Неточные совпадения
Я знал красавиц недоступных,
Холодных, чистых, как зима,
Неумолимых, неподкупных,
Непостижимых для ума;
Дивился я их спеси модной,
Их добродетели природной,
И, признаюсь, от них бежал,
И, мнится, с ужасом читал
Над их бровями надпись ада:
Оставь надежду навсегда.
Внушать
любовь для них беда,
Пугать людей для них отрада.
Быть может, на брегах Невы
Подобных дам видали вы.
— Интересно, что сделает ваше поколение, разочарованное в человеке? Человек-герой, видимо, антипатичен вам или пугает вас, хотя историю вы мыслите все-таки как работу Августа Бебеля и
подобных ему. Мне кажется, что вы более индивидуалисты, чем народники, и что массы выдвигаете вы вперед для того, чтоб самим остаться в стороне. Среди вашего брата не чувствуется человек, который сходил бы с ума от
любви к народу, от страха за его судьбу, как сходит с ума Глеб Успенский.
В
подобных случаях память и воображение, соединясь, могут на некоторых действовать так же тиранически, как и страстная
любовь.
— Но — не вздумайте сочувствовать, жалеть и тому
подобное. И — не питайте амурных надежд, я уже достаточно устала от
любви. И вообще от всякого свинства. Будем добрыми друзьями — хорошо?
Если в молодости
любовь, страсть или что-нибудь
подобное и было известно ей, так это, конечно — страсть без опыта, какая-нибудь неразделенная или заглохшая от неудачи под гнетом
любовь, не драма —
любовь, а лирическое чувство, разыгравшееся в ней одной и в ней угасшее и погребенное, не оставившее следа и не положившее ни одного рубца на ее ясной жизни.
— Но возможность, главное — возможность только предположить вашу
любовь к Катерине Николаевне! Простите, я все еще не выхожу из остолбенения. Я никогда, никогда не дозволял себе говорить с вами на эту или на
подобную тему…
Не далее как дней пять тому назад, в одном здешнем, по преимуществу дамском, обществе он торжественно заявил в споре, что на всей земле нет решительно ничего такого, что бы заставляло людей любить себе
подобных, что такого закона природы: чтобы человек любил человечество — не существует вовсе, и что если есть и была до сих пор
любовь на земле, то не от закона естественного, а единственно потому, что люди веровали в свое бессмертие.
«Ну что я понимаю в
любви и в женщинах и как могу я заключать такие решения», — с упреком себе думал он после каждой
подобной своей мысли или догадки.
— Об этом не раз говорил старец Зосима, — заметил Алеша, — он тоже говорил, что лицо человека часто многим еще неопытным в
любви людям мешает любить. Но ведь есть и много
любви в человечестве, и почти
подобной Христовой
любви, это я сам знаю, Иван…
Авдотья Максимовна,
Любовь Торцова, Даша, Надя — все это безвинные, безответные жертвы самодурства, и то сглажение, отменение человеческой личности, какое в них произведено жизнью, едва ли не безотраднее действует на душу, нежели самое искажение человеческой природы в плутах,
подобных Подхалюзину.
Необходимость"ходить в струне", памятовать, что"выше лба уши не растут"и что с"суконным рылом"нельзя соваться в"калашный ряд", — это такая жестокая необходимость, что только
любовь к родине, доходящая до ностальгии, может примириться с
подобным бесчеловечием.
— В
любви нуждается бог и собственное сердце человека. Без
любви к себе
подобным жить на свете тяжело и грешно! — произнес внушительно старик.
Можно будет распустить под рукой слух, что это старая ваша
любовь, на которую мать была не согласна, потому что он нечиновен; но для сердца вашего, конечно, не может существовать
подобного препятствия: вы выходите за него, и прекрасно!
От нечего ли делать или по
любви к
подобному занятию, но только он с полчаса уже играл хлыстом с красивейшим водолазом, у которого глаза были, ей-богу, умней другого человека и который, как бы потешая господина, то ласково огрызался, тщетно стараясь поймать своей страшной пастью кончик хлыста, то падал на мягкий ковер и грациозно начинал кататься.
Причина тому очень простая: они не избалованы вниманием мужчин, но по своему уму, по своему развитию (жаждут
любви; им потребно это чувство, и когда
подобная звезда восходит на их горизонте, они, как круглые бедняки, страстно и боязливо хватаются за свою последнюю лепту.
— Oh, mon Dieu, mon Dieu! — воскликнул Ченцов. — Скажу я Катерине Петровне!.. Когда мне и разговаривать-то с ней о чем бы ни было противно, и вы, может быть, даже слышали, что я женился на ней вовсе не по
любви, а продал ей себя, и стану я с ней откровенничать когда-нибудь!.. Если бы что-либо
подобное случилось, так я предоставляю вам право ударить меня в лицо и сказать: вы подлец! А этого мне — смею вас заверить — никогда еще никто не говорил!.. Итак, вашу руку!..
Егор Егорыч ничего не мог разобрать: Людмила, Москва,
любовь Людмилы к Ченцову, Орел, Кавказ — все это перемешалось в его уме, и прежде всего ему представился вопрос, правда или нет то, что говорил ему Крапчик, и он хоть кричал на того и сердился, но в то же время в глубине души его шевелилось, что это не совсем невозможно, ибо Егору Егорычу самому пришло в голову нечто
подобное, когда он услыхал от Антипа Ильича об отъезде Рыжовых и племянника из губернского города; но все-таки, как истый оптимист, будучи более склонен воображать людей в лучшем свете, чем они были на самом деле, Егор Егорыч поспешил отклонить от себя эту злую мысль и почти вслух пробормотал: «Конечно, неправда, и доказательство тому, что, если бы существовало что-нибудь между Ченцовым и Людмилой, он не ускакал бы на Кавказ, а оставался бы около нее».
С минуту стоял Инсаров перед затворившеюся дверью и тоже прислушивался. Дверь внизу на двор стукнула. Он подошел к дивану, сел и закрыл глаза рукой. С ним еще никогда ничего
подобного не случалось. «Чем заслужил я такую
любовь? — думал он. — Не сон ли это?»
Лаптев вспомнил, что это самое или нечто
подобное он слышал уже много раз когда-то давно, и на него пахнуло поэзией минувшего, свободой одинокой, холостой жизни, когда ему казалось, что он молод и может все, что хочет, и когда не было
любви к жене и воспоминаний о ребенке.
Короткие приятельские связи у Ольги Федотовны были в другом кружке, именно в духовенстве. К своим приходским священникам и к дьякону она езжала вечером в воскресенье, в гости на чашку чая, и в этом же кружке был у нее ее единственный сердечный друг и ее единственная в жизни
любовь —
любовь такая целомудренная и ароматная, что я не встречала ничего ей
подобного ни в жизни, ни в описаниях.
— И того нет: для меня решительно все равно, утратила я его
любовь или нет, — произнесла княгиня, сильно досадуя в душе на князя, что он подводит ее под
подобные насмешки.
Но Миклаков очень хорошо знал, что на словах он не в состоянии будет сделать никогда никакой декларации уж по одному тому, что всякий человек, объясняющийся в
любви, до того ему казался смешным и ничтожным, что он скорее бы умер, чем сам стал в
подобное положение.
— Признаюсь, я до сих пор думал, что одна
любовь оправдывает
подобные дурачества… но минуты дороги: малейшая неосторожность может стоить вам жизни. Ступайте скорей вон из Москвы.
«Да что же это? Вот я и опять понимаю!» — думает в восторге Саша и с легкостью,
подобной чуду возрождения или смерти, сдвигает вдавившиеся тяжести, переоценивает и прошлое, и душу свою, вдруг убедительно чувствует несходство свое с матерью и роковую близость к отцу. Но не пугается и не жалеет, а в радости и
любви к проклятому еще увеличивает сходство: круглит выпуклые, отяжелевшие глаза, пронзает ими безжалостно и гордо, дышит ровнее и глубже. И кричит атамански...
Не знаю сам. Но я с собой был честен
И двум идеям вместе не служил.
Просторно сердце женщины, напротив;
В нем резкие противоречья могут
Ужиться рядом. В нем бывает слышен,
Среди
любви живой и настоящей,
Нередко запоздалый отголосок
Другой, отжившей, конченной
любви.
Вины тут нет:
подобные явленья
В природе женской. Но делиться я
И с тенью даже не могу тем сердцем.
Которое мне отдалося. В нем
Я должен быть один.
Много
подобных загадок предлагала царица Соломону, но не могла унизить его мудрость, и всеми тайными чарами ночного сладострастия не сумела она сохранить его
любви. И когда наскучила она наконец царю, он жестоко, обидно насмеялся над нею.
— Отчего вы не адресовались с
подобными вопросами к Мановскому? — спросил насмешливо граф. Это превышало всякое терпение. Клеопатра Николаевна сначала думала упасть в обморок, но ей хотелось еще поговорить, оправдаться и снова возбудить
любовь в старике.
Силою
любви своей человек создаёт
подобного себе, и потому думал я, что девушка понимает душу мою, видит мысли мои и нужна мне, как я сам себе. Мать её стала ещё больше унылой, смотрит на меня со слезами, молчит и вздыхает, а Титов прячет скверные руки свои и тоже молча ходит вокруг меня; вьётся, как ворон над собакой издыхающей, чтоб в минуту смерти вырвать ей глаза. С месяц времени прошло, а я всё на том же месте стою, будто дошёл до крутого оврага и не знаю, где перейти. Тяжело было.
Нет у меня слов, чтобы передать восторг этой ночи, когда один во тьме я обнял всю землю
любовью моею, встал на вершину пережитого мной и увидел мир
подобным огненному потоку живых сил, бурно текущих к слиянию во единую силу, — цель её — недоступна мне.
— Помилуйте, Катерина Архиповна,
любовь доказывается не в
подобных вещах.
Двадцать дет тому назад патриотизм не умели отделять от camaraderie, и кто осмеливался говорить, что патриотизм не состоит в том, чтобы выставлять только свои достоинства и покрывать недостатки, — тот считался человеком крайних мнений и необыкновенно светлой головой. Теперь же редко можно встретить в публике
подобное смешение понятий столь различных; а почтенные деятели, прежней эпохи и теперь продолжают самодовольно декламировать, что истинная
любовь к отечеству не щадит его недостатков, и пр.
Старик… неправда! говори: неправда!
Что пользы мне найти отца в
подобный час?
Старик… ты обманулся! я не сын твой,
Никто не требуй больше от меня
любви.
Какое множество природных недостатков
Покроют эти малые алмазы,
Как много теней в блеске их потонет!..
И за
подобное благодеянье,
Мне не пожертвовать бессмысленной девчонкой,
Которая ребяческой
любовьюВскружила голову свою? — ха! ха! ха! ха!
—
Они так превозносят кротость,
Любовь к себе
подобным, милость, —
И говорят, что в этом их закон!
— Sacre Dieu! [Проклятие! (франц.).] Что мне в его
любви?.. Помешался сам на театре и хочет всех сделать актерами. Очень весело учить какую-нибудь дрянь наизусть, пачкать лицо и тому
подобные делать глупости.
Муж мой (с грустной усмешкой), после всей-то воображаемой мною
любви его ко мне, на днях мне говорит: «Дела мои запутались и зависят от Мировича; поди к нему, кокетничай с ним, соблазни его и выпроси у него согласие не вредить мне!» Слыхал ли ты, Вячеслав, чтобы какой-нибудь муж осмелился сказать жене своей, самой грязной, самой безнравственной,
подобную вещь!
Они указывали мне на деревья свои, и я не мог понять той степени
любви, с которою они смотрели на них: точно они говорили с себе
подобными существами.
А пополнялись они в это время важными рассуждениями о первой
любви, о художественности г. Никитина, о нравственности Елены в «Накануне» и тому
подобных художествах.
Так пусть бы в романе г. Достоевского отразилась в своей полноте хоть этакая маленькая, миниатюрная задача жизни, как может смрадная козявка,
подобная Алеше, внушить к себе
любовь порядочной девушке.
Тогда к вопросу о том, отчего человек злится или ворует, относились так же, как и к вопросу, зачем он страдает и всего боится; с
любовью и болью начинали приниматься за патологическое исследование
подобных вопросов, и, если бы продолжалось это направление, оно, без сомнения, было бы плодотворнее всех, за ним последовавших.
Я вышел возмущенный. Горе их было, разумеется, вполне законно и понятно: но чем заслужил я такое отношение к себе? Они видели, как я был к ним внимателен, — и хоть бы искра благодарности! Когда-то в мечтах я наивно представлял себе
подобные случаи в таком виде: больной умирает, но близкие видят, как горячо и бескорыстно относился я к нему, и провожают меня с
любовью и признательностью.
По учению евангельскому, есть только две заповеди
любви. Когда «законник, искушая его, спросил, говоря: Учитель! какая наибольшая заповедь в законе? Иисус сказал ему: возлюби господа бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же
подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Мф. XXII, 35—39).
Подобным же образом расправляется он и с христианским учением о Боге-Любви, усматривая в нем антропоморфизм, ибо абсолюту здесь приписывается человеческое «чувство» (ib. 290, ел.).
Но разве
любовь даже и в нашем грешном мире не дает и теперь
подобного же ясновидения в пламенеющие миги свои?
И как только эти слова были сказаны, и он, и она поняли, что дело кончено, что то, что должно было быть сказано, не будет сказано»… Они возвращаются с прогулки с пристыженными лицами, оба испытывают одинаковое чувство,
подобное тому, какое испытывает ученик после неудавшегося экзамена… «Левин и Кити чувствовали себя особенно счастливыми и любовными в нынешний вечер. Что они были счастливы своею
любовью, это заключало в себе неприятный намек на тех, которые того же хотели и не могли, и им было совестно».
Но дело, однако, зашло слишком далеко, она его любит не только со всею страстью, к которой она способна, но и со всею сентиментальностью, без которой не обходится
любовь подобных ей погулявших барынь.
Возвратясь с вечера, который нам показался прекрасным балом, я во всю остальную ночь не мог заснуть от
любви, и утро застало меня сидящим у окна и мечтающим о ней. Я обдумывал план, как я стану учиться без помощи учителей, сделаюсь очень образованным человеком и явлюсь к ней вполне достойный ее внимания. А пока… пока я хотел ей написать об этом, так как я был твердо уверен, что одна
подобная решимость с моей стороны непременно должна быть ей очень приятна.
Трудно было не привязаться к такому чудаку и не быть ему благодарным за те «заряды», какие давали моему назревающему писательству
подобная подготовка и беззаветная
любовь к области прекрасного слова.
—
Любовь к тебе сделала меня таким. Мгновения,
подобные настоящему, так хороши, что стоит позаботиться, чтобы они повторялись все чаще и не прекратились бы в один прекрасный день вследствие нашей опрометчивости.
С одной стороны она сознавала всю неприглядность, всю мелочность, всю суету такой неутолимой тщеславной жажды, стараясь не признаваться в ней даже самой себе, объясняя свои поступки, для которых эта жажда была единственным рычагом, иными, более благовидными и даже высокими мотивами, как желание учиться,
любовь к ближним и тому
подобное, а между тем, с другой, чувствовала, что эта жажда растет, настойчивее и настойчивее требует своего удовлетворения, и «годы», выражаясь словами поэта, «проходят, все лучшие годы».