Неточные совпадения
В первый раз он
понял, что многоумие в некоторых случаях равносильно недоумию, и результатом этого сознания было
решение: бить отбой, а из оловянных солдатиков образовать благонадежный резерв.
Туман, застилавший всё в ее душе, вдруг рассеялся. Вчерашние чувства с новой болью защемили больное сердце. Она не могла
понять теперь, как она могла унизиться до того, чтобы пробыть целый день с ним в его доме. Она вошла к нему в кабинет, чтоб объявить ему свое
решение.
— A propos de Варенька, [Кстати о Вареньке,] — сказала Кити по-французски, как они и всё время говорили, чтоб Агафья Михайловна не
понимала их. — Вы знаете, maman, что я нынче почему-то жду
решения. Вы
понимаете какое. Как бы хорошо было!
— Да я не считаю, чтоб она упала более, чем сотни женщин, которых вы принимаете! — еще мрачнее перебил ее Вронский и молча встал,
поняв, что
решение невестки неизменно.
На другой день он получил от Алексея Александровича положительный отказ в разводе Анны и
понял, что
решение это было основано на том, что̀ вчера сказал Француз в своем настоящем или притворном сне.
«Но я же ни в чем не виноват пред нею», — возмутился он, изорвал письмо и тотчас решил, что уедет в Нижний Новгород, на Всероссийскую выставку. Неожиданно уедет, как это делает Лидия, и уедет прежде, чем она соберется за границу. Это заставит ее
понять, что он не огорчен разрывом. А может быть, она
поймет, что ему тяжело, изменит свое
решение и поедет с ним?
В довершение путаницы крестьянин Анисим Фроленков заявил, что луга, которые монастырь не оспаривает, Ногайцев продал ему тотчас же после
решения окружного суда, а монастырь будто бы пользовался сеном этих лугов в уплату по векселю, выданному Фроленковым. Клим Иванович Самгин и раньше
понимал, что это дело темное и что Прозоров, взявшись вести его, поступил неосторожно, а на днях к нему явился Ногайцев и окончательно убедил его — дело это надо прекратить. Ногайцев был испуган и не скрывал этого.
Простой, то есть прямой, настоящий взгляд на жизнь — вот что было его постоянною задачею, и, добираясь постепенно до ее
решения, он
понимал всю трудность ее и был внутренне горд и счастлив всякий раз, когда ему случалось заметить кривизну на своем пути и сделать прямой шаг.
Было, я думаю, около половины одиннадцатого, когда я, возбужденный и, сколько помню, как-то странно рассеянный, но с окончательным
решением в сердце, добрел до своей квартиры. Я не торопился, я знал уже, как поступлю. И вдруг, едва только я вступил в наш коридор, как точас же
понял, что стряслась новая беда и произошло необыкновенное усложнение дела: старый князь, только что привезенный из Царского Села, находился в нашей квартире, а при нем была Анна Андреевна!
— Простите, — сказала она чуть слышно. Глаза их встретились, и в странном косом взгляде и жалостной улыбке, с которой она сказала это не «прощайте», а «простите», Нехлюдов
понял, что из двух предположений о причине ее
решения верным было второе: она любила его и думала, что, связав себя с ним, она испортит его жизнь, а, уходя с Симонсоном, освобождала его и теперь радовалась тому, что исполнила то, что хотела, и вместе с тем страдала, расставаясь с ним.
Нехлюдов
понял это слово и этот взгляд так, что она хочет знать, держится ли он своего
решения или принял ее отказ и изменил его.
Я еще
понимаю, что дело о Холостове затянули на десять лет и вытащили
решение в тот момент, когда Холостова уже нельзя было никуда сослать, кроме царствия небесного…
У нас в обществе, я помню, еще задолго до суда, с некоторым удивлением спрашивали, особенно дамы: «Неужели такое тонкое, сложное и психологическое дело будет отдано на роковое
решение каким-то чиновникам и, наконец, мужикам, и „что-де
поймет тут какой-нибудь такой чиновник, тем более мужик?“ В самом деле, все эти четыре чиновника, попавшие в состав присяжных, были люди мелкие, малочиновные, седые — один только из них был несколько помоложе, — в обществе нашем малоизвестные, прозябавшие на мелком жалованье, имевшие, должно быть, старых жен, которых никуда нельзя показать, и по куче детей, может быть даже босоногих, много-много что развлекавшие свой досуг где-нибудь картишками и уж, разумеется, никогда не прочитавшие ни одной книги.
— Бранишься, а сам смеешься — хороший знак. Ты, впрочем, сегодня гораздо со мной любезнее, чем в прошлый раз, и я
понимаю отчего: это великое
решение…
«Ну что я
понимаю в любви и в женщинах и как могу я заключать такие
решения», — с упреком себе думал он после каждой подобной своей мысли или догадки.
Он ушел, а я бросился на диван и закрыл глаза. Голова у меня ходила кругом: слишком много впечатлений в нее нахлынуло разом. Я досадовал на откровенность Гагина, я досадовал на Асю, ее любовь меня и радовала и смущала. Я не мог
понять, что заставило ее все высказать брату; неизбежность скорого, почти мгновенного
решения терзала меня…
В их
решении лежало верное сознание живой души в народе, чутье их было проницательнее их разумения. Они
поняли, что современное состояние России, как бы тягостно ни было, — не смертельная болезнь. И в то время как у Чаадаева слабо мерцает возможность спасения лиц, а не народа — у славян явно проглядывает мысль о гибели лиц, захваченных современной эпохой, и вера в спасение народа.
Я ничего в самом деле не
понимал и наконец спросил его: дали ли ему какой-нибудь вид. Он подал мне его. В нем было написано все
решение и в конце сказано, что, учинив, по указу уголовной палаты, наказание плетьми в стенах тюремного замка, «выдать ему оное свидетельство и из замка освободить».
Решение это всегда сердило отца. Он
понимал, что Аннушка не один Малиновец разумеет, а вообще «господ», и считал ее слово кровною обидой.
И я никогда не
понимал людей, которые осмысливают свою перспективу жизни вне
решений этого вопроса.
Старик Луковников отлично
понимал разыгравшуюся комедию и сознавал полное свое бессилие. Дума быстро превращалась в переднюю Зауральского коммерческого банка. Гласные-купцы тоже сообразили, что нужно только соглашаться с Павлом Степанычем, и заглядывали ему в рот, ожидая
решения. Мышников скоро завладел всем городским самоуправлением и делал все, чего желал.
Призывая вас, я уже решила, о чем буду вам говорить, и от
решения не отступлюсь, хотя бы вы и совсем меня не
поняли.
Благоговея всегда перед твердостью слов и
решений Симановского, Лихонин, однако, догадывался и чутьем
понимал истинное его отношение к Любке, и в своем желании освободиться, стряхнуть с себя случайный и непосильный Груз, он ловил себя на гаденькой мысли: «Она нравится Симановскому, а ей разве не все равно: он, или я, или третий? Объяснюсь-ка я с ним начистоту и уступлю ему Любку по-товарищески. Но ведь не пойдет дура. Визг подымет».
Дальновидную Катишь в этом случае было трудней обмануть, чем кого-либо. Она сразу
поняла истинную причину
решения Юлии — выйти замуж, и вместе с тем глубоко в душе не одобряла ее выбор: Живин всегда ей казался слишком обыкновенным, слишком прозаическим человеком.
— Ваня, ты, как я вижу, меня совсем не
понимаешь! Могут быть экстренные надобности,
пойми это. В иных случаях деньги способствуют независимости положения, независимости
решения. Может быть, тебе теперь и не нужно, но не надо ль на что-нибудь в будущем? Во всяком случае, я у тебя их оставлю. Это все, что я мог собрать. Не истратишь, так воротишь. А теперь прощай! Боже мой, какой ты бледный! Да ты весь больной…
Этот стон с такою болью вырвался из ее сердца, что вся душа моя заныла в тоске. Я
понял, что Наташа потеряла уже всякую власть над собой. Только слепая, безумная ревность в последней степени могла довести ее до такого сумасбродного
решения. Но во мне самом разгорелась ревность и прорвалась из сердца. Я не выдержал: гадкое чувство увлекло меня.
Она молчала; наконец, взглянула на меня как будто с упреком, и столько пронзительной боли, столько страдания было в ее взгляде, что я
понял, какою кровью и без моих слов обливается теперь ее раненое сердце. Я
понял, чего стоило ей ее
решение и как я мучил, резал ее моими бесполезными, поздними словами; я все это
понимал и все-таки не мог удержать себя и продолжал говорить...
Махин рад был случаю выказать свое бескорыстие и сказал Лизе, что он любит ее не из-за денег, и это, как ему казалось, великодушное
решение тронуло его самого. У Лизы, между тем, началась борьба с ее матерью (имение было отцовское), не позволявшей раздавать имение. И Махин помогал Лизе. И чем больше он поступал так, тем больше он
понимал совсем другой, чуждый ему до тех пор мир духовных стремлений, который он видел в Лизе.
Аггей Никитич, в свою очередь, хоть и
понимал, что он действительно в оправдание своего
решения оставить службу губернского почтмейстера нагородил какой-то чуши, но, тем не менее, от самого
решения своего, заметно, не отказывался.
— Да замолчи, Христа ради… недобрый ты сын! (Арина Петровна
понимала, что имела право сказать «негодяй», но, ради радостного свидания, воздержалась.) Ну, ежели вы отказываетесь, то приходится мне уж собственным судом его судить. И вот какое мое
решение будет: попробую и еще раз добром с ним поступить: отделю ему папенькину вологодскую деревнюшку, велю там флигелечек небольшой поставить — и пусть себе живет, вроде как убогого, на прокормлении у крестьян!
— Полноте, сделайте милость! Вы меня этим даже обижаете! — возразил с неудовольствием генерал. — А с другой стороны, я даже и не
понимаю, что вас так удивляет, что кукла может производить впечатление? Мало ли разве вы видите у нас кукол, которых все знают за кукол, а они не только впечатление производят, но даже
решением вопросов руководят. Вы здешний?
Никто не ожидал такого протеста со стороны Зотушки, и большаки совсем онемели от изумления. Как, какой-нибудь пропоец Зотушка и вдруг начинает выговаривать поперечные слова!.. Этот совет закончился позорным изгнанием Зотушки, потому что он решительно ничего не
понимал в важных делах, и
решение состоялось без него. Татьяна Власьевна больше не сумлевалась, потому что о. Крискент прямо сказал и т. д.
Вы
понимаете, что на подобные ответы не может быть возражений; да они с тем, конечно, и даются, что предполагают за собой силу окончательного
решения."Довольно останется!"Что ни делай, всегда"довольно останется!" — таков единственный штандпункт, на котором стоит Сенечка, но, право, и одного такого штандпункта достаточно, чтобы сделать человека неуязвимым.
Илья смотрел на него и молчал. Спокойное лицо и голос Павла не позволяли ему
понять, как относится Грачёв к бегству своей подруги. Но он чувствовал в этом спокойствии какое-то бесповоротное
решение…
Струны под ее пальцами дрожали, плакали, Фоме казалось, что звуки их и тихий голос женщины ласково и нежно щекочут его сердце… Но, твердый в своем
решении, он вслушивался в ее слова и, не
понимая их содержания, думал...
По тону голоса князя и по выражению лица его Елена очень хорошо
поняла, что его не своротишь с этого
решения и что на него, как она выражалась, нашел бычок старых идей; но ей хотелось, по крайней мере, поязвить его умственно.
Как ловко он поднес пачку ассигнаций к самому носу сестрицы Дарьи Ивановны в такую минуту, когда она, ошеломленная кассационным
решением, не могла даже
понять, где кончается копейка и где начинается миллион!
…Когда Саша предложил себя для совершения террористического акта над губернатором, он и сам как-то не верил в возможность убийства и отказ комитета принял как нечто заранее известное, такое, чего и следовало ожидать. И только на другой день, проснувшись и вспомнив о вчерашнем отказе, он
понял значение того, что хотел сделать, и почувствовал ужас перед самим собою. И особенно испугала его та легкость, почти безумие, с каким пришел он к
решению совершить убийство, полное отсутствие сомнений и колебаний.
Паша обрадовался этому
решению: он очень хорошо
понял, что генерал прав, и ему самому хотелось учиться.
Захар. Они говорят — не знаем, но — найдем… Конечно, они знают. Я думаю… (Оглядываясь, понижает голос.) Это коллективное
решение… заговор! Говоря правду, он раздражал их, даже издевался над ними. В нем была этакая болезненная особенность… он любил власть… И вот они… ужасно это, ужасно своей простотой! Убили человека и смотрят такими ясными глазами, как бы совершенно не
понимая своего, преступления… Так страшно ПРОСТО!
Граф(крича). Но я вас не прощаю,
понимаете вы это!.. И если вы в 24 часа не подадите в отставку, то я велю вас уволить по 3-му пункту — другого
решения вам от меня не будет. (Слегка кивает головой Шуберскому, который ему тоже слегка кланяется и уходит, бледный и окончательно сконфуженный.)
Все это Елена
поняла инстинктивно, без тяжелых мук недоуменья, и потому
решение ее относительно Шубина совершенно спокойно и беззлобно.
Он
понял, что освобождение крестьян сопряжено с освобождением земли; что освобождение земли, в свою очередь, — начало социальной революции, провозглашение сельского коммунизма. Обойти вопрос об освобождении невозможно — отодвинуть его
решение до следующего царствования, конечно, легче, но это малодушно, и, в сущности, это только несколько часов, потерянных на скверной почтовой станции без лошадей…
Было время, когда люди могли не
понимать и действительно не
понимали значения этого вопроса, но ряд страшных страданий, среди которых живет теперь человечество, привел людей к сознанию необходимости на деле
решения вопроса.
— Я уверен, что вы, Андрей Николаевич, распорядитесь не хуже меня в случае какого-нибудь несчастья… Слава богу, мы друг друга знаем. Но в данном случае я не могу уйти… Ведь я рискнул идти полным ходом в этот дьявольский туман, и, следовательно, я один должен нести ответственность за все последствия моего
решения и быть безотлучно на своем посту… Вы ведь
поймете меня и не объясните мое упорство недоверием к вам, Андрей Николаевич!
И, зная это, все
понимали, что все-таки нужно было идти полным ходом, чтобы выручать товарища в беде, и вполне сочувствовали отважному
решению капитана.
Только полгода спустя, когда пришли к нему прощаться жена и сын Василий, когда он в тощей, нищенски одетой старушке едва узнал свою когда-то сырую и солидную Елизавету Трофимовну и когда вместо гимназического платья увидел на сыне куцый, потертый пиджачок и сарпинковые панталоны, он
понял, что судьба его уже решена и что, какое бы еще ни было новое «
решение», ему уже не вернуть своего прошлого.
Неверно
поняли бы мою книгу те, которые захотели бы увидеть в ней практическую программу и конкретное
решение социальных вопросов.
Сказано — сделано. Не привыкшая останавливаться перед раз задуманным
решением, я храбро полезла в рыхлый снег и протянула руку за вороной. Но глупая птица не
понимала, казалось, моих добрых намерений. Прихрамывая, она заковыляла от нас по всей аллее, точно мы были ее злейшие враги.
Ляхова хозяин не прогонит — это Андрей Иванович
понял сразу; и его первым
решением было — сейчас же уйти самому; теперь новая, мучительная мысль пришла ему в голову: да ведь его уход для хозяина вовсе не страшен, напротив, хозяин будет очень рад избавиться от него!..