факт, так я даже доказательство имею на то: госпожа Сонина, бывшая близкою особою господина Андашевского,
прислала мне письмо, удостоверяющее, что все напечатанное
в газетах совершенно справедливо, и к этому присоединила даже собственноручную записку господина Андашевского, подтверждающую этот факт, прося все это представить вашему сиятельству, что я и исполняю
в настоящем случае!..
Андашевский(пристально взглядывая ей
в лицо). Мне интереснее всего знать, кто
прислал тебе эту
газету.
На Пасхе Модест Алексеич получил Анну второй степени. Когда он
пришел благодарить, его сиятельство отложил
в сторону
газету и сел поглубже
в кресло.
К вечеру «преданный малый» привез его
в гостиницу des Trois Monarques — а
в ночь его не стало. Вязовнин отправился
в тот край, откуда еще не возвращалось ни одного путешественника. Он не
пришел в себя до самой смерти и только раза два пролепетал: «Я сейчас вернусь… это ничего… теперь
в деревню…» Русский священник, за которым послал хозяин, дал обо всем знать
в наше посольство — и «несчастный случай с приезжим русским» дня через два уже стоял во всех
газетах.
В 1883 году прусское правительство, под влиянием агитации антививисекционистов, обратилось к медицинским факультетам с запросом о степени необходимости живосечений; один выдающийся немецкий физиолог вместо ответа
прислал в министерство «Руководство к физиологии» Германа, причем
в руководстве этом он вычеркнул все те факты, которых без живосечений было бы невозможно установить; по сообщению немецких
газет, «книга Германа вследствие таких отметок походила на русскую
газету, прошедшую сквозь цензуру: зачеркнутых мест было больше, чем незачеркнутых».
Было уже очень поздно, когда расстались они совершенно добрыми друзьями, и
придя в свою комнату, студент застал на столе у себя
газеты, сигары, папиросы и легкий ужин с бутылкой вина.
На другое утро любезные американцы
прислали всем именные билеты на право свободного входа во все клубы, библиотеки, музеи и т.д., а репортеры
прислали номера
газет,
в которых были напечатаны подробные отчеты о корвете с более или менее правдоподобными сведениями о России и с перевранными фамилиями офицеров.
Когда Катя говорила с Надеждой Александровной или когда читала
газеты, у нее было впечатление:
пришли, похваляясь, самонадеянные, тупые, не видящие живой жизни люди, разжигают
в массах самые темные инстинкты и, опираясь на них, пытаются строить жизнь по своим сумасшедшим схемам, а к этим людям со всех сторон спешат примазаться ловкие пройдохи, думающие только о власти и своих выгодах.
Умер он
в 1919 году
в Финляндии. От разрыва сердца, внезапно. Не на своей даче, а у одного знакомого. Вскоре после этого жена его с семьей уехала за границу. На даче Андреева осталась жить его старушка-мать, Настасья Николаевна. После смерти сына она слегка помешалась. Каждое утро
приходила в огромный натопленный кабинет Леонида Николаевича, разговаривала с ним, читала ему
газеты. Однажды ее нашли во флигеле дачи мертвой.
— Как же мне не плакать? — говорит моя незнакомка. — Вы посудите: сегодня нам нужно платить за квартиру, а мой балбес-муженек дал
в газеты только 60 строчек! Ну, разве мы можем так жить? Вчера он написал ровно на 11 руб. 40 коп., а сегодня я едва насчитала три рубля! Ну не несчастна ли я? Нет, и злой татарке не пожелаю быть женой репортера! Он негодяй! мерзавец! Вместо того, чтобы работать, у Саврасенкова сидит! Постой же,
придешь ты!..
Васильев
пришел в восторг и предложил мне описать свое открытие
в издававшейся им
газете «Медицина».
— Эти истерики и неврастеники большие эгоисты, — продолжал доктор с горечью. — Когда неврастеник спит с вами
в одной комнате, то шуршит
газетой; когда он обедает с вами, то устраивает сцену своей жене, не стесняясь вашим присутствием; и когда ему
приходит охота застрелиться, то вот он стреляется
в деревне,
в земской избе, чтобы наделать всем побольше хлопот. Эти господа при всех обстоятельствах жизни думают только о себе. Только о себе! Потому-то старики так и не любят этого нашего «нервного века».
— Ну, хорошо, — говорит «маэстро», — я подожду, пока вы
придете в себя, и почитаю
газету. Десять минут передышки.
Хоть я и не публиковал о своем намерении издавать
в будущем году
газету, а ограничился только сообщением моей мысли портерщику и мелочному лавочнику, но о намерении моем знают уже очень многие. Сегодня поутру
приходил даже один господин с предложением своих услуг по части сотрудничества
в газете.
Они
приходят в клуб, чтобы узнать новости, прочитать
газеты, получить свою корреспонденцию, держать пари на скачки, а главное — поесть и выпить.
Газета,
в которую попал Свирский, тоже не просуществовала и месяц, —
пришла нужда, а с ней жестокое разочарование сожительства.
Скучно. Табачница да табачница,
газеты да
газеты, хозяйкин антихрист да антихрист вперемежку со Строгоновским садом и Черной Речкой удивительно надоели. Кроме того,
в башке то и дело сидит вопрос: что я буду делать без места, когда проем все мои вещи? Уж и так теперь питаюсь енотовой шубой, что заложил жиду Мовше. Спасибо дровокату Свисткову, —
пришел и дал даровый билет для входа
в Русский Трактир, что на Крестовском острове. Сейчас отправляюсь на Крестовский.