Неточные совпадения
Но молодой человек, как кажется, хотел во что бы то ни стало развеселить меня: он заигрывал со мной, называл меня молодцом и, как только никто
из больших не смотрел на нас, подливал мне в рюмку вина
из разных
бутылок и непременно заставлял
выпивать.
К концу ужина, когда дворецкий налил мне только четверть бокальчика шампанского
из завернутой в салфетку
бутылки и когда молодой человек настоял на том, чтобы он налил мне полный, и заставил меня его
выпить залпом, я почувствовал приятную теплоту по всему телу, особенную приязнь к моему веселому покровителю и чему-то очень расхохотался.
Самгин
был голоден и находил, что лучше
есть, чем говорить с полупьяным человеком. Стратонов налил
из черной
бутылки в серебряную стопку какой-то сильно пахучей жидкости.
Окна
были забиты досками, двор завален множеством полуразбитых бочек и корзин для пустых
бутылок, засыпан осколками бутылочного стекла. Среди двора сидела собака, выкусывая
из хвоста репейник. И старичок с рисунка
из надоевшей Климу «Сказки о рыбаке и рыбке» — такой же лохматый старичок, как собака, — сидя на ступенях крыльца, жевал хлеб с зеленым луком.
— Не ожидал я, что ты
пьешь… не знал, — сказал Самгин. Дронов вынул
из кармана
бутылку и помахал ею пред лицом его, —
бутылка была полная, в ней не хватало, может
быть, глотка. Дронов размахнулся и бросил ее далеко от себя,
бутылка звонко взорвалась.
В «Медведе» кричали ура, чокались, звенело стекло бокалов, хлопали пробки, извлекаемые
из бутылок, и
было похоже, что люди собрались на вокзале провожать кого-то. Самгин вслушался в торопливый шум, быстро снял очки и, протирая стекла, склонил голову над столом.
Трудно
было понять, что говорит отец, он говорил так много и быстро, что слова его подавляли друг друга, а вся речь напоминала о том, как пузырится пена пива или кваса, вздымаясь
из горлышка
бутылки.
Ведь вы тоже пробыли долго в море, хотите развлечься, однако ж никто
из вас не
выпил даже
бутылки вина: это просто удивительно!» Такой отзыв нас удивил немного: никто не станет так говорить о своих соотечественниках, да еще с иностранцами.
А они подали три-четыре
бутылки и четыре стакана: «Вот это фронтиньяк, это ривезальт», — говорили они, наливая то того, то другого вина, и я нашел в одном сходство с chambertin: вино
было точно
из бургундских лоз.
В его воспоминании
были: шествие арестантов, мертвецы, вагоны с решетками и запертые там женщины,
из которых одна мучается без помощи родами, а другая жалостно улыбается ему из-зa железной решетки. В действительности же
было перед ним совсем другое: уставленный
бутылками, вазами, канделябрами и приборами стол, снующие около стола проворные лакеи. В глубине залы перед шкапом, за вазами с плодами и
бутылками, буфетчик и спины подошедших к буфету отъезжающих.
Фабричный — муж, приставив ко рту
бутылку с водкой, закинув голову, тянул
из нее, а жена, держа в руке мешок,
из которого вынута
была бутылка, пристально смотрела на мужа.
Вот он встал этаким манером на карнизе, Христос его знает, уцепился как-то ногами — стоит, и только, значит, хотел
из бутылки пить, внизу караульный прибежал…
а я и четверти
бутылки не
выпил и не Силен. Не Силен, а силён, потому что решение навеки взял. Ты каламбур мне прости, ты многое мне сегодня должен простить, не то что каламбур. Не беспокойся, я не размазываю, я дело говорю и к делу вмиг приду. Не стану жида
из души тянуть. Постой, как это…
Мои спутники рассмеялись, а он обиделся. Он понял, что мы смеемся над его оплошностью, и стал говорить о том, что «грязную воду» он очень берег. Одни слова, говорил он, выходят
из уст человека и распространяются вблизи по воздуху. Другие закупорены в
бутылку. Они садятся на бумагу и уходят далеко. Первые пропадают скоро, вторые могут жить сто годов и больше. Эту чудесную «грязную воду» он, Дерсу, не должен
был носить вовсе, потому что не знал, как с нею надо обращаться.
При выходе
из поста Ольги С.З. Балк дал мне
бутылку с ромом. Ром этот я берег как лекарство и давал его стрелкам
пить с чаем в ненастные дни. Теперь в
бутылке осталось только несколько капель. Чтобы не нести напрасно посуды, я вылил остатки рома в чай и кинул ее в траву. Дерсу стремглав бросился за ней.
Посмотрев Миньону и решившись еще раз прийти ее посмотреть вечером, мы отправились обедать к «Яру». У меня
был золотой, и у Огарева около того же. Мы тогда еще
были совершенные новички и потому, долго обдумывая, заказали ouka au shampagne, [уху на шампанском (фр.).]
бутылку рейнвейна и какой-то крошечной дичи, в силу чего мы встали из-за обеда, ужасно дорогого, совершенно голодные и отправились опять смотреть Миньону.
Где вы? Что с вами, подснежные друзья мои? Двадцать лет мы не видались. Чай, состарились и вы, как я, дочерей выдаете замуж, не
пьете больше
бутылками шампанское и стаканчиком на ножке наливку. Кто
из вас разбогател, кто разорился, кто в чинах, кто в параличе? А главное, жива ли у вас память об наших смелых беседах, живы ли те струны, которые так сильно сотрясались любовью и негодованием?
Это
была Аграфена. Она в следующий момент взяла доктора под руку и повела
из столовой. Он попробовал сопротивляться, но, посмотрев на
бутылку, увидел, что она пуста, и только махнул рукой.
Ермилыч добыл из-за пазухи
бутылку с водкой, серебряный стаканчик, а потом отправился искать на возу закуски. И закуска нашлась — кочан соленой капусты и пшеничный пирог с зеленым луком. Лучшей закуски не могло и
быть.
Он, по обыкновению,
был с похмелья, что являлось для него нормальным состоянием. Устенька достала
из буфета
бутылку финьшампань и поставила ее на стол. Доктор залпом
выпил две больших рюмки и сразу осовел.
Лебедев, чуть не доведший некоторых
из слушателей до настоящего негодования (надо заметить, что
бутылки всё время не переставали откупориваться), неожиданным заключением своей речи насчет закусочки примирил с собой тотчас же всех противников. Сам он называл такое заключение «ловким, адвокатским оборотом дела». Веселый смех поднялся опять, гости оживились; все встали из-за стола, чтобы расправить члены и пройтись по террасе. Только Келлер остался недоволен речью Лебедева и
был в чрезвычайном волнении.
Кожин сам отворил и провел гостя не в избу, а в огород, где под березой, на самом берегу озера, устроена
была небольшая беседка. Мыльников даже обомлел, когда Кожин без всяких разговоров вытащил
из кармана
бутылку с водкой. Вот это называется ударить человека прямо между глаз… Да и место очень уж
было хорошее. Берег спускался крутым откосом, а за ним расстилалось озеро, горевшее на солнце, как расплавленное. У самой воды стояла каменная кожевня, в которой летом работы
было совсем мало.
Тогда Горизонт доставал
из дорожной корзинки курицу, вареное мясо, огурцы и
бутылку палестинского вина, не торопясь, с аппетитом закусывал, угощал жену, которая
ела очень жеманно, оттопырив мизинчики своих прекрасных белых рук, затем тщательно заворачивал остатки в бумагу и не торопясь аккуратно укладывал их в корзинку.
Он вынул
из холщового мешка хлеб, десяток красных помидоров, кусок бессарабского сыра «брынзы» и
бутылку с прованским маслом. Соль
была у него завязана в узелок тряпочки сомнительной чистоты. Перед едой старик долго крестился и что-то шептал. Потом он разломил краюху хлеба на три неровные части: одну, самую большую, он протянул Сергею (малый растет — ему надо
есть), другую, поменьше, оставил для пуделя, самую маленькую взял себе.
В двенадцатом часу ночи подали ужин, состоявший
из куска старого, сухого сыру и каких-то холодных пирожков с рубленой ветчиной, которые мне показались вкуснее всяких паштетов; вина
была всего одна
бутылка, и та какая-то странная: темная, с раздутым горлышком, и вино в ней отдавало розовой краской: впрочем, его никто не
пил.
Что касается Летучего, то этот прогоревший сановник, выдохшийся даже по части анекдотов
из «детской жизни», спился окончательно и приходил в театр с
бутылкой водки в кармане,
выпивал ее через горлышко где-нибудь в темном уголке, а потом забирался в самый дальний конец партера, ложился между стульями и мирно почивал.
Набоб первым вошел в палатку, где на столе
из свежерасколотых
елей красовалась «маленькая» охотничья закуска, то
есть целая батарея всевозможных
бутылок и затем ряды тарелок, тарелочек и закрытых блюд с каким-то очень таинственным содержимым.
Он увидал свою маленькую комнатку с земляным неровным полом и кривыми окнами, залепленными бумагой, свою старую кровать с прибитым над ней ковром, на котором изображена
была амазонка, и висели два тульские пистолета, грязную, с ситцевым одеялом постель юнкера, который жил с ним; увидал своего Никиту, который с взбудораженными, сальными волосами, почесываясь, встал с полу; увидал свою старую шинель, личные сапоги и узелок,
из которого торчали конец мыльного сыра и горлышко портерной
бутылки с водкой, приготовленные для него на бастьон, и с чувством, похожим на ужас, он вдруг вспомнил, что ему нынче на целую ночь итти с ротой в ложементы.
Бутылка портера уже
была выпита, и разговор продолжался уже довольно долго в том же роде, когда полы палатки распахнулись, и
из нее выступил невысокий свежий мужчина в синем атласном халате с кисточками, в фуражке с красным околышем и кокардой. Он вышел, поправляя свои черные усики, и, глядя куда-то на ковер, едва заметным движением плеча ответил на поклоны офицеров.
Александр молча поклонился, молча и много
ел за обедом, а в антрактах катал шарики
из хлеба и смотрел на
бутылки и графины исподлобья. После обеда он взялся
было за шляпу.
Санин зашел в нее, чтобы
выпить стакан лимонаду; но в первой комнате, где, за скромным прилавком, на полках крашеного шкафа, напоминая аптеку, стояло несколько
бутылок с золотыми ярлыками и столько же стеклянных банок с сухарями, шоколадными лепешками и леденцами, — в этой комнате не
было ни души; только серый кот жмурился и мурлыкал, перебирая лапками на высоком плетеном стуле возле окна, и, ярко рдея в косом луче вечернего солнца, большой клубок красной шерсти лежал на полу рядом с опрокинутой корзинкой
из резного дерева.
— Голова трещит… — говорит один
из длинных. — Вчера у Дукмасовых мы вдвоем с Васькой четыре
бутылки коньяку
выпили.
Хозяин позвал лакея и велел ему принести
бутылку шампанского. Ченцов сейчас же принялся
пить из нее и
выпил почти всю залпом.
— Ну, так выпьемте! — проговорила Катрин и пододвинула
бутылку к Тулузову, которую он очень умело взял и, налив
из нее целый стакан,
выпил его.
— Извольте, но только позвольте прежде подкрепиться еще стаканчиком портеру! — как бы скаламбурил Максинька и, беря
бутылку, налил себе
из нее стакан, каковой проворно
выпив, продекламировал гробовым голосом...
Тулузов на это только поклонился и в десять часов
был уже в большом доме: не оставалось почти никакого сомнения, что он понимал несколько по-французски. Ужин
был накрыт в боскетной и вовсе не являл собою souper froid, а, напротив, состоял
из трех горячих блюд и даже в сопровождении
бутылки с шампанским.
— Рыба вещь хорошая! — отозвался Лябьев, и, когда подана
была бутылка портеру, он налил
из нее два стакана и, указав на один
из них Максиньке, сказал...
Разумеется, приказчики и нам любезно предложили пробу. Некоторые
из нас
выпили и не могли вместить, но"корреспондент"и Очищенный попросили по другой, сказавши:
было бы мокро да в горле першило! И им не только не отказали в повторении, но отпустили по
бутылке высших сортов на дорогу.
Тот подает ему сначала вино, по возможности чистое, то
есть всего только два раза разбавленное; но по мере отпивания
из бутылки все отпитое немедленно добавляется водой.
Ардальон взял со стола початую
бутылку водки и стал
пить из горлышка, потом предложил Осипу...
Препотенский
был тоже того мнения, но как ни Ахилла, ни Препотенский не обладали достаточною твердостью характера, чтобы настоять на своем, то настоял на своем Термосесов и забрал их в дом Бизюкиной. По мысли вожака, «питра» должна
была состояться в садовой беседке, куда немедленно же и явилась наскоро закуска и множество
бутылок пива и меду,
из которых Термосесов в ту же минуту стал готовить лампопό.
Визги и стоны прервали Фому Фомича при этом трагическом воспоминании. Генеральша бросилась
было к нему с
бутылкой малаги в руках, которую она только что перед этим вырвала
из рук воротившейся Прасковьи Ильиничны, но Фома величественно отвел рукой и малагу, и генеральшу.
— Пробовал, ей-Богу, — возразил Шубин и вдруг осклабился и просветлел, — да невкусно, брат, в горло не лезет, и голова потом, как барабан. Сам великий Лущихин — Харлампий Лущихин, первая московская, а по другим, великороссийская воронка, объявил, что
из меня проку не
будет. Мне, по его словам,
бутылка ничего не говорит.
Я захотел
пить и, так как бочонок для воды оказался пуст, осушил
бутылку вина. На этот раз оно не произвело обыкновенного действия. Мое состояние
было ни нормально, ни эксцессивно — особое состояние, которое не с чем сравнить, — разве лишь с выходом
из темных пещер на приветливую траву. Я греб к югу, пристально рассматривая горизонт.
Вскоре я отчаялся сесть, но
была надежда, что освободится фут пространства возле буфета, куда я тотчас и устремился, когда это случилось, и начал
есть стоя, сам наливая себе
из наспех откупоренной
бутылки.
Четыре матроса «Нырка»
были пожилые люди хозяйственного и тихого поведения; в свободное время один
из них крошил листовой табак или пришивал к куртке отпоровшийся воротник; другой писал письмо, третий устраивал в широкой
бутылке пейзаж
из песка и стружек, действуя, как японец, тончайшими палочками.
На последнем пункте политическая экономия Федосьи делала остановку.
Бутылка вина на худой конец стоила рубль, а где его взять… Мои ресурсы
были плохи. Оставалась надежда на родных, — как
было ни тяжело, но мне пришлось просить у них денег. За последние полтора года я не получал «
из дома» ни гроша и решился просить помощи, только вынужденный крайностью. Отец и мать, конечно, догадаются, что случилась какая-то беда, но обойти этот роковой вопрос не
было никакой возможности.
Мы закончили наш первый дачный день в «остерии», как назвал Пепко маленький ресторанчик, приютившийся совсем в лесу. Безумный кутеж состоял
из яичницы с ветчиной и шести
бутылок пива. Подавала нам какая-то очень миловидная девушка в белом переднике, — она получила двойное название — доброй лесной феи и ундины. Последнее название
было присвоено ей благодаря недалекому озеру.
Горницы брагинского дома огласились пьяными криками, смехом и неприличными восклицаниями. Татьяна Власьевна хлопотала в кухне с закусками. Нюша совалась с
бутылками неоткупоренного вина. Зотушка накрывал в горнице столы и вместе с Маланьей уставлял их снедями и брашно; Дуня вынимала
из стеклянного шкафа праздничную чайную посуду. Словом, всем работы
было по горло, и брагинский дом теперь походил на муравьиную кучу, которую разворачивают палкой.
До свидания, до свидания… У, черт, замучили, окаянные. В глазах только одни зады и банты, больше ничего нет. (Достает
из шкафа
бутылку коньяка,
выпивает рюмку.) Фу… Зоечка! Дорогая директриса!