Зойкина квартира

Гостиная в квартире Зои превращена в мастерскую. На стене портрет Карла Маркса. Манекены, похожие на дам, дамы, похожие на манекенов. Швея трещит на машине. Волны материи. Дело под вечер.

Первая (примеряет манто).

Фалдит, фалдит, дорогая моя. Уверяю вас, безумно фалдит. И на юбку линия западает.

Закройщица.

Да, линия немножечко неправильная. Мы здесь в припосадочку возьмем.

Первая.

Ах, нет, миленькая, нужно весь угол вынуть. А то ужасное впечатление, будто у меня не хватает двух ребер. Ради бога, выньте, выньте!

Закройщица.

Хорошо. (Размечает мелом на даме.)

Вторая.

…И говорит мне: прежде всего, мадам, вам нужно остричься. Я моментально бегу на Арбат к Жану и говорю: стригите меня, стригите. Он остриг меня, я бегу к ней, она надевает на меня спартри, и, вообразите себе, у меня физиономия моментально становится как котел.

Третья.

Хи-хи.

Вторая.

Ах, миленькая. Вам смешно, а на самом деле это печально. И представьте, какая наглость с ее стороны…

Первая.

И, по-моему, у воротника нужно сделать вытачки, чтобы не морщило.

Закройщица.

Помилуйте, какие же здесь могут быть вытачки, мадам! Ворот не позволяет.

Первая.

А если так?

Вторая.

Наглость, наглость, наглость. Это, говорит оттого, мадам, что у вас широкие скулы. Как вам это нравится? Как по-вашему, у меня широкие скулы?

Третья.

Хи. Да! Широкие.

Вторая.

Простите, это у вас самой широкие скулы.

Третья.

Право, не знаю. Я не имею возможности каждый месяц делать себе новую шляпу, так что не могла проверить.

Вторая.

Простите, кто это вам насплетничал, что я каждый месяц делаю новую шляпу?

Третья.

Извиняюсь, я сплетен не слушаю. Просто ваш муж служит в тресте, стало быть, получает червонцев семьдесят пять.

Вторая.

Простите, муж получает спецставку — сорок червонцев, и больше никаких доходов у него нету.

Аметистов (пролетая).

Пардон-пардон. Я не смотрю.

Вторая.

Мосье Аметистов!

Аметистов.

Вотр сервитер [Votre serviteur. – Ваш слуга (фр.).], мадам?

Вторая.

Скажите, пожалуйста, как по-вашему, у меня широкие скулы? Неужели это правда?

Аметистов.

У кого? У вас? Ха-ха. Скулы? У вас? Ха-ха. У вас совсем нету скул! Пардон-пардон. Долг службы. (Улетает.)

Первая.

Кто это такой?

Закройщица.

Главный администратор школы.

Первая.

Шикарно поставлено дело.

Аметистов (в передней).

Извините, товарищ, ничего не могу сделать. Апсольман [Absolument. – Абсолютно (фр.).]. Ежели бы у вас было удостоверение с биржи труда. Место-то есть…

Голос (утомлен).

А на бирже говорят, дайте удостоверение с места службы, тогда запишем. А пойдешь наниматься, говорят, дай с биржи. Что ж, удавиться мне прикажете?

Аметистов.

Закон-с. А закон для меня свят. Ничего не могу. До свидания. (Пролетает через сцену.) Пардон-пардон! Я не смотрю. Манто ваше очаровательно. (Исчезает.)

Первая.

Какое там очаровательно. (Смотрится в зеркало.) Неужели у меня такой зад? Этого не может быть.

Швея (тихо).

Зад как рояль. Только клавиши приделать, и в концертах можно играть.

Закройщица.

Тише, Варвара Никаноровна. (Первой.) Я заберу с боков.

Звонок.

Аметистов (пролетая).

Пардон-пардон, я не смотрю.

Третья.

Какой бойкий!

Аметистов (из передней).

Что, место? Вы — член профсоюза?

Голос.

То-то, что нет.

Аметистов.

Тогда, виноват, ничего не могу сделать.

Голос.

Как же быть? В союзе говорят — поступите на службу, тогда запишем, а вы говорите, дай из союза, тогда примем. Быть-то как же?

Аметистов.

Обратитесь, товарищ, в юридическую консультацию.

Голос.

Эхо-хо.

Аметистов.

Честь имею кланяться. (Проносится.) Пардон-пардон, я не смотрю. Звонок. (В сторону.) Ах, чтоб тебе сдохнуть! (Улетает.)

Третья.

Какое громадное дело у мадам Пельц.

Закройщица (снимает с первой манто).

Ну, ладно, так и сделаем.

Первая.

Только, пожалуйста, миленькая, чтобы к среде было готово.

Закройщица.

К среде невозможно, мадам. Варвара Никаноровна не поспеет.

Первая.

Ах, боже, это ужасно! (Швее.) Варвара Никаноровна! Голубчик! К среде

Швея.

Немыслимо, мадам. Шесть туалетов на очереди. (Стучит на машинке.)

Первая.

Ах, это ужасно… А к пятнице?

Швея.

Постараюсь. (Стучит.)

Первая.

До свиданья… До свиданья. (Уходит.)

Аметистов выходит из передней. Мосье! К пятнице!

Аметистов.

Все, что в моих силах, все будет сделано.

Первая.

До свиданья. (Уходит.)

Аметистов.

О ревуар [Аu revoir. – До свидания (фр.).], мадам. Звонок. Чтоб тебя громом убило! (Улетает.)

Вторая.

Простите, кажется, моя очередь?

Третья.

Ваша.

Аметистов (в передней).

Место? А вы член профсоюза?

Голос.

Член!

Аметистов.

А на бирже, позвольте узнать, дорогой товарищ, состоите?

Голос (победоносно).

Состою!

Аметистов.

К сожалению, ни одного места нет.

Голос (потрясен).

Неужели? Я партийную рекомендацию могу представить.

Аметистов.

Обязательно. Мы и не берем никого без партийной рекомендации. Разве можно? У нас мастерская показательная. Бог знает кто придет.

Голос.

Я ведь швея хорошая…

Аметистов.

Охотно верю, но места, увы, нет. До свидания, дорогой товарищ.

Вторая.

Голубушка, только запах должен быть больше, больше!

Закройщица.

Но ведь это вас будет толстить.

Вторая.

Ах, толстить? Тогда не надо, не надо.

Третья.

К полным не идет большой запах.

Вторая.

Простите, вы полнее меня.

Третья.

Хи-хи.

Аметистов (проносясь).

Пардон-пардон, я не смотрю.

Вторая.

Скажите, пожалуйста, месье Аметистов, какой запах мне больше пойдет, большой или малый?

Аметистов.

Запах? Ага… да, запах. Угу… Всякий запах вам очень пойдет. Пардон пардон, дела. (Улетает.)

Швея (третьей).

Пожалуйста, мадам. (Примеряет на третьей.)

Третья.

Вот теперь хорошо. Звонок.

Аметистов (летит).

Товарищ Манюша. Никого не принимайте. Восемь часов уже. (В передней.) Ах, очень приятно, очень приятно…

Манюшка (пролетая).

Зоя Денисовна, Агнесса Ферапонтовна приехали! (Исчезает.)

Аметистов (входит).

Милости просим, Агнесса Ферапонтовна…

Агнесса.

Здравствуйте, здравствуйте, товарищ Аметистов.

Аметистов.

Присаживайтесь, Агнесса Ферапонтовна…

Агнесса.

Мерси, я на минуту. (Закройщице.) Здравствуйте, дорогая.

Закройщица.

Здравствуйте, Агнесса Ферапонтовна.

Зоя (выходит).

Очень рада, очень рада…

Агнесса.

Здравствуйте, милая Зоя Денисовна.

Зоя (тихо третьей).

Прошу вас, уступите вашу очередь Агнессе Ферапонтовне. Она, наверно, спешит…

Третья.

Простите, Зоя Денисовна, почему я должна уступать свою очередь?

Аметистов (на ухо ей).

Это жена… (Шепчет.)

Вторая.

Я могу уступить очередь.

Третья.

Нет, уж пожалуйста. Пожалуйста, я уступаю.

Зоя.

Пожалуйста, Агнесса Ферапонтовна.

Агнесса (третьей).

Очень вам признательна. Меня машина ждет. (Развязывая сверток.) Вот видите. Бант поместили слишком низко. Ужасное уродство.

Вторая.

Ах, какая прелесть. Парижское?

Агнесса.

Парижское.

Закройщица.

Это нетрудно переставить. Вы примеряете сейчас?

Агнесса.

Нет, нет, я спешу.

Закройщица.

Мы на манекене переставим. Варвара Никаноровна!

Аметистов.

Эн момэн [Un moment. – Одно мгновенье (фр.).], мадам. (Надевает платье на манекен.)

Вторая.

Вы давно из Парижа, мадам?

Агнесса.

Две недели. (Швее.) Вот сюда, милая, сюда.

Вторая.

Простите, ваш супруг не мог бы оказать некоторое содействие к получению визы в Париж? Я тоже собираюсь съездить. Мой муж, моя фамилия Сепурахина, правда, беспартийный, но занимает видное положение в Электротресте…

Агнесса.

Извините, пожалуйста, я очень тороплюсь. Мой муж, к сожалению, ничего не может сделать. Он не имеет никакого отношения к выдаче виз… Зоя Денисовна, у меня большая просьба, нельзя ли к завтрашнему дню?

Зоя.

О да, это несложно. Варвара Никаноровна?

Швея.

Поспеем…

Агнесса.

Очень вам признательна, очень. Всего хорошего, Зоя Денисовна. Ну, как идут дела?

Зоя.

Как видите, совершенно завалены.

Вторая (сбрасывая манто).

Извините, нескромный вопрос, вы сейчас куда?

Агнесса (удивленно).

На Кузнецкий мост.

Вторая.

Ах, нам по дороге. Вы ничего не будете иметь против, если я вас провожу?

Аметистов (тихо).

Вот чертова баба, пристала как банный лист.

Агнесса.

Очень вам благодарна, но я, видите ли, в машине.

Аметистов.

Агнесса Ферапонтовна в машине.

Вторая.

Ничего, я вас по лестнице провожу.

Агнесса.

Не затрудняйтесь, пожалуйста. До свидания, Зоя Денисовна.

Вторая.

Я завтра зайду, Зоя Денисовна. Всего хорошего. (Летит за Агнессой.)

Третья.

Боже, какая особа.

Закройщица.

Как рак вцепилась. Хи.

Третья.

Ужас. Ужас. До свидания. Я завтра зайду.

Закройщица и швея снимают с третьей манто.

Третья.

Мерси, милая. Зоя Денисовна, сколько я вам должна?

Зоя.

Восемьдесят пять рублей.

Третья.

Пожалуйста. Пятьдесят. А остальные я во вторник принесу. Хорошо?

Зоя.

Пожалуйста.

Третья.

Всего хорошего, Зоя Денисовна.

Зоя.

До свидания. Все?

Закройщица.

Все!

Зоя.

Ну, прекрасно, кончайте. (Уходит.)

Аметистов (входит).

Уф! Ну-с, дорогие товарищи, закрывайте лавочку. Устали?

Закройщица.

Ужасно устала.

Швея.

Человек тридцать было сегодня.

Аметистов.

Отдыхайте, товарищи дорогие, согласно Кодекса труда. Отдыхайте. Предайтесь разумным развлечениям, съездите на Воробьевы горы…

Швея.

Какие тут горы, Александр Тарасович. До постели бы только добраться!

Аметистов.

Я вас понимаю. Я сам мечтаю только об одном, как бы лечь. Лягу, почитаю на ночь что-нибудь по историческому материализму и усну. Не надо убирать, Варвара Никаноровна, товарищ Манюша все сделает.

Закройщица.

Прощайте, Александр Тарасович.

Швея.

До свидания. Уходят.

Аметистов.

До свидания, до свидания… У, черт, замучили, окаянные. В глазах только одни зады и банты, больше ничего нет. (Достает из шкафа бутылку коньяка, выпивает рюмку.) Фу… Зоечка! Дорогая директриса!

Зоя (выходит).

Ну?

Аметистов.

Ну вот что, кузина. Дела важные. Аллу Вадимовну даешь в срочном порядке.

Зоя.

Не пойдет. Я уже думала об этом.

Аметистов.

Пардон-пардон. Ты меня слушай. Финансовые дела у нее последнее время швах. Она тебе сколько задолжала?

Зоя.

Около пятисот рублей.

Аметистов.

Ну вот и козырек.

Зоя.

Заплатит.

Аметистов.

Не заплатит, я тебе говорю. Ты меня слушай. У нее глаза некредитоспособные. По глазам всегда видно, есть у человека деньги или нет. Я по себе сужу: когда я пустой, я задумчивый, философия нападает, на социализм тянет. Говорю тебе, баба задумывается, на отлете она. Ежели женщина задумывается, это означает только одно из двух, — или она с мужем разводится, или из СЕСЕРЕ лататы хочет дать. Деньги ей нужны до зарезу, а денег нет. Ты подумай, экземпляр какой. Украшение квартиры. Мадам Ивановой панданчик [pendant – в пару (фр.).]. А Мымра твоя и Лизанька только и умеют визжать.

Зоя.

Они — второй сорт.

Аметистов.

Так нельзя же, шер маман [chere maman – мамочка (фр.).], все на втором сорте отъезжать.

Звонок.

Еще кого-то черт несет. Ты Аметистова слушай. Аметистов большой человек. Ежели он ставит дело, то на хозрасчете, но на широкую ногу…

Манюшка.

Алла Вадимовна спрашивает, можно к вам?

Аметистов.

Во! Случай. Жми ее, жми.

Зоя.

Ладно, не суетись. (Манюшке.) Проси сюда.

Алла (ослепительная женщина входит).

Здравствуйте, Зоя Денисовна. Простите, если я не вовремя.

Зоя.

Нет, нет, очень рада. Пожалуйста.

Аметистов.

Целую ручку, обожаемая Алла Вадимовна. Платье. Что сказать о вашем платье, кроме того, что оно очаровательно!

Алла.

Это комплимент Зое Денисовне.

Аметистов.

Алла Вадимовна. Уверяю вас, что, увидав те модели, которые мы сегодня получили из Парижа, вы выбросите это платье за окно. Даю вам в этом честное слово бывшего кирасира.

Алла.

Вы были кирасиром?

Аметистов.

Мез'уй [Mais oui. – Ну разумеется (фр.).].

Алла.

Вы разрешите мне, Зоя Денисовна, потом взглянуть на модели?

Зоя.

Конечно, Алла Вадимовна.

Аметистов.

Ну-с, я лечу, покидаю вас.

Алла.

Все хлопочете?

Аметистов.

Как же, как же. Как говорится: того согрей, тем свету дай и все притом благословляй. (Зое, тихо.) Жми ее, жми. (Исчезает.)

Алла.

Превосходный у вас администратор, Зоя Денисовна. Он положительно создан для этой должности. Скажите, он действительно бывший кирасир?

Зоя.

Не могу вам сказать точно, к сожалению. Присаживайтесь, Алла Вадимовна. Чаю хотите?

Алла.

Благодарю вас, нет. Не беспокойтесь. Пауза. Я к вам по важному делу, Зоя Денисовна.

Зоя.

Я слушаю вас, Алла Вадимовна.

Алла.

Я хотела переговорить с вами, во-первых, относительно моего долга. Я ведь должна вам, если не ошибаюсь…

Зоя (открыв книгу).

Пятьсот один рубль.

Алла.

Пятьсот один. Да, совершенно верно. Да. Дорогая Зоя Денисовна, я наношу вам большой ущерб тем, что задерживаю уплату? Пауза. Вопрос мой, впрочем, нелеп, простите меня. Я сама это прекрасно понимаю. Но дело в том, что финансовые мои обстоятельства в последнее время очень неважны. Я крайне стеснена. Как никогда еще. И мне очень совестно, Зоя Денисовна. Пауза. Вы меня убиваете вашим молчанием, Зоя Денисовна.

Зоя.

Что же я могу сказать, Алла Вадимовна? Это очень печально.

Алла.

Тогда… вы простите меня, Зоя Денисовна… Вы, конечно, правы. Я попрошу у вас дня два или три и употреблю все усилия, чтобы достать эту сумму. Мне очень совестно, поверьте. Пауза. До свидания, Зоя Денисовна.

Зоя.

До свидания, Алла Вадимовна. Алла идет к двери. Алла Вадимовна, минуточку. Вы же хотели посмотреть модели.

Алла.

Зоя Денисовна, вы шутите. Но это, я бы сказала, суровая шутка. Мне нечем уплатить за то, что я сшила, я не знаю, как быть, а вы…

Зоя.

Ах, Алла Вадимовна, ну что же сделаешь? Я ведь сама в очень неважном положении. Ну что ж, не плакать же? Нельзя же все время говорить о деньгах. Мне приятно показать вам, ведь эти нэпманши хуже кухарок. А вы одна из очень немногих женщин в Москве с огромным вкусом. Гляньте, ведь это прелесть. Открывает зеркальный шкаф, в нем ослепительная гамма туалетов. Смотрите, вечернее…

Алла.

Изумительно. Пакэн?

Зоя.

Пакэн.

Алла.

Я узнала сразу. О, великий художник!

Зоя.

Но это не на всякие плечи. На ваши это годилось бы. А вот сиреневое. Обратите внимание на отделку пояса. Просто, не правда ли?

Алла.

Гениальная простота. Сколько оно стоит?

Зоя.

Тридцать два червонца. (Пауза.) Так плохи дела, детка?

Алла.

Зоя Денисовна, это уже переходит границы шутки.

Зоя.

О нет, Аллочка, так нельзя, милая! Я к вам добром, а вы мне отвечаете холодом. Это не годится. И дело не в пятистах рублях. Мало ли кто кому должен. Дело в тоне. Вот если бы вы пришли ко мне, сказали бы просто и дружелюбно: Зоя, дела мои паршивы, мы бы вместе подумали, как выпутаться из них… Но вы вошли ко мне как статуя свободы. Я, мол, светская дама, а ты Зоя-коммерсантка, портниха. Ну, а если так, я плачу тем же.

Алла.

Зоя Денисовна. Дорогая. Это вам показалось, честное слово. Просто я настолько была подавлена, что не знала, как вам смотреть в глаза. Мой долг меня мучает.

Зоя.

Ладно, садитесь. Довольно о долге. Поговорим по-иному. Итак, денег нет. Отвечайте просто и откровенно, как другу: сколько надо?

Алла.

Много надо. Даже под ложечкой холодно, так много.

Зоя.

Ну, сколько?

Алла.

Сто пятьдесят червонцев.

Зоя.

Зачем?

Алла.

Я хочу уехать за границу.

Зоя.

Понятно. Значит, здесь ни черта не выходит?

Алла.

Ни черта.

Зоя.

Ну, а он, ваш этот… Я не хочу знать, кто он, имя его мне не нужно, одним словом — он. Разве у него нет денег, чтобы прилично вас устроить здесь?

Алла.

С тех пор, как умер мой муж, у меня никого нет, Зоя Денисовна.

Зоя.

Ой!

Алла.

Правда.

Зоя.

Ой? Странно! Чем же вы жили до сих пор?

Алла.

Продавала свои бриллианты. Но их больше нет.

Зоя.

Ну, ладно, верю. Итак: сто пятьдесят червей достать можно.

Алла.

Зоя Денисовна…

Зоя.

Не волнуйтесь, товарищ. Слушайте, вам в визе отказали три месяца назад?

Алла.

Отказали.

Зоя.

Ну вот, а я берусь вам устроить это. И к Рождеству вы уедете, я вам за это ручаюсь.

Алла.

Зоя. Если вы это сделаете, вы обяжете меня на всю жизнь. И, клянусь, за границей я верну вам всю сумму до копейки.

Зоя.

Ах, не нужны мне ваши деньги. Я вам дам возможность их заработать, и очень легко.

Алла.

Милая Зоечка, мне кажется, что в Москве у меня нет возможности заработать не только сто пятьдесят червонцев, но даже сто пятьдесят копеек, то есть, я подразумеваю, сколько-нибудь приличным трудом.

Зоя.

Ошибаетесь. Мастерская — приличный труд. Поступите у меня манекенщицей.

Алла.

Зоечка. Но ведь за это же платят гроши!

Зоя.

Понятие о грошах растяжимо. Ну, вот что: ни слова никому никогда о том, что я вам предложу, даже если вы откажетесь, что, кстати говоря, будет крайне глупо. Ни слова?

Алла.

Ни слова.

Зоя.

Честное слово?

Алла.

Честное слово.

Зоя.

Я вам буду платить шестьдесят червонцев в месяц, кроме того, аннулирую долг в пятьсот рублей, кроме того, достану визу. Ну? Пауза. Заняты только вечером, и то не каждый день. Пауза. Ну?

Алла (пятясь).

Вечером. Вечером? Зоя, это штука. Это штука!

Зоя.

До Рождества только четыре месяца. К Рождеству вы свободны как птица, в кармане у вас виза и не сто пятьдесят червонцев, а втрое, вчетверо больше, я не буду контролировать вас, и никто… никогда. Слышите, никто не узнает, как Алла работала манекенщицей… Весной вы увидите Большие бульвары. На небе над Парижем весною сиреневый отсвет, точь-в-точь такой. (Выбрасывает из шкафа сиреневую материю.)

Голос под рояль поет глухо:

«Покинем, покинем край, где мы так страдали…»

Знаю. Знаю… В Париже любимый человек.

Алла.

Да.

Зоя.

Весною под руку с ним по Елисейским полям. И он никогда не будет знать, никогда.

Алла (в ошеломлении).

Вот так мастерская! Поняла. Вечером. Знаете, Зойка, кто вы? Вы черт! И никому и никогда?

Зоя.

Клянусь!

Алла.

Это фокус.

Зоя.

Ну? (Пауза.) Как в воду, сразу, вниз головой… алле…

Алла.

Зойка, никому, и я через три дня приду.

Зоя.

Ап! (Раскрывает шкаф.) Выбирайте. Мой подарок. Любое!

Алла.

Сиреневое!

Сцена гаснет.