Неточные совпадения
«И разве не то же делают все теории философские, путем мысли странным, несвойственным человеку,
приводя его к знанию того, что он давно знает и так верно знает, что без того и жить бы не мог? Разве не видно ясно в развитии теории каждого философа, что он вперед знает так же несомненно, как и
мужик Федор, и ничуть не яснее его главный смысл жизни и только сомнительным умственным путем хочет вернуться к тому, что всем известно?»
— Слушаю-с, Константин Федорович; уж будьте покойны, в другой раз уж никак не
привезу. Покорнейше благодарю. —
Мужик отошел, довольный. Врет, однако же,
привезет: авось — великое словцо.
— Вот тут, на пальце. Я сегодня ездил в деревню, знаешь — откуда тифозного
мужика привозили. Они почему-то вскрывать его собирались, а я давно в этом не упражнялся.
— А меня, батенька,
привезли на грузовике, да-да! Арестовали, черт возьми! Я говорю: «Послушайте, это… это нарушение закона, я, депутат, неприкосновенен». Какой-то студентик, мозгляк, засмеялся: «А вот мы, говорит, прикасаемся!» Не без юмора сказал, а? С ним — матрос, эдакая, знаете, морда: «Неприкосновенный? — кричит. — А наши депутаты, которых в каторгу закатали, — прикосновенны?» Ну, что ему ответишь? Он же —
мужик, он ничего не понимает…
Мужики связали его,
привезли в город, а здесь врачи установили, что земский давно уже, месяца два-три назад тому, сошел с ума.
— Витте приехал. Вчера идет с инженером Кази и Квинтилиана цитирует: «Легче сделать больше, чем столько». Самодовольный
мужик.
Привозят рабочих встречать царя. Здешних, должно быть, мало или не надеются на них. Впрочем, вербуют в Сормове и в Нижнем, у Доброва-Набгольц.
Он уж перестал мечтать об устройстве имения и о поездке туда всем домом. Поставленный Штольцем управляющий аккуратно присылал ему весьма порядочный доход к Рождеству,
мужики привозили хлеба и живности, и дом процветал обилием и весельем.
Двери размахиваются, и толпа
мужиков, баб, мальчишек вторгается в сад. В самом деле,
привели Андрея — но в каком виде: без сапог, с разорванным платьем и с разбитым носом или у него самого, или у другого мальчишки.
Она его обмоет, переменит белье, платье, и Андрюша полсутки ходит таким чистеньким, благовоспитанным мальчиком, а к вечеру, иногда и к утру, опять его кто-нибудь притащит выпачканного, растрепанного, неузнаваемого, или
мужики привезут на возу с сеном, или, наконец, с рыбаками приедет он на лодке, заснувши на неводу.
— Всякому, — говорила она, — судьба дает какой-нибудь дар: одному, например, дано много ума или какой-нибудь «остроты» и уменья (под этим она разумела талант, способности), — зато богатства не дала, — и сейчас пример
приводила: или архитектора, или лекаря, или Степку,
мужика.
Ямщик пообедал, задал корму лошадям, потом лег спать, а проснувшись, объявил, что ему ехать не следует, что есть
мужик Шеин, который живет особняком, на юру, что очередь за его сыновьями, но он богат и все отделывается. Я послал за Шеиным, но он рапортовался больным. Что делать? вооружиться терпением, резигнацией? так я и сделал. Я прожил полторы сутки, наконец созвал ямщиков, и Шеина тоже, и стал записывать имена их в книжку. Они так перепугались, а чего — и сами не знали, что сейчас же
привели лошадей.
Лежёня посадили в сани. Он задыхался от радости, плакал, дрожал, кланялся, благодарил помещика, кучера,
мужиков. На нем была одна зеленая фуфайка с розовыми лентами, а мороз трещал на славу. Помещик молча глянул на его посиневшие и окоченелые члены, завернул несчастного в свою шубу и
привез его домой. Дворня сбежалась. Француза наскоро отогрели, накормили и одели. Помещик повел его к своим дочерям.
—
Привел! — воскликнул четверть часа спустя Ермолай, вваливаясь в избу. Вслед за ним вошел рослый
мужик в белой рубахе, синих портах и лаптях, белобрысый, подслеповатый, с рыжей бородкой клинушком, длинным пухлым носом и разинутым ртом. Он точно смотрел «простецом».
Мы осмотрели гумно, ригу, овины, сараи, ветряную мельницу, скотный двор, зеленя, конопляники; все было действительно в отличном порядке, одни унылые лица
мужиков приводили меня в некоторое недоумение.
— У меня сегодня утром градусник на солнце двадцать пять градусов показывал, — сообщает дядя Григорий Павлыч. — Из деревни сено
привезли, так
мужик замерз совсем, насилу отходили.
— Ох, боговы работнички, нехорошо! — шамкал он. —
Привел господь с ручкой идти под чужими окнами… Вот до чего лакомство-то доводит! Видно, который и богат
мужик, да без хлеба — не крестьянин. Так-то, миленькие!.. Ох, нужда-то выучит, как калачи едят!
Описываемая сцена происходила на улице, у крыльца суслонского волостного правления. Летний вечер был на исходе, и возвращавшийся с покосов народ не останавливался около волости: наработавшиеся за день рады были месту. Старика окружили только те
мужики, которые
привели его с покоса, да несколько других, страдавших неизлечимым любопытством. Село было громадное, дворов в пятьсот, как все сибирские села, но в страду оно безлюдело.
Сидя на краю постели в одной рубахе, вся осыпанная черными волосами, огромная и лохматая, она была похожа на медведицу, которую недавно
приводил на двор бородатый, лесной
мужик из Сергача. Крестя снежно-белую, чистую грудь, она тихонько смеется, колышется вся...
В следующий раз Мыльников
привез жене бутылку мадеры и коробку сардин, чем окончательно ее сконфузил. Впрочем, мадеру он выпил сам, а сардинки велел сварить. Одним словом, зачудил
мужик… В заключение Мыльников обошел кругом свою проваленную избенку, даже постучал кулаком в стены и проговорил...
О переселенцах не было ни слуху ни духу, точно они сквозь землю провалились. Единственное известие
привезли приезжавшие перед рождеством
мужики с хлебом, — они сами были из орды и слышали, что весной прошел обоз с переселенцами и ушел куда-то «на линию».
Клыков той же осторожной походкой сходил и
привел Родиона Федорова. Оказалось, что это был хохлатый и нескладный
мужик, который пришел как-то робко, стал поеживаться, почесываться, несмело на все кругом озираться. Вихров взял лист бумаги и стал записывать его показание.
— Вот-с,
привел, — сказал он, подходя к Вихрову. — Это вот губернаторский чиновник, — сказал он
мужикам.
— Она самая и есть, — отвечал священник. — Пострамленье кажись, всего женского рода, — продолжал он, — в аду между блудницами и грешницами, чаю, таких бесстыжих женщин нет…
Приведут теперь в стан наказывать какого-нибудь дворового человека или
мужика. «Что, говорит, вам дожидаться; высеки вместо мужа-то при мне: я посмотрю!» Того разложат, порют, а она сидит тут, упрет толстую-то ручищу свою в колено и глядит на это.
— Да тоже главная причина та, что всякий норовит поскорей нажиться. У нас в городе и сейчас все лавки больной говядиной полнехоньки. Торговец-то не смотрит на то, какой от этого разор будет, а норовит, как бы ему барыша поскорей нажить.
Мужик купит на праздник говядинки,
привезет домой, вымоет, помои выплеснет, корова понюхает — и пошла язва косить!
Все шумно поднялись с своих мест и продолжали спорить уже стоя, наступая все ближе и ближе на Родиона Антоныча, который, весь красный и потный, только отмахивался обеими руками. «А Прейн еще предлагает
привести сюда
мужиков…» — думал с тоской бедный Ришелье, чувствуя, как почва начинает колебаться у него под ногами.
Он всё попадал на опытных городских жителей, которые знали обычные проделки
мужиков, продающих дрова, и не верили тому, что он
привез, как он уверял, дрова из деревни.
Однажды приходит к нам в келью
мужик — а
привел его Мартемьян.
— А ведь мизерный-то какой! Я раз, знаете, собственными глазами из окна видел, как он там распоряжаться изволил…
Привели к нему
мужика чуть не в сажень ростом; так он достать-то его не может, так даже подпрыгивает от злости…"Нагибайся!" — кричит. Насилу его уняли!..
Одна из пристяжных пришла сама. Дворовый ямщик, как бы сжалившись над ней, положил ее постромки на вальки и, ударив ее по спине, чтоб она их вытянула, проговорил: «Ладно! Идет!» У дальней избы баба, принесшая хомут, подняла с каким-то
мужиком страшную брань за вожжи. Другую пристяжную
привел, наконец, сам извозчик, седенький, сгорбленный старичишка, и принялся ее припутывать. Между тем старый извозчик, в ожидании на водку, стоял уже без шапки и обратился сначала к купцу.
Он велел
привезти несколько возов розог и, собрав всех
мужиков в ригу, с ними вместе вошел туда, заперся и так напугал сначала
мужиков своим криком, что они, повинуясь ему, стали по его приказанию сечь друг друга.
Базарными днями он
приводил в трактир мужиков-певцов, угощал их, заставлял петь, и если певец нравился ему, он несуразно кричал дерзкие слова...
Тут была и оборванная, растрепанная и окровавленная крестьянская женщина, которая с плачем жаловалась на свекора, будто бы хотевшего убить ее; тут были два брата, уж второй год делившие между собой свое крестьянское хозяйство и с отчаянной злобой смотревшие друг на друга; тут был и небритый седой дворовый, с дрожащими от пьянства руками, которого сын его, садовник,
привел к барину, жалуясь на его беспутное поведение; тут был
мужик, выгнавший свою бабу из дома за то, что она целую весну не работала; тут была и эта больная баба, его жена, которая, всхлипывая и ничего не говоря, сидела на траве у крыльца и выказывала свою воспаленную, небрежно-обвязанную каким-то грязным тряпьем, распухшую ногу…
Желая их
привести в порядок и вникнув в них, я открыл, что главное зло заключается в самом жалком, бедственном положении
мужиков, и зло такое, которое можно исправить только трудом и терпением.
Вот, чтоб не очутиться на одном уровне с
мужиком, и нужно было знать, что Париж стоит на реке Сене и что Калигула однажды велел
привести в сенат своего коня.
Был такой случай: в Осе к одному интеллигенту приходит
мужик и
приводит с собой девицу, лет шестнадцати…
Князь бесновался, бесновался, наконец один раз, грозный и мрачный как градовая туча, вышел из дома, взял за ворот зипуна первого попавшегося ему навстречу
мужика, молча
привел его в дом, молча же поставил его к купели рядом со своей старшей дочерью и велел священнику крестить ребенка.
Мужики называли этот дом палатами; в нем было больше двадцати комнат, а мебели только одно фортепиано да детское креслице, лежавшее на чердаке, и если бы Maшa
привезла из города всю свою мебель, то и тогда все-таки нам не удалось бы устранить этого впечатления угрюмой пустоты и холода.
Я скакал в город и
привозил Маше книги, газеты, конфекты, цветы, я вместе со Степаном ловил рыбу, по целым часам бродя по шею в холодной воде под дождем, чтобы поймать налима и разнообразить наш стол; я униженно просил
мужиков не шуметь, поил их водкой, подкупал, давал им разные обещания. И сколько я еще делал глупостей!
Графиня Антонида страшно оскорбилась произведением Дон-Кихотовой музы: напоминание о бедственном положении ее
мужиков, о котором она никогда не желала слушать и которым ей в последнее время так часто досаждала княгиня Варвара Никаноровна,
привело ее в ярость, под влиянием которой она немедленно же отослала письмо Рогожина к начальнику столицы с просьбою защитить ее от «нестерпимого нахала», а вместе с тем позвала графа и принесла ему горячую жалобу на его тещу.
Я помню
мужиков в рваных понитках, которые
привозили эти запасы за двести верст из Проплеванной.
Вообще же чувствовал себя великолепно, жил как в завоеванной земле и в пьяном виде требовал от
мужиков, чтобы
приводили девок.
И странно было то, что среди всей этой сумятицы, от которой кругом шла голова, крови и огня, спокойно шла обычная жизнь, брались недоимки, торговал лавочник, и
мужики, вчера только гревшиеся у лесного костра, сегодня ехали в город на базар и
привозили домой бублики.
— Не под силу нам, мирским людям, смирение, когда и монахов гордость обуяла, — смело ответил
мужик. — Я свою гордость пешком унес, а ты едва
привез ее на четверне…
Вокруг фабрики развелось много птиц: воробьёв, ворон, галок, трещали сороки, торопливо перелетая с места на место, блестя атласом белых боков; сизые голуби ходили по земле, особенно много было птиц около трактира на берегу Ватаракши, где останавливались
мужики,
привозя лён.
Ну, обнаковенно, всех этих подлецов
привезли в Екатеринбург, давай судить, а потом
мужиков повели по зеленой улице да в каторгу, а баб плетями.
Чтобы окончательно убедить в чудесах золотопромышленной техники, доктор
привел пример того, что артель в 6 человек, 2
мужика и 4 бабы, добывая песок горным, шахто-ортовым способом, едва успевает промывать в день 600 пудов, тогда как, при открытых работах, разрезом, та же артель свободно промоет целую кубическую сажень песков, то есть 1200 пудов.
— Не сумлевайся, брат Антон, говорю, покупщик у нас есть знатный для тебя на примете; ты, вишь, больно нам полюбился, мужик-ат добре простой, неприквельный… хотим удружить тебе… бог
приведет, встренемся, спасибо скажешь…
— Эх, друг сердечный, — возразил, в свою очередь, Сергеич, — да разве на нем одном эти примеры? Старому
мужику молодую бабу в дом
привести — семью извести.
— По дому тоже, государь милостивый, вышло, — отвечал опять не прямо старик. — Мы ведь, батьки-мужики, — дураки, мотунов да шатунов деток, как и я же грешный, жалеем, а коли парень хорош, так давай нам всего: и денег в дом высылай, и хозяйку
приведи работящую и богатую, чтоб было батьке где по праздникам гостить да вино пить.
Чиновник(сотскому). Там я
мужика привел!.. Задержать его, чтоб ни с кем тут не столкнулся… (Подходит с важностию к столу.)