Неточные совпадения
У этого помещика была тысяча с лишком душ, и попробовал бы кто найти у кого другого столько
хлеба зерном, мукою и просто в
кладях, у кого бы кладовые, амбары и сушилы [Сушилы — «верхний этаж над амбарами, ледниками и проч., где лежат пух, окорока, рыба высушенная, овчины, кожи разные».
С каждым годом притворялись окна в его доме, наконец остались только два, из которых одно, как уже видел читатель, было заклеено бумагою; с каждым годом уходили из вида более и более главные части хозяйства, и мелкий взгляд его обращался к бумажкам и перышкам, которые он собирал в своей комнате; неуступчивее становился он к покупщикам, которые приезжали забирать у него хозяйственные произведения; покупщики торговались, торговались и наконец бросили его вовсе, сказавши, что это бес, а не человек; сено и
хлеб гнили,
клади и стоги обращались в чистый навоз, хоть разводи на них капусту, мука в подвалах превратилась в камень, и нужно было ее рубить, к сукнам, холстам и домашним материям страшно было притронуться: они обращались в пыль.
Теперь уже все хотели в поход, и старые и молодые; все, с совета всех старшин, куренных, кошевого и с воли всего запорожского войска,
положили идти прямо на Польшу, отмстить за все зло и посрамленье веры и козацкой славы, набрать добычи с городов, зажечь пожар по деревням и
хлебам, пустить далеко по степи о себе славу.
— А? Что? Чай?.. Пожалуй… — Раскольников глотнул из стакана,
положил в рот кусочек
хлеба и вдруг, посмотрев на Заметова, казалось, все припомнил и как будто встряхнулся: лицо его приняло в ту же минуту первоначальное насмешливое выражение. Он продолжал пить чай.
— Да так же. Вы, я надеюсь, не нуждаетесь в логике для того, чтобы
положить себе кусок
хлеба в рот, когда вы голодны. Куда нам до этих отвлеченностей!
Дмитрий шагнул к столу, отломил корку
хлеба,
положил ее в рот и забормотал...
Погрозив пальцем, он торопливо налил и быстро выпил еще рюмку, взял кусок
хлеба, понюхал его и снова
положил на тарелку.
Дьякон все делал медленно, с тяжелой осторожностью. Обильно посыпав кусочек
хлеба солью, он
положил на
хлеб колечко лука и поднял бутылку водки с таким усилием, как двухпудовую гирю. Наливая в рюмку, он прищурил один огромный глаз, а другой выкатился и стал похож на голубиное яйцо. Выпив водку, открыл рот и гулко сказал...
— Угощайтесь на здоровье, — говорил Осип, ставя пред Самгиным кружку чая,
положив два куска сахара и ломоть
хлеба. — Мы привыкли на работе четыре раза кушать: утром, в полдни, а вот это вроде как паужин, а между семью-восемью часами — ужин.
Он молчал, она подала ему чашку и подвинула
хлеб. А сама начала ложечкой пить кофе,
кладя иногда на ложку маленькие кусочки мякиша.
И Татьяна Марковна, наблюдая за Верой, задумывалась и как будто заражалась ее печалью. Она тоже ни с кем почти не говорила, мало спала, мало входила в дела, не принимала ни приказчика, ни купцов, приходивших справляться о
хлебе, не отдавала приказаний в доме. Она сидела, опершись рукой о стол и
положив голову в ладони, оставаясь подолгу одна.
Будь она в Москве, в Петербурге или другом городе и положении, — там опасение, страх лишиться
хлеба, места
положили бы какую-нибудь узду на ее склонности. Но в ее обеспеченном состоянии крепостной дворовой девки узды не существовало.
— Ведомости о крестьянах, об оброке, о продаже
хлеба, об отдаче огородов… Помнишь ли, сколько за последние года дохода было? По тысяче четыреста двадцати пяти рублей — вот смотри… — Она хотела щелкнуть на счетах. — Ведь ты получал деньги? Последний раз тебе послано было пятьсот пятьдесят рублей ассигнациями: ты тогда писал, чтобы не посылать. Я и
клала в приказ: там у тебя…
Этот вопрос об еде я обдумывал долго и обстоятельно; я
положил, например, иногда по два дня сряду есть один
хлеб с солью, но с тем чтобы на третий день истратить сбережения, сделанные в два дня; мне казалось, что это будет выгоднее для здоровья, чем вечный ровный пост на минимуме в пятнадцать копеек.
Жить я
положил на улице, и за нужду я готов был ночевать в ночлежных приютах, где, сверх ночлега, дают кусок
хлеба и стакан чаю.
К чаю уже надо было
положить на стол рейки, то есть поперечные дощечки ребром, а то чашки, блюдечки,
хлеб и прочее ползло то в одну, то в другую сторону.
Экипажи мчались изо всей мочи по улицам; быки медленно тащили тяжелые фуры с
хлебом и другою
кладью, а иногда и с людьми.
Богослужение состояло в том, что священник, одевшись в особенную странную и очень неудобную парчевую одежду, вырезывал и раскладывал кусочки
хлеба на блюдце и потом
клал их в чашу с вином, произнося при этом различные имена и молитвы.
Чертопханов снова обратился к Вензору и
положил ему кусок
хлеба на нос. Я посмотрел кругом. В комнате, кроме раздвижного покоробленного стола на тринадцати ножках неровной длины да четырех продавленных соломенных стульев, не было никакой мебели; давным-давно выбеленные стены, с синими пятнами в виде звезд, во многих местах облупились; между окнами висело разбитое и тусклое зеркальце в огромной раме под красное дерево. По углам стояли чубуки да ружья; с потолка спускались толстые и черные нити паутин.
Наскоро сполоснувши лицо водой, он одевается в белую пару из домотканого полотна, выпивает большую рюмку зверобойной настойки, заедает ломтем черного
хлеба, другой такой же ломоть, густо посоленный,
кладет в сетчатую сумку, подпоясывается ремнем, за который затыкает нагайку, и выходит в гостиную.
— Ешь, Фомушка, ешь! Вишь ты, какой кряж вырос! есть куда хлеб-соль
класть! Ешь!
Ели молча, ложку после каждого глотка
клали на каток и снова, прожевав мясо и
хлеб, черпали вторую.
— Вот это так кусочек
хлеба с маслом! — ворчал Мышников, задыхаясь от далекой ходьбы. —
Положим, у меня все имущество застраховано.
— Богатимый поп… Коней одних у него с тридцать будет, больше сотни десятин запахивает. Опять
хлеба у попа не в проворот: по три года
хлеб в
кладях лежит.
Другой вопрос, который интересовал старого мельника, был тот, где устроить рынок. Не покупать же
хлеб в Заполье, где сейчас сосредоточивались все хлебные операции. Один провоз съест. Мелкие торжки,
положим, кое-где были, но нужно было выбрать из них новин пункт. Вот в Баклановой по воскресеньям бывал подвоз
хлеба, и в других деревнях.
Недоразумение выходило все из-за того же дешевого сибирского
хлеба. Компаньоны рассчитывали сообща закупить партию, перевести ее по вешней воде прямо в Заполье и поставить свою цену. Теперь благодаря пароходству хлебный рынок окончательно был в их руках.
Положим, что наличных средств для такой громадной операции у них не было, но ведь можно было покредитоваться в своем банке. Дело было вернее смерти и обещало страшные барыши.
Положим, что в Александровской тюрьме пекут
хлеб для 2870 человек.
Мальчик, выйдя на улицу, кричит своим товарищам: «равняйсь!», «отставить!» Или же он
кладет в мешок свои игрушки и кусок
хлеба и говорит матери: «Я иду бродяжить».
Стаи куропаток приближаются тогда к деревням и появляются на гумнах, где подбирают зерна, наточившиеся около копен и
кладей; бегают по дорожкам, по которым возят
хлеб сушить на ригу или овин, и также около токов, на которых молотят и веют
хлеб.
Плохо хозяину, который поздно узнает о том, что гуси повадились летать на его
хлеб; они съедят зерна, лоском
положат высокую солому и сделают такую толоку, как будто тут паслось мелкое стадо. Если же хозяин узнает во-время, то разными средствами может отпугать незваных гостей.
Итак, надобно внутренность птицы осторожно вынуть, все нечистое из кишок отделить, остальное промыть легонько в холодной воде,
положить опять в птицу, зашить отверстие и готовить кушанья какие угодно; даже, смотря по вкусу, изрубить внутренность птицы и смешать с поджаренным мелко истертым
хлебом, с зеленью или какими-нибудь пряностями.
И доктор,
положив под голову несколько книг «О приходе и расходе
хлеба снопами и зерном», лег на стол и закрылся своим полушубком.
Крючники сходили к воде, становились на колени или ложились ничком на сходнях или на плотах и, зачерпывая горстями воду, мыли мокрые разгоревшиеся лица и руки. Тут же на берегу, в стороне, где еще осталось немного трави, расположились они к обеду:
положили в круг десяток самых спелых арбузов, черного
хлеба и двадцать тараней. Гаврюшка Пуля уже бежал с полуведерной бутылкой в кабак и пел на ходу солдатский сигнал к обеду...
Потом мать приказала привязать к своей голове черного
хлеба с уксусом, который мне так нравился, что я понемножку
клал его к себе в рот; потом она захотела как будто уснуть и заставила меня читать.
Когда мы проезжали между
хлебов по широким межам, заросшим вишенником с красноватыми ягодами и бобовником с зеленоватыми бобами, то я упросил отца остановиться и своими руками нарвал целую горсть диких вишен, мелких и жестких, как крупный горох; отец не позволил мне их отведать, говоря, что они кислы, потому что не поспели; бобов же дикого персика, называемого крестьянами бобовником, я нащипал себе целый карман; я хотел и ягоды
положить в другой карман и отвезти маменьке, но отец сказал, что «мать на такую дрянь и смотреть не станет, что ягоды в кармане раздавятся и перепачкают мое платье и что их надо кинуть».
Мне также дали удочку и насадили крючок уже не
хлебом, а червяком, и я немедленно поймал небольшого окуня; удочку оправили, закинули и дали мне держать удилище, но мне сделалось так грустно, что я
положил его и стал просить отца, чтоб он отправил меня с Евсеичем к матери.
Огурцов, в тех же опорках и только надев мятую-измятую поддевку, побежал и очень скоро, хоть не совсем исправно, принес все, что ему было приказано:
хлеб он залил расплескавшейся ухой, огурец дорогой уронил, потом поднял его и с, песком опять
положил на тарелку. Макар Григорьев заметил это и стал его бранить.
Арто ел свою долю в сторонке, растянувшись на животе и
положив на
хлеб обе передние лапы.
Мать вошла в комнату, села за стол перед самоваром, взяла в руку кусок
хлеба, взглянула на него и медленно
положила обратно на тарелку.
— Надо, Андрей, ясно представлять себе, чего хочешь, — заговорил Павел медленно. —
Положим, и она тебя любит, — я этого не думаю, — но,
положим, так! И вы — поженитесь. Интересный брак — интеллигентка и рабочий! Родятся дети, работать тебе надо будет одному… и — много. Жизнь ваша станет жизнью из-за куска
хлеба, для детей, для квартиры; для дела — вас больше нет. Обоих нет!
Мальчуган смотрит на меня и тихонько посмеивается. Я нахожусь в замешательстве, но внутренно негодую на Гришу, который совсем уж в опеку меня взял. Я хочу идти в его комнату и строгостью достичь того, чего не мог достичь ласкою, но в это время он сам входит в гостиную с тарелкой в руках и с самым дерзким движением — не
кладет, а как-то неприлично сует эту тарелку на стол. На ней оказывается большой кусок черного
хлеба, посыпанный густым слоем соли.
— Вот здесь хлеба-то каковы! — сказал Дыба, подмигивая мне, — и у нас бы, по расписанию, не хуже должны быть, ан вместо того саранча… Ишь ведь! саранчу ухитрились акклиматизировать! Вы как об этом
полагаете… а?
— Я так
полагаю, ваши превосходительства, что ежели у нас жук и саранча даже весь
хлеб поедят, то и тогда немец без нас с голоду подохнет!
И с этими словами опустилась в кресла. Антон Иваныч схватил со стола ломоть
хлеба,
положил на тарелку, поставил солонку и бросился было в дверь.
Детей они весьма часто убивали, сопровождая это разными, придуманными для того, обрядами: ребенка, например, рожденного от учителя и хлыстовки, они наименовывали агнцем непорочным, и отец этого ребенка сам закалывал его, тело же младенца сжигали, а кровь и сердце из него высушивали в порошок, который
клали потом в их причастный
хлеб, и ересиарх, раздавая этот
хлеб на радениях согласникам, говорил, что в
хлебе сем есть частица закланного агнца непорочного.
Помнится, что он в мешочек колбасу и три французских
хлеба положил!
Тесным кольцом, засунув руки в рукава, они окружают едока, вооруженного ножом и большой краюхой ржаного
хлеба; он истово крестится, садится на куль шерсти,
кладет окорок на ящик, рядом с собою, измеряет его пустыми глазами.
Он вздохнул, бережно
положил около себя кусок
хлеба, с которым все не расставался, и лег в кусты.
— Вы предпочитаете хроническое самоубийство, — возразил Крупов, начинавший уже сердиться, — понимаю, вам жизнь надоела от праздности, — ничего не делать, должно быть, очень скучно; вы, как все богатые люди, не привыкли к труду. Дай вам судьба определенное занятие да отними она у вас Белое Поле, вы бы стали работать,
положим, для себя, из
хлеба, а польза-то вышла бы для других; так-то все на свете и делается.
Ну, да,
положим, что и будет кусок
хлеба… то есть не больше; ведь она хоть и дочь Негрову, а Негров-то хоть и богат, да ведь я его знаю — не разгуляется!