Неточные совпадения
Я ему говорю: „Дурак, послужи сперва…“ Ну, отчаянье, слезы… но у меня… того…» (Слово «того» сановник произнес более животом, чем губами; помолчал и величаво взглянул на своего
соседа, генерала, причем гораздо более
поднял брови, чем бы следовало ожидать.
А между тем, должен я вам сказать, — прибавил лекарь, нагнувшись вперед и
подняв кверху брови, — что с
соседями они мало водились оттого, что мелкие им не под стать приходились, а с богатыми гордость запрещала знаться.
Соседи поднимали Мыльникова на смех, но он только посмеивался: хороший хозяин сначала кнут да узду покупает, а потом уж лошадь заводит.
Александр трепетал. Он
поднял голову и поглядел сквозь слезы через плечо
соседа. Худощавый немец, согнувшись над своим инструментом, стоял перед толпой и могущественно повелевал ею. Он кончил и равнодушно отер платком руки и лоб. В зале раздался рев и страшные рукоплескания. И вдруг этот артист согнулся в свой черед перед толпой и начал униженно кланяться и благодарить.
Я сидел в третьем ряду кресел. Что-то незнакомое и вместе с тем знакомое было в ней. Она
подняла руку, чтобы взять у
соседа афишу. А на ней мой кошелек — перламутровый, на золотой цепочке! А на груди переливает красным блеском рубиновая брошка — сердце, пронзенное бриллиантовой стрелой…
Корзина с провизией склонилась в руках ослабевшего человека, сидевшего в углу вагона, и груши из нее посыпались на пол. Ближайший
сосед поднял их, тихо взял корзину из рук спящего и поставил ее рядом с ним. Потом вошел кондуктор, не будя Матвея, вынул билет из-за ленты его шляпы и на место билета положил туда же белую картонную марку с номером. Огромный человек крепко спал, сидя, и на лице его бродила печальная судорога, а порой губы сводило, точно от испуга…
Пью, смотрю на оборванцев, шлепающих по сырому полу снежными опорками и лаптями… Вдруг стол качнулся. Голова зашевелилась, передо мной лицо желтое, опухшее. Пьяные глаза он уставил на меня и снова опустил голову. Я продолжал пить чай… Предзакатное солнышко на минуту осветило грязные окна притона.
Сосед опять
поднял голову, выпрямился и сел на стуле, постарался встать и опять хлюпнулся.
Вместо ответа я накинул мою шинель, отправился назад к бургомистру и
поднял такой ужасный стук, что перебудил всех
соседей.
— Давно ли? — продолжал Ярослав Ильич,
подымая ноту все выше и выше. — И я не знал этого! Но я с вами
сосед! Я теперь уже в здешней части. Я уже месяц как воротился из Рязанской губернии. Поймал же вас, старинный и благороднейший друг! — И Ярослав Ильич рассмеялся добродушнейшим образом.
Визирь
поднял его и сказал: «Я не затем призвал тебя, чтобы наказывать, а только затем, чтобы сказать тебе, что у тебя
сосед нехорош. Он тебя выдал, берегись его. Ступай с богом».
Родители, узнав про уход дочери, тотчас лошадей запрягать, в погоню скакать, родных,
соседей на ноги
поднимут, рассыплются по всем сторонам беглецов искать.
Поднял Тимофей на улице расколотое корыто; много лет из него
соседи кормили свиней, а когда оно раскололось, выкинули долой со двора.
— Не спит! Ей, вероятно, хочется, чтобы я
поднял шум и взбудоражил всех
соседей! Я уже начинаю сердиться, Вера! А, чёрт возьми! Подсади меня, Алеша, я влезу! Девчонка ты, школьница и больше ничего!.. Подсади!
Никого так часто не
поднимали со стула в игру
сосед и не требовал к себе оракул; ни на кого так горячо не пал жгут в доказательство, что чем сильнее бьешь, тем сильнее любишь.
Екатерина Петровна вздрогнула, как-то гадливо отодвинулась от своего непрошенного
соседа, но не проронила ни слова и не
подняла головы.
Тут-то Петр и оказал великую помощь своему народу, сокращая срок учения, заставляя немедленно проходить практическую школу, не оставляя долго русских людей в страдальческом положении учеников, употребляя неимоверные усилия, чтобы относительно внешних, по крайней мере, средств не только уравнять свой народ с образованными
соседями, но и дать ему превосходство над ними, что и было сделано устройством войска и флота, блестящими победами и внешними приобретениями, так как именно это вдруг дало русскому народу почетное место в Европе,
подняло его дух, избавило от вредного принижения при виде опередивших его в цивилизации народов.