МИШКИНЫ ИСТОРИИ. Рассказы

Олег Ульянович Ершов

Книга «Мишкины Истории» – это целая серия новых рассказов для детей 6 – 12 летнего возраста, про маленького мальчика, живущего в небольшой Сибирской деревне. Мальчик Мишка, в силу своего твердого и мужественного характера, всегда готов прийти на помощь тем, кто попал в беду. Он героически сражается с непогодой и другими трудностями, совершая небывалые подвиги.

Мишкина ёлка

Несколько дней Мишка изучал, как мама заводит будильник, чтобы он громко зазвенел рано утром. И когда дома никого не было, он несколько раз потренировался, чтобы его железный механизм сработал правильно. Сомнений не оставалось, что всё получится. Оставалось только дождаться выходных дней, чтобы не идти в школу и тогда можно будет привести свой секретный план в действие.

Наконец-то, дождавшись субботы, когда все улеглись спать, Мишка, как разведчик, тихонько встал с кровати и бесшумно прошмыгнул в комнату к родителям. Он все рассчитал и сейчас точно знал, что отец с матерью уже видят глубокие сны. Прокравшись, он аккуратно слямзил с тумбочки старый будильник и чёрной кошкой метнулся обратно в свою постель, едва не напоровшись в темноте на косяк. Занырнув с головой под одеяло, он затаил дыхание. Мёртвая тишина стучала невидимым молотом по его ушам. Понимая, что всё прошло без помех, он аккуратно высунул голову из-под одеяла и снова прислушался. В соседней комнате раздавался усталый храп отца и тихое сопение Мишкиного брата Тимки, спящего на соседней кровати. Всё было тихо и спокойно, лишь огромная желтая луна смешливо подглядывала в морозное окно, подмигивая своим таинственным светом сквозь нерукотворные узоры в такт хода старого будильника.

На дворе стоял холодный декабрь, и окна старого деревянного дома были сильно затянуты узорчатым инеем. И это было так красиво, как будто сам Дед Мороз одним дуновением разрисовал стёкла невидимыми волшебными узорами, давая знать, о том, что приближается Новый год.

Каждый год Мишкин отец за несколько дней до праздника всегда приносил из лесу красивую и пушистую ёлку. Он приносил её всегда вечером и оставлял в сенях. А потом на следующий день устанавливал её в большой комнате. Мама вытаскивала из кладовки старые коробки с ёлочными игрушками, и они всей семьёй украшали ими пушистую красавицу. Мишка вместе со старшим братом Тимкой и сестрёнкой Иркой, делали свои украшения из бумаги и вешали их на ёлку в виде снежинок и цепочек. И когда всё было готово, они ждали долгожданного праздника, чтобы рано утром проснуться и получить под ёлкой свои долгожданные подарки от самого Деда Мороза. Мишка всегда старался от души и делал свои снежинки красивыми, предварительно разукрасив разными красками белые листы бумаги. Но как бы он ни старался, всё равно у Тимки и Ирки это получалось куда лучше. Мишка всё это видел, но никак не мог понять, почему так происходит. Он вообще многое не мог понять, например, откуда отец приносит каждый год такую красивую ёлку? Почему обязательно её нужно так наряжать? И вообще, для чего нужна вся эта суета? Сколько бы он не задавал себе этих вопросов, всё равно ни чего понять не мог. Но самое главное, почему-то ему вся эта суета очень и очень нравилась. А особенно нравилось то, когда он получал именно те подарки, которые загадывал перед ёлочкой. Ему было очень интересно, где Дед Мороз берёт эти подарки. И как он не перепутывает их, когда приносит в дом. Ведь детей в деревне очень много. Да ещё их много и в других деревнях и городах. И как же он всё это успевает, ведь он один, а детей очень много? Вот и Мишкин папка тоже всегда на работе, а когда приходит домой, то долгое время занимается по хозяйству. А потом ещё и каждый год приносит красивую ёлочку. У мишки с каждым годом накапливалось всё больше и больше вопросов, а ответов так и не находилось. Да, конечно же, он спрашивал об этом и у мамы и у отца. Даже не отставал от Тимки с одними и теми же вопросами, который посылал его, куда подальше. Однажды, уже глубокой осенью отец взял Мишку с собой на охоту на уток. Конечно же, Мишка с радостью согласился и приготовился к походу ещё с вечера. Тогда отец поднял его очень рано, когда все ещё сладко спали. Мишке тоже не очень-то хотелось вставать так рано. Но огромный интерес к этому походу с отцом на охоту, заставил его подскочить с кровати, лишь отец прикоснулся к его плечу. Тогда Мишка быстро собрался и они с отцом обошли всю болотистую округу. Правда ничего они тогда не наохотили, но за то Мишка сбил себе все ноги и охоту ходить на охоту и задавать глупые вопросы. Но самое главное в том, что тогда, когда они с отцом бродили по лесам и болотам, Мишка приглядел очень красивую ель. Она была точно такая же, какие приносил под новый год отец. Тогда Мишка спросил отца, где он берёт новогоднюю ёлочку? И отец рассказал ему настоящую правду. И тогда у Мишки родился самый настоящий план, самому сходить за ёлкой.

Он снова юркнул под одеяло и включил фонарик. Посмотрев на циферблат будильника, грамотно установил стрелку на пять часов и взяв в руку сунул его под подушку так, чтобы быстро нажать на кнопку, таким образом не разбудить остальных. Теперь, довольный он уютно улегся на подушку и спокойно закрыл глаза. Конечно же, он еще долго прокручивал свой предстоящий поход в голове и думал, чтобы ничего не забыть и на этих мыслях сладко заснул.

Не успев увидеть что-либо во сне, он вдруг почувствовал, как в его руке что-то задрожало и задребезжало. Мишка по инерции сжал кулак и тем самым нажал кнопку будильника. Спохватившись от испуга, он посмотрел по сторонам и, убедившись, что никто не проснулся, тихонько встал с кровати. Страшный холодок серым тараканом пробежал по его спине вместе с глупой мыслью о том, чтобы все отложить. Но настойчивый характер и давняя задумка перебороли нежданный страх, и Мишка быстро оделся. Немного постояв, соображая, что к чему, он одел пальто, завязал шапку, снял с печки валенки, открыл буфет и, отломив кусок хлеба от булки, сунул его за пазуху. Надев валенки, он подпоясался солдатским ремнём, доставшимся ему по случаю демобилизации из армии соседа Вовки Дмитриева, прихватив тёплые рукавицы, Мишка аккуратно толкнул тяжелую входную дверь и вышел из дома. Жгучий мороз сразу вцепился в его лицо и ноздри. Мишка втянул шею и поднял меховой воротник. Постояв немного, он вытащил из сарая лыжи и приготовленную мамину бельевую верёвку, сунув за пояс маленький топорик, он подошёл к собачьей будке и, отстегнув своего друга «Барсика», отправился в сторону реки, оставляя за собой свежий след лыжни, который ярко искрился в мягком свечении луны. Дорогу он помнил наизусть и отчетливо знал, что путь ему предстоит совсем не близкий.

Валентина Ивановна, по привычке встала очень рано, когда было ещё темно. Пока все спали, она управилась по хозяйству на улице и подоила корову. Подбросив в печку свежих дров, она поставила тесто на пироги. Услышав на кухне хлопоты жены, не стал задерживаться в постели и Илья Николаевич. Хоть и выдался ему выходной, все равно домашних дел было очень много, и он решил не разлёживаться на кровати.

— Доброго утра! — Илья Николаевич вышел из комнаты.

— Привет, привет! — Поздоровалась Валентина Ивановна.

— Ну, чего ты не спишь? Спал бы, рано ещё. — Гремя посудой, быстро ответила она.

— Да, нет! Не спится уже. Пойду скотину накормлю. — Одеваясь, ответил Мишкин отец.

— Да, я уже всех накормила и корову подоила. Там нынче мороз, ого-го! Даже петухи петь не хотят. Холодно сегодня. — Передёрнув плечами, встрепенулась она.

— Я вот дровишек подбросила, а то в доме, как-то прохладно стало. Пусть ребятишки поспят сегодня подольше. — Улыбнулась Мишкина мама.

— Пусть поспят! — Согласился с ней Илья Николаевич.

— А я все же пойду посмотрю, как там наше хозяйство. — Он надел растоптанные пимы, старую штормовку и нахлобучив шапку, вышел из дома.

Огромная луна опоясалась белым светящимся морозным поясом в самом зените чёрного неба, прогнав жаркое солнце, удобно воцарившись на небесный трон. Как огромная круглая лампа в абажуре, она пыталась притянуть к себе миллионы белых светлячков, которые разбрелись по огромному черному покрывалу, поблескивая своими святящимися спинками. Своим тусклым светом она жадно пыталась достать до каждой звёздочки и подчинить её в своё небесное царство. И эти тусклые лучи стремительно вонзались в чистый белый снег и, не находя в нём добычи, злобно искрились и сверкали в кристаллах мелких снежинок.

Мишка уверенно шел в направлении чёрной линии, которая узкой лентой темнела далеко впереди. Он знал, что там, где чернеет лес, протекает речка. А за речкой небольшой лес, а потом нужно перейти через гору и вдоль болота пройти к пойме другой маленькой речки. А уж там перебраться через неё и где-то там осенью, когда ходил с отцом на охоту, он приметил красивую пушистую ёлочку. Она была точно такая же, каких каждый раз под Новый год приносил его отец. Он знал, что идти ему еще очень далеко, поэтому торопился. Ему не хотелось, чтобы его не потеряли дома, и поэтому нужно было вернуться засветло. Мишка поднял рукой козырёк старой кроличьей шапки и взглянул на луну. До рассвета было еще далеко, а мороз крепчал всё сильнее. Оглянувшись назад, он увидел вдалеке несколько горящих фонарей освещавших небольшую деревню. Он грустно посмотрел и вытер рукавицей мокрый нос:

— Ничего, ничего! Спите спокойно, пока Мишка ходит в лес за ёлкой. — Он, снова вытер рукавицей сопливый нос и смело двинулся вперёд. Ему чертовски хотелось принести домой эту ёлку. Он даже представил себе, как все очень удивятся, а он сядет на стул, как отец и будет рассказывать интересные истории, которые случались с ним по дороге. И чем дальше он шагал, тем длиннее и длиннее становился его путь. Но мысль о том, что он принесет новогоднюю ёлку, только подбадривала его и придавала ему новых сил. Он давно чувствовал себя взрослым и самостоятельным, хотя ему только-только весной исполнилось семь лет. Родители отдали его в школу в первый класс, когда ему было ещё шесть лет. Нет не потому, что он рос вундеркиндом, а потому, что садика на Мишку в деревне не было, а старшие Тимка да Ирка уже давно ходили в школу, а родители были геологами и часто бывали в командировках. Так, чтобы Мишка был под присмотром старших, его и отдали в первый класс с шести лет. Но он и там, в школе был самостоятельным и характерным. Он не позволял смеяться над собой своим сверстникам, хоть и был самым младшим. По успеваемости у него было не хуже, чем у других, и учительница, Зоя Матвеевна, часто ставила его в пример. Конечно же, у Мишки было много вопросов и к учительнице и к родителям, но он не пытался их задавать, а до всего старался додуматься сам, так как изначально считал себя совсем взрослым мужчиной. Даже сосед дядя Саша, всегда называл его настоящим другом. А сын его тоже Сашка, с которым Мишка дружил больше чем со всеми, хоть и Сашка был на два года старше его, всегда завидовал Мишке и сердился, что его Сашкин отец называет Мишку своим другом. Дядя Саша сосед работал на тракторе и часто, когда приезжал домой на обед, звал Мишку в кабину трактора и немного давал посидеть за рычагами большого бульдозера. С тех пор Мишка считал себя будущим трактористом или даже шофёром.

Деревянные лыжи весело скользили по хрустящему снегу. В раздумьях, мурлыкая незамысловатую мелодию, Мишка незаметно добрался до первой речки. Он даже не обратил внимания, как большая уставшая царица ночного неба осталась где-то позади и, как огромная тыква уже заваливалась за горизонт, испуская из себя последние пучки тусклого света. Постояв немного, Мишка перевёл дыхание и с новыми силами снова устремился вперёд, туда, где над чернеющим лесом, далеко-далеко из-под тёмного покрывала ночного неба струились первые лучики нового дня. Он совсем не обращал никакого внимания на крепчающий мороз. Его сердце учащённо билось, выгоняя из маленького тела невероятную энергию. Мишке было очень жарко, но он всё же изредка попеременно прикладывал руки к своим раскрасневшимся щекам, чтобы не получить обморожение. Вообще-то он очень хорошо об этом знал, так как часто с ребятами ходили кататься на горку и, однажды, не доглядев, мороз незаметно немного прихватил его щёки. Сначала было незаметно, но на следующий день, щёки сильно болели и, мама смазывала их какой-то мазью. С тех пор Мишка внимательно следил за этой процедурой и прикладывал к своим щекам руки, чтобы снова не получить больную неприятность. А однажды, когда они катались на санках, Тимка посоветовал ему лизнуть железные полозья. Мишка только прикоснулся к железу, как язык тут же прилип намертво к саням. Не помня как они добрались до дома, но он хорошо помнил, что мама отливала ему язык от саней тёплой водой, а Тимка долго после этого не мог сесть на задницу, так как мать отхлестала Тимку ремнём за его дурацкие шуточки. Теперь Мишка был полностью научен жизнью, подкован и мудр. Теперь он никого не слушал, а принимал решение сам, и то, только после того, как всё предварительно взвешивал.

Вспоминая минувшие подвиги своей непродолжительной жизни, Мишка незаметно для себя проскочил лес по старой охотничьей лыжне и упёрся в гору. Оставалось совсем немного. Теперь нужно было перевалиться через заснеженную гору и там до цели, было, совсем рукой подать. Выйдя на опушку леса, Мишка остановился и снял лыжи. Немного постояв, вытащил из кармана бельевую верёвку и, сложив лыжи, привязал к ним один конец верёвки, а другим опоясал себя. Подняв вверх голову, он снова рукой приподнял оторванный козырёк старой шапки, и, выдохнув, начал медленно карабкаться по сугробу вверх, оставляя за собой в снегу глубокие следы. Да, было очень тяжело, но сейчас Мишка не думал об этом. Он даже совсем не было страшно быть одному так далеко от дома. Всего одна мысль о том, что он должен принести домой новогоднюю ёлку, плетью подгоняла его вперёд и вперёд, вселяя в него всё новые и новые силы. Он карабкался по заснеженному склону и громко напевал свою любимую песню про геологов, которую очень часто насвистывал его отец.

— Держись геолог! Крепись геолог! Ты ветра и солнца брат!

Ещё немного, последние усилия и вот он, словно снеговик, медленно поднялся на вершину той Караканской горы, которая была основной преградой до заветной цели.

Тяжело дыша открытым ртом, Мишка стоял на вершине горы, всматриваясь в знакомую даль. Солнце уже наполовину выкатилось из-за горизонта, и ярко-красные лучи крепко вцепились в пригорки болотистых кочек, озаряя их розовым цветом. В свете утреннего солнца, Мишка разглядел то место, где должна была находиться его пушистая красавица, та, за которой он отправился в такой дальний и нелёгкий отважный путь. Он оглянулся назад и увидел далеко позади внизу за лесом, свою родную деревню. Отсюда она выглядела совсем маленькой и неказистой. Заснеженные крыши белыми шапками нахлобучились на серые деревянные дома, из которых торчали кирпичные трубы, выстреливая из себя длинные кудрявые струи белого дыма, упирающимися своими раструбами в бесконечно небо, словно они подпирали его, чтобы оно не упало вниз. Он тоскливо посмотрел вдаль. Мишка вспомнил, что где-то там, на краю деревни Каракан стоит дом, где сейчас, наверное, ещё спят все его родные, мама и отец, Тимка и Иринка, которые совершенно ни о чем не догадываются, что он Мишка стоит уже на высокой горе, и то, что он скоро вернётся домой с новогодней ёлкой. Он придёт домой и сядет усталый у печки, как обычно приходит отец. А мама будет гладить его по голове и приговаривать:

— Сыночек, устал поди? Умаялся, бедненький!

— Это шутка ли в деле, такому маленькому одному сходить в лес и принести новогоднюю ёлку!

— Вот смотри Тимка, какой у тебя отважный брат растёт!

А Тимка и Ирка будут завидовать ему. А он им обязательно покажет язык!

Мишка устало улыбнулся, и его глаза вновь зажглись новым огоньком. Он быстро отвязал веревку и, встав на лыжи, шустро помчался с горы.

Илья Николаевич, зайдя в избу, быстро затворил за собой дверь, запустив за собой огромный клуб морозного воздуха, который стремительно растелился по всей кухни, стараясь добраться до самого тёплого уголка.

— Да, приморозило сегодня. — Снимая шапку, прокряхтел он.

— Действительно сегодня приморозило. Пришлось скотине подстилку поменять, да двери в стайке утеплить. — Он снял валенки и сразу подошёл к горячей печке.

— Эх, тепло тут у Вас!

— Да, тепло! Печка уже, даже жарко. Я ещё дровишек подбросила.

— Давай, мой руки, пироги уже готовы. — Валентина Ивановна кивнула на стол, где в большой чашке возвышалась гора пышных пирогов.

— Дети! — Громко прокричала она, не отрываясь от жаркой сковороды.

— Вставайте, завтракать пора. На улице солнце давно встало, а вы всё спите, как сурки.

— Ой, мамочка, пирожки! — Первой, выходя из комнаты, пропела, потягиваясь, Ирка. Она набросила на себя халат и сразу юркнула за стол, взяв из большой чашки самый верхний пирожок.

— Куда? — Валентина Ивановна замахнулась на неё полотенцем.

— А, ну быстро умываться, а уж потом за стол! — Она перевернула последние золотистые пирожки на сковородке и поставила на плиту чайник.

— Ну, ма-ма! — Пропищала недовольная Ирка.

— Я потом умоюсь! — Недовольно захныкала она, озираясь на мать.

— Я кому сказала, умываться! — Валентина Ивановна грозно посмотрела на неё.

— Тимка, Мишка! Вставайте! Пироги остынут! — Она снова поменяла тональность и превратилась в самую лучшую маму на свете.

— Иду! — Тимка, неохотно открыл глаза, продирая их кулаками. Он широко зевнул и не дожидаясь пока мать позовёт его снова, встал и натянул трико.

— Ой, пирожки! Любимые мои! — Он, как и сестра, подошёл к столу и потянулся за пирожком.

— А, ты, что особенный? Ну-ка быстро умываться! — Быстро скомандовала Валентина Ивановна.

— Давайте, быстренько умывайтесь и кушайте, пока пирожки горяченькие. — Она открыла трёхлитровую банку молока и поставила на стол.

— Вот парное молоко! А кто хочет, налью чай! — Она поставила на стол бокалы.

— Мишка! Ми-шень-ка! Сыночек вставай! Тебе, что отдельное приглашение нужно? — Она поставила бокалы и зашла в комнату. Откинув одеяло на Мишкиной кровати, Валентина Ивановна увидела, что вместо него, на постели лежит старая фуфайка.

— Ой, а где же Миша? — Ничего не понимая, что происходит, она опустила руки. Постояв какое-то мгновение, она заглянула под кровать и, не обнаружив там Мишку, вышла из комнаты. Подумав, что он разыгрывает её и где-то спрятался.

— Сиди, сиди, как сыч. Вот досидишься, мы сейчас все пироги съедим, а ты останешься голодным. А я тебе одному снова стряпать не буду, так и знай! — Твёрдо и решительно сказала она так, чтобы Мишка услышал её и вылез из своей засады. Но Мишка, ни сразу, ни потом так и не вышел к столу и даже не откликнулся на призывы матери. Он в это время настойчиво шагал по старому заснеженному болоту и подходил к небольшой речушке под названием Уроп.

Не услышав ответа сына, Валентина Ивановна забеспокоилась не на шутку.

— Где же Мишка? — Вскрикнула она.

Посмотрев на Тимку, затем на мужа, она снова зашла в комнату и громко приказала Мишке вылезать, где бы он не находился, пригрозив большим ремнём.

— Мишка, вылазь лучше! Не трепи мне нервы, а то я тебе задам такого стрекача! — Но посмотрев вокруг и не дождавшись ответа, она снова вышла на кухню.

— Ну, чего ты сидишь? Где Мишка? — Валентина Ивановна, как ворон набросилась на Тимку.

— Тимка сидел за столом с испуганными глазами, держа в руке горячий пирог. Он не понимал, что происходит и вообще не понимал, где сейчас находится Мишка. Да, вчера они вечером перед сном долго смеялись, рассказывая друг другу нелепые небылицы. Но потом он отвернулся и не заметил, как уснул. Конечно же, он ничего не знал и Мишка не посвятил его в свои планы. Обычно Мишка делился с ним своими желаниями, так как Тимка был старше его на четыре года. А тут, Тимка вообще ни чего не соображал. Он медленно откусил пирог и тихо выдохнул:

— Мамочка, я точно не при делах. Я не знаю где он!

Валентина Ивановна бросилась в другую комнату, а потом подошла к вешалке и, не обнаружив Мишкиного пальто и шапки, медленно села на стул.

— Куда он ушёл? — Не разборчиво спросила она.

— Илья! Да сделай же что-нибудь! — Она сняла с головы косынку и от бессилия закрыла ею глаза.

Илья Николаевич отложил недоеденный пирог и взглянул на старшего сына.

— А ну Тимка, говори, где Мишка? Что вы там опять задумали? — Он медленно встал и начал расстёгивать ремень.

— Да не знаю я, где Ваш Мишка! — Тимка выскочил из-за стола.

— Спал я, спал! — Он начал резко ответил он.

— И вообще, может он с Сашкой Шефером договаривался о чем-нибудь, я не знаю. — Тимка кивнул головой в сторону соседнего дома, где жил Мишкин друг Сашка Шефер, с которым, они были не разлей водой.

— А, ну Илья, сходи-ка к соседям, может он с утра уже там? — Спохватилась Валентина Ивановна.

— Да какое утро? Обедать уже пора. Да и на улице мороз, хороший хозяин собаку не выгонит, а он чего бы ради с утра к соседям убежал? — Всполошился Илья Николаевич, но сам всё же быстро надел старые пимы и на ходу, сдернув с вешалки Штормовку и шапку, быстро выскочил из избы. В несколько прыжком он преодолел короткий путь до соседнего дома и громко постучал в дверь.

— Кто там? — Не заставила себя долго ждать соседка Наталья Петровна.

— Мишка у Вас? — Не представившись, сходу спросил Илья Николаевич.

— А с чего он должен быть у нас?

— Илья, ты что ли? — Набросив пальто, открыла дверь Наталья Петровна.

— Да, я это, я! — Взволнованно отозвался Илья Николаевич.

— А Сашка дома? — Снова спросил он.

— Да, что случилось? — Испуганно переспросила Соседка. Она посторонилась, пропуская вперед соседа.

— Да, я сам ни не понимаю. Мишка пропал. Мы встали утром, а его нет! — Он вошёл в дом и сразу наткнулся на сына соседки Сашку.

— Где Мишка? — Строго спросил Илья Николаевич.

— Где, где… дома, наверное! — Хлопая большими глазами ответил Сашка.

— Не ври мне! Отвечай как есть. Что Вы с ним задумали? — Уверенно перешел в наступление Илья Николаевич.

— Я Вам говорю правду. Я не знаю, где Мишка! — Сашка шарахнулся в сторону.

Наталья Петровна вбежала в дом и громко хлопнула за собой дверью, обрезав густой морозный воздух, который снежной ватой вваливался в тёплое помещение.

— Сашенька! Расскажи, пожалуйста, Илье Николаевичу, где Миша! — Усадив Сашку на стул, спокойно спросила сына Наталья Петровна.

— Мама, мамочка, я правда не знаю, где он. Мы ни о чем не договаривались с ним. Мы как вчера поиграли вместе, и он ушёл домой, вот и всё. А больше я ничего не знаю. — Сашка виновато наклонил голову, закрыв глаза большим чубом волос.

— Вспомни, может он что-нибудь говорил, что куда-то собирается? — Не выдержал Илья Николаевич.

— Да нет же, ничего он не говорил и никуда не собирался. Вот только что-то говори, что скоро будет Новый год и, он хотел загадать какое-то желание! — Неуверенно промямлил Сашка.

— Да, ещё он спрашивал меня про какой-то топор! — Оживившись, добавил он, понимая, что сейчас от него многое зависит.

— Топор говоришь? — Переспросил Илья Николаевич.

— Ясно!

— Топор, Новый год…! Надо поднимать народ! — На ходу бросил он.

— Наташа! Давай поднимай соседей, а я на другую улицу. Мороз на дворе, как бы беды не случилось! — Он пулей выскочил из дома и помчался на соседнюю улицу. Теперь ему стало всё предельно ясно, что его сын Мишка решил пойти в лес за ёлкой. Зная характер сына, любая его задумка рано или поздно выполнялась им. Но сейчас на улице стоял сильный мороз, где стрелка термометра опускалась к отметке тридцать. И малейшее промедление могли оказаться большой бедой для Мишки и вообще для всех. Илья Николаевич понимал, что Мишку срочно нужно спасать, но плохо было то, что он не знал, в какую сторону мог пойти его сын. Небольшая Сибирская деревня Каракан располагалась так, что за ёлкой можно было пойти в любую сторону. А по следам тоже было невозможно отследить, потому, что последний снег выпадал больше недели назад. И следов от лыж и саней было видимо невидимо.

Декабрьское солнце забралось на самую высокую точку без облачного синего неба и весело наблюдало за всеми на свете. Оно шутливо бросало свои яркие слепящие лучи и шутливо покачивалось в Мишкиных глазах. Разогретый, как паровоз Мишка наконец-то добрался до второй малой речки, которая называлась Уроп. И остановился перед спуском в низ.

— Главное не попасть в полынью. — Тяжело дыша, вслух произнес он. Мишка вспомнил, как однажды совсем недавно прошлой весной в конце марта, мама возила его к бабушке. Она жила в небольшом городе и не далеко от её дома тоже протекала небольшая речушка. Но эта небольшая речка имела свои глубокие омуты. А по соседству с бабушкой жил мальчик Валерка. Мишка быстро с ним подружился и, он его уговорил пойти с ним на речку покататься на коньках. Уже было довольно тепло, но снег и лёд на реке еще не таял. Мишка помнил, что там, на речке был расчищен каток, а в конце перед перекатом, была большая полынья, там тётки полоскали бельё. А над речкой был небольшой мосточек. И вот, когда они пришли на этот каток и начали катать друг друга, держа за хоккейную клюшку, Мишка видел, как какие-то женщины стояли на этом маленьком мосточке и о чём-то долго судачили, поставив на снег свои тазы с мокрым бельём. И вот, когда они с Валеркой катались, то он не заметил, как оказался на самом краю этой полыньи, когда вдруг Валерка окликнул его и Мишка обернулся, то вдруг он провалился под лёд с головой. Мишка хорошо помнил, как вода сомкнулась над ним и он начал медленно опускаться на дно. Нет, ему не было ни холодно, ни страшно и он видел удаляющеюся кромку льда. Мишка не успел испугаться и вдруг ногами упёрся в каменистое дно. Он спокойно оттолкнулся и начал подниматься вверх. Он даже помнил, как какие-то руки появились в воде и, взяв его за воротник, быстро выдернули его из воды. Вокруг было много каких-то незнакомых женщин, которые быстро начали его раздевать и чем-то растирать. А потом закутали в чьё-то пальто и унесли домой. Да, тогда, после этого несчастного случая, Мишка многих напугал, а особенно перепугал маму и бабушку. Потом его долго не выпускали со двора, а все ребятишки его называли утопленником.

Мишка окинул взглядом вокруг и увидел узкое место, где можно было беспрепятственно перейти речку. Он снял шапку, перекрестился и уверенно двинулся вперед. Еще мгновение и Мишка уже стоял на другом берегу. Он оглянулся назад и, увидев за собой неглубокую лыжню, выдохнул. Память его не подвела, он вышел именно туда, где осенью они останавливались с отцом на охоте. Только сейчас здесь было все совершенно по-другому. Всюду лежал глубокий снег, и из него торчали серые деревья. Мишка повертел головой и, наконец-то, увидел вдалеке небольшую зелёную ель, на макушке которой возвышался большой сугроб. Он радостно присвистнул и бросился к ней.

— Привет! — Весело поздоровался он.

— Ну, вот и я! — Мишка снял лыжи и шагнул в сугроб. Мягкий снег проглотил его выше колен.

— Замёрзла, небось? А я за тобой! — Он шагнул к ней и тихонько снял с макушки сугроб. Сейчас ёлочка была совсем маленькой и выглядела не такой, как Мишка видел её осенью. Просто на половину она была под сугробом, и Мишка хорошо знал об этом. Не теряя времени, он начал обтаптывать её вокруг и расчищать от снега, напевая известную песенку «В лесу родилась ёлочка». Когда уже все было готов, то он убедился, что она гораздо выше его и выглядела, как настоящая пушистая красавица. Ему даже показалась, что она очень обрадовалась ему.

— Потерпи, потерпи. Я сейчас! — Он вытащил из-за пояса маленький топорик и, склонившись, срубил её под самый корешок.

— Ну, вот и всё! — Выдохнул Мишка, и устало уселся в сугроб. Он был бесконечно счастлив тем, что добрался до своей заветной цели и, сейчас ему нужно было немного отдохнуть перед обратной дорогой. Немного отдышавшись, Мишка снял рукавицы и вытащил из-за пазухи ломоть хлеба. Отломив от куска немного, он смачно откусил приличный кусок и бросил косой взгляд на лежащего рядом Барсика.

— Тоже хочешь? — Не прожевав хлеб, спросил Мишка глядя на собаку. Барсик положил голову на передние лапы и радостно завилял пушистым хвостом.

— Ладно, ладно! — Мишка отломил половину от своего куска и протянул собаке. Барсик поднял голову и виновато взял хлеб. Мишка сунул оставшийся кусок хлеба себе в рот и промычал:

— Хорошего помаленьку! Вот придем домой, я тебе дам много хлеба. А сейчас нужно идти.

Собрав с себя крошки хлеба, Мишка высыпал их на снег:

— А это лесным птичкам!

— Молодец, Мишка! — Гордо похвалил себя он.

— А теперь надо в обратный путь! — Одев рукавицы, он встал и достал верёвку. Умело привязав один конец верёвки за комель дерева, а другим концом, обвязав себя вокруг пояса, он надел лыжи и посмотрел на небо. Солнце уже было совсем в другом месте. Мишка заметил, что оно быстро начало снижаться, как будто хотело убежать куда-то и оставить его одного.

— Пора! — Мишка сунул за пояс топорик и, снова поправив козырёк своей шапки, уверенно пошёл вперед. Барсик, не дожидаясь его команды, весело побежал вперед по лыжне в обратный путь. Путь назад оказался гораздо труднее. Теперь Мишка двигался с увесистым грузом. Ёлка хоть и была не большая, но всё же имела значительный вес. Дорога была трудная, а главное, что лыжи проскальзывали и, ему приходилось сильно напрягаться. Теперь он шёл с одной мыслью, как бы успеть добраться до деревни засветло. И поэтому, как можно быстрее переставлял лыжи, таща за собой пушистую ель.

Валентина Ивановна не могла найти себе места. Уже прошло больше трех часов после того, как они обнаружили пропажу сына. Муж и соседи бегали по дворам, поднимая народ на поиски Мишки. Она отправила и Тимку, и дочку по своим друзьям и одноклассникам, надеясь, что хоть кто-то что-то знает о планах ее сына. Но всё было безуспешно. Она не знала что делать. Слезы лились ручьём, а руки опускались. Несколько раз, проверив дом, подворье, сарай, чердак, кладовку, она обессилившая села на стул и закрыла руками лицо. У нее была только одна надежда, что Илья обязательно отыщет сына, где-бы он ни был. Она сидела на стуле, беспомощная, закрыв руками лицо, ожидая, что сейчас с минуты на минуту откроется дверь и в неё войдет Мишка и весело скажет:

— Мама! Мамочка! Я здесь. Я просто пошутил!

Она вспомнила, как однажды летом, когда занималась по хозяйству во дворе, вдруг обнаружила, что Мишки где-то нет. Она и кричала и звала его. Бегала по соседям, а он играл дома и, забравшись за диван, там и заснул. Вот и сейчас она думала, что он где-то заснул или заигрался. Но вот только некоторые вещи не складывались и пропажу сына, она обнаружила утром. Всё её мысли и догадки рассыпались как горох. И какую бы она мысль не начинала думать, она снова и снова приводила её в начальную точку. И от этого её все больше и больше трясло и слёзы, от беспомощности лились рекой.

Конец ознакомительного фрагмента.