Неточные совпадения
Или, не радуясь возврату
Погибших осенью листов,
Мы помним горькую утрату,
Внимая новый шум лесов;
Или с природой оживленной
Сближаем думою смущенной
Мы увяданье наших лет,
Которым возрожденья нет?
Быть может, в мысли нам приходит
Средь
поэтического сна
Иная, старая весна
И в трепет сердце нам приводит
Мечтой о дальней
стороне,
О чудной ночи, о луне…
Он стал разбирать
поэтический миг, который вдруг потерял краски, как только заговорил о нем Захар. Обломов стал видеть другую
сторону медали и мучительно переворачивался с боку на бок, ложился на спину, вдруг вскакивал, делал три шага по комнате и опять ложился.
Он хотел испугать Захара и испугался сам больше его, когда вникнул в практическую
сторону вопроса о свадьбе и увидел, что это, конечно,
поэтический, но вместе и практический, официальный шаг к существенной и серьезной действительности и к ряду строгих обязанностей.
Сам автор постоянно оставался в
стороне, до самого последнего времени, когда «Отечествен. записки» объявили, что Островский вместе с г. Григоровичем и г-жою Евгениею Тур — уже закончил свою
поэтическую деятельность (см. «Отечествен. записки», 1859 г., № VI).
С одной
стороны, он с слишком живым чувством и методическою последовательностью, составляющими главные признаки правдоподобности, рассказывал свою историю, чтобы можно было не верить ей; с другой
стороны, слишком много было
поэтических красот в его истории; так что именно красоты эти вызывали сомнения.
Вся картина, которая рождается при этом в воображении автора, носит на себе чисто уж исторический характер: от деревянного, во вкусе итальянских вилл, дома остались теперь одни только развалины; вместо сада, в котором некогда были и подстриженные деревья, и гладко убитые дорожки, вам представляются группы бестолково растущих деревьев; в левой
стороне сада, самой
поэтической, где прежде устроен был «Парнас», в последнее время один аферист построил винный завод; но и аферист уж этот лопнул, и завод его стоял без окон и без дверей — словом, все, что было делом рук человеческих, в настоящее время или полуразрушилось, или совершенно было уничтожено, и один только созданный богом вид на подгородное озеро, на самый городок, на идущие по другую
сторону озера луга, — на которых, говорят, охотился Шемяка, — оставался по-прежнему прелестен.
С той
стороны в самом деле доносилось пение мужских и женских голосов; а перед глазами между тем были: орешник, ветляк, липы, березы и сосны; под ногами — высокая, густая трава. Утро было светлое, ясное, как и вчерашний вечер. Картина эта просто показалась Вихрову
поэтическою. Пройдя небольшим леском (пение в это время становилось все слышнее и слышнее), они увидели, наконец, сквозь ветки деревьев каменную часовню.
Кроме того, в пьесе Островского замечаем ошибку против первых и основных правил всякого
поэтического произведения, непростительную даже начинающему автору. Эта ошибка специально называется в драме — «двойственностью интриги»: здесь мы видим не одну любовь, а две — любовь Катерины к Борису и любовь Варвары к Кудряшу. Это хорошо только в легких французских водевилях, а не в серьезной драме, где внимание зрителей никак не должно быть развлекаемо по
сторонам.
Если истинная любовь к природе рисовала в душе Долинского впечатления более глубокие, если его
поэтическая тоска о незабвенной украинской природе была настолько сильнее деланной тоски Юлии, насколько грандиозные и поражающие своим величием картины его края сильнее тщедушных, неизменных, черноземно-вязких картин, по которым проводила молочные воды в кисельных берегах подшпоренная фантазия его собеседницы, то зато в этих кисельных берегах было так много топких мест, что Долинский не замечал, как ловко тускарские пауки затягивали его со
стороны великодушия, сострадания и их непонятных высоких стремлений.
Не говорим пока о том, что следствием подобного обыкновения бывает идеализация в хорошую и дурную
сторону, или просто говоря, преувеличение; потому что мы не говорили еще о значении искусства, и рано еще решать, недостаток или достоинство эта идеализация; скажем только, что вследствие постоянного приспособления характера людей к значению событий является в поэзии монотонность, однообразны делаются лица и даже самые события; потому что от разности в характерах действующих лиц и самые происшествия, существенно сходные, приобретали бы различный оттенок, как это бывает в жизни, вечно разнообразной, вечно новой, между тем как в
поэтических произведениях очень часто приходится читать повторения.
Но общий очерк сюжета сам по себе еще не придает высокого
поэтического достоинства роману или повести — надобно уметь воспользоваться сюжетом; потому, оставляя без рассмотрения «самостоятельность» сюжета, обратим внимание на то, выше или ниже действительных событий «поэтичность»
поэтических произведений со
стороны сюжета, как он представляется в них вполне развитым.
Против этого можно сказать: правда, что первообразом для
поэтического лица очень часто служит действительное лицо; но поэт «возводит его к общему значению» — возводить обыкновенно незачем, потому что и оригинал уже имеет общее значение в своей индивидуальности; надобно только — и в этом состоит одно из качеств
поэтического гения — уметь понимать сущность характера в действительном человеке, смотреть на него проницательными глазами; кроме того, надобно понимать или чувствовать, как стал бы действовать и говорить этот человек в тех обстоятельствах, среди которых он будет поставлен поэтом, — другая
сторона поэтического гения; в-третьих, надобно уметь изобразить его, уметь передать его таким, каким понимает его поэт, — едва ли не самая характеристическая черта
поэтического гения.
Это ясно из цели
поэтического создания, от которого требуется верное воспроизведение известной
стороны жизни, а не какого-нибудь отдельного случая; посмотрим только, в чем необходимость вмешательства фантазии, как способности переделывать (посредством комбинации) воспринятое чувствами и создавать нечто новое по форме.
4) Имеют ли действительные события «общую»
сторону, которая, необходима в
поэтическом произведении?
Итак, вообще, по сюжету, по типичности и полноте обрисовки лиц
поэтические произведения далеко уступают действительности; но есть две
стороны, которыми они могут стоять выше действительности: это украшения и сочетание лиц с теми событиями, в которых они участвуют.
С одной
стороны Франция — самым счастливым образом поставленная относительно европейского мира, сбегающегося в ней, опираясь на край романизма, и соприкасающаяся со всеми видами германизма от Англии, Бельгии до стран, прилегающих Рейну; романо-германская сама, она как будто призвана примирить отвлеченную практичность средиземных народов с отвлеченной умозрительностью зарейнской,
поэтическую негу солнечной Италии с индустриальной хлопотливостью туманного острова.
Это — тонкая, умная, изящная и страстная комедия, в тесном, техническом смысле, — верная в мелких психологических деталях, — но для зрителя почти неуловимая, потому что она замаскирована типичными лицами героев, гениальной рисовкой, колоритом места, эпохи, прелестью языка, всеми
поэтическими силами, так обильно разлитыми в пьесе. Действие, то есть собственно интрига в ней, перед этими капитальными
сторонами кажется бледным, лишним, почти ненужным.
Поэтому-то достоинство поэта зависит, с одной
стороны, от того, как сильно в нем
поэтическое чувство, а с другой — от того, на какие предметы и на какие
стороны предмета оно обращается.
Строго говоря,
поэтическое чувство есть почти во всяком человеке. Чрезвычайно трудно найти таких грубых и холодных людей, на которых ничто не производило бы впечатления, которые были бы равнодушны ко всему на свете. Но в обыкновенных людях чувство это проявляется очень слабо и нередко заглушается разными житейскими расчетами и обстоятельствами. В поэте же оно развивается весьма сильно, является господствующим над другими
сторонами души и выражается очень ярко, несмотря на все внешние препятствия.
В этой-то
стороне и заключается главное отличие так наз.
поэтических натур.
Как не похож Симонов монастырь, заключенный со всех
сторон в ограды, на Москву, раскрытую со всех
сторон; в нем было столько тишины и спокойствия, столько святого и
поэтического.
Это неведение того, что дает счастье, эту бессознательность
поэтических наслаждений я почти понимаю или привык к ней, встречав ее часто в жизни; грубая, бессознательная жестокость толпы тоже была для меня не новость; что бы ни говорили защитники народного смысла, толпа есть соединение хотя бы и хороших людей, но соприкасающихся только животными, гнусными
сторонами, и выражающая только слабость и жестокость человеческой природы.
Та же мечтательная, платоническая,
поэтическая, так сказать,
сторона любви иссякла в многолетнем чувстве, истраченном им на его недосягаемый кумир.
Не оттого, что Пьер был женатый человек, но оттого, что Наташа чувствовала между собою и им в высшей степени ту силу нравственных преград — отсутствие которой она чувствовала с Курагиным — ей никогда в голову не приходило, чтоб из ее отношений с Пьером могла выйти не только любовь с ее или еще менее с его
стороны, но даже и тот род нежной, признающей себя,
поэтической дружбы между мужчиной и женщиной, которой она знала несколько примеров.