Неточные совпадения
Ну, да все это вздор, а только она, видя, что ты уже не студент, уроков и костюма лишился и что
по смерти барышни ей нечего уже тебя на родственной ноге держать, вдруг испугалась; а так как ты, с своей стороны, забился в
угол и ничего прежнего не поддерживал, она и вздумала тебя с
квартиры согнать.
— Другой — кого ты разумеешь — есть голь окаянная, грубый, необразованный человек, живет грязно, бедно, на чердаке; он и выспится себе на войлоке где-нибудь на дворе. Что этакому сделается? Ничего. Трескает-то он картофель да селедку. Нужда мечет его из
угла в
угол, он и бегает день-деньской. Он, пожалуй, и переедет на новую
квартиру. Вон, Лягаев, возьмет линейку под мышку да две рубашки в носовой платок и идет… «Куда, мол, ты?» — «Переезжаю», — говорит. Вот это так «другой»! А я, по-твоему, «другой» — а?
Действительно, на столе, в шкафу и на этажерках было много книг (которых в маминой
квартире почти совсем не было); были исписанные бумаги, были связанные пачки с письмами — одним словом, все глядело как давно уже обжитой
угол, и я знаю, что Версилов и прежде (хотя и довольно редко) переселялся
по временам на эту
квартиру совсем и оставался в ней даже
по целым неделям.
На самом деле, выгода больше: возьмем в пример
квартиру; если б эти комнаты отдавать в наем
углами, тут жило бы: в 17 комнатах с 2 окнами
по 3 и
по 4 человека, — всего, положим, 55 человек; в 2 комнатах с 3 окнами
по б человек и в 2 с 4 окнами
по 9 человек, 12 и 18, всего 30 человек, и 55 в маленьких комнатах, — в целой
квартире 85 человек; каждый платил бы
по З р. 50 к. в месяц, это значит 42 р. в год; итак, мелкие хозяева, промышляющие отдачею
углов внаймы, берут за такое помещение — 42 руб, на 85, — 3 570 руб.
Таким образом, когда другие разъезжали на обывательских
по мелким помещикам, он, сидя на своей
квартире, упражнялся в занятиях, сродных одной кроткой и доброй душе: то чистил пуговицы, то читал гадательную книгу, то ставил мышеловки
по углам своей комнаты, то, наконец, скинувши мундир, лежал на постеле.
По возвращении на родину его тоже сопровождали злые духи: в его
квартире все предметы — столы, стулья, подсвечники, горшки и бутылки — жили своей собственной жизнью, передвигались, стучали, летали из
угла в
угол.
У Вячеслава Иванова на «башне» — так называлась его
квартира на
углу самого верхнего этажа высокого дома против Таврического дворца —
по средам, в течение нескольких лет, собиралась культурная элита: поэты, романисты, философы, ученые, художники, актеры.
Нет красного
угла, или он очень беден и тускл, без лампады и без украшений, — нет обычаев; обстановка носит случайный характер, и похоже, как будто семья живет не у себя дома, а на
квартире, или будто она только что приехала и еще не успела освоиться; нет кошки,
по зимним вечерам не бывает слышно сверчка… а главное, нет родины.
Иногда приходилось нам получать и наличными, но всегда одним и тем же способом, памятуя одиннадцатую заповедь: не зевай!
По крайней мере, так было, когда крохотная редакция и такая же контора помещались при
квартире А.Я. Липскерова, на
углу Тверской и Газетного переулка, в старинном доме Шаблыкина, в нижнем этаже, имея общий вход с улицы рядом с каким-то портным, изобразившим вместо вывески огромные жестяные ножницы.
— Пусть, но ведь это всё, что мне остается! — сбился совсем капитан. — Прежде за ее службу там в
углах по крайней мере нам
квартиру давали, а теперь что же будет, если вы меня совсем бросите?
— Наняли
квартиру, сидят
по углам, ни сами в гости не ходят, ни к себе не принимают — и думают, что так-таки никто их и не отгадает! Ах-ах-ах!
Изнывая и томясь в самых тревожных размышлениях о том, откуда и за что рухнула на меня такая напасть, я довольно долго шагал из
угла в
угол по безлюдной
квартире Постельникова и, вдруг почувствовав неодолимую слабость, прикорнул на диванчике и задремал. Я спал так крепко, что не слышал, как Постельников возвратился домой, и проснулся уже,
по обыкновению, в восемь часов утра. Голубой купидон в это время встал и умывался.
Вошли в какой-то двор, долго шагали в глубину его, спотыкаясь о доски, камни, мусор, потом спустились куда-то
по лестнице. Климков хватался рукой за стены и думал, что этой лестнице нет конца. Когда он очутился в
квартире шпиона и при свете зажжённой лампы осмотрел её, его удивила масса пёстрых картин и бумажных цветов; ими были облеплены почти сплошь все стены, и Мельников сразу стал чужим в этой маленькой, уютной комнате, с широкой постелью в
углу за белым пологом.
Так жили они, трое,
по виду спокойно и радостно, и сами верили в свою радость; к детям ходило много молодого народу, и все любили
квартиру с ее красотою. Некоторые, кажется, только потому и ходили, что очень красиво, — какие-то скучные, угреватые подростки, весь вечер молча сидевшие в
углу. За это над ними подсмеивался и Саша, хотя в разговоре с матерью уверял, что это очень умные и в своем месте даже разговорчивые ребята.
Пока моя запущенная
квартира устроивалась и приводилась в порядок, я
по необходимости держался одного моего кабинетца или даже, лучше сказать, одного дивана, который стоял у завешенной сукном двери на половину Истомина; и так я за это время приучился к этому уголку, что когда в жилище моем все пришло в надлежащий порядок, я и тогда все-таки держался одного этого
угла.
Пародия была впервые полностью развернута в рецензии Добролюбова на комедии «Уголовное дело» и «Бедный чиновник»: «В настоящее время, когда в нашем отечестве поднято столько важных вопросов, когда на служение общественному благу вызываются все живые силы народа, когда все в России стремится к свету и гласности, — в настоящее время истинный патриот не может видеть без радостного трепета сердца и без благодарных слез в очах, блистающих святым пламенем высокой любви к отечеству, — не может истинный патриот и ревнитель общего блага видеть равнодушно высокоблагородные исчадия граждан-литераторов с пламенником обличения, шествующих в мрачные
углы и на грязные лестницы низших судебных инстанций и сырых
квартир мелких чиновников, с чистою, святою и плодотворною целию, — словом, энергического и правдивого обличения пробить грубую кору невежества и корысти, покрывающую в нашем отечестве жрецов правосудия, служащих в низших судебных инстанциях, осветить грозным факелом сатиры темные деяния волостных писарей, будочников, становых, магистратских секретарей и даже иногда отставных столоначальников палаты, пробудить в сих очерствевших и ожесточенных в заблуждении, но тем не менее не вполне утративших свою человеческую природу существах горестное сознание своих пороков и слезное в них раскаяние, чтобы таким образом содействовать общему великому делу народного преуспеяния, совершающегося столь видимо и быстро во всех концах нашего обширного отечества, нашей родной Руси, которая,
по глубоко знаменательному и прекрасному выражению нашей летописи, этого превосходного литературного памятника, исследованного г. Сухомлиновым, — велика и обильна, и чтобы доказать, что и молодая литература наша, этот великий двигатель общественного развития, не остается праздною зрительницею народного движения в настоящее время, когда в нашем отечестве возбуждено столько важных вопросов, когда все живые силы народа вызваны на служение общественному благу, когда все в России неудержимо стремится к свету и гласности» («Современник», 1858, № XII).
Пять комнат, которые он занимал,
по одной уж чистоте походили скорей на модный магазин изящных вещей, чем на жилую
квартиру: драпировка, мраморные статуйки, пейзажи масляной работы, портреты, бронзовые вещи, мебель, ковры, всего этого было пропасть, и все это, кажется, было расставлено с величайшей предусмотрительностию: так что, может быть, несколько дней обдумывалось, под каким
углом повесить такую-то картинку, чтобы сохранить освещение, каким образом поставить китайскую вазу так, чтобы каждый посетитель мог ее тотчас же заметить, и где расположить какой-нибудь угловой диван, чтобы он представлял полный уют.
Порой наставала в
квартире долгая, тоскливая тишина, — знак, что все жильцы удалялись
по должности, и просыпавшийся Семен Иванович мог сколько угодно развлекать тоску свою, прислушиваясь к близкому шороху в кухне, где хлопотала хозяйка, или к мерному отшлепыванию стоптанных башмаков Авдотьи-работницы
по всем комнатам, когда она, охая и кряхтя, прибирала, притирала и приглаживала во всех
углах для порядка.
С отцом своим Мерцалов почему-то разошелся и жил у учителя математики Томашевича, —
квартира его была рядом с нашим домом, на
углу Старо-Дворянской. Проходя
по улице, я часто с завистью и почтением смотрел, как они там все трое сидят с Томашевичем, спорят с ним, как с равным, играют в шахматы.
Придя на
квартиру, доктор сорвал с себя белый фартук и полотенце, которым был подпоясан, со злобой швырнул то и другое в
угол и заходил
по кабинету.
Покамест я
по милости его превосходительства Александра Иваныча на сем месте «приуставлен» не был, проживание имел в губернии, а домик, что его превосходительство Полине Ивановне пожертвовали, отдавал под почтовую контору. Когда ж переехал в Бобылев, дому-то срок не вышел еще. Делать нечего, и от своего
угла без малого два года в наемной
квартире пришлось проживать, потому контракт, можно сказать, вещь священная.