Неточные совпадения
Видаясь
с Жуквичем каждодневно и беседуя
с ним по целым вечерам, Елена догадывалась, что он был человек лукавый,
с характером твердым, закаленным, и при этом она полагала, что он вовсе не такой маленький деятель польского дела, как
говорил о себе; об этом Елена заключала из нескольких фраз, которые вырвались у Жуквича, — фраз о его дружественном знакомстве
с принцем Наполеоном […принц Наполеон (1856—1879) — сын императора Франции Наполеона III.], об его разговоре
с турецким
султаном […
с турецким
султаном.
— Речь идет о
султане Абдул Азисе, царствовавшем
с 1861 по 1876 год.], о связях его
с разными влиятельными лицами в Лондоне; словом, она почти уверена была, что он был вождь какой-нибудь огромной польской партии, но только не
говорил ей о том потому, что не доверял ей вполне.
— Один мой знакомый, который хорошо знает арабский язык, так он сравнивал арабские поговорки
с русскими. И получились прелюбопытные параллели. Например, арабы
говорят: «Честь — это алмаз, который делает нищего равным
султану». А по-русски выходит: «Что за честь, коли нечего есть». То же насчет гостеприимства. Арабская пословица
говорит…
Низенькие домики часто видели проходящего мимо ловкого, статного офицера
с султаном на голове, шедшего к товарищу
поговорить о производстве, об отличнейшем табаке, а иногда поставить на карточку дрожки, которые можно было назвать полковыми, потому что они, не выходя из полку, успевали обходить всех: сегодня катался в них майор, завтра они появлялись в поручиковой конюшне, а чрез неделю, смотри, опять майорский денщик подмазывал их салом.
Она вручила ему письмо к кардиналу и для сведения копию
с писем своих к
султану и графу Орлову, не
говоря, что до владыки Оттоманской империи ее послания не дошли.
Из Персии же ехала через татарские места, около Волги; была и в Петербурге, а там, чрез Ригу и Кенигсбург, в Потсдаме была и
говорила с королем Прусским, сказавшись о себе, кто она такова; знакома очень между имперскими князьями, а особливо
с Трирским и
с князем Голштейн-Шлезвиг или Люнебургским (sic); была во Франции,
говорила с министрами, дав мало о себе знать; венский двор в подозрении имеет; на шведский и прусский очень надеется: вся конфедерация ей очень известна и все начальники оной; намерена была отсель ехать в Константинополь прямо к
султану; и уже один от нее самый верный человек туда послан, прежде нежели она сюда приехала.
Упомянув о ссылке своей в Сибирь, об отравлении ядом, о воспитании, полученном при персидском дворе, о предложении, сделанном шахом, она
говорит о поездке своей в Европу и о решимости, по совету друзей, ехать в Константинополь и там искать покровительства у
султана, для чего она и соединилась
с князем Радзивилом в Венеции.
Приехал в Хуньхепу и султановский госпиталь. Фанз для него тоже, конечно, не оказалось.
Султанов, как всегда в походе, был раздражителен и неистово зол.
С трудом нашел он себе на краю деревни грязную, вонючую фанзу. Первым делом велено было печникам-солдатам вмазать в печь плиту и повару — готовить для Султанова обед. Новицкая оглядывала грязную, закоптелую фанзу, пахнувшую чесноком и бобовым маслом, и печально
говорила...
Хватаю чью-то банку
с вазелином, трясущимися руками смываю грим и возвращаю себе свой прежний вид. Не слышу, что
говорит рядом Ольга, что лепечет на своем тарабарском наречии
Султана. Сердце горит и рвется на миллионы частей.
По сообщению ряда историков, она подкупила великого визиря, отдав ему свои драгоценности, и тем самым способствовала заключению необходимого для России мирного договора
с турецким
султаном.]; здесь многое
говорит о Петре беспримерном.