Неточные совпадения
Была уже при мне девою лет двадцати четырех и жила с отцом вместе с
теткой, сестрой
покойной матери.
Тетка покойного деда рассказывала, — а женщине, сами знаете, легче поцеловаться с чертом, не во гнев будь сказано, нежели назвать кого красавицею, — что полненькие щеки козачки были свежи и ярки, как мак самого тонкого розового цвета, когда, умывшись божьею росою, горит он, распрямляет листики и охорашивается перед только что поднявшимся солнышком; что брови словно черные шнурочки, какие покупают теперь для крестов и дукатов девушки наши у проходящих по селам с коробками москалей, ровно нагнувшись, как будто гляделись в ясные очи; что ротик, на который глядя облизывалась тогдашняя молодежь, кажись, на то и создан был, чтобы выводить соловьиные песни; что волосы ее, черные, как крылья ворона, и мягкие, как молодой лен (тогда еще девушки наши не заплетали их в дрибушки, перевивая красивыми, ярких цветов синдячками), падали курчавыми кудрями на шитый золотом кунтуш.
Тетка покойного деда немного изумилась, увидевши Петруся в шинке, да еще в такую пору, когда добрый человек идет к заутрене, и выпучила на него глаза, как будто спросонья, когда потребовал он кухоль сивухи мало не с полведра.
С
теткой покойного деда, которая сама была на этой свадьбе, случилась забавная история: была она одета тогда в татарское широкое платье и с чаркою в руках угощала собрание.
И даром, что отец Афанасий ходил по всему селу со святою водою и гонял черта кропилом по всем улицам, а все еще
тетка покойного деда долго жаловалась, что кто-то, как только вечер, стучит в крышу и царапается по стене.
Тетка покойного деда говорила, что именно злился он более всего на нее за то, что оставила прежний шинок по Опошнянской дороге, и всеми силами старался выместить все на ней.
Лидочка горячо любила отца и скоро подружилась с
теткой. Когда пришла роковая весть, у обеих сердца застыли. Лидочка испугалась, убежала и спряталась в палисаднике. Прасковью Гавриловну придавила мысль, что рушилось все, что защищало их и указывало на какой-нибудь просвет в будущем. Она с ужасом глядела на Лидочку. Ей представился, рядом с гробом
покойного брата, ее собственный гроб, а за этими двумя гробами зияла бездна одиночества и беспомощности, которые должны были поглотить Лидочку.
— Да, в деревню: там ты увидишься с матерью, утешишь ее. Ты же ищешь
покойной жизни: здесь вон тебя все волнует; а где
покойнее, как не там, на озере, с
теткой… Право, поезжай! А кто знает? может быть, ты и того… Ох!
Ока освещалась уже косыми лучами солнца, когда дедушка Кондратий достигнул тропинки, которая, изгибаясь по скату берегового углубления, вела к огородам и избам
покойного Глеба. С этой минуты глаза его ни разу не отрывались от кровли избушек. До слуха его не доходило ни одного звука, как будто там не было живого существа. Старик не замедлил спуститься к огороду, перешел ручей и обогнул угол, за которым когда-то дядя Аким увидел
тетку Анну, бросавшую на воздух печеные из хлеба жаворонки.
Минодора, выскочив первая, почтительно высадила ее из кареты Аделаида Ивановна хоть и совершенно уже была старушка, но еще довольно свежая, благообразная, несколько похожая на брата, — росту небольшого, кругленькая, с белыми пухленькими ручками, которые все унизаны были на пальцах кольцами, носимыми по разным дорогим для нее воспоминаниям: одно кольцо было
покойной матери, другое
тетки, третье подруги, четвертое — с раки Митрофания.
— Сегодня я возьму с собой
Тетку и Федора Тимофеича. В египетской пирамиде ты,
Тетка, заменишь сегодня
покойного Ивана Иваныча. Черт знает что! Ничего не готово, не выучено, репетиций было мало! Осрамимся, провалимся!
Духовная совершенно незаконнее:
покойная бабка никак не имела права дробить достояния; но оно, как, может быть, вам небезызвестно, разделено, — большая часть… уж я не говорю, какие для этого были употреблены меры… самые неродственные меры… но только большая часть — поступила во владение вашего родителя, а другая часть — общей нашей
тетке Соломониде Платоновне, дай ей бог доброго здоровья, или, лучше сказать, вечную память, по милости которой теперь вся и каша заваривается.
— Я и не думаю отрекаться, — произнес он спокойным голосом, — действительно, я был на набережной утром с моими школьными товарищами. А сейчас я здесь в доме моей
тетки баронессы Софьи Петровны. Я родной племянник ее
покойного мужа и каждый праздник провожу здесь. Будни же в пансионе, с тех пор как вернулся из-за границы. Там я пробыл несколько лет в музыкальной школе, немудрено, что вы раньше не встречали меня здесь. Сейчас же кузина Нан выслала меня встретить вас, так как сама она занята гостями.
В одном я узнала дедушку Магомета; другой, молоденький, быстроглазый, оказался моей хорошенькой
теткой, сестрой
покойной деды, Бэллой, дочерью Хаджи-Магомета-Брека.
Вечер прошел в отрывочном разговоре. Калерия расспрашивала о
покойном дяде, о
тетке; о муже Серафимы не спросила: она его не знала. Серафима вышла замуж по ее отъезде в Петербург.
Их перезнакомили. Действительно, он приходился в одинаковом дальнем родстве и
покойному мужу Марфы Николаевны, и ей самой, и, стало быть, и Анне Серафимовне.
Тетка припомнила племяннице, что они «с Сеней» игрывали и даже «дирались», за что Сеню раз больно «выдрали». Анна Серафимовна незаметно, но внимательно оглядела его.
Переночевав в губернаторском доме, Александрина на другой день рано утром уехала обратно в Шестово. Уезжая, она знала, что унесла из номера, отравив свою
тетку, княжна Маргарита. Первым делом Александры Яковлевны, по приезде в имение, было занять будуар и спальню
покойной княгини, поместив в соседней комнате состоявшую при ней горничную, из молодых шестовских крестьянок. Затем, согласно просьбе Гиршфельда, она стала терпеливо ожидать его приезда.
— Что я?.. Что не поверил в то, что Дарья Николаевна отравила или там задушила свою
тетку… Так и теперь скажу: не верю… И никогда не поверю… Видел я ее самою у гроба Глафиры Петровны… Видел и отношение ее к приемышам
покойной…
Смерть матери она не помнила, так как осталась после нее двухлетним ребенком на руках у Антиповны, а смерть
тетки, жены
покойного дядя Григория, случилась еще ранее смерти матери.
Она была родной сестрой
покойных князей Александра и Дмитрия Павловичей и следовательно родной
теткой покойных же княжен Маргариты и Лидии Дмитриевны и благополучно здравствующего князя Владимира Александровича Шестова. Но так как графиня давно уже прекратила всякие не только родственные, но даже отношения простого знакомства с своими братьями, то племянники и племянницы не только никогда не видали ее, но даже едва ли подозревали существование своей близкой родственницы.
— В течение двух лет, — продолжала «особа», —
покойная и Дарья Николаевна были неразлучны… Генеральша же не могла нарадоваться на свою новую племянницу… И вдруг теперь некоторые говорят, что молодая Салтыкова чуть ли не убила свою
тетку… Да есть ли в этом какой-нибудь смысл, господа?