Неточные совпадения
— Итак, я бы желал знать, можете ли вы мне таковых, не живых в действительности, но живых относительно законной
формы,
передать, уступить или как вам заблагорассудится лучше?
Мебель, вся очень старая и из желтого дерева, состояла из дивана с огромною выгнутою деревянною спинкой, круглого стола овальной
формы перед диваном, туалета с зеркальцем в простенке, стульев по стенам да двух-трех грошовых картинок в желтых рамках, изображавших немецких барышень с птицами в руках, — вот и вся мебель.
В голове еще шумел молитвенный шепот баб, мешая думать, но не мешая помнить обо всем, что он видел и слышал. Молебен кончился. Уродливо длинный и тонкий седобородый старик с желтым лицом и безволосой головой в
форме тыквы, сбросив с плеч своих поддевку, трижды перекрестился, глядя в небо, встал на колени
перед колоколом и, троекратно облобызав край, пошел на коленях вокруг него, крестясь и прикладываясь к изображениям святых.
Потом
перед ним вырастали трудности: постепенность развития, полнота и законченность характеров, связь между ними, а там, сквозь художественную
форму, пробивался анализ и охлаждал…
Незнание или отсутствие убеждения облечено у него в
форму какого-то легкого, поверхностного всеотрицания: он относился ко всему небрежно, ни
перед чем искренно не склоняясь, ничему глубоко не веря и ни к чему особенно не пристращаясь. Немного насмешлив, скептичен, равнодушен и ровен в сношениях со всеми, не даря никого постоянной и глубокой дружбой, но и не преследуя никого настойчивой враждой.
У него даже мелькнула мысль
передать ей, конечно в приличной и доступной ей степени и
форме, всю длинную исповедь своих увлечений, поставить на неведомую ей высоту Беловодову, облить ее блеском красоты, женской прелести, так, чтобы бедная Вера почувствовала себя просто Сандрильоной [Золушкой (фр. Cendrillon).]
перед ней, и потом поведать о том, как и эта красота жила только неделю в его воображении.
— Да? Так я и подумал. Вообразите же, то дело, про которое давеча здесь говорил Версилов, — что помешало ему вчера вечером прийти сюда убедить эту девушку, — это дело вышло именно через это письмо. Версилов прямо, вчера же вечером, отправился к адвокату князя Сокольского,
передал ему это письмо и отказался от всего выигранного им наследства. В настоящую минуту этот отказ уже облечен в законную
форму. Версилов не дарит, но признает в этом акте полное право князей.
Старцев думал так, и в то же время ему хотелось закричать, что он хочет, что он ждет любви во что бы то ни стало;
перед ним белели уже не куски мрамора, а прекрасные тела, он видел
формы, которые стыдливо прятались в тени деревьев, ощущал тепло, и это томление становилось тягостным…
А это значит, что мировая война вплотную ставит
перед Россией и
перед Европой вековечную тему о Востоке и Западе в новой конкретной
форме.
Я чуть не захохотал, но, когда я взглянул
перед собой, у меня зарябило в глазах, я чувствовал, что я побледнел и какая-то сухость покрыла язык. Я никогда прежде не говорил публично, аудитория была полна студентами — они надеялись на меня; под кафедрой за столом — «сильные мира сего» и все профессора нашего отделения. Я взял вопрос и прочел не своим голосом: «О кристаллизации, ее условиях, законах,
формах».
Сначала ученица приняла несколько наружных
форм Эмилии; улыбка чаще стала показываться, разговор становился живее, но через год времени натуры двух девушек заняли места по удельному весу. Рассеянная, милая Эмилия склонилась
перед сильным существом и совершенно подчинилась ученице, видела ее глазами, думала ее мыслями, жила ее улыбкой, ее дружбой.
Оно проникало не только в отношения между поместным дворянством и подневольною массою — к ним, в тесном смысле, и прилагался этот термин, — но и во все вообще
формы общежития, одинаково втягивая все сословия (привилегированные и непривилегированные) в омут унизительного бесправия, всевозможных изворотов лукавства и страха
перед перспективою быть ежечасно раздавленным.
Даже Бурмакина удивила
форма, в которую вылились эти вопросы. Если б она спросила его, будет ли он ее «баловать», — о! он наверное ответил бы: баловать! ласкать! любить! и, может быть, даже бросился бы
перед ней на колени… Но «ездить в гости», «наряжать»! Что-то уж чересчур обнаженное слышалось в этих словах…
Как ни различны эти фигуры, они встают в моей памяти, объединенные общей чертой: верой в свое дело. Догматы были различны: Собкевич, вероятно, отрицал и физику наравне с грамматикой
перед красотой человеческого глаза. Овсянкин был одинаково равнодушен к красоте человеческих
форм, как и к красоте точного познания, а физик готов был, наверное, поспорить и с Овсянкиным о шестодневии. Содержание веры было различно, психология одна.
Но, чтобы зло было побеждено, должно выявиться его окончательное ничтожество; оно должно предстать
перед человечеством в окончательной своей
форме.
С самого основания Дуэ здешняя жизнь вылилась в
форму, какую можно
передать только в неумолимо-жестоких, безнадежных звуках, и свирепый холодный ветер, который в зимние ночи дует с моря в расщелину, только один поет именно то, что нужно.
И вслед за этой молнией
перед его потухшими еще до рождения глазами вдруг зажглись странные призраки. Были ли это лучи или звуки, он не отдавал себе отчета. Это были звуки, которые оживали, принимали
формы и двигались лучами. Они сияли, как купол небесного свода, они катились, как яркое солнце по небу, они волновались, как волнуется шепот и шелест зеленой степи, они качались, как ветви задумчивых буков.
Доктор приехал только к обеду вместе с Васей. Он осмотрел больного и только покачал головой: углы губ были опущены, зрачок не реагировал на свет. Одним словом,
перед ним был прогрессивный паралич в самой яркой
форме.
И, стало быть, если, выпив лишнюю рюмку вина, я все-таки, несмотря на свои убеждения, еду к проституткам, то я совершаю тройную подлость:
перед несчастной глупой женщиной, которую я подвергаю за свой поганый рубль самой унизительной
форме рабства,
перед человечеством, потому что, нанимая на час или на два публичную женщину для своей скверной похоти, я этим оправдываю и поддерживаю проституцию, и, наконец, это подлость
перед своей собственной совестью и мыслью.
— Да иду, я только поприфрантился немного! — отвечал генерал, охорашиваясь
перед зеркалом: он в самом деле был в новом с иголочки вицмундире и новых эполетах. За границей Евгений Петрович все время принужден был носить ненавистное ему статское платье и теперь был почти в детском восторге, что снова облекся в военную
форму.
Виссарион Захаревский в полной мундирной
форме, несмотря на смелость своего характера, как-то конфузливо держал себя
перед начальником губернии и напоминал собой несколько собачку, которая ходит на задних лапках
перед хозяином. Юлия, бледная, худая, но чрезвычайно тщательно причесанная и одетая, полулежала на кушетке и почти не спускала глаз с дверей: Виссарион сказал ей, что Вихров хотел приехать к Пиколовым.
Комната, в которую Стрелов привел Петеньку, смотрела светло и опрятно; некрашеный пол был начисто вымыт и снабжен во всю длину полотняною дорожкой; по стенам и у окон стояли красного дерева стулья с деревянными выгнутыми спинками и волосяным сиденьем; посредине задней стены был поставлен такой же
формы диван и
перед ним продолговатый стол с двумя креслами по бокам; в углу виднелась этажерка с чашками и небольшим количеством серебра.
Но, с одной стороны, я прежде всего и выше всего уважаю
форму, и тогда только, когда она предстанет пред мое лицо, вооруженная всеми подписями, печатьми и скрепами, я позволяю себе дать ей легкий щелчок по носу, чтобы знала
форма, что она все-таки ничто
перед моими высшими соображениями.
И диви бы законов не знали или там
форм каких; всё, батюшка, у него в памяти, да вот как станет
перед ним живой человек — куда что пошло! «тово» да «тово» да «гм» — ничего от него и не добьешься больше.
Он не лжет, не обдает бешеной слюною; но оставьте в стороне зверообразные
формы, составляющие принадлежность ликующей публицистики, — и вы очутитесь
перед тем же отсутствием общей руководящей идеи,
перед тою же бессвязностью, с тем лишь различием, что здесь уверенность заменяется бессилием, а ясность речей — недоговоренностью.
Перед глазами у вас снует взад и вперед пестрая толпа; в ушах гудит разноязычный говор, и все это сопровождается таким однообразием
форм (вечный праздник со стороны наезжих, и вечная лакейская беготня — со стороны туземцев), что под конец утрачивается даже ясное сознание времен дня.
Две жизни шли рядом: одна, так сказать, pro domo, [для себя] другая — страха ради иудейска, то есть в
форме оправдательного документа
перед начальством.
Целую лекцию сквернословил он
перед нами, как скорбела высшая идея правды и справедливости, когда она осуществлялась в
форме кнута, и как ликует она теперь, когда, с соизволения вышнего начальства, ей предоставлено осуществляться в
форме треххвостной плети, с соответствующим угобжением.
Инженерный поручик, еще за минуту
перед тем так неосторожно про него сказавший, отдал теперь почтительный поклон, приложив руку по
форме ко лбу.
— Он не столько не удовлетворяется, сколько стремится облечь их в умственную
форму и, так сказать, оправдать их
перед мыслию свободною и самодеятельною. В естественном праве Гегель требует, чтобы вместо отвлеченного способа созидать государство понимали это государство как нечто рациональное в самом себе, и отсюда его выводами были: повиновение властям, уважение к праву положительному и отвращение ко всяким насильственным и быстрым переворотам.
Перед ним было только настоящее в
форме наглухо запертой тюрьмы, в которой бесследно потонула и идея пространства, и идея времени.
Но все-таки жизнь, помню, казалась мне все более скучной, жесткой, незыблемо установленной навсегда в тех
формах и отношениях, как я видел ее изо дня в день. Не думалось о возможности чего-либо лучшего, чем то, что есть, что неустранимо является
перед глазами каждый день.
Сущность всякого религиозного учения — не в желании символического выражения сил природы, не в страхе
перед ними, не в потребности к чудесному и не во внешних
формах ее проявления, как это думают люди науки. Сущность религии в свойстве людей пророчески предвидеть и указывать тот путь жизни, по которому должно идти человечество, в ином, чем прежнее, определении смысла жизни, из которого вытекает и иная, чем прежняя, вся будущая деятельность человечества.
Вся литература — и философская, и политическая, и изящная — нашего времени поразительна в этом отношении. Какое богатство мыслей,
форм, красок, какая эрудиция, изящество, обилие мыслей и какое не только отсутствие серьезного содержания, но какой-то страх
перед всякой определенностью мысли и выражения ее! Обходы, иносказания, шутки, общие, самые широкие соображения и ничего простого, ясного, идущего к делу, т. е. к вопросу жизни.
Она не встречала подобного человека: ее отец был старик умный, нежный, страстный и бескорыстный, но в то же время слабый, подчиненный тогдашним
формам приличия, носивший на себе печать уклончивого, искательного чиновника, который, начав с канцелярского писца, дослужился до звания товарища наместника; здесь же стоял
перед ней старец необразованный, грубый по наружности, по слухам даже жестокий в гневе, но разумный, добрый, правдивый, непреклонный в своем светлом взгляде и честном суде — человек, который не только поступал всегда прямо, но и говорил всегда правду.
Евсей взглянул на него, но увидел
перед собой какое-то смутное пятно без
формы.
Делалось это таким образом: когда мы выстроивались всем корпусом
перед обедом или
перед ужином, то от старших кадет-гренадеров, которые всегда больше знали домашние тайны корпуса и имели авторитет на младших, «шло приказание», передаваемое от одного соседа к другому шепотом и всегда в самой короткой, лаконической
форме. Например...
В самых разнообразных
формах и видах является он
перед нами всюду: и на улице, и в кафешантанах, и в ресторанах, и даже в бесчисленных канцеляриях, и, по-видимому, улыбка никогда не сходит с лица его.
Посреди большого села, на обширном лугу, или площади, на которой разгуливали овцы и резвились ребятишки, стояла ветхая деревянная церковь с высокой колокольнею. У дверей ее, на одной из ступеней поросшей травою лестницы, сидел старик лет восьмидесяти, в зеленом сюртуке с красным воротником, обшитым позументом; с полдюжины медалей, различных
форм и величины, покрывали грудь его. Он разговаривал с молодым человеком, который стоял
перед ним и по наряду своему, казалось, принадлежал к духовному званию.
И если наш вещественный мир — пылинка
перед бесконечностью других миров, то и мир нашего сознания такая же пылинка
перед возможными
формами мирового сознания…
Ее распахнул
перед ним швейцар в траурной
форме, а вместе с ним встретил и лакей в черном фраке.
И Вадим пристально, с участием всматривался в эти черты, отлитые в какую-то особенную
форму величия и благородства, исчерченные когтями времени и страданий, старинных страданий, слившихся с его жизнью, как сливаются две однородные жидкости; но последние, самые жестокие удары судьбы не оставили никакого следа на челе старика; его большие серые глаза, осененные тяжелыми веками, медленно, строго пробегали картину, развернутую
перед ними случайно; ни близость смерти, ни досада, ни ненависть, ничто не могло, казалось, отуманить этого спокойного, всепроникающего взгляда; но вот он обратил их в внутренность кибитки, — и что же, две крупные слезы засверкав невольно выбежали на седые ресницы и чуть-чуть не упали на поднявшуюся грудь его; Вадим стал всматриваться с большим вниманием.
Поэтому я могу и не извиняться
перед своими будущими читателями ни в выборе темы для своего писания, темы, нисколько не интересной людям, привыкшим заниматься если не мировыми, то общественными вопросами, ни в
форме изложения.
— Не знаю, — говорил Бенни, — и не помню, что за критический взгляд проводился на эти
формы русской жизни теми заграничными писателями, у которых я все это вычитал; но помню, что и артель, и община, и круговая порука мне нравились все более и более, и я, с одной стороны, сгорал нетерпением увидать, как живут люди в общине и в артели, а с другой — приходил в отчаяние, как честные люди всего мира не видят преимуществ такого устройства
перед всякими иными организациями?
У нас же, несмотря на наружные, фантастические и фразерские
формы чести и гонора, все, кроме очень немногих, даже увивались
перед Зверковым, чем более он фанфаронил.
Вы совершенно переноситесь в тот мир, в который ведет вас автор: вы находите в нем что-то родное,
перед вами открывается не только внешняя
форма, но и самая внутренность, душа каждого лица, каждого предмета.
В нем, как в магическом зеркале, отражаются и по воле его останавливаются, застывают, отливаются в твердые недвижные
формы — все явления жизни, во всякую данную минуту. Он может, кажется, остановить саму жизнь, навсегда укрепить и поставить
перед нами самый неуловимый миг ее, чтобы мы вечно на него смотрели, поучаясь или наслаждаясь.
Коршунов. За что их гнать! Кто ж девушек гонит… Хе, хе, хе… Они попоют, а мы послушаем, да посмотрим на них, да еще денег дадим, а не то что гнать. Гордей Карпыч. Как тебе угодно, Африкан Савич! Мне только конфузно
перед тобою! Но ты не заключай из этого про наше необразование — вот все жена. Никак не могу вбить ей в голову. (К жене.) Сколько раз говорил я тебе: хочешь сделать у себя вечер, позови музыкантов, чтобы это было по всей
форме. Кажется, тебе ни в чем отказу нет.
Во всей
форме я теперь невежа
перед ней, да и самому-то на себя глядеть противно.
Итак, Шерамур — герой брюха; его девиз — жрать, его идеал — кормить других; в этом настроении он имел похождения, достойные некоторого внимания. Я опишу кое-что из них в коротких отрывках: это единственная
форма, в которой можно
передать что-нибудь о лице, не имевшем никакой последовательности и не укладывающемся ни в какую
форму.