Неточные совпадения
Дома он через минуту уже решил дело по существу. Два одинаково великих подвига предстояли ему: разрушить город и устранить реку. Средства для исполнения первого подвига
были обдуманы уже заранее; средства для исполнения второго представлялись ему неясно и сбивчиво. Но так как не
было той силы
в природе, которая могла бы убедить прохвоста
в неведении чего бы то ни
было, то
в этом случае невежество являлось не только равносильным знанию, но даже
в известном смысле
было прочнее его.
— Материалисты утверждают, что психика
суть свойство организованной материи, мысль — химическая реакция. Но — ведь это только терминологически отличается от гилозоизма, от одушевления материи, — говорил Томилин, дирижируя рукою с пряником
в ней. — Из всех недопустимых опрощений материализм — самое уродливое. И совершенно ясно, что он исходит из отчаяния, вызванного
неведением и усталостью безуспешных поисков веры.
Лекция
была озаглавлена «Интеллект и рок», —
в ней доказывалось, что интеллект и является выразителем воли рока, а сам «рок не что иное, как маска Сатаны — Прометея»; «Прометей — это тот, кто первый внушил человеку
в раю
неведения страсть к познанию, и с той поры девственная, жаждущая веры душа богоподобного человека сгорает
в Прометеевом огне; материализм — это серый пепел ее».
Он не навязывал ей ученой техники, чтоб потом, с глупейшею из хвастливостей, гордиться «ученой женой». Если б у ней вырвалось
в речи одно слово, даже намек на эту претензию, он покраснел бы пуще, чем когда бы она ответила тупым взглядом
неведения на обыкновенный,
в области знания, но еще недоступный для женского современного воспитания вопрос. Ему только хотелось, а ей вдвое, чтоб не
было ничего недоступного — не ведению, а ее пониманию.
Может
быть, Вера несет крест какой-нибудь роковой ошибки; кто-нибудь покорил ее молодость и неопытность и держит ее под другим злым игом, а не под игом любви, что этой последней и нет у нее, что она просто хочет там выпутаться из какого-нибудь узла, завязавшегося
в раннюю пору девического
неведения, что все эти прыжки с обрыва, тайны, синие письма — больше ничего, как отступления, — не перед страстью, а перед другой темной тюрьмой, куда ее загнал фальшивый шаг и откуда она не знает, как выбраться… что, наконец,
в ней проговаривается любовь… к нему… к Райскому, что она готова броситься к нему на грудь и на ней искать спасения…»
Таилось ли это «или»
в ее святом, стыдливом
неведении,
в послушании проповеди отца Василья или, наконец,
в лимфатическом темпераменте — все же оно
было в ней, а не
в нем…
— И слава Богу: аминь! — заключил он. — Канарейка тоже счастлива
в клетке, и даже
поет; но она счастлива канареечным, а не человеческим счастьем… Нет, кузина, над вами совершено систематически утонченное умерщвление свободы духа, свободы ума, свободы сердца! Вы — прекрасная пленница
в светском серале и прозябаете
в своем
неведении.
Но у Веры нет этой бессознательности:
в ней проглядывает и проговаривается если не опыт (и конечно, не опыт: он
был убежден
в этом), если не знание, то явное предчувствие опыта и знания, и она — не
неведением, а гордостью отразила его нескромный взгляд и желание нравиться ей. Стало
быть, она уже знает, что значит страстный взгляд, влечение к красоте, к чему это ведет и когда и почему поклонение может
быть оскорбительно.
Другое дело «опасные» минуты: они нечасты, и даже иногда вовсе незаметны, пока опасность не превратится
в прямую беду. И мне случалось забывать или, по
неведению, прозевать испугаться там, где бы к этому
было больше повода, нежели при падении посуды из шкафа, иногда самого шкафа или дивана.
Какая же необходимость
была воспитывать ее
в таком блаженном
неведении, что всякий ее может обмануть?..» Если б они задали себе этот вопрос, то из ответа и оказалось бы, что всему злу корень опять-так не что иное, как их собственное самодурство.
В молодости я знал одну почтенную старушку (фамилия ее
была Терпугова), обладательницу значительного имения и большую охотницу до гражданских процессов, которая до смерти своей прожила
в полном
неведении о «государстве», несмотря на то, что сам губернатор, встречаясь с нею, считал долгом целовать у нее ручку.
Какая, однако ж, загадочная, запутанная среда! Какие жестокие, неумолимые нравы! До какой поразительной простоты форм доведен здесь закон борьбы за существование! Горе «дуракам»! Горе простецам, кои «с суконным рылом» суются
в калашный ряд чай
пить! Горе «карасям», дремлющим
в неведении, что провиденциальное их назначение заключается
в том, чтоб служить кормом для щук, наполняющих омут жизненных основ!
Максим не ошибся. Престарелый игумен, с длинною седою бородой, с кротким взглядом,
в котором
было совершенное
неведение дел мирских, принял его ласково. Двое служек взяли под уздцы усталого коня. Третий вынес хлеба и молока для Буяна; все радушно хлопотали около Максима. Игумен предложил ему отобедать, но Максим захотел прежде всего исповедаться.
— Нет, это все не то! — думалось ему. — Если б я собственными глазами не видел: «закон» — ну, тогда точно! И я бы мог жалованье получать, и закон бы своим порядком
в шкафу стоял. Но теперь ведь я видел, стало
быть, знаю, стало
быть, даже
неведением отговариваться не могу. Как ни поверни, а соблюдать должен. А попробуй-ка я соблюдать — да тут один Прохоров такую задачу задаст, что ног не унесешь!
Хозяин любил похвастаться внутренним устройством своей мельницы и принялся подробно показывать всё невестке; он любовался ее совершенным
неведением, ее любопытством, а иногда и страхом, когда он вдруг пускал сильную воду на все четыре постава, когда снасти начинали пошевеливаться, покачиваться и постукивать, а жернова быстро вертеться,
петь и гудеть, когда
в хлебной пыли начинал трястись и вздрагивать пол под ногами и весь мельничный амбар.
В письме
была описана вся жизнь Михайла Максимовича и
в заключение сказано, что грешно оставлять
в неведении госпожу тысячи душ, которые страдают от тиранства изверга, ее мужа, и которых она может защитить, уничтожив доверенность, данную ему на управление имением; что кровь их вопиет на небо; что и теперь известный ей лакей, Иван Ануфриев, умирает от жестоких истязаний и что самой Прасковье Ивановне нечего опасаться, потому что Михайла Максимович
в Чурасово не посмеет и появиться; что добрые соседи и сам губернатор защитят ее.
Это
было не столько от скупости, сколько от совершенного
неведения вещей, потребных для человека, живущего
в гражданском обществе.
Она
будет гордиться тем, что первая открыла во мне будущую знаменитость, когда остальной мир оставался еще
в возмутительном
неведении.
Их жизнь течет так ровно и мирно, никакие интересы мира их не тревожат, потому что не доходят до них; царства могут рушиться, новые страны открываться, лицо земли может изменяться, как ему угодно, мир может начать новую жизнь на новых началах, — обитатели городка Калинова
будут себе существовать по-прежнему
в полнейшем
неведении об остальном мире.
— Кроме того-с, — продолжала Елена, вся раскрасневшаяся даже
в лице, — всех законов знать нельзя, это требование невыполнимое, чтобы
неведением законов никто не отзывался: иначе людям некогда
было бы ни землю пахать, ни траву косить, ни дорог себе строить. Они все время должны
были бы изучать законы; люди, хорошо знающие законы, как, например, адвокаты, судьи, огромные деньги за это получают.
Но я чувствовал себя глупо не с непривычки, а только потому, что
был в полном
неведении.
Во мгновение ока я уже
был одет
в форменный сюртук с эполетами, с белой фуражкой с черным околышем на голове и, захвативши штабную бумагу, побежал к поручику Быльчинскому. Принявши его радушное поздравление с производством, я признался
в совершенном
неведении служебной карьеры и просил совета насчет того, что отвечать.
Относительно своего имения (для преобразования которого сочинил уже план) он таким образом признается
в своем
неведении Ивану Матвеичу: «Я не знаю, что такое барщина, что такое сельский труд, что значит бедный мужик, что богатый; не знаю, что значит четверть ржи или овса, что она стоит,
в каком месяце и что сеют и жнут, как и когда продают; не знаю, богат ли я, или беден,
буду ли я через год сыт, или
буду нищий — я ничего не знаю!..
В предисловии к своей книге г. Жеребцов говорит, что «
в своих продолжительных путешествиях по всем частям Европы он
был поражен тем
неведением, какое там обнаруживает большая часть людей, даже образованных, относительно России, не только древней, но и новой».
Мир
был еще
в неведении насчет этой системы, но достоуважаемый епископ Экзетерский позаботился дать ей самую громкую гласность, изложивши ее
в палате лордов.
Был он заслуженный шипкинский подполковник и пребывал и, кажется, до сих пор пребывает
в сладком
неведении.
Это
было добродушнейшее создание
в подлунном мире, о котором, мимоходом сказать, он ничего не ведал, и
в этом-то его
неведении, как мне теперь кажется, и лежала основа безграничной любви этого старика к человечеству.
— А во-вторых, — что неблагоразумно держать девушку
в таком детском
неведении,
в каком
была до этого случая молодая княжна; иначе она, конечно, гораздо раньше бы остановилась читать о Джиббоне.
Неведение человека бывает двоякое; одно
неведение есть чистое, природное
неведение,
в котором люди рождаются; другое
неведение, так сказать,
неведение истинно мудрого.
Взбалмошный факт поступления
в военную службу и этот быстрый отъезд, причиной которого
была «женщина», казались ей, по
неведению настоящих причин и побуждений, фактами сумасбродного самопожертвования.
Студент благодаря своему всероссийско полному
неведению ничего не сумел возразить ей на это. Ему
было только больно и горько слушать упреки этой женщины, и слушая их, он все-таки не мог не любоваться ею, не мог не сознавать
в ней какого-то превосходства, которое дает человеку его возвышенное и гордое страдание.
Если и
есть тайна
в Божестве или
неведение о Нем, то лишь потому, что Оно не успело до конца раскрыться — породить себя
в мировом процессе или осознать себя
в целокупности логического мышления.
Тварь вся имеет подполье, хотя может и не знать об этом,
в него не опускаться: это
неведение есть привилегия детства и достижение святости; опускаясь же
в него, всякий переживает жуткий холод и сырость могилы.
Свободе ангелов
было предоставлено самоопределиться
в отношении к Богу, причем промежуточное состояние неверия или
неведения было для столь совершенных существ духовных вообще исключено: ангелы непосредственно знают Бога, им предоставлено лишь любить Его или Ему завидовать, искать же Бога свойственно только человеку.
29, col. 598.]. «
В Боге нет
неведения, ибо Его
неведение, напротив,
есть неизреченное понимание…
Потому Бог познается во всем и помимо всего; и
в ведении познается Бог, и
в неведении, и Ему присуши и мышление, и разум, и знание, и осязание, и ощущение, и представление, и фантазия, и имя, и все прочее, а вместе Он не мыслится, не высказывается, не именуется, и не
есть что-либо из сущего, и не познается
в чем-либо сущем; и во всем
есть все, и
в ничем ничто (εν οΰδενΐ ουδέν), и во всем познается всеми, и ни
в чем никем» (εξ οΰδενός οΰδενί) (de d. п., VII, 3, с.
Да, все это хорошо. Но если у человека уже нет
неведения, если он пришел
в себя от хмеля жизни, если отрезвевший взгляд его остро и ясно различает ужасы, наседающие на человека, и бездны, разверзающиеся под ногами? Конечно, можно тогда сказать, как Заратустра: «Ваша любовь к жизни пусть
будет любовью к вашей высочайшей надежде, и ваша высочайшая надежда пусть
будет высочайшей мыслью жизни. А эта высочайшая мысль гласит: человек
есть нечто, что должно преодолеть».
Ницше ясно сознавал то великое значение, какое имеет для жизни это чудесное
неведение жизненных ужасов. «Мало того, что ты понимаешь,
в каком
неведении живут человек и животное, — говорит он, — ты должен иметь еще и волю к
неведению и научиться ей. Необходимо понимать, что вне такого
неведения была бы невозможна сама жизнь, что оно
есть условие, при котором все живущее только и может сохраняться и преуспевать: нас должен покрывать большой, прочный колокол
неведения».
— Я, ваше превосходительство, — начал Вывертов, — должен
был сначала представиться вам, но, находясь
в неведении касательно своего звания, осмеливаюсь прибегнуть к вашему превосходительству за разъяснением…
Не
будь ее, я так бы и остался
в счастливом
неведении.
Это
неведение того, что дает счастье, эту бессознательность поэтических наслаждений я почти понимаю или привык к ней, встречав ее часто
в жизни; грубая, бессознательная жестокость толпы тоже
была для меня не новость; что бы ни говорили защитники народного смысла, толпа
есть соединение хотя бы и хороших людей, но соприкасающихся только животными, гнусными сторонами, и выражающая только слабость и жестокость человеческой природы.
— Я ничего не думаю и ничего не знаю. Я только высказываю мое предположение, выведенное мною из наблюдений. Да и не один я, многие считают княжну Прозоровскую и князя Баратова женихом и невестой… Об этом даже говорит вся Москва, и только вы, княжна, по странной случайности,
были на этот счет
в неведении…
— Мне знакомы подобного рода дела! Эти кареты… вся обстановка… Молодой человек, особенно влюбленный, выказал бы себя… сделал бы какую-нибудь неосторожность… Скрытность Рены, ее обдуманное молчание… все это
было ей предписано… Очевидно, он все предвидел… Я узнаю ловкую руку, наторевшую
в руководстве женщинами, умеющую скрыть концы любовных похождений… Бедная, бедная Рена! Мужчины — это подлые, низкие, презренные существа… Ты по своему
неведению попала
в их страшные когти… Нужно узнать… и я узнаю…
В блаженном
неведении сошли эти «идеалисты»
в могилу и скоро
были позабыты сыном-реалистом новой формации.
Но
в разделении еретиков на три отдела (3, 4 и 5) опять заметно
неведение, неизбежное, естественное, ибо во время составления этого распределения еще не
были и приблизительно исследованы ереси.
Даже, если
было укомплектовано все, — то и тогда еще желающим приносить не приходилось тосковать
в неведении, что может
быть предметом новых приношений.