Неточные совпадения
Об издательской-то деятельности и мечтал Разумихин, уже два года работавший на других и недурно знавший три европейские
языка, несмотря на то, что дней шесть назад сказал было Раскольникову, что в немецком «швах»,
с целью уговорить его взять на себя половину переводной работы и три рубля задатку: и он тогда соврал, и Раскольников знал, что он врет.
— Теперь брат ее съехал, жениться вздумал, так хозяйство, знаешь, уж не такое большое, как прежде. А бывало, так у ней все и кипит в руках!
С утра до вечера так и летает: и на рынок, и в Гостиный двор… Знаешь, я тебе скажу, — плохо владея
языком, заключил Обломов, — дай мне тысячи две-три, так я бы тебя не стал потчевать
языком да бараниной;
целого бы осетра подал, форелей, филе первого сорта. А Агафья Матвевна без повара чудес бы наделала — да!
— Поздравляю
с новорожденной! — заговорила Вера развязно, голосом маленькой девочки, которую научила нянька — что сказать мамаше утром в день ее ангела,
поцеловала руку у бабушки — и сама удивилась про себя, как память подсказала ей, что надо сказать, как
язык выговорил эти слова! — Пустое! ноги промочила вчера, голова болит! —
с улыбкой старалась договорить она.
Я узнал потом, что этот доктор (вот тот самый молодой человек,
с которым я поссорился и который
с самого прибытия Макара Ивановича лечил его) весьма внимательно относился к пациенту и — не умею я только говорить их медицинским
языком — предполагал в нем
целое осложнение разных болезней.
Бедная рассказывала иногда
с каким-то ужасом и качая головой, как она прожила тогда
целые полгода, одна-одинешенька,
с маленькой дочерью, не зная
языка, точно в лесу, а под конец и без денег.
Они знают только голландский
язык и употребляются для сношений
с голландцами, которые, сидя тут по
целым годам, могли бы, конечно, и сами выучиться по-японски.
Совершенно сообразно этой истории, Бьюмонт, родившийся и до 20 лет живший в Тамбовской губернии,
с одним только американцем или англичанином на 20 или 50 или 100 верст кругом,
с своим отцом, который
целый день был на заводе, сообразно этой истории, Чарльз Бьюмонт говорил по — русски, как чистый русский, а по — английски — бойко, хорошо, но все-таки не совершенно чисто, как следует человеку, уже только в зрелые годы прожившему несколько лет в стране английского
языка.
Я тут же познакомилась
с некоторыми из девушек; Вера Павловна сказала
цель моего посещения: степень их развития была неодинакова; одни говорили уже совершенно
языком образованного общества, были знакомы
с литературою, как наши барышни, имели порядочные понятия и об истории, и о чужих землях, и обо всем, что составляет обыкновенный круг понятий барышень в нашем обществе; две были даже очень начитаны.
Гарибальди обнял и
поцеловал старика. Тогда старик, перебиваясь и путаясь,
с страшной быстротой народного итальянского
языка, начал рассказывать Гарибальди свои похождения и заключил свою речь удивительным цветком южного красноречия...
Мы видели книги, до священных должностей и обрядов исповедания нашего касающиеся, переведенные
с латинского на немецкий
язык и неблагопристойно для святого закона в руках простого народа обращающиеся; что ж сказать наконец о предписаниях святых правил и законоположений; хотя они людьми искусными в законоучении, людьми мудрейшими и красноречивейшими писаны разумно и тщательно, но наука сама по себе толико затруднительна, что красноречивейшего и ученейшего человека едва на оную достаточна
целая жизнь.
У него был всегда наготове
целый словесный поток, который плавно, и порой даже
с одушевлением, сбегал
с его
языка, но сущность которого определить было довольно трудно.
— Ах, Демид Львович… В этом-то и шик! Мясо совсем черное делается и такой букет… Точно так же
с кабанами. Убьешь кабана, не тащить же его
с собой: вырежешь
язык, а остальное бросишь. Зато какой
язык… Мне случалось в день убивать по дюжине кабанов. Меня даже там прозвали «грозой кабанов». Спросите у кого угодно из старых кавказцев. Раз на охоте
с графом Воронцовым я одним выстрелом положил двух матерых кабанов, которыми
целую роту солдат кормили две недели.
— Да ты попробуй прежде, есть ли сахар, — сказал его высокородие, — а то намеднись, в Окове, стряпчий у меня
целых два стакана без сахару выпил… после уж Кшецынский мне это рассказал… Такой, право, чудак!.. А благонравный! Я, знаешь, не люблю этих вот, что звезды-то
с неба хватают; у меня главное, чтоб был человек благонравен и предан… Да ты, братец, не торопись, однако ж, а не то ведь
язык обожжешь!
Смешай-ка его
с массой других"молодцов" — он обидится, будет мстить; а попробуй каждого останавливать, перед каждым изъясняться — ей-богу, спина переломится,
язык перемелется. Да, пожалуй, еще скажут: вот, мол, сума переметная, ко всякому лезет, у всех ручку
целует! должно быть, в уме какое-нибудь предательство засело, коли он так лебезит!
Целый час я говорю
с вами, русский мальчик, и ничего не слышу, кроме загадочных слов, которых ни на один
язык нельзя перевести.
Я
с завистью смотрел на них и втихомолку работал над французским
языком, над наукой кланяться, не глядя на того, кому кланяешься, над разговором, танцеваньем, над вырабатываньем в себе ко всему равнодушия и скуки, над ногтями, на которых я резал себе мясо ножницами, — и все-таки чувствовал, что мне еще много оставалось труда для достижения
цели.
Сверстов, начиная
с самой первой школьной скамьи, — бедный русак, по натуре своей совершенно непрактический, но бойкий на слова, очень способный к ученью, — по выходе из медицинской академии, как один из лучших казеннокоштных студентов, был назначен флотским врачом в Ревель, куда приехав, нанял себе маленькую комнату со столом у моложавой вдовы-пасторши Эмилии Клейнберг и предпочел эту квартиру другим
с лукавою
целью усовершенствоваться при разговорах
с хозяйкою в немецком
языке, в котором он был отчасти слаб.
Задумал было Валерьян приняться за чтение, но в библиотеке Петра Григорьича, тоже перевезенной из его городского дома и весьма немноготомной, оказались только книги масонского содержания, и, к счастью, в одном маленьком шкафике очутился неизвестно откуда попавший Боккачио [Боккачио — Боккаччо Джованни (1313—1375) — итальянский писатель-гуманист, автор «Декамерона».] на французском
языке, за которого Ченцов, как за сокровище какое, схватился и стал вместе
с супругою
целые вечера не то что читать, а упиваться и питаться сим нескромным писателем.
Адвокаты Шестаков и Перьев (увлекаясь легкомысленным желанием уязвить прокурора и в то же время запасаясь кассационным поводом).
С своей стороны, мы думаем, что
язык пискарей более известен обвинителю, нежели нам; ибо он
целые два года жил в реке, разыскивая корни и нити по этому делу.
Может быть, это был тоже человек без
языка, какой-нибудь бедняга-итальянец, один из тех, что идут сюда
целыми стадами из своей благословенной страны, бедные, темные, как и наши, и
с такой же тоской о покинутой родине, о родной беде, под родным небом…
То мелькали перед моими глазами
с одуряющей быстротой длинные яркие полосы обоев, и на них вместо узоров я
с изумительной отчетливостью видел
целые гирлянды из человеческих физиономий — порою красивых, добрых и улыбающихся, порою делающих страшные гримасы, высовывающих
языки, скалящих зубы и вращающих огромными белками.
Эх, братец мой — что вид наружный?
Пусть будет хоть сам чорт!.. да человек он нужный,
Лишь адресуйся — одолжит.
Какой он нации, сказать не знаю смело:
На всех
языках говорит.
Верней всего, что жид.
Со всеми он знаком, везде ему есть дело,
Всё помнит, знает всё, в заботе
целый век,
Был бит не раз,
с безбожником — безбожник,
С святошей — езуит, меж нами — злой картежник,
А
с честными людьми — пречестный человек.
Короче, ты его полюбишь, я уверен.
Русский
язык был в таком загоне, что ей почти не
с кем было на нем обращаться, кроме прислуги, а в институте даже горничная, которой княгиня сделала подарки за услуги княжне, прося у бабушки руку для
поцелуя, сказала...
Пришел Челкаш, и они стали есть и пить, разговаривая.
С третьей рюмки Гаврила опьянел. Ему стало весело и хотелось сказать что-нибудь приятное своему хозяину, который — славный человек! — так вкусно угостил его. Но слова,
целыми волнами подливавшиеся ему к горлу, почему-то не сходили
с языка, вдруг отяжелевшего.
Теология, древние писатели, еврейский
язык, объяснения темных фраз какой-нибудь рукописи, опыты без связи, наблюдения без общей
цели — вот их предмет; когда же им случится иметь дело
с действительностию, они хотят подчинить ее своим категориям, и из этого выходят пресмешные уродства.
Двойная
цель издания вполне объясняет нам, почему в «Собеседнике» рядом со статьями о нравах встречаются определения синонимов, вместе
с лучшими поэтическими произведениями того времени — филологические исследования о свойствах славянского
языка или критики, в которых «ни единое е, ни единое и, нечаянно, не у места поставленные в «Собеседнике», не пропущены».
— Может быть; но слушайте: «Она меня так поразила, что я сбился
с такта, танцуя
с нею вальс, и, совершенно растерявшись, позвал ее на кадриль. Ах, как она прекрасно танцует,
с какою легкостью,
с какою грациею… Я заговорил
с нею по-французски; она знает этот
язык в совершенстве. Я
целую ночь не спал и все мечтал о ней. Дня через три я ее видел у
С… и опять танцевал
с нею. Она сказала, что со мною очень ловко вальсировать. Что значат эти слова? Что хотела она этим сказать?..» Ну, довольно.
Наталья Федо<ровна>. Напротив! вот я третьего дни
целый час спорила
с дядюшкой, который утверждал, что Арбенин не заслуживает названия дворянина, что у него злой
язык и так далее… А я знаю, что Арбенин так понимает хорошо честь, как никто, и что у него доброе сердце… он это доказал многим!..
Эх, до чего я дописался! Прощай! До другого раза. Что ты делаешь в Петербурге? Кстати: Савелий, мой деревенский повар, велит тебе кланяться. Он тоже постарел, но не слишком, потолстел и обрюзг немного. Так же хорошо делает куриные супы
с разварными луковицами, ватрушки
с узорчатой каймой и пигус — знаменитое степное блюдо пигус, от которого у тебя
язык побелел и стоял колом в течение
целых суток. Зато жареное он по-прежнему засушивает так, что хоть стучи им по тарелке — настоящий картон. Однако прощай!
Мать его, чванная, надутая особа
с дворянскими претензиями, презирала его жену и жила отдельно
с целою оравой собак и кошек, и он должен был выдавать ей особо по 7 рублей в месяц; и сам он был человек со вкусом, любил позавтракать в «Славянском Базаре» и пообедать в «Эрмитаже»; денег нужно было очень много, но дядя выдавал ему только по две тысячи в год, этого не хватало, и он по
целым дням бегал по Москве, как говорится, высунув
язык, и искал, где бы перехватить взаймы, — и это тоже было смешно.
Эх, братец мой — что вид наружный?
Пусть будет хоть сам чорт!.. да человек он нужный,
Лишь адресуйся — одолжит.
Какой он нации, сказать не знаю смело:
На всех
языках говорит,
Верней всего, что жид.
Со всеми он знаком, везде ему есть дело,
Всё помнит, знает всё, в заботе
целый век.
Был бит не раз —
с безбожником безбожник,
С святошей — иезуит, меж нами — злой картежник,
А
с честными людьми — пречестный человек,
Короче, ты его полюбишь, я уверен.
Для этой именно
цели он набрал столько работы и копил деньги, а по вечерам, возвратившись
с уроков, занимался немецким
языком.
— Мудрены твои речи, Грунюшка, не понять мне их. Но ты любишь меня, а ложь никогда
с языка твоего не сходила. Верю тебе, верю, моя добрая, милая Грунюшка! — говорила Дуня, осыпая
поцелуями Аграфену Петровну.
— Ну, не сердись, не гневайся, моя разлапушка, —
с притворной нежностью заговорил Алексей,
целуя Настю. — Так
с языка сорвалось.
С тех пор семицкие кумушки живут душа в душу
целых три дня, вплоть до Троицы. Случается, однако, что долгий язычок и до этого короткого срока остужает семицкое кумовство… Недаром говорится пословица: «Кукушку кстили, да
языка не прикусили».
— Что же это ты, на срам, что ли, хочешь поднять меня перед гостями?.. А?.. На смех ты это делаешь, что ли?.. Да говори же, спасенница…
Целый, почитай, вечер
с гостями сидела, все ее видели, и вдруг, ни
с того ни
с сего, ночью, в самые невесткины именины, домой собраться изволила!.. Сказывай, что на уме?.. Ну!.. Да что ты проглотила язык-от?
Слово святого костела и тайна конфессионала сделали,
с помощию Бога, то, что те лица и даже
целые семейства, которые, живя долгие годы в чуждой среде, оставили в небрежении свой
язык и даже национальность, ныне вновь к ним вернулись
с раскаянием в своем печальном заблуждении и тем более
с сильным рвением на пользу святой веры и отчизны.
— Э! дурак был… не умел воспользоваться! —
с досадой сорвалось у него
с языка, и студент заметил, как лицо его передернула какая-то скверная гримаска досадливого сожаления о чем-то. Но Ардальон вдруг спохватился. — То есть вот видите ли, — стал он поправляться в прежнем рисующемся тоне, — все бы это я мог легко иметь, — капитал,
целый капитал, говорю вам, — потому все это было мое, по праву, но… я сам добровольно от всего отказался.
—
Целый год об этом только и думаю, —
с увлеченьем ответила Дуня. — Сердцем жажду, душой алчу, умом горю, внутреннее чувство устремляет меня к исканию истины, — говорила она
языком знакомых ей мистических книг.
Начинало светать, но буря не унималась. Ветер
с воем носился по лесу, поднимая
с земли
целые облака снежной пыли. Они зарождались вихрями, потом превращались в длинные белые
языки, которые вдруг внезапно припадали к земле и тотчас вновь появлялись где-нибудь в стороне в виде мечущихся туманных привидений.
Музыкальная пьеса в 16 рук окончилась, вызвав одобрение Государя и похвалу Государыни. Вслед за тем на середину вышла воспитанница выпускного класса Иртеньева и на чистейшем французском
языке проговорила длинное приветствие — сочинение нашего Ротье —
с замысловатым вычурным слогом и витиеватыми выражениями. Государыня милостиво протянула ей для
поцелуя руку, освобожденную от перчатки, — белую маленькую руку, унизанную драгоценными кольцами.
Один экзамен сбыли. Оставалось еще
целых пять, и в том числе география, которая ужасно смущала меня. География мне не давалась почему-то: бесчисленные наименования незнакомых рек, морей и гор не укладывались в моей голове. К географии, к тому же, меня не подготовили дома, между тем как все остальные предметы я прошла
с мамой. Экзамен географии был назначен по расписанию четвертым, и я старалась не волноваться. А пока я усердно занялась следующим по порядку русским
языком.
В А.И. чуялось что-то гораздо ближе к нам, что-то более демократическое и знакомое нам, несмотря на то, что он был на
целых 6 лет старше Тургенева и мог быть, например, свободно моим отцом, так как родился в 1812, а я в 1836. Но что особенно,
с первой же встречи, было в нем знакомое и родное нам — это то, что в нем так сохранилось дитя Москвы, во всем: в тембре голоса, в интонациях, самом
языке, в живости речи, в движениях, в мимической игре.
С образованными англичанами другая беда — их скороговорка (она еще сильнее у барынь и барышень) и глотание согласных и
целых слов. Вас они понимают больше, чем вы их. Но у тех, кто хоть немножко маракует по-французски, страсть говорить
с иностранцами непременно на этом
языке. Для меня это до сих пор великое мучение.
Я
целые вечера проводил в Публичной библиотеке, сверял Татищева
с фолиантами летописей в издании Археографической комиссии и наслаждался чудесным
языком летописей.
Многие студенты, когда узнали об этом, немедленно перевелись на юридический факультет: поступали они
с целью изучить литературу или историю, а вовсе не классические
языки, достаточно набившие оскомину и в гимназии.
Я вижу
целый ряд новых понятий и слов, имеющих свое условное значение в научном
языке, но не имеющих ничего общего
с существующими понятиями.
Это-то обстоятельство долго удерживало ее на стороне Гиршфельда, и лишь после долгой борьбы, она, убежденная князем и соблазненная деньгами барона, решилась дать несколько показаний против Николая Леопольдовича, которые, впрочем, как и князь Владимир, через несколько дней опровергла противоположными. Каждый раз после данного ей под диктовку Розена показания, она решила попросить Гиршфельда возвратить ей документ, бегала к нему
с этою специальною
целью, но, увы, у нее не поворачивался
язык.
Ипполитов. Отец и мать ее померли. Но готовься к посещению денежной родни… поверь, братец, нашествие горше двадесяти
язык! Вообрази, потянутся к тебе вереницею приказные старого закала —
с клюковными носами,
с запахом винной бочки и луку. Кто бросится тебе руку
целовать, кто бултых в ноги, крестить позовет, кто поздравит тебя
с своим днем ангела; один окопироваться, другой опохмелиться попросит.
Там еще успел он угадать его сердцем, которое часто вернее исследований ума осязает истину, и
с того времени,
с целью далекою, посвятил лучшие досуги свои изучению
языка русского.