Неточные совпадения
Так, например, он говорит, что на первом градоначальнике была надета та самая голова, которую выбросил из телеги посланный Винтергальтера и которую капитан-исправник приставил к туловищу неизвестного лейб-кампанца; на втором же градоначальнике была надета
прежняя голова, которую наскоро исправил Байбаков, по приказанию помощника городничего, набивши ее, по ошибке, вместо музыки вышедшими из употребления предписаниями.
Японцы уехали с обещанием вечером привезти ответ губернатора о месте. «Стало быть, о
прежнем, то есть об отъезде, уже нет и речи», — сказали они, уезжая, и стали отирать себе рот, как будто стирая
прежние слова. А мы начали толковать о предстоящих переменах в нашем плане. Я еще, до отъезда их, не утерпел и вышел на палубу.
Капитан распоряжался привязкой парусов. «Напрасно, — сказал я, — велите опять отвязывать, не пойдем».
Штабс-капитан стремительно кинулся через сени в избу к хозяевам, где варилось и штабс-капитанское кушанье. Коля же, чтобы не терять драгоценного времени, отчаянно спеша, крикнул Перезвону: «Умри!» И тот вдруг завертелся, лег на спину и замер неподвижно всеми четырьмя своими лапками вверх. Мальчики смеялись, Илюша смотрел с
прежнею страдальческою своею улыбкой, но всех больше понравилось, что умер Перезвон, «маменьке». Она расхохоталась на собаку и принялась щелкать пальцами и звать...
С тех пор рука ее не оскудевала, а сам штабс-капитан, подавленный ужасом при мысли, что умрет его мальчик, забыл свой
прежний гонор и смиренно принимал подаяние.
— В таком случае вот и стул-с, извольте взять место-с. Это в древних комедиях говорили: «Извольте взять место»… — и штабс-капитан быстрым жестом схватил порожний стул (простой мужицкий, весь деревянный и ничем не обитый) и поставил его чуть не посредине комнаты; затем, схватив другой такой же стул для себя, сел напротив Алеши, по-прежнему к нему в упор и так, что колени их почти соприкасались вместе.
— Да…
Капитан… Знаю… Он купил двадцать душ у такого-то… Homo novus…
Прежних уже нет. Все пошло прахом. Потому что, видишь ли… было, например, два пана: пан Банькевич, Иосиф, и пан Лохманович, Якуб. У пана Банькевича было три сына и у пана Лохмановича, знаешь, тоже три сына. Это уже выходит шесть. А еще дочери… За одной Иосиф Банькевич дал пятнадцать дворов на вывод, до Подоля… А у тех опять пошли дети… У Банькевича: Стах, Франек, Фортунат, Юзеф…
Времена изменились; теперь для русской каторги молодой чиновник более типичен, чем старый, и если бы, положим, художник изобразил, как наказывают плетьми бродягу, то на его картине место
прежнего капитана-пропойцы, старика с сине-багровым носом, занимал бы интеллигентный молодой человек в новеньком вицмундире.
Капитан, оставшись один, сидел некоторое время на
прежнем месте, потом вдруг встал и на цыпочках, точно подкрадываясь к чуткой дичи, подошел к дверям племянницыной комнаты и приложил глаз к замочной скважине. Он увидел, что Калинович сидел около маленького столика, потупя голову, и курил; Настенька помещалась напротив него и пристально смотрела ему в лицо.
Вошли
капитан и Михеич. Она села на
прежнее свое место. Некоторое время продолжалось молчание.
Анну на шею… полковник….» и он был уже генералом, удостоивающим посещения Наташу, вдову товарища, который по его мечтам, умрет к этому времени, когда звуки бульварной музыки яснее долетели до его слуха, толпы народа кинулись ему в глаза, и он очутился на бульваре
прежним пехотным штабс-капитаном, ничего незначущим, неловким и робким.
— Я знаю. Там тоже, говорят, кажется какой-то
капитан живет подле вас, господин Лебядкин? — всё по-прежнему торопилась Лиза.
И он не только остается в полку по-прежнему, но производится сначала в штабс-капитаны, потом в
капитаны, делается полковым адъютантом (казначеем он уж был), и, наконец, в день полкового юбилея…
После выхода — обедня; служили молебен; в самое это время приехал артиллерийский
капитан; на этот раз он явился не юрисконсультом, а в
прежнем воинственном виде; когда шли из церкви домой, Бельтова была очень испугана каким-то треском.
Капитан оперся на борт, красиво согнул свой тонкий, стройный стан, долго целился и необычайно сильным ударом «в лоб» первого шара пирамиды разбил все шары, а своего красного вернул на
прежнее место. Удар был поразительный.
От
прежнего джентльмена-капитана остались гордая, военная осанка, седая роскошная шевелюра и сильно поношенный, но прекрасно сидевший черный сюртук. Вот каким он явился в биллиардную бульварного трактира.
— Ее, — нехотя молвил
капитан и по-прежнему глаз не сводил с подбегавших пароходов.
Послушался Колышкин, бросил подряды, купил пароход. Патап Максимыч на первых порах учил его распорядкам, приискал ему хорошего
капитана, приказчиков, водоливов, лоцманов, свел с кладчиками; сам даже давал клади на его пароход, хоть и было ему на чем возить добро свое… С легкой руки Чапурина разжился Колышкин лучше
прежнего. Года через два покрыл неустойку за неисполненный подряд и воротил убытки… Прошло еще три года, у Колышкина по Волге два парохода стало бегать.
В кают-компании пьют чай и идут довольно оживленные разговоры и воспоминания о
прежних плаваниях, о
капитанах и адмиралах.
Многие офицеры, недовольные этой просьбой, равносильной приказанию, молчали, видимо, далеко не сочувственно и чувствовали, как будет им трудно избавиться от
прежних привычек. Но делать было нечего. Приходилось подчиняться и утешаться возможностью утолять свой служебный гнев хотя бы тайком, если не открыто, чтобы не навлечь на себя неудовольствия
капитана. Не особенно был, кажется, доволен и старший офицер, довольно фамильярно в минуты вспышек обращавшийся с матросскими физиономиями.
По-прежнему и
капитан, и старший офицер, и старший штурман относились к Володе хорошо.
Затем, отдалив от себя
прежнюю прислугу, Алина приняла к себе на службу новых лиц и в том числе дочь прусского
капитана, Франциску фон-Мешеде, которая была при ней безотлучно до самого конца ее приключений и вместе с нею попала в Петропавловскую крепость.
С
прежними нерадостными думами обходил окопы
капитан.
Её горячая искренность, её неподдельное воодушевление и страстный порыв невольно подействовали на её слушателя и
прежние намерения
капитана поколебались. В его мозгу зародились новые, иные мысли.
Капитану было известно кое-что из прошедшего Теркина. Об ученических годах они не так давно говорили. И Теркин рассказывал ему свою школьную историю; только вряд ли помнил тот фамилию «аспида». Они оба учились в ту эпоху, когда между классом и учителями такого типа, как Перновский, росла взаимная глухая неприязнь, доводившая до взрывов. О
прежних годах, когда учителя дружили с учениками, они только слыхали от тех, кто ранее их на много лет кончали курс.
Всмотревшись в него в антракте, он увидал, что это знакомый его по-прежнему месту служения,
капитан Жвирждовский.
Павел Иваныч Лорин, уйдя с военной службы гвардейским
капитаном, был избран в губернии, где имел
прежнее поместье, совестным судьею и в этой должности приобрел себе доброе имя.
В его квартире стал по временам собираться кружок его сослуживцев, и не подозревавших, что гвардейский
капитан живет под строгим наблюдением прекрасной обитательницы верхнего этажа дома купца Арсеньева — Ирены Родзевич, которую, как и ее тетку, по-прежнему знал весь Петербург.