Неточные совпадения
— Куда
бежать? зачем
от своих
домов бежать? чай, здесь где-нибудь
от тебя схоронились!
В
доме и в соседстве все,
от дворовой девки до дворовой собаки,
бежало прочь, его завидя; даже собственную кровать в спальне изломал он в куски.
«Увидеть барский
дом нельзя ли?» —
Спросила Таня. Поскорей
К Анисье дети
побежалиУ ней ключи взять
от сеней;
Анисья тотчас к ней явилась,
И дверь пред ними отворилась,
И Таня входит в
дом пустой,
Где жил недавно наш герой.
Она глядит: забытый в зале
Кий на бильярде отдыхал,
На смятом канапе лежал
Манежный хлыстик. Таня дале;
Старушка ей: «А вот камин;
Здесь барин сиживал один.
Не помня, как оставила
дом, Ассоль
бежала уже к морю, подхваченная неодолимым ветром события; на первом углу она остановилась почти без сил; ее ноги подкашивались, дыхание срывалось и гасло, сознание держалось на волоске. Вне себя
от страха потерять волю, она топнула ногой и оправилась. Временами то крыша, то забор скрывали
от нее алые паруса; тогда, боясь, не исчезли ли они, как простой призрак, она торопилась миновать мучительное препятствие и, снова увидев корабль, останавливалась облегченно вздохнуть.
Коль в
доме станут воровать,
А нет прилики вору,
То берегись клепать,
Или наказывать всех сплошь и без разбору:
Ты вора этим не уймёшь
И не исправишь,
А только добрых слуг с двора
бежать заставишь,
И
от меньшой беды в большую попадёшь.
Какой-то Повар, грамотей,
С поварни
побежал своей
В кабак (он набожных был правил
И в этот день по куме он тризну правил),
А
дома стеречи съестное
от мышей
Кота оставил.
Кибитка подъехала к крыльцу комендантского
дома. Народ узнал колокольчик Пугачева и толпою
бежал за нами. Швабрин встретил самозванца на крыльце. Он был одет казаком и отрастил себе бороду. Изменник помог Пугачеву вылезть из кибитки, в подлых выражениях изъявляя свою радость и усердие. Увидя меня, он смутился, но вскоре оправился, протянул мне руку, говоря: «И ты наш? Давно бы так!» — Я отворотился
от него и ничего не отвечал.
Зимними вечерами приятно было шагать по хрупкому снегу, представляя, как
дома, за чайным столом, отец и мать будут удивлены новыми мыслями сына. Уже фонарщик с лестницей на плече легко бегал
от фонаря к фонарю, развешивая в синем воздухе желтые огни, приятно позванивали в зимней тишине ламповые стекла.
Бежали лошади извозчиков, потряхивая шершавыми головами. На скрещении улиц стоял каменный полицейский, провожая седыми глазами маленького, но важного гимназиста, который не торопясь переходил с угла на угол.
Утро великолепное; в воздухе прохладно; солнце еще не высоко.
От дома,
от деревьев, и
от голубятни, и
от галереи —
от всего
побежали далеко длинные тени. В саду и на дворе образовались прохладные уголки, манящие к задумчивости и сну. Только вдали поле с рожью точно горит огнем, да речка так блестит и сверкает на солнце, что глазам больно.
—
От скуки? Что так: две красавицы в
доме, а вы
бежите от скуки; а еще художник! Или амуры нейдут на лад?
Хлопнув себя по лбу и даже не присев отдохнуть, я
побежал к Анне Андреевне: ее не оказалось
дома, а
от швейцара получил ответ, что «поехали в Царское; завтра только разве около этого времени будут».
Веревкин звонил у подъезда, и, пока Палька отворял двери, он рысью обегал
дом и караулил ворота, когда Ляховский
побежит от него через двор.
До
дому еще было верст восемь; моя добрая рысистая кобыла бодро
бежала по пыльной дороге, изредка похрапывая и шевеля ушами; усталая собака, словно привязанная, ни на шаг не отставала
от задних колес.
Круглые, низкие холмы, распаханные и засеянные доверху, разбегаются широкими волнами; заросшие кустами овраги вьются между ними; продолговатыми островами разбросаны небольшие рощи;
от деревни до деревни
бегут узкие дорожки; церкви белеют; между лозниками сверкает речка, в четырех местах перехваченная плотинами; далеко в поле гуськом торчат драхвы; старенький господский
дом со своими службами, фруктовым садом и гумном приютился к небольшому пруду.
— Да, это дело очень серьезное, мсье Лопухов. Уехать из
дома против воли родных, — это, конечно, уже значит вызывать сильную ссору. Но это, как я вам говорила, было бы еще ничего. Если бы она
бежала только
от грубости и тиранства их, с ними было бы можно уладить так или иначе, — в крайнем случае, несколько лишних денег, и они удовлетворены. Это ничего. Но… такая мать навязывает ей жениха; значит, жених богатый, очень выгодный.
Двор был пустынен по-прежнему. Обнесенный кругом частоколом, он придавал усадьбе характер острога. С одного краю, в некотором отдалении
от дома, виднелись хозяйственные постройки: конюшни, скотный двор, людские и проч., но и там не слышно было никакого движения, потому что скот был в стаде, а дворовые на барщине. Только вдали, за службами,
бежал по направлению к полю во всю прыть мальчишка, которого, вероятно, послали на сенокос за прислугой.
Одни идут из любви и жалости; другие из крепкого убеждения, что разлучить мужа и жену может один только бог; третьи
бегут из
дому от стыда; в темной деревенской среде позор мужей всё еще падает на жен: когда, например, жена осужденного полощет на реке белье, то другие бабы обзывают ее каторжанкой; четвертые завлекаются на Сахалин мужьями, как в ловушку, путем обмана.
Но, помня более о вашей опасности, нежели о моей обиде и о жестокосердии начальника с его подчиненным, я
побежал к караульной, которая была версты с две расстоянием
от проклятого
дома, из которого меня вытолкнули.
Когда в темноте Наташка
бежала почти
бегом по Туляцкому концу и по пути стучалась в окошко избы Чеботаревых, чтобы идти на работу вместе с Аннушкой, солдатки уже не было
дома, и Наташка получала выговоры на фабрике
от уставщика.
Дети, взявшись за руки, весело
побежали к лавкам, а
от них спустились к фабрике, перешли зеленый деревянный мост и
бегом понеслись в гору к заводской конторе. Это было громадное каменное здание, с такими же колоннами, как и господский
дом. На площадь оно выступало громадною чугунною лестницей, — широкие ступени тянулись во всю ширину здания.
Петр Елисеич без шапки
бегом бросился к конторе и издали еще махал руками мужикам, чтобы несли больного в господский
дом. Голиковский дождался, пока принесли «убившегося» в сарайную к Сидору Карпычу, и с удивлением посмотрел на побелевшую
от страха Нюрочку.
— Сейчас приезжал ко мне Борис Николаевич Фатеев и известил меня, что жена его снова
бежала от него и ныне пребывает в Москве, у тебя в
доме, находясь с тобой в близком сожительстве.
Я решился
бежать к доктору; надо было захватить болезнь. Съездить же можно было скоро; до двух часов мой старик немец обыкновенно сидел
дома. Я
побежал к нему, умоляя Мавру ни на минуту, ни на секунду не уходить
от Наташи и не пускать ее никуда. Бог мне помог: еще бы немного, и я бы не застал моего старика
дома. Он встретился уже мне на улице, когда выходил из квартиры. Мигом я посадил его на моего извозчика, так что он еще не успел удивиться, и мы пустились обратно к Наташе.
Мимоходом, где-то на заднем плане, мелькающие фигуры — головы вытянуты —
бегут скорее, внутрь, в
дома. Посредине мостовой — быстрая и все-таки будто медленная (
от тяжести) лавина оперированных, шагающих туда — на запад.
Это было вчера.
Побежал туда и целый час,
от 16 до 17, бродил около
дома, где она живет. Мимо, рядами, нумера. В такт сыпались тысячи ног, миллионноногий левиафан, колыхаясь, плыл мимо. А я один, выхлестнут бурей на необитаемый остров, и ищу, ищу глазами в серо-голубых волнах.
Ромашов, который теперь уже не шел, а
бежал, оживленно размахивая руками, вдруг остановился и с трудом пришел в себя. По его спине, по рукам и ногам, под одеждой, по голому телу, казалось, бегали чьи-то холодные пальцы, волосы на голове шевелились, глаза резало
от восторженных слез. Он и сам не заметил, как дошел до своего
дома, и теперь, очнувшись
от пылких грез, с удивлением глядел на хорошо знакомые ему ворота, на жидкий фруктовый сад за ними и на белый крошечный флигелек в глубине сада.
С балкона в комнату пахнуло свежестью.
От дома на далекое пространство раскидывался сад из старых лип, густого шиповника, черемухи и кустов сирени. Между деревьями пестрели цветы,
бежали в разные стороны дорожки, далее тихо плескалось в берега озеро, облитое к одной стороне золотыми лучами утреннего солнца и гладкое, как зеркало; с другой — темно-синее, как небо, которое отражалось в нем, и едва подернутое зыбью. А там нивы с волнующимися, разноцветными хлебами шли амфитеатром и примыкали к темному лесу.
Он остановился. Лиза летела как птица, не зная куда, и Петр Степанович уже шагов на пятьдесят отстал
от нее. Она упала, споткнувшись о кочку. В ту же минуту сзади, в стороне, раздался ужасный крик, крик Маврикия Николаевича, который видел ее бегство и падение и
бежал к ней чрез поле. Петр Степанович в один миг отретировался в ворота ставрогинского
дома, чтобы поскорее сесть на свои дрожки.
День для Петра Степановича выдался хлопотливый.
От фон Лембке он поскорее
побежал в Богоявленскую улицу, но, проходя по Быковой улице, мимо
дома, в котором квартировал Кармазинов, он вдруг приостановился, усмехнулся и вошел в
дом. Ему ответили: «Ожидают-с», что очень заинтересовало его, потому что он вовсе не предупреждал о своем прибытии.
Кроме вышеизложенного, в постскриптуме письма его было прибавлено, что Петр Григорьич Крапчик одночасно скончался и что столь быстрая смерть его главным образом последовала
от побега из родительского
дома Екатерины Петровны, обвенчавшейся тайно с господином Ченцовым.
Дыма отодвинулся еще дальше, слушая бормотание Матвея, но тот уже смолк, а сон шел своим чередом…
Бегут христиане со всех сторон, с улиц и базаров, из шинков и
от возов с хлебом.
Бегут христиане с криком и шумом, с камнями и дреколием… Быстро запираются Двери
домов и лавочек, звякают стекла, слышны отчаянные крики женщин и детей, летят из окон еврейские бебехи и всякая рухлядь, пух из перин кроет улицы, точно снегом…
Дом Кожемякина раньше был конторою господ Бубновых и примыкал к их усадьбе. Теперь его отделял
от земли дворян пустырь, покрытый развалинами сгоревшего флигеля, буйно заросший дикою коноплёю, конским щавелём, лопухами, жимолостью и высокой, жгучей крапивой. В этой густой, жирно-зелёной заросли плачевно торчали обугленные стволы деревьев, кое-где
от их корней бессильно тянулись к солнцу молодые
побеги, сорные травы душили их, они сохли, и тонкие сухие прутья торчали в зелени, как седые волосы.
Дом стоял на плоском берегу Малого Кипели и отделялся
от него одним только огородом с молодыми овощами, с грядками, изрешеченными белыми лутошками для завивки
побегов сахарного гороха, и с несколькими подсолнечниками.
13.
Домом они жили в Зимовейской станице своим собственным, который по
побеге мужа (что дневного пропитания с детьми иметь стало не
от чего) продала за 24 руб. за 50 коп. Есауловской станицы казаку Ереме Евсееву на слом, который его в ту Есауловскую станицу по сломке и перевез; а ныне особою командою паки в Зимовейскую станицу перевезен и на том же месте, где он стоял и они жили, сожжен; а хутор их, состоящий так же неподалеку Зимовейской станицы, сожжен же.
Между тем ночь уже совсем опустилась над станицей. Яркие звезды высыпали на темном небе. По улицам было темно и пусто. Назарка остался с казачками на завалинке, и слышался их хохот, а Лукашка, отойдя тихим шагом
от девок, как кошка пригнулся и вдруг неслышно
побежал, придерживая мотавшийся кинжал, не домой, а по направлению к
дому хорунжего. Пробежав две улицы и завернув в переулок, он подобрал черкеску и сел наземь в тени забора. «Ишь, хорунжиха! — думал он про Марьяну: — и не пошутит, чорт! Дай срок».
Приходил наконец вечер, я
бежал к вам, задыхаясь
от мысли, что я увижу вас; лишенный всего, окруженный со всех сторон холодом, я на вас смотрел как на последнее утешение… поверьте, что на сию минуту я всего далее
от фраз… с волнением переступал я порог вашего
дома и входил хладнокровно, и говорил о постороннем, и так проходили часы… для чего эта глупая комедия?..
Лаптев понял, что это значит, и настроение у него переменилось сразу, резко, как будто в душе внезапно погас свет. Испытывая стыд, унижение человека, которым пренебрегли, который не нравится, противен, быть может, гадок,
от которого
бегут, он вышел из
дому.
Убежавши из
дому, чтобы свидеться с Борисом, и уже задумывая о смерти, она, однако, вовсе не прочь
от побега: узнавши, что Борис едет далеко, в Сибирь, она очень просто говорит ему: «Возьми меня с собой отсюда».
Они возились на узкой полосе земли, вымощенной камнем, с одной стороны застроенной высокими
домами, а с другой — обрезанной крутым обрывом к реке; кипучая возня производила на Фому такое впечатление, как будто все они собрались
бежать куда-то
от этой работы в грязи, тесноте и шуме, — собрались
бежать и спешат как-нибудь скорее окончить недоделанное и не отпускающее их
от себя.
На другой же день, по получении последней возможности отправить тело Даши, он впервые вышел очень рано из
дома. Выхлопотав позволение вынуть гроб и перевезя его на железную дорогу, Долинский просидел сам целую ночь на пустом, отдаленном конце длинной платформы, где поставили черный сундук, зловещая фигура которого будила в проходивших тяжелое чувство смерти и заставляла их
бежать от этого странного багажа.
Иванов. Если тебе нужно, то, пожалуй, скажу. Немножко жестоко это говорить, но лучше сказать… Когда меня мучает тоска, я… я начинаю тебя не любить. Я и
от тебя
бегу в это время. Одним словом, мне нужно уезжать из
дому.
Полковник пустился почти
бегом по площади, а Зарецкой, поглядев вокруг себя и видя, что он стоит в двух шагах
от желтого
дома с зелеными ставнями, подошел к запертым воротам и постучался. Через минуту мальчик, в изорванном сером кафтане, отворил калитку.
— Маменька! — сказала она, — кончайте скорее, или я не вынесу! Все это до того грязно и подло, что я готова
бежать из
дому. Не томите же меня, не раздражайте меня! Меня тошнит, слышите ли: меня тошнит
от всей этой грязи!
Ключница Пелагея была в своем роде замечательная женщина: очень в молодых годах
бежала она, вместе с отцом своим,
от прежних господ своих Алакаевых в Астрахань, где прожила с лишком двадцать лет; отец ее скоро умер, она вышла замуж, овдовела, жила внаймах по купеческим
домам и в том числе у купцов персиян, соскучилась, проведала как-то, что она досталась другим господам, именно моему дедушке, господину строгому, но справедливому и доброму, и за год до его смерти явилась из
бегов в Аксаково.
Рассказывали также, что Колесников — участник того знаменитого случая, когда трое революционеров почти десять часов отстреливались
от полиции и войск, окруживших
дом, и кончили тем, что все трое
бежали из подожженного
дома.
Скоро струи тумана
побежали от берега по неподвижному зеркалу воды — и я увел насильно Писарева в
дом, убеждая его и доказывая, что такая сырость для него очень вредна.
Старик ни разу в жизни не бранил и не наказывал детей и не допускал даже мысли, чтобы кто-нибудь из семейства мог говорить ему грубые слова или держать себя непочтительно; и теперь он очень испугался,
побежал в
дом и спрятался там за шкафом. А Варвара так оторопела, что не могла подняться с места, а только отмахивалась обеими руками, точно оборонялась
от пчелы.
Краснова. Вот правду-то говорят, что все мы, бабы, сумасшедшие: сама ведь замуж пошла, никто меня не неволил, ну так и жить бы, как по закону следует; а меня вот к тебе тянет, из
дому бежать хочу. А ты все виноват, Валентин Павлыч: через тебя теперь я
от дому отбилась. Кабы не ты, жила бы как-нибудь с мужем, по крайности бы горя не знала.
Може, ваше привосходительство, изволите знать по Буйскому уезду генерала Семенова: господин, осмелюсь так, по своей глупости, сказать, строжающий, в настоящем виде, значит… когда у него эта стройка
дома была, пятеро подрядчиков, с позволенья доложить вашему привосходительству,
бегом сбежали
от него; и таперича, когда он стал требовать меня: «Что ж, думаю, буди воля царя небесного!
А потому не мог я этого долго терпеть и под каким ни есть предлогом покинул работу и
побежал домой; думаю: пока никого
дома нет, распытаю я что-нибудь у Михайлицы. Хоша ей Лука Кирилов и не открывался, но она его, при всей своей простоте, все-таки как-то проницала, а таиться
от меня она не станет, потому что я был с детства сиротою и у них вместо сына возрос, и она мне была все равно как второродительница.