Неточные совпадения
В темно-синем пиджаке, в черных брюках и тупоносых ботинках фигура Дронова приобрела комическую солидность. Но лицо его осунулось, глаза стали неподвижней,
зрачки помутнели, а в белках явились красненькие жилки, точно у человека, который страдает бессонницей. Спрашивал он не так жадно и много, как прежде, говорил меньше, слушал рассеянно и, прижав локти к бокам, сцепив пальцы, крутил большие, как старик.
Смотрел на все как-то сбоку, часто и устало отдувался, и казалось, что говорит он не о том, что думает.
Говоря это, он мял пальцами подбородок и
смотрел в лицо Самгина с тем напряжением, за которым чувствуется, что человек думает не о том,
на что
смотрит.
Зрачки его потемнели.
Мысль о возможности какого-либо сходства с этим человеком была оскорбительна. Самгин подозрительно
посмотрел сквозь стекла очков
на плоское, одутловатое лицо с фарфоровыми белками и голубыми бусинками
зрачков,
на вялую, тяжелую нижнюю губу и белесые волосики
на верхней — под широким носом. Глупейшее лицо.
Но после этих припадков Клим видел, что глаза ее
смотрят на него недружелюбно или вопросительно, и все чаще он подмечал в ее
зрачках злые искры.
Катерина Ивановна, выпятив лоб и опустив
зрачки, удивленно и молча
посмотрела на племянника. Вдруг лицо ее изменилось, и
на нем выразилось удовольствие.
Там, внизу, пенятся, мчатся, кричат. Но это далеко, и все дальше, потому что она
смотрит на меня, она медленно втягивает меня в себя сквозь узкие золотые окна
зрачков. Так — долго, молча. И почему-то вспоминается, как однажды сквозь Зеленую Стену я тоже
смотрел в чьи-то непонятные желтые
зрачки, а над Стеной вились птицы (или это было в другой раз).
Я молчу. Я восторженно (и, вероятно, глупо) улыбаюсь,
смотрю в ее
зрачки, перебегаю с одного
на другой, и в каждом из них вижу себя: я — крошечный, миллиметровый — заключен в этих крошечных, радужных темницах. И затем опять — пчелы — губы, сладкая боль цветения…
С круглого, темного лица
смотрели белые кружки глаз,
зрачки были похожи
на зерна чечевицы и стояли поперек глаз, — это давало лицу живое и очень гнусное выражение.
Строгий и красивый, он всё повышал голос, и чем громче говорил, тем тише становилось в комнате. Сконфуженно опустив голову, Кожемякин исподлобья наблюдал за людьми — все
смотрели на Максима, только тёмные
зрачки горбуна, сократясь и окружённые голубоватыми кольцами белков, остановились
на лице Кожемякина, как бы подстерегая его взгляд, да попадья, перестав работать, положила руки
на колени и
смотрела поверх очков в потолок.
Знойный день, тишина; жизнь застыла в светлом покое, небо ласково
смотрит на землю голубым ясным оком, солнце — огненный
зрачок его.
Ни одного жеста, ни одного движения. А недвижные глаза, то черные от расширенных
зрачков, то цвета серого моря,
смотрят прямо в мои глаза. Я это вижу, но не чувствую его взгляда. Да ему и не надо никого видеть. Блок читал не для слушателей: он, глядя
на них, их не видел.
Уста мертвой не движутся, а могильная пыль не шевелится ни
на одном мускуле ее лица, и только тяжелые веки медленно распахиваются, открывают
на мгновение злые, зеленые, лишенные всякого блеска глаза, и опять так же медленно захлопываются, но зеленые
зрачки все с тою же злостью
смотрят из-под верхнего века.
Я заметил: когда ты начинаешь спасать меня и учить уму-разуму, то у тебя делается лицо наивное-пренаивное, а
зрачки большие, точно ты
на комету
смотришь.
На обходе я шел стремительной поступью, за мною мело фельдшера, фельдшерицу и двух сиделок. Останавливаясь у постели,
на которой, тая в жару и жалобно дыша, болел человек, я выжимал из своего мозга все, что в нем было. Пальцы мои шарили по сухой, пылающей коже, я
смотрел в
зрачки, постукивал по ребрам, слушал, как таинственно бьет в глубине сердце, и нес в себе одну мысль: как его спасти? И этого — спасти. И этого! Всех!
Стоял и с высоты
смотрел на всех разными глазами, причем зеленый
зрачок, правильно круглый, играл и сокращался, точно у кота, а серый — овальный —
смотрел неподвижно и тускло, как у мертвого.
Приподняв брови, он беспокойно стучал донцем ложки о край стола и
смотрел на Николая круглыми глазами филина; они уже выцвели, и
зрачки их были покрыты частою сетью тонких красных жилок.
Крепкий запах пота девок, смешанный с тяжёлым запахом больного, наполнял горницу, в окна вместе с солнцем
смотрели чумазые рожи детей, к спинке кровати были прикреплены две восковые свечи, тихо колебались бледные огоньки с тёмными
зрачками внутри, похожие
на чьи-то робкие, полуслепые глаза.
Но уста были немы; молчали и глаза. О. Игнатий положил руку
на лоб: он был холодный и влажный, и Ольга Степановна ничем не выразила, что она ощутила прикосновение. И когда рука о. Игнатия была им снята,
на него
смотрели не мигая два серые глубокие глаза, казавшиеся почти черными от расширившихся
зрачков, и в них не было ни печали, ни гнева.
Цезарь стоял, прижавшись лицом к самой решетке. Его кошачьи рыжие глаза с громадными
зрачками блестели жадно и пугливо в то же время. Бешенство, не проходившее у него до сих пор, внезапно разрослось при виде знакомой фигуры в розовом трико,
на которую он нарочно не
смотрел, но за всеми движениями которой следил с напряженным вниманием хищника.
Он повернул ко мне лицо, все сиявшее каким-то тихим светом, делавшим его почти прекрасным. Передо мной лежал точно новый Юлико… Куда делись его маленькие мышиные глазки, его некрасивое, надменное личико!.. Он казался теперь кротким белокурым ангелом… Глазами, увеличенными неземным восторгом, с широко раскрытыми, сияющими
зрачками, он
смотрел на полночную звезду и шептал тихо, чуть внятно...
Землемер не
смотрел великорусом: глаза с поволокой, искристые
зрачки на синеющих белках; цвет лица очень свежий, матовый, бледноватый; твердые щеки, плотно подстриженные, вплоть до острой бородки.
Теперь узкие щелки
зрачков в прозрачно-зеленоватых глазах
смотрели на меня, но
смотрели мимо моей души.
— Ах! я не боюсь этих глупостей. Ах, постойте. Как только все уходили, я шел к тому бенуару, где она сидела, и спал. Это была одна моя радость. Какие ночи я проводил там! Только один раз опять началось со мной. Мне ночью стало представляться много, но я не могу рассказать вам много. — Альберт, опустив
зрачки,
смотрел на Делесова. — Что это такое? — спросил он.