Неточные совпадения
Однажды — дело было утром — Павел Петрович хорошо себя чувствовал и
перешел с постели
на диван, а Николай Петрович, осведомившись об его здоровье, отлучился
на гумно. Фенечка принесла чашку
чаю и, поставив ее
на столик, хотела было удалиться. Павел Петрович ее удержал.
Пили
чай со сливками, с сухарями и, легко
переходя с темы
на тему, говорили о книгах, театре, общих знакомых. Никонова сообщила: Любаша переведена из больницы в камеру, ожидает, что ее скоро вышлют. Самгин заметил: о партийцах, о революционной работе она говорит сдержанно, неохотно.
Они помолчали, покуда лакей расставлял чайный прибор. Наталья Ивановна
перешла на кресло против столика и молча засыпала
чай. Нехлюдов молчал.
За
чаем, когда Зося наливала стаканы в качестве хозяйки, доктор не без ловкости навел разговор
на земледелие, а потом
перешел к хлебной торговле и мельнице.
Я велел подбросить дров в костер и согреть
чай, а сам принялся его расспрашивать, где он был и что делал за эти 3 года. Дерсу мне рассказал, что, расставшись со мной около озера Ханка, он пробрался
на реку Ното, где ловил соболей всю зиму, весной
перешел в верховья Улахе, где охотился за пантами, а летом отправился
на Фудзин, к горам Сяень-Лаза. Пришедшие сюда из поста Ольги китайцы сообщили ему, что наш отряд направляется к северу по побережью моря. Тогда он пошел
на Тадушу.
И вот за этим
чаем, в пятиалтынный, вершились дела
на десятки и сотни тысяч. И только тогда, когда кончали дело, начинали завтрак или обед, продолжать который
переходили в кабинеты.
Отпивши
чай, все
перешли в гостиную: девушки и дьяконица сели
на диване, а мужчины
на стульях, около стола,
на котором горела довольно хорошая, но очень старинная лампа.
После разговора о брильянтах все
перешли в столовую пить
чай; там, стоявший
на круглом столе старинной работы, огромный серебряный самовар склонил разговор опять
на тот же предмет.
Адмиральша, Сусанна и майор
перешли в квартиру Миропы Дмитриевны и разместились там, как всегда это бывает в минуты катастроф, кто куда попал: адмиральша очутилась сидящей рядом с майором
на диване и только что не склонившею голову
на его плечо, а Сусанне, севшей вдали от них и бывшей, разумеется, бог знает до чего расстроенною, вдруг почему-то кинулись в глаза чистота, порядок и даже щеголеватость убранства маленьких комнат Миропы Дмитриевны: в зальце, например, круглый стол,
на котором она обыкновенно угощала карабинерных офицеров
чаем, был покрыт чистой коломянковой салфеткой; а про гостиную и говорить нечего: не говоря о разных красивых безделушках, о швейном столике с всевозможными принадлежностями, там виднелось литографическое и разрисованное красками изображение Маврокордато [Маврокордато Александр (1791—1865) — греческий патриот, организатор восстания в Миссолонги (1821).], греческого полководца, скачущего
на коне и с рубящей наотмашь саблей.
Коковкина угощала Передонова, но он отказался. Ему хотелось, чтобы они поскорее кончили пить
чай и чтобы ему побыть одному с гимназистом. Выпили
чай,
перешли в Сашину комнату, а Коковкина не оставляла их и разговаривала без конца. Передонов угрюмо смотрел
на Сашу, а тот застенчиво молчал.
Чай незаметно
перешел на закуску, а затем в ужин. Будущие промышленные деятели обратили теперь особенное внимание
на уху из живых харюзов, а Егор Фомич налег
на вина. Шестирублевый шартрез привел станового в умиление, и он даже расцеловал Семена Семеныча,
на обязанности которого лежал самый бдительный надзор за рюмками гостей.
На станции этой господин с дамой
перешли в другой вагон, о чем они переговаривались еще раньше с кондуктором. Приказчик устроился
на лавочке и заснул. Позднышев же всё курил и пил заваренный еще
на той станции
чай.
После обеда все гости
перешли сначала
на террасу, куда был подан
чай.
— Эх, бабы, бабы! — подхватила третья, не прерывавшая еще ни разу молчания. — Ну, что вы ее словами-то закидываете?.. Нешто она разве не знала замужнего житья? Хоть
на тебя небось, Домна, было ей время наглядеться, а ты же еще и уговариваешь ее… Эх! Знамая песня: чужую беду руками разведу, а к своей так ума не приложу… век с мужем-то изжить не поле
перейти… она,
чай, сама это ведает…
Пройдя раза два по главной аллее, я сел рядом
на скамейку с одним господином из Ярославля, тоже дачным жителем, который был мне несколько знаком и которого прозвали в Сокольниках воздушным, не потому, чтобы в наружности его было что-нибудь воздушное, — нисколько: он был мужчина плотный и коренастый, а потому, что он, какая бы ни была погода, целые дни был
на воздухе: часов в пять утра он пил уж
чай в беседке, до обеда
переходил со скамейки
на скамейку, развлекая себя или чтением «Северной пчелы» [«Северная пчела» — газета, с 1825 года издававшаяся реакционными писателями Ф.Булгариным и Н.Гречем.], к которой чувствовал особенную симпатию, или просто оставался в созерцательном положении, обедал тоже
на воздухе, а после обеда ложился где-нибудь в тени
на ковре, а часов в семь опять усаживался
на скамейку и наблюдал гуляющих.
А она чувствовала себя нехорошо… Ее раздражали многолюдство, смех, вопросы, шутник, ошеломленные и сбившиеся с ног лакеи, дети, вертевшиеся около стола; ее раздражало, что Вата похожа
на Нату, Коля
на Митю и что не разберешь, кто из них пил уже
чай, а кто еще нет. Она чувствовала, что ее напряженная приветливая улыбка
переходит в злое выражение, и ей каждую минуту казалось, что она сейчас заплачет.
Наконец все власти, важности и почтенности встали из-за стола, и дело
перешло в гостиные, по части кофе,
чаю, сигар и ликеров. Но многие из публики остались еще за столом допивать шампанское, причем кучка около недоросля все увеличивалась.
На хоры понесли корзинки и горки фруктов с конфектами да мороженое угощать матрон и весталок славнобубенских. Туда же направился своею ленивою, перевалистою походкою и губернский острослов Подхалютин. Он любил «поврать с бабами», и это было целью его экспедиции
на хоры.
— Надо отвечать: «Да, фрейлен!» — невозмутимо поправила она и добавила,
переходя на русский язык, безнадежно усталым тоном, — после
чая вы пойдете в гардеробную. Вас переоденут во все казенное.
Затем
перешли в другую комнату, там уж давно кипел самовар.
Чаю напились, белого хлеба с медом поели, молока похлебали. Солнце стало всходить, и Пахом пошел закладывать быстроногую рыженькую. Не уснув ни
на капельку, погнал он в Княж-Хабаров монастырь, чтобы к поздней обедне поспеть туда.
Двадцать девятого утром явились гольды. Утренний
чай не отнял у нас много времени. Собрав все имущество, мы
перешли на берег и разместились в лодках.
— Так налей себе
чаю и поешь хлеба с колбасой; там
на столе все стоит со вчерашнего дня, — сказал он и сам, с трудом двигая ослабевшие ноги,
перешел из кухни в горницу.
Сегодня он стола не накрывал к обеду; к шести часам он начал все готовить к
чаю, с холодной закуской,
на террасе, беспрестанно
переходя туда из буфета и обратно.
Воротившись домой, пили
чай. В углу залы был большой круглый стол,
на нем лампа с очень большим абажуром, — тот уголок не раз был зарисован художниками.
Перешли в этот уголок. Софья Андреевна раскладывала пасьянс… Спутник наш, земец Г., сходил в прихожую и преподнес Толстому полный комплект вышедших номеров журнала «Освобождение», в то время начавшего издаваться за границей под редакцией П. Б. Струве.
Голова у ней все сильнее разбаливалась, но она продолжала принимать гостей,
перешла из будуара в гостиную и села
на диван, говорила очень мало, всем улыбалась. Перед ней мелькали женские и мужские лица, некоторые мужчины подходили к руке, приехал и старичок губернатор, и до шести часов в гостиной гудел разговор, кажется, подавали
чай. Чувствовалось большое возбуждение… Незадолго до обеда явился Александр Ильич, тоже в мундире… Она помнит, как в тумане, что он ее поцеловал, пожал руку и сказал...
На этом она успокоилась и вернулась в столовую, куда уже, по приглашению Дарьи Алексеевны,
перешли гости пить
чай.
Общество после
чая перешло в диванную, и княжну попросили поиграть
на клавикордах.
Здесь ее раздевали и укладывали
на атласные подушки широкого турецкого дивана,
на котором с краю садились и сами супруги пить
чай. И во все это время они не говорили, а только любовались, глядя
на спящую девушку. Когда же наставал час идти к покою, Степанида Васильевна вставала, чтобы легкою стопою по мягким коврам
перейти в смежную комнату, где была ее опочивальня, а Степан Иванович в благодарном молчании много раз кряду целовал руки жены и шептал ей...