Неточные совпадения
Г-жа Простакова (обробев и иструсясь). Как! Это ты! Ты, батюшка! Гость наш бесценный! Ах, я дура бессчетная! Да так ли бы надобно было
встретить отца родного,
на которого вся надежда, который у нас один, как порох в глазе. Батюшка! Прости меня. Я дура. Образумиться не могу. Где муж? Где сын? Как в пустой дом
приехал! Наказание Божие! Все обезумели. Девка! Девка! Палашка! Девка!
Обед был накрыт
на четырех. Все уже собрались, чтобы выйти в маленькую столовую, как
приехал Тушкевич с поручением к Анне от княгини Бетси. Княгиня Бетси просила извинить, что она не
приехала проститься; она нездорова, но просила Анну
приехать к ней между половиной седьмого и девятью часами. Вронский взглянул
на Анну при этом определении времени, показывавшем, что были приняты меры, чтоб она никого не
встретила; но Анна как будто не заметила этого.
Первая эта их ссора произошла оттого, что Левин поехал
на новый хутор и пробыл полчаса долее, потому что хотел проехать ближнею дорогой и заблудился. Он ехал домой, только думая о ней, о ее любви, о своем счастьи, и чем ближе подъезжал, тем больше разгоралась в нем нежность к ней. Он вбежал в комнату с тем же чувством и еще сильнейшим, чем то, с каким он
приехал к Щербацким делать предложение. И вдруг его
встретило мрачное, никогда не виданное им в ней выражение. Он хотел поцеловать ее, она оттолкнула его.
Первое время Анна искренно верила, что она недовольна им за то, что он позволяет себе преследовать ее; но скоро по возвращении своем из Москвы,
приехав на вечер, где она думала
встретить его, a его не было, она по овладевшей ею грусти ясно поняла, что она обманывала себя, что это преследование не только не неприятно ей, но что оно составляет весь интерес ее жизни.
Эти два обстоятельства были: первое то, что вчера он,
встретив на улице Алексея Александровича, заметил, что он сух и строг с ним, и, сведя это выражение лица Алексея Александровича и то, что он не
приехал к ним и не дал энать о себе, с теми толками, которые он слышал об Анне и Вронском, Степан Аркадьич догадывался, что что-то не ладно между мужем и женою.
Когда он ушел, ужасная грусть стеснила мое сердце. Судьба ли нас свела опять
на Кавказе, или она нарочно сюда
приехала, зная, что меня
встретит?.. и как мы встретимся?.. и потом, она ли это?.. Мои предчувствия меня никогда не обманывали. Нет в мире человека, над которым прошедшее приобретало бы такую власть, как надо мною. Всякое напоминание о минувшей печали или радости болезненно ударяет в мою душу и извлекает из нее все те же звуки… Я глупо создан: ничего не забываю, — ничего!
Раз
приезжает сам старый князь звать нас
на свадьбу: он отдавал старшую дочь замуж, а мы были с ним кунаки: так нельзя же, знаете, отказаться, хоть он и татарин. Отправились. В ауле множество собак
встретило нас громким лаем. Женщины, увидя нас, прятались; те, которых мы могли рассмотреть в лицо, были далеко не красавицы. «Я имел гораздо лучшее мнение о черкешенках», — сказал мне Григорий Александрович. «Погодите!» — отвечал я, усмехаясь. У меня было свое
на уме.
В сей утомительной прогулке
Проходит час-другой, и вот
У Харитонья в переулке
Возок пред домом у ворот
Остановился. К старой тетке,
Четвертый год больной в чахотке,
Они
приехали теперь.
Им настежь отворяет дверь,
В очках, в изорванном кафтане,
С чулком в руке, седой калмык.
Встречает их в гостиной крик
Княжны, простертой
на диване.
Старушки с плачем обнялись,
И восклицанья полились.
Когда
приехали Ивины, вместо удовольствия, которое я обыкновенно испытывал при
встрече с Сережей, я почувствовал какую-то странную досаду
на него за то, что он увидит Сонечку и покажется ей.
Гаврило. Так
на барже пушка есть. Когда Сергея Сергеича
встречают или провожают, так всегда палят. (Взглянув в сторону за кофейную.) Вон и коляска за ними едет-с, извощицкая, Чиркова-с! Видно, дали знать Чиркову, что
приедут. Сам хозяин Чирков
на козлах. Это за ними-с.
Между тем Николай Петрович тоже проснулся и отправился к Аркадию, которого застал одетым. Отец и сын вышли
на террасу, под навес маркизы; возле перил,
на столе, между большими букетами сирени, уже кипел самовар. Явилась девочка, та самая, которая накануне первая
встретила приезжих на крыльце, и тонким голосом проговорила...
Он перечислил: первая
встреча —
на дачах, куда она
приезжала сообщить Лютову об арестах «народоправцев».
Самгин долго искал:
на кого оратор похож? И, не найдя никого, подумал, что, если б
приехала Дуняша, он
встретил бы ее с радостью.
Самгин не встречался с ним несколько месяцев, даже не вспоминал о нем, но однажды, в фойе театра Грановской, во время антракта, Дронов наскочил
на него, схватил за локоть, встряхнул руку и, веселыми глазами глядя под очки Самгина, выдыхая запах вина, быстро выразил радость
встречи, рассказал, что утром
приехал из Петрозаводска, занят поставками
на Мурманскую дорогу.
— Витте
приехал. Вчера идет с инженером Кази и Квинтилиана цитирует: «Легче сделать больше, чем столько». Самодовольный мужик. Привозят рабочих
встречать царя. Здешних, должно быть, мало или не надеются
на них. Впрочем, вербуют в Сормове и в Нижнем, у Доброва-Набгольц.
—
Приезжает ко мне старушка в состоянии самой трогательной и острой горести: во-первых, настает Рождество; во-вторых, из дому пишут, что дом
на сих же днях поступает в продажу; и в-третьих, она
встретила своего должника под руку с дамой и погналась за ними, и даже схватила его за рукав, и взывала к содействию публики, крича со слезами: «Боже мой, он мне должен!» Но это повело только к тому, что ее от должника с его дамою отвлекли, а привлекли к ответственности за нарушение тишины и порядка в людном месте.
В Новый год, вечером, когда у нас все уже легли,
приехали два чиновника от полномочных, с двумя второстепенными переводчиками, Сьозой и Льодой, и привезли ответ
на два вопроса. К. Н. Посьет спал; я ходил по палубе и
встретил их. В бумаге сказано было, что полномочные теперь не могут отвечать
на предложенные им вопросы, потому что у них есть ответ верховного совета
на письмо из России и что, по прочтении его, адмиралу, может быть, ответы
на эти вопросы и не понадобятся. Нечего делать, надо было подождать.
Встречаешь европейца и видишь, что он
приехал сюда
на самое короткое время, для крайней надобности; даже у того, кто живет тут лет десять, написано
на лице: «Только крайность заставляет меня томиться здесь, а то вот при первой возможности уеду».
В 10-м часу
приехали, сначала оппер-баниосы, потом и секретари. Мне и К. Н. Посьету поручено было их
встретить на шканцах и проводить к адмиралу. Около фрегата собралось более ста японских лодок с голым народонаселением. Славно: пестроты нет, все в одном и том же костюме, с большим вкусом! Мы с Посьетом ждали у грот-мачты, скоро ли появятся гости и что за секретари в Японии, похожи ли
на наших?
Наконец уже в четыре часа явились люди со станции снимать нас с мели, а между прочим, мы, в ожидании их, снялись сами. Отчего же просидели часа четыре
на одном месте — осталось неизвестно. Мы живо
приехали на станцию. Там
встретили нас бабы с ягодами (брусникой), с капустой и с жалобами
на горемычное житье-бытье: обыкновенный припев!
Рагожинские
приехали одни, без детей, — детей у них было двое: мальчик и девочка, — и остановились в лучшем номере лучшей гостиницы. Наталья Ивановна тотчас же поехала
на старую квартиру матери, но, не найдя там брата и узнав от Аграфены Петровны, что он переехал в меблированные комнаты, поехала туда. Грязный служитель,
встретив ее в темном, с тяжелым запахом, днем освещавшемся коридоре, объявил ей, что князя нет дома.
Эта неожиданная
встреча не произвела впечатления
на Привалова; он даже не спросил Данилушку, давно ли он
приехал с приисков и зачем.
Приезжая дама помещица, взирая
на всю сцену разговора с простонародьем и благословения его, проливала тихие слезы и утирала их платочком. Это была чувствительная светская дама и с наклонностями во многом искренно добрыми. Когда старец подошел наконец и к ней, она
встретила его восторженно...
Катерина Васильевна
встретила Кирсанова с восторгом, но удивленными глазами посмотрела
на него, когда он сказал, зачем
приехал.
Лондон ждет
приезжего часов семь
на ногах, овации растут с каждым днем; появление человека в красной рубашке
на улице делает взрыв восторга, толпы провожают его ночью, в час, из оперы, толпы
встречают его утром, в семь часов, перед Стаффорд Гаузом.
Мой допрос носил торжественный характер,
приехал Каменев присутствовать
на допросе, был и заместитель председателя Чека Менжинский, которого я немного знал в прошлом; я
встречал его в Петербурге, он был тогда писателем, неудавшимся романистом.
Когда
на другой день
приехал к Харитине встревоженный Галактион, она
встретила его довольно равнодушно и лениво проговорила...
Так братья и не успели переговорить. Впрочем, взглянув
на Симона, Галактион понял, что тут всякие разговоры излишни. Он опоздал. По дороге в комнату невесты он
встретил скитского старца Анфима, — время проходило, минуя этого человека, и он оставался таким же черным, как в то время, когда венчал Галактиона. За ним в скит был послан нарочный гонец, и старик только что
приехал.
Лопахин.
На сколько же это опоздал поезд? Часа
на два по крайней мере. (Зевает и потягивается.) Я-то хорош, какого дурака свалял! Нарочно
приехал сюда, чтобы
на станции
встретить, и вдруг проспал… Сидя уснул. Досада… Хоть бы ты меня разбудила.
Как быть! Надобно приняться за старину. От вас, любезный друг, молчком не отделаешься — и то уже совестно, что так долго откладывалось давнишнее обещание поговорить с вами
на бумаге об Александре Пушкине, как, бывало, говаривали мы об нем при первых наших
встречах в доме Бронникова. [В доме Бронникова жил Пущин в Ялуторовске, куда
приезжал в 1853–1856 гг. Е. И. Якушкин для свидания с отцом, декабристом И. Д. Якушкиным.] Прошу терпеливо и снисходительно слушать немудрый мой рассказ.
— Ты ведь не знаешь, какая у нас тревога! — продолжала Гловацкая, стоя по-прежнему в отцовском мундире и снова принявшись за утюг и шляпу, положенные
на время при
встрече с Лизой. — Сегодня, всего с час назад,
приехал чиновник из округа от попечителя, — ревизовать будет. И папа, и учители все в такой суматохе, а Яковлевича взяли
на парадном подъезде стоять. Говорят, скоро будет в училище. Папа там все хлопочет и болен еще… так неприятно, право!
В доме нас
встретили неожиданные гости, которым мать очень обрадовалась: это были ее родные братья, Сергей Николаич и Александр Николаич; они служили в военной службе, в каком-то драгунском полку, и
приехали в домовой отпуск
на несколько месяцев.
В подражание тетушкиным словам и Евсеич и нянька беспрестанно повторяли: «Маменька здорова, маменька сейчас
приедет, вот уж она подъезжает к околице, и мы пойдем их
встречать…» Последние слова сначала производили
на меня сильное впечатление, сердце у меня так и билось, но потом мне было досадно их слушать.
Конечно, я привык слышать подобные слова от Евсеича и няньки, но все странно, что я так недоверчиво обрадовался; впрочем, слава богу, что так случилось: если б я совершенно поверил, то, кажется, сошел бы с ума или захворал; сестрица моя начала прыгать и кричать: «Маменька
приехала, маменька
приехала!» Нянька Агафья, которая
на этот раз была с нами одна, встревоженным голосом спросила: «Взаправду, что ли?» — «Взаправду, взаправду, уж близко, — отвечала Феклуша, — Ефрем Евсеич побежал
встречать», — и сама убежала.
Герой мой оделся франтом и, сев в покойный возок, поехал в собрание. Устроено оно было в трактирном заведении города; главная танцевальная зала была довольно большая и холодноватая; музыка стояла в передней и, когда Вихров
приехал, играла галоп. У самых дверей его
встретил, в черном фраке, в белом жилете и во всех своих крестах и медалях, старик Захаревский. Он нарочно
на этот раз взялся быть дежурным старшиной.
Первое намерение героя моего, по выходе от губернатора, было — без разрешения потихоньку уехать в Петербург, что он, вероятно, исполнил бы, но
на крыльце своей квартиры он
встретил прокурора, который
приехал к брату обедать.
«Мадам, ваш родственник, — и он при этом почему-то лукаво посмотрел
на меня, — ваш родственник написал такую превосходную вещь, что до сих пор мы и наши друзья в восторге от нее; завтрашний день она выйдет в нашей книжке, но другая его вещь
встречает некоторое затруднение, а потому напишите вашему родственнику, чтобы он сам скорее
приезжал в Петербург; мы тут лично ничего не можем сделать!» Из этих слов ты поймешь, что сейчас же делать тебе надо: садись в экипаж и скачи в Петербург.
Нелли замолчала; я отошел от нее. Но четверть часа спустя она сама подозвала меня к себе слабым голосом, попросила было пить и вдруг крепко обняла меня, припала к моей груди и долго не выпускала меня из своих рук.
На другой день, когда
приехала Александра Семеновна, она
встретила ее с радостной улыбкой, но как будто все еще стыдясь ее отчего-то.
В приемных комнатах господского дома в выжидательном молчании сидели старшие служащие. В громадной зале был сервирован стол для обеда, а
на хорах гудела разноязычная толпа
приезжих музыкантов, приготовившихся
встретить гостей торжественным тушем.
И
приехали среди леса
на какую-то пчельню, а за пчельнею — двор, и тут
встречают нас три молодые здоровые девки-однодворки в мареновых красных юбках и зовут меня барыней.
Александр не уснул целую ночь, не ходил в должность. В голове у него вертелся завтрашний день; он все придумывал, как говорить с Марьей Михайловной, сочинил было речь, приготовился, но едва вспомнил, что дело идет о Наденькиной руке, растерялся в мечтах и опять все забыл. Так он
приехал вечером
на дачу, не приготовившись ни в чем; да и не нужно было: Наденька
встретила его, по обыкновению, в саду, но с оттенком легкой задумчивости в глазах и без улыбки, а как-то рассеянно.
Широко я попользовался этим билетом. Мотался всюду, по всей России, и
на Кавказ, и в Донские степи, и в Крым, и опять
на выставку
приезжал, а зимой чуть не
на каждую пятницу поэтов, собиравшихся у К.К. Случевского, ездил в Петербург из Москвы с курьерским. И за все это я был обязан
встрече на улице с Амфитеатровым, который через три года дал мне еще более интересную работу.
— Глухо у вас! — молвила женщина, тоже вздыхая, и начала рассказывать, как она, остановясь
на постоялом дворе, четыре дня ходила по городу в поисках квартиры и не могла найти ни одной. Везде её
встречали обидно грубо и подозрительно, расспрашивали, кто она, откуда, зачем
приехала, что хочет делать, где муж?
— Послушайте, дядюшка, — отвечал я. — Фому Фомича я еще не видал, но… видите ли… я кое-что слышал. Признаюсь вам, что я
встретил сегодня господина Бахчеева. Впрочем, у меня
на этот счет покамест своя идея. Во всяком случае, дядюшка, отпустите-ка вы мужичков, а мы с вами поговорим одни, без свидетелей. Я, признаюсь, затем и
приехал…
Приехал доктор и вырвал больной зуб. Боль утихла тотчас же, и генерал успокоился. Сделав свое дело и получив, что следует, за труд, доктор сел в свою бричку и поехал домой. За воротами в поле он
встретил Ивана Евсеича… Приказчик стоял
на краю дороги и, глядя сосредоточенно себе под ноги, о чем-то думал. Судя по морщинам, бороздившим его лоб, и по выражению глаз, думы его были напряженны, мучительны…
Ровно в шесть часов вечера
приехал добродушный немец в Голубиную Солободку, к знакомому домику; не
встретив никого в передней, в зале и гостиной, он хотел войти в спальню, но дверь была заперта; он постучался, дверь отперла Катерина Алексевна; Андрей Михайлыч вошел и остановился от изумления: пол был устлан коврами; окна завешены зелеными шелковыми гардинами; над двуспальною кроватью висел парадный штофный занавес; в углу горела свечка, заставленная книгою; Софья Николавна лежала в постели,
на подушках в парадных же наволочках, одетая в щегольской, утренний широкий капот; лицо ее было свежо, глаза блистали удовольствием.
Я
приехал в Лисс в десять часов вечера, тотчас направясь к Филатру. Но мне не удалось поговорить с ним. Хотя все окна его дома были ярко освещены, а дверь открыта, как будто здесь что-то произошло, — меня никто не
встретил при входе. Изумленный, я дошел до приемной, наткнувшись
на слугу, имевшего растерянный и праздничный вид.
Алена Евстратьевна даже не подала руки Пелагее Миневне, а только сухо ей поклонилась, как настоящая заправская барыня. Эта
встреча разом разбила розовое настроение Пелагеи Миневны, у которой точно что оборвалось внутри… Гордячка была эта Алена Евстратьевна, и никто ее не любил, даже Татьяна Власьевна. Теперь Пелагея Миневна постояла-постояла, посмотрела, как въезжали во двор лошади,
на которых
приехала Алена Евстратьевна, а потом уныло поплелась домой.
Двери отворились, и незнакомый вошел в избу. Купец с земским прижались к стене, хозяин и хозяйка
встретили его низкими поклонами; а стрелец, отступив два шага назад, взялся за саблю. Незнакомый, не замечая ничего, несколько раз перекрестился, молча подостлал под голову свою шубу и расположился
на скамье, у передних окон. Все
приезжие, кроме Кирши и Алексея, вышли один за другим из избы.
— Я бы сама пришла, да больна была. Вот
на этом кресле, где вы сидите, всегда Островский сидел, — сказала она, опускаясь в кресло. — Танечка, ведь мы с ним старые друзья… Еще в Воронеже в семьдесят девятом году играли. Все такой же. Как сейчас помню нашу первую
встречу на репетиции — Владимир Алексеевич с пожара
приехал, весь в саже, так дымом, дымом от него!