Неточные совпадения
Бабы, которым еще нечего делать
на барской
работе,
погнали в стадо коров; мужики — ушли поголовно
на барщину.
— Уж и не знаю. Бились мы, бились с ней, так и отступились. Ни
на барщину не
гоняют, ни
на свою
работу не ходит; сидит дома белоручкой.
Несмотря
на обилие суеты в магазине и
работы дома, я словно засыпал в тяжелой скуке, и все чаще думалось мне: что бы такое сделать, чтоб меня
прогнали из магазина?
— Богачи они, Чернозубовы эти, по всему Гнилищенскому уезду первые; плоты
гоняют, беляны [Волжское плоскодонное, неуклюжее и самой грубой
работы речное, сплавное судно, в ней нет ни одного железного гвоздя, и она даже проконопачена лыками; длиной 20–50 саженей, шириной 5-10; поднимает до 150 000 пудов; беляны развалисты, кверху шире, палуба настлана помостом, навесом, шире бортов; шли только по воде, строились по Каме и Ветлуге, и спускались по полноводью с лесом, смолою, лыками, рогожами, лычагами(верёвками);
на них и парус рогожный — Ред.], лесопил у них свой.
Кайло и Пестерь похоронили «шайтана»
на свои гроши, а Гордей Евстратыч
прогнал их с
работы как свидетелей собственной несправедливости, которые мозолили ему глаза.
В полку вольноопределяющиеся были
на правах унтер-офицеров: их не
гоняли на черные
работы, но они несли всю остальную солдатскую службу полностью и первые три месяца считались рядовыми, а потом правили службу младших унтер-офицеров.
— Ай да наши — чуваши! — одобрительно воскликнул Грачёв. — А я тоже, — из типографии
прогнали за озорство, так я к живописцу поступил краски тереть и всякое там… Да, чёрт её,
на сырую вывеску сел однажды… ну — начали они меня пороть! Вот пороли, черти! И хозяин, и хозяйка, и мастер… прямо того и жди, что помрут с устатка… Теперь я у водопроводчика работаю. Шесть целковых в месяц… Ходил обедать, а теперь
на работу иду…
Прошло две недели. Квартирный хозяин во время сна отобрал у мужика сапоги в уплату за квартиру… Остальное платье променено
на лохмотья, и деньги проедены…
Работы не находилось:
на рынке слишком много нанимающихся и слишком мало нанимателей. С квартиры
прогнали… Наконец он пошел просить милостыню и два битых часа тщетно простоял, коченея от холода. К воротам то и дело подъезжали экипажи, и мимо проходила публика. Но никто ничего не подал.
Работа Ивана Иваныча не кончилась стрельбой. Целый час потом незнакомец
гонял его вокруг себя
на корде и хлопал бичом, причем гусь должен был прыгать через барьер и сквозь обруч, становиться
на дыбы, то есть садиться
на хвост и махать лапками. Каштанка не отрывала глаз от Ивана Иваныча, завывала от восторга и несколько раз принималась бегать за ним со звонким лаем. Утомив гуся и себя, незнакомец вытер со лба пот и крикнул...
Кухарка. Потому тут нашей сестры пропадает — плотину пруди. Всякому маяится
на легонькую
работу да
на сладкую пищу. Ан глядь, со сладкой-то пищи сейчас и свихнулась. А свихнулась, им уж такая не нужна. Сейчас эту вон — свеженькую
на место. Так-то Наташа сердешная: свихнулась — сейчас
прогнали. Родила, заболела, весною прошлой в больнице и померла. И какая девушка была!
«Вы меня срамите перед хозяином — всё без толку грабите. Если не бросите, он вас
прогонит, а куда пойдете?
На Волге царского войска много: нас переловят и за прежние дела худо будет. А если скучно вам, то вот вам
работа».
Было яркое весеннее утро… В огороде Восходного сажали
на грядах зелень… Пололи сорную траву, убирали гряды. Бабушка и Наташа, двухлетняя малютка с сияющими глазками, приплелись поглядеть
на работу женщин. Серебристый смех девочки достиг до чопорного дома Маковецких. Вышел генерал в сюртуке с пестрыми
погонами «отставного», покончившего свою службу служаки, вышла генеральша в теплом бурнусе, увидали Наташу и сразу очаровались прелестной девочкой.
Мужик Орловской и Курской губернии, пахарь, не
гоняет свою бабу ни пахать, ни боронить, ни косить, а исполняет эту тягчайшую
работу сам; промысловый же мужик, который, конечно, хитрее хлебопашца, сам пьет чай в городском трактире, а жену обучил править за него мужичью
работу на поле.
Была паника. Пастухи отказывались
гонять скотину в лес. В дальние поля никто не ходил
на работу в одиночку. Раз вечером у нас выдалось много
работы, и Фетису пришлось ехать
на хутор за молоком, когда солнце уже село. Он пришел к маме и взволнованно заявил...
— Где же быть, в другой
работе — коли уже говорить только о
работе, о профессии — Дузе, или Ермоловой, или другой какой артисткой, в те года, когда она владеет публикой? Ты скажешь — это все тщеславие,
погоня за славой? Ну, прекрасно. Возьми трудовую сторону. Первая артистка
на театре получает больше мужчины.